***
А вы задумывались, с чем у вас связан октябрь? Для многих людей октябрь – это второй осенний месяц, который знаменателен приходом «золотой осени», когда деревья надевают свои пошитые золотом и украшенные багрянцем наряды, а опавшие листья в парках и скверах, превращаясь в яркий осенний ковёр, задорно начинают шелестеть под ногами, словно играя с вами. Для других – октябрь в большей степени связан с проливными дождями, которые олицетворяют плач и горечь природы перед приходом лютых морозов, и глухим завыванием холодного ветра, который нагоняет густые и тёмные тучи на город. Для меня же, семнадцатилетней девушки, которой весьма повезло с семьёй, октябрь непосредственно является временем подготовки к такой таинственной и вселяющей ужас ночи, которая празднуется 31-ого октября, в канун Дня всех святых – в Хэллоуин, короче. И если все нормальные люди просто в это день надевают причудливые наряды мифических существ, а детишки ещё и ходят по соседским домам в поисках любимых сладостей, то в нашем доме подготовка к моему самому не любимому празднику начиналась с самого начала месяца. После тревожного звоночка тётушки Агаты, которая, как правило, оповещала нас о необходимости начала подготовки к Хэллоуину, моя мама начинала готовить для нас костюмы и закупалась продуктами для праздничного стола, а папа тратил все свои силы для создания великолепного, как он говорил, «дома с приведениями», в который превращалась наша квартира на несколько недель. Что касается меня, то меня заставляли помогать папе с декорациями, пока тот занимался планированием развлекательной части того злосчастного вечера. Хотя мне стоит сказать, что тема сверхъестественного всегда привлекала меня своими таинственностью и необъяснимостью и порой я могла часами сидеть во всемирной паутине, наткнувшись на очередную статью о мистических явлениях и при этом забыв о всех своих, как домашних, так и школьных обязанностях. Но тот факт, который свидетельствовал о существовании нездорового интереса моих родителей к этому празднику последние два года, заставил меня навсегда забыть все адреса сайтов, которые так или иначе были связаны с мистикой, оставить это увлечение в прошлом, словно несерьёзное хобби, и переключиться на научные статьи. К сожалению, рациональное объяснение и все научные факты, которые опровергают существование нечисти, призраков и прочих «весёлых» ребят, казались ничем иным, как маленькой каплей, которая в считанные секунды растворялась в море папиного и маминого интереса к «потустороннему» миру и его проявлениям. К моему маленькому счастью, сегодня как раз 31-ое октября, а это значит, что само страшное, что могли бы задумать мои родители, уже произошло на прошлой неделе, и теперь осталось только переждать несколько часиков, чтобы этот вечер закончился. И так уж звёзды сошлись, что сегодня среда, а пропустить занятия в будний день – табу в нашей семье, поэтому я спокойно могла рассчитывать на ранний отход ко сну в ожидании нового учебного дня. Тем более, я была и рада тому, что в школе нас сегодня задержали, собрав всех старшеклассников после уроков. Помимо мадам Шермански, на собрании присутствовали все наши преподаватели, которые объясняли нам, насколько важны для нас выпускные экзамены, ведь именно от их результатов будет зависеть наша дальнейшая судьба. Так или иначе, каждый преподаватель высказался по поводу своего предмета, и в конечном итоге мы смогли покинуть школу только в пять часов вечера, что никак не могло меня не радовать. Стоило мне только с этим позитивным настроем переступить порог нашего «временного пристанища для призраков», как папа в мгновении ока подбежал ко мне, на лету отнимая у меня школьную сумку и помогая мне высвободиться из моей спортивной куртки. – Натаниалора! Ты смотрела на часы?! – быстро выговорил мой отец, нахмурив брови и указав мне на часы, которые висели у нас на стене в прихожей. – Пора уже праздновать, а ты до сих пор не подготовила своего «Джека». Посмотрев на пол, я заметила две тыквы, аккуратно стоявшие около невысокой тумбочки. И