***
Изуку нравились соулмейты. Его родители были родственными душами, и даже несмотря на то, что отец был далеко, Мидория знал, что он любит маму. Он видел, как они шлют друг другу послания; проявления любви на её коже. Иногда мама позволяла ему написать что-нибудь на её руке — так он мог общаться с отцом, несмотря на разделявшее их расстояние. Поэтому мальчик предвкушал встречу со своим соулмейтом. Предвкушал разговор с ним. Каждый день он писал что-нибудь на руке, но не получал ответа. Это было ожидаемо, ведь он ещё не достиг того возраста, когда связь уже сформирована. А если его родственная душа была младше, узы могли не формироваться в течение некоторого времени. В тот день Изуку, как обычно, написал на руке «привет», и на этот раз получил ответ. Но не тот, на который он рассчитывал. Почти сразу, как он закончил писать слово, оно смазалось и исчезло. — Мам? — дрожащим голосом позвал мальчик. — Изуку? — спросила она, выйдя из кухни. Он снова написал «привет», поняла она. Слово смылось, как и прежде. — Что это значит? — он слегка нервничал, может, немного больше, чем «слегка». Что-то не так? — Твой соулмейт смыл чернила, — объяснила она, её тёплый тон успокаивал. — Не знаю, почему он это сделал, но тебе не о чем волноваться. — Значит… у меня есть родственная душа? — на Мидорию накатило осознание. — Есть, — ответила мама, улыбаясь. — Я должна рассказать папе. Изуку уставился на тёмные смазанные пятна от чернил. Его соулмейт не говорил с ним, но он существовал. И это уже многое значило.***
Впервые слова появились на коже Шото после того, как он овладел причудой. Почувствовав призрачное жжение, он опустил взгляд, а затем на руке проявилась надпись. Несколько неровных букв, составлявших «привет», хотя сам он ещё такого не делал. — Что это? — отец взревел, увидев надпись. Он схватил мальчика за руку и потянул к раковине. — Смой. Если она ещё раз напишет тебе, всё равно смой. Ты не будешь отвечать. Соулмейты — пустая трата времени, — на руке проявилась ещё одна надпись, и Тодороки послушно смыл её под суровым взглядом отца. Той ночью Шото расспросил маму о своей родственной душе. — Твой соулмейт написал тебе? — она не злилась, как отец, напротив, взгляд её был грустным. — Тебе лучше не отвечать. Он не сможет помочь тебе, — сказала она. — Лучше оставить пустые надежды. (Перед глазами замелькали картинки из воспоминаний. Её соулмейт, как она любила его и надеялась, что и он любит её. Но затем Старатель потребовал, чтобы она вышла за него, и её соулмейт сбежал. Предоставил её самой себе. Нельзя рассчитывать на свою родственную душу. Тебе никто не поможет).***
Соулмейт Изуку никогда не отвечал, но и не смывал надписи, если те были сделаны ночью, и он расценил это как разрешение писать. Иногда он спрашивал, тревожило ли это его родственную душу, но эти послания никогда не находили ответа. Мидория решил принять это за то, что его соулмейт не возражает. Он писал обо всём, что приходило в голову — в основном, о героях. После похода к врачу он написал, что у него нет причуды, но даже на это Изуку не получил ответа. Бакуго решил, что у того нет родственной души, и, кажется, разрывался между оскорблениями и завистью. Его соулмейт был очень разговорчивым, и для Бакуго было редкостью появляться на улице без надписей. Изуку казалось это забавным, но в то же время его расстраивало то, каким дружелюбным казался его соулмейт. Эти насмешки не причиняли столько боли, потому что Мидория знал — у него есть родственная душа. Даже если он не мог поговорить с ней.***