это были не простые тыквы, а настоящие и уже готовые тыквенные фонарики, которые, как гласит традиция, должны быть выполнены в виде устрашающей лица. И считается, что если внутрь такой тыквы поставить зажжённую свечу, то она станет одним из сильнейших оберегов, который будет отпугивать всех злых духов, бесцельно блуждающих по улицам города в эту ночь. – Папа, я же написала сообщение и предупредила вас, что нас задержат. – расправившись с обувью, я надела свои домашние тапочки и поспешила в свою комнату, чтобы надеть свой карнавальный костюм для этого вечера. – Я успею его сделать, не переживай. В этом году, по совету моей мамы, я должна была предстать на нашем семейном Хэллоуине в виде Мертвой невесты, которая многим известна по мультфильму Тима Бёртона. И к моему удивлению, её образ мне вполне нравился, а сам процесс подготовки её костюма совсем мне не наскучил и даже заставил меня вновь в какой-то степени заинтересоваться в этом празднике. Нет, не так, как было раньше, а лишь на один вечер. Сейчас смотря в зеркало на своё отражение и завершая нанесение макияжа, я могу с уверенностью сказать, что мои родители наверняка по достоинству оценят все мои старания, которые я приложила, чтобы хоть как-то походить на Эмили, хотя многие детали я так и не смогла восполнить в своём образе, чтобы быть настоящей невестой. Да, поначалу я и планировала нанести не стойкую синюю краску на волосы и придать коже более синий оттенок с помощью теней, но вовремя вспомнив, что завтра мне всё-таки нужно появиться в классе в подобающем виде, а не с синими волосами и нездоровым оттенком кожи, я решила оставить эту идею и просто акцентировала внимание на длинном белом платье, которое было слегка потёртым и к низу немного срезанным, белой порванной тюлевой фате , которая крепилась к круглому венку из искусственных синих цветов на моей голове, и тёмных тенях синего цвета, которые успешно завершали мой образ. Да, наверное, вам интересно узнать, какие же образы для себя выбрали мои родители, которые, как мне казалось, за все годы празднования этого жуткого праздника перевоплотились во всех возможных мифических существ. Иногда были добрые тыковки и летучие мышки, которые олицетворяли собой всю прелесть данного праздника, иногда – популярные персонажи из знаменитых сказок братьев Гримм и многих детских мультфильмов, которые так или иначе были посвящены тематике Хэллоуина – все эти образы, как правило (которые было придумано как раз тётушкой Агатой), не должны были повторяться, дабы «не навлечь беду в эту весёлую ночь». В этом же году, следуя нашей семейной традиции, мои родители выбрали для себя весьма интересные наряды: для мамы был подготовлен наряд Восточной принцессы, одежды которой сияют самыми яркими цветами, словно яркие солнечные лучи, проходя через радужные витражи, даруют новые цвета всем шелкам и тканям этого костюма; для папы предполагался наряд, который в большей степени может олицетворять его авантюрную натуру заядлого искателя приключений, – образ археолога, который исполняет свои обязанности в дальнем и солнечном Египте. Стоит заметить, что каждый из нас был осведомлён, кем именно мы предстанем в этот вечер, но, по очередному правилу моего папы, сами костюмы (и все их составляющие) должны были храниться в строжайшем секрете. Есть ли в этом логика – я ответить не могла, но соблюдать все «традиции» была обязана. Вновь со вздохом взглянув на «новую» себя в зеркале, я, аккуратно придерживаясь за ручку двери, попыталась надеть свои белые туфельки на невысоком каблуке, которые были чуть меньше моей ноги, но так удачно подходившие для этого образа, и поторопилась, насколько это было возможно в узких туфлях, на кухню, где уже полным ходом происходили «чудеса». Стоило мне завернуть за угол, который вёл прямо на кухню, я увидела, что мои родители уже сидели за странным деревянным круглым столом, который мне ещё не приходилось видеть в нашем доме. Скатерти на нём, конечно же, не было, что придавало ему ещё большую загадочность, которая могла с лёгкостью отпугнуть обычного человека. Ладно, стол – одно дело, но то, что находилось на его поверхности, заставило меня не просто остановиться в дверном проёме, но и немного отступить назад в изумлении. В центре этого жуткого деревянного стола, располагаясь на высокой позолоченной ножке, находился прозрачный стеклянный шар средних размеров, который временами поблёскивал золотыми и серебряными вспышками, словно маленькие фейерверки находились в этой толще стекла. Вокруг этого шара, располагаясь по краям, находились зажжённые свечи, которые по своей форме напоминали старинные магические свечи из детских сказок. Но была ещё одна вещь, которая весьма удивила меня, – наряды моих родителей. Вместо обещанных египетского археолога и принцессы Жасмин на столом сидели всеми известный граф Дракула в лице моего папы и могущественная и мрачная колдунья в лице моей мамы. Стоит ли говорить, что мои родители, кардинально поменяв свои наряды, добились схожести с их новыми персонажами, которая вполне составляла 95 процентов? Этого ведь практически не может быть! Вместо неброского костюма путешественника, типичного для романов об Индиане Джонсе, на папе красовался шикарный чёрный плащ, воротник которого заметно отличался своим кроваво-красным оттенком, придавая контраст его образу. Чёрные высокие брюки, которые в большей степени скрывали новые лакированные туфли, были закрыты налегающей на них бежевой шёлковой жилеткой, красиво подчёркивающей папину худобу. А белая накрахмаленная рубашка, которая чуть виднелась из-под широкого ворота плаща, придавала его образу своеобразную строгость и неприступность. Стоит заметить, что Филипп решил добавить кое-какие изменения в свою внешность. Его слегка вьющиеся волосы цвета коры дуба были гладко уложены назад, привычная щетина больше не украшала лицо, оставив после себя гладкий и весьма бледный подбородок (всё его лицо было намного бледнее, кстати), а его очки, которые придавали ему некий «учительский» образ были заменены на цветные линзы, от вида которых по коже пробегал легкий холодок. Да, это мой папа, но в то же время он настолько вжился в этот образ древнего вампира, что сейчас я даже боялась подойти к нему. Что же касается маминого костюма, то он впечатлил меня куда больше, чем папин вампирический образ. Её длинное восточное платье в какой-то неизвестный для меня момент превратилось старинное бальное платье, которое, казалось, пользовалось своей популярностью в далёкие времена правления королевы Виктории. Туго затянутый корсет, верхняя обшивка которая волне естественно напоминала ветхую паутину, ярко подчёркивало осиную талию моей мамы, а глубокое декольте, украшенное чёрным кружевом и осколками драгоценных камней тёмно-алого цвета, создавало яркий контраст иссиня-чёрного платья и белоснежной кожи молодой женщины. Тонкая лебединая шея, украшенная тяжёлыми бусинами из гладкого обсидиана, и привычное знакомое лицо мамы, было закрыто лёгкой полупрозрачной вуалью из блестяще-чёрного шифона, который крепился тонкой золотой цепочкой к внутренней части остроконечной бархатной шляпы. Иногда поблёскивая от свечения странного шара эта вуаль закрывала большую часть лица мамы, позволяя увидеть лишь мрачный, с преобладанием тёмных оттенков макияж и её ярко-зелёные глаза, которые были сфокусированы на странном стеклянном шаре. И только в тот момент, когда взгляд мамы внезапно переместился на мою персону, я тут же почувствовала некое холодное дуновение порывистого ветра, который заставил меня невольно вздрогнуть и поддаться вперёд, к тому самому деревянному столу. Чувство полного контроля окутало меня с ног до головы, не позволяя моему разуму оказывать хоть какое-то сопротивление, и через мгновение я уже оказалась напротив своей мамы, которая уже протягивала мне свою правую руку, облаченную в лёгкую перчатку из чёрного кристалона. – Дорогая, тебе следовало бы пораньше прийти домой, – мама легонько коснулась моих пальцев, но от этого моя рука, словно обессиленная, повисла где-то в районе моего правого бедра. – Теперь тебе придётся много чего наверстать, чтобы не