Тодороки смывал те надписи, что появлялись днём, но не те, что ночью. Сперва потому, что ему не хотелось вставать, но потом ему стало интересно читать их. Тот, кто был на другой стороне, кажется, всё понял и перестал писать днём. Тодороки был этому рад, потому что постоянное мытьё рук начинало раздражать. И не стоит даже упоминать, как злится Старатель, видя надписи. Судя по всему, мальчика по другую сторону звали Изуку, и он писал о своей любви к Всемогущему и героям и о том, как хочет стать одним из них. Его послания успокаивали, особенно после того, как мама плеснула в него кипятком, и Старатель отвёз её в больницу. Шото помнил её слова и знал, что не должен полагаться на Изуку, но у него больше никого нет. К тому же, он никогда ничего не просил, даже несмотря на то, что Тодороки не написал ни единой буквы в ответ. В тот день послания были более сдержанными. У меня нет причуды, написал Изуку. Из его слов было очевидно, насколько он расстроен, и Тодороки почувствовал неумолимое желание написать в ответ и утешить, так же, как когда-то утешал его Изуку. Такой порыв был не первым, но ручку он взял только сейчас. Он поднёс её к руке, но перед глазами тут же возник грустный взгляд матери, и это удержало его от того, чтобы коснуться кожи. Так будет лучше, подумал он. Изуку создавал впечатление хорошего человека и заслуживал большего, чем быть втянутым в проблемы Тодороки. Шли годы, послания от Изуку всё так же проявлялись на руке Шото. Он перестал просить ответы, хотя иногда всё же проскальзывали фразы вроде скажи, если это беспокоит тебя. Тодороки не хотелось отвечать на это, потому что Изуку не беспокоил его. Воодушевлённые рассказы о героях по ночам помогали ему не забыть о том, кем он хочет стать.***
Тодороки не был уверен в своих действиях. В тот день отец был особенно зол, и он ушёл из дома. Он знал, что всё станет только хуже, когда он вернётся, но упустить такой шанс не мог. Шото бесцельно бродил по улицам, пока не вышел к парку. Парку, о котором часто говорил его соулмейт. Он специально не ходил сюда, не ожидал, что здесь будет Изуку, и даже если бы он был, встречаться с ним не хотелось. И теперь, находясь здесь, Тодороки не знал, что делать. Парк был полон, и Шото решил понаблюдать за детьми, играющими на площадке. Возможно, Изуку был одним из них. Но он тут же напомнил себе, что ему всё равно. — Всё хорошо? — Тодороки задумался, наблюдая за детьми, и не заметил, как к нему подошёл какой-то мальчик. У него были большие глаза и пушистые зелёные волосы. — Всё в порядке, — на автомате ответил он. Шото всегда так говорил, вне зависимости от своего состояния. — Точно? Ты выглядишь грустным, — мальчик осмотрел Тодороки более внимательным взглядом, чем тот привык видеть… от кого-либо. Он не понимал, какое ему было дело до того, кого он видит впервые. — Всё в порядке, — повторил Шото. Не похоже, чтобы тот поверил ему. — Меня зовут Мидория, — представился он. — Давай поиграем? Тодороки просто пялился. Ему никогда не разрешали играть ни с братьями, ни с сестрой, ни, тем более, с ровесниками. Что от него ожидает Мидория? Он не мог просто спросить, ведь для него это должно быть очевидно. — Ничего, если не хочешь, — он опустил взгляд и погрустнел. Тодороки почувствовал резкий приступ вины. Такой, что он сказал: — Давай поиграем, — он уже не мог остановиться. — Я Тодороки, — добавил он чуть погодя. Мидория снова взглянул на него и улыбнулся. — Пойдём, — он схватил его за руку и повёл на площадку. Должно быть, сразу стало ясно, что Шото понятия не имеет, что делает, но Мидория не смеялся над ним и даже показал, сколько всего есть на игровой площадке. К своему удивлению, Тодороки обнаружил, что ему весело. Он даже забыл о том, что дома его ждёт наказание. Их игра подошла к концу, когда женщина с таким же цветом волос, как у Мидории, позвала: — Изуку! Тодороки замер, услышав имя, и вспомнил, что с самого начала привело его в парк. Мидория тоже отозвался на имя и помахал, как уже понял Шото, маме. Мидория это Мидория Изуку. Если только не было второго Изуку его возраста, который любил посещать этот парк (к сожалению); мальчик, с которым он провёл целый час, оказался его соулмейтом. Теперь он понял: послания, что он читал каждую ночь, подходили Мидории. — Пора домой, — его мама улыбнулась Тодороки. — Это твой новый друг? — Это Тодороки, — представил Мидория, чему Шото был искренне рад, поскольку был слишком потрясён, чтобы что-нибудь сказать. Нужно ли ему рассказать Изуку, что он его соулмейт? Но тогда он признается, что все эти годы видел каждое послание и не отвечал. Знакомое чувство стыда усилилось, учитывая то, что он по-настоящему встретился с Изуку. — Твои родители здесь? — спросила мама Мидории. Тодороки начал качать головой, но понял, что это вызовет подозрения. Он ещё слишком мал, чтобы в одиночку ходить в парк. — Они ушли на прогулку, — солгал он. — Скоро должны вернуться. — Мы можем подождать с тобой, — предложила она. — Всё в порядке, — заверил Шото. Мидория, кажется, поверил так же, как и в первый раз — не совсем. Однако его маму это, видимо, убедило. — Хорошо. Пока, Тодороки, — попрощалась она. — Ты придёшь снова? — спросил Изуку. — Я… не уверен, — ответил Тодороки. Он хотел сказать нет, но, увидев надежду в его глазах, передумал. — Приходи, мне понравилось играть с тобой! — он улыбнулся и устремился за мамой. Тодороки задумался, будет ли Мидория улыбаться так же, если узнает правду. Он вернулся домой немного позже полностью погружённый в свои мысли, что даже забыл о том, как зол должен быть Старатель. Той ночью отец подверг его адским тренировкам, но это того стоило, как показалось Тодороки. У меня появился новый друг, — гласили слова той ночью, — его зовут Тодороки. Шото перечитывал эти слова снова и снова, пока не уснул. Всё ещё ничего не ответив.***
Мидория встретил Тодороки спустя несколько лет после того, как впервые вступил в контакт со своим соулмейтом. Изуку сразу заметил его, сперва из-за красно-белых волос и выделяющегося шрама, затем из-за его одинокого вида. Мидория решил заговорить с ним, и ни разу не пожалел о своём решении. После того дня Тодороки иногда приходил в парк, и Изуку признал его своим другом. Мидория узнал Тодороки чуть лучше и старался избавить глаза своего друга от грусти. Иногда у него получалось, но лишь на время, и всё снова становилось на свои места. И Мидория не удивлялся, он ожидал этого. Тодороки приходил нечасто, но в эти редкие дни на нём отчётливо виднелись синяки. На вопросы об этом он постоянно отвечал одно: — Тренировки. Изуку не казалось, что на тренировках можно так пораниться. Особенно такому маленькому, как Тодороки. Но Мидория ничего не мог поделать, так что он просто старался подбадривать его.***
Тодороки больше не собирался возвращаться в парк. Он думал, так будет лучше для всех. Но он всё равно туда пошёл. Отец был занят геройскими делами, так что Шото был предоставлен самому себе. Ни братья, ни сестра не заметили, как он ушёл — у них были свои дела. В тот день Мидории в парке не оказалось. Тодороки решил, что это станет последним его приходом сюда; спустя две недели он пришёл снова. И на этот раз там нашёлся и Изуку. Это произошло спустя несколько месяцев после их встречи, и теперь они снова вместе сидели в парке. Шото нравилось просто сидеть и разговаривать с Изуку. Возможно, это и значило иметь друга. — Что ты здесь делаешь, бесполезный Деку? — тот едва не подпрыгнул. — К-Каччан! — взвизгнул Мидория. Тодороки знал кое-что о «Каччане» из посланий Изуку. — Ты кто? — спросил он. Каччан (скорее всего, это прозвище, но Тодороки не знал его настоящее имя) перевёл взгляд на Шото. — Почему ты ошиваешься с этим неудачником? — парировал он. — У тебя тоже нет причуды? — как бы Тодороки иногда ни хотелось этого, но нет. — Есть, — ответил он. Бакуго буквально сверлил его взглядом, но, в сравнении со Старателем, это ничто. Тодороки был непреклонен. Тот посмотрел ещё яростнее, но это не сработало, и, показалось, его это даже немного смутило. — Да всё равно, — Кацуки бросил на Тодороки неопределённый взгляд. — Я не стану тратить время на вас, придурки, — и он ушёл со своими приспешниками. Мидория облегчённо выдохнул и заметно расслабился. — Ты знаешь его? — спросил Тодороки. Конечно, он знал ответ, но описания в его посланиях всегда были слишком нечёткими. — Мы ходим в одну школу, — ответил Мидория. — Он не такой плохой, каким кажется. И у него классная причуда! — Это не позволяет ему так обращаться с тобой, — высказался Тодороки. — У меня нет причуды, — признал Изуку. — Он прав, говоря, что я бесполезный. — Не прав. Сила не определяет ценность человека, — Старатель был силён, бесспорно, но для Тодороки он был никем. Сам Шото тоже был хорош в физическом плане, но он считал, что Мидория сильнее его, ведь до сих пор не мог собраться и рассказать правду. — Ты лучше остальных. Изуку издал какой-то непонятный звук, и Тодороки увидел, что тот закрыл лицо руками. Может, он опять сказал что-то не так. Он плохо ладил с людьми.***
Мидория знал, что у Тодороки есть причуда; он иногда видел её в действии, но так и не понял, что именно это было. Он что-то делал со льдом, но иногда вещи в его левой руке начинали таять. Однажды Изуку, наконец, спросил об этом. — Огонь и лёд, — рассказал Тодороки. — Правая сторона управляет льдом, а левая — огнём. — Вау! Это так круто! — в глазах Мидории читался искренний восторг. — Двойные причуды очень редкие. И эти элементы хорошо сочетаются. Ты должен быть очень сильным. — Я знаю, — немного резко ответил Тодороки. Изуку замолчал и посмотрел на своего друга — его правую руку покрывал лёд. — Прости! — выпалил он, хоть и не понял, что сказал не так. — Ты не виноват, — Шото опустил взгляд. Он некоторое время молчал, а Мидория наблюдал, как лёд продолжает распространяться по руке. — Мой отец — Старатель, — наконец сказал он. — Он заставил маму выйти за него, чтобы овладеть её причудой. Он создал меня, чтобы превзойти Всемогущего. Мидория с ужасом взглянул на друга. Он знал, что Тодороки не нравится быть дома, но то, что он сейчас рассказал, выходило за грани его понимания. Изуку почувствовал, как в уголках глаз собираются слёзы, и уже не мог остановить их. Тодороки взглянул обеспокоенно (Изуку понял, что ещё ни разу не плакал перед ним). — Мидория? — судорожно позвал он. — Прости, — Изуку тщетно пытался остановить слёзы. — Я просто… — он не знал, что сказать. Тодороки не любил сочувствие и, тем более, жалость. Вместо этого он сказал: — Ты не принадлежишь ему. Ты же знаешь, да? То, что ты делаешь, делаешь ты, а не он, — Шото довольно долго на него смотрел, и затем опустил взгляд. — Я не знаю, — признался он. — Ты — это ты, — Мидория настаивал. — Ты Шото, а не часть его, — Изуку надеялся, что его слова что-то изменили, но он всё ещё не мог понять эмоции на бесстрастном лице Тодороки. — Спасибо, — тихо сказал он.***
То, что Изуку заговорит о соулмейтах, было вопросом времени. — У меня тоже есть, — рассказал