опоздать на наш экспресс. «Что? Какой ещё экспресс? Мы что, куда-то уезжаем?» – внезапно в моей голове начало возникать всё больше и больше вопросов, связанных не только с новыми нарядами, родителе, которые породили некую тревогу в моей душе, но и с внезапной поездкой на каком-то экспрессе, о котором я слышала впервые. Но, словно находясь под чарами неизвестной для меня силы, я как можно скорее избавилась от этих мыслей и пустилась на колени, рядом с небольшой тыквой, которая находилась недалеко от деревянного круглого стола, и, обнаружив всё необходимое для вырезания причудливого лица, принялась за работу. И это чувство, когда всем разумом и сердцем ты пытаешься хоть как-то совладать с собой и взять своё тело под привычный контроль, но нечто, более могущественное и пугающее, полностью подчиняет тебя, не оставляя никакой возможности выбраться из этого плена, и диктует свои правила игры, глубоко поселилось в моей душе. И меня это совсем не устраивало, но, к сожалению, сейчас всё происходило против моей воли. – Дорогая, сейчас только начало вечера, у нас ещё целая ночь впереди. – располагаясь поудобнее на деревянном стуле, стиль которого был схож со странным круглым столом, папа неожиданно выдвинул пыльный медный сундучок и, щелкнув пальцами, принялся разбирать его содержимое. Немного покопавшись, он разместил перед собой странную тряпичную маленькую куклу, к голове которой были присоединены обрезки желтой шерстяной нити, а её тельце было облачено в слегка запачканную алыми пятнами белую ткань. Так же перед ним теперь лежала маленькая стеклянная баночка со светящейся синей жидкостью, которая временами переливалась серебряными блёстками, ещё одна идентичная баночка, но содержимое которой больше напоминало густую белую гуашь и чёрное колечко, на изображение которого так часто можно наткнуться, перелистывая учебники истории. – Но чем быстрее мы подготовим Лору, тем быстрее мы сможем встретить остальных гостей и исполнить данное нами семнадцать лет назад обещание. – мама недовольно взглянула на меня, обессиленно сидевшую на коленях и медленно вырезая острые клыки, которые делали оскал тыквы до безмолвного ужаса пугающим. – Король не любит ждать, а Принц уже и так вне себя от ярости. Находясь словно в тумане, я всё же была способна слышать разговор между мамой и папой, и сказать, что услышанное повергло меня в шок, – просто ничего не сказать, да и к тому же нагло соврать. Хорошо, я могла бы опустить тот факт, что в этой комнате, да и во всей квартире вообще, происходило что-то неподдающееся логичному объяснению, и даже закрыла бы глаза на то, что через некоторое время вы всем семейством сядем на какой-то там экспресс, который доставит нас неизвестно куда, но то, что родители упомянули неизвестных для меня короля и принца, я никак не хотела принимать и с удовольствием попросила бы впутывать этих странных личностей в сегодняшнее «торжество». Глубоко вздохнув, я собралась со всеми силами, которые только до сих пор оставались во мне, и, отбросив в сторону острый кинжал, которым я буквально несколько минут назад вырезала тыквенное лицо, обессиленно поднялась на ноги, крепко хватаясь рукой за край стола, чтобы хоть как-то удержаться на ватных ногах. Губы, приоткрытые для беспрепятственного проникновения кислорода в лёгкие, уже высохли, и я чувствовала неприятное покалывание от густого слоя розовой помады. Истощение говорило само за себя, превращая меня в человека, который находился в пустыне под палящим солнцем и испытывал ужасную жажду, и от этого мне становилось ещё дурнее. Заметив, как я пытаюсь выпрямиться во весь свой рост перед своей родительницей, молодая женщина резко схватила меня за тонкое запястье, отчего я почувствовала в этой области сильней жар, который проникал под кожу даже через гладкую ткань моей перчатки. Хотя вуаль и скрывала мамино лицо, но не сложно было догадаться, что она скривила рот в ярости и с презрением прищурила свои яркие глаза. И в этот момент в мою голову, словно молния ударяется о землю со всей своей мощью, ворвалось осознание того, что обычное празднование безумного Хэллоуина перешло границы нормальности и было похоже на одну из сцен известных хоррор-фильмов. – Не смей противиться и показывать свой характер, Лора! – грубо процедила мама, ещё сильнее сжимая моё запястье и впиваясь в него длинными ногтями, покрытыми чёрно-фиолетовым матовым лаком, и резко повела меня к высокому старинному зеркалу, впервые стоявшему у нас на кухне в самом углу, около окна. – Твоя тыква уже готова, а значит, превращение почти завершено. Ты, сама того не замечая, уже начала меняться! Все мои тщетные попытки высвободиться из маминой мёртвой хватки больше походили на своеобразное и нелепое отдёргивание руки, что никак не могло принести положительных результатов, и в итоге я с грубой силой, словно безвольная кукла, была поставлена перед старинным зеркалом, края которого местами были покрыты серой плесенью и густой паутиной. Взглянув на отражение, я с трудностью могла узнать в нём себя: когда-то волнистые волосы цвета колосьев ржи превратились в охапку скошенной соломы, потерявшей всю свою жизненную энергию, кожа лица, прежде имевшая здоровый румянец, обтянула мой череп, подчёркивая скулы и делая подбородок ещё острее, а раннее светящиеся и излучающие решительность глаза впали вглубь век, отчего складывалось впечатление, что в зеркало смотрит не живой человек, а уже разлагающийся труп, который наконец обрёл свой покой. Я не понимала, в какой именно момент обычный вечер празднования Хэллоуина превратился в ночной кошмар наяву и почему это происходило именно со мной. Ведь с самого начала дня всё было хорошо, и, даже будучи в школе, я грезила о том, чтобы побыстрее вернуться домой, отпраздновать такой нелюбимый для меня осенний праздник и уже закончить этот день, весело направляясь в кровать. Но каким-то непонятным образом всё сложилось иначе, не так, как обычно должно быть в реальности. И такого просто не могло быть, но, к сожалению, всё происходящее говорило об обратном. – Филипп, завершай обряд, пора уже отправляться в путь! – всё ещё с лёгкостью держа меня за руку, другой рукой «мама» отдернула вуаль со своего лица, тем самым демонстрируя скрытую часть лица. Привычный мамин нос, который всегда был аккуратненьким и без всяких горбинок, превратился в длинный крючковатый нос, который, как обычно гласят детские сказки, часто является примечательной чертой всех ведьм и колдуний. Только вот, к сожалению, мы находились не в сказке, а в ужасной реальности. – С удовольствием! – наконец отозвался «папа», и я заметила, как, взяв тряпичную куклу в руки, он мгновенно открыл стеклянные баночки и брызнул их содержимое на неё. Покинув своё прежнее место, он отдал куклу маме, заранее повторно осмотрев её и убедившись в правильности своих действий, подошёл к готовой тыкве, которую я недавно вырезала. – Осталось только зажечь свечку, чтобы призвать наш экспресс, и мы сможем покинуть этот мир. Надеюсь, Вы видите это, Принц? В какой-то момент, когда содержимое странных баночек попало на куклу, я почувствовала резкую и тупую боль в сердце, которая заставила меня широко распахнуть глаза и потерять равновесие, падая на руки уже незнакомой для меня женщины. И последнее, что я увидела до того, как очутиться в небрежном объятии женщины, был образ высокого с ало-красными до плеч волосами молодого человека с холодным и пристальным взглядом кристально-серых глаз, которые были полны решимости. Всё так же наблюдая за моим состоянием, он удовлетворительно улыбнулся и, легонько качнув голой в знак согласия, мгновенно же испарился. После этого я почувствовала, как мои веки вмиг потяжелели, а дальше наступила темнота, которая целиком и полностью захватила мой разум, оставляя моё бесчувственное тело в руках той женщины. Могла бы я предположить, что всё закончиться именно так? И кем был тот парень, которого я видела в глубине старинного зеркала? Где в глубине я была вполне уверена, что уже видела его раньше, но вспомнить его имя, как мы познакомились и где впервые встретились – было выше моих сил, которых и так не было. Словно какая-то невидимая стена отделяла меня от истины, которую я так желала найти, но по странной причине никак не могла. И в какой-то момент я почувствовала, как холодная рука касается моей правой руки и надевает что-то на безымянный палец. – Натаниалора, моя красавица, – над моим ухом пронёсся ласковый мужской голос, заставивший меня прийти в чувство. – Нам пора, «Внеземной экспресс» уже прибыл за нами. Медленно открыв глаза и чуть подняв голову, я спокойно огляделась, чтобы понять, в каком месте и с кем я находилась в данный момент. Окружающая меня комната всё также напоминала мне ту, в которой я находилась буквально несколько часов назад, правда, некоторые вещи просто исчезли, словно их и не существовало. Но одна из них так и оставалась нетронутой – старинное зеркало, которое сияло холодным белым цветом и манило к себе с необычайной силой. Не в силах противиться зову кристальной глади зеркала, я решила приблизиться к нему, медленно переставляя ноги, от ходьбы которых до моих ушей отчётливо доносился стук каблуков по деревянному полу и невесомый шелест подола моего длинного с глубоким разрезом белого платья, которое приобрело бледно-голубое сияние. Подобно стуку каблуков, был слышен ещё довольно странный звук, словно щёлканье хрупких веток, которые с треском ломаются под ногами, стоит вам только наткнуться на них во время прогулки в лесу. Но сейчас меня это никак не волновало, ведь мой интерес всегда брал вверх над инстинктом самосохранения или чувством опасности. Предварительно затаив дыхание и зажмурив глаза, словно в отражении меня ждал самый желанный подарок, я довольно-таки быстро сократила расстояние между мной и этим предметом и в одно мгновение заглянула в зеркальную толщу. Из самой глубины зазеркалья на меня смотрела «новая» я, внешний облик которой в корне изменился, что заставило меня усомниться в правдивости увиденного. Вместо моего привычного блонда волосы приобрели снежный оттенок, который сочетался с холодной тканью грязно-голубого цвета платья. Немного помятое, оно состояло из тугого корсета, который зажимал мои рёбра, словно оковы, и лёгкой длинной юбки, подол которой был заметно потрёпан и демонстрировал многочисленные дыры. Открытые шея и руки приобрели светящийся голубой оттенок, словно придавая мне вид умершей девушки, которая уже на протяжении нескольких недель отдыхала в своём гробу. Но было ещё несколько вещей, которые делали меня более «мёртвой», – видневшиеся ребра в одной из дыр корсета, костлявая права рука, лишённая кожного покрова и мышц, и такая же левая нога, видневшаяся из-под выреза моей юбки. Другими словами, из зеркала на меня смотрела настоящая мёртвая невеста, только вот выглядела она умиротворенной, а на её лице отсутствовали какие-либо признаки ужаса и страха, словно всё так и должно быть. Услышав приближающиеся шаги, звуки которых вдруг стали хороши мне знакомых, я лишь мимолётно улыбнулась и с облегчением закрыла глаз, чувствуя, как сильные и крепкие мужские руки обвивают меня со спины, останавливаясь на талии и заключая её в некий замок. Чувствуя нарастающую силу объятия, я легонько переместила свои ледяные руки на широкие ладони своего кавалера и произнесла: – Теперь мы точно будем вместе? – Да, нам предначертано быть вместе целую вечность.***
– Лора, ты что, собираешься пролежать в постели целую вечность? – женский голос доносился до моих ушей откуда издалека, с каждым мгновением становясь на тон выше и выше. – Вставай, говорю, а то иначе опоздаешь в школу. – Мама, какой сегодня день? – боясь увидеть в дверном проёме жуткую ведьму из своего сна, я крепко зажмурила глаза и повернулась на другой бок. – Октябрь ведь ещё не скоро? – Ну, вообще-то сегодня – 19-ое февраля, – почувствовав, как мама села на край моей кровати, я со всей своей храбростью взглянула на неё повернув голову, и увидела привычное и такое любимое лицо моей мамы, которая задумчиво смотрела на висящий на моей стене календарь с милыми белыми котятами. – Думаю, что пора для октября ещё не пришла… – Ты не представляешь, как я рада это слышать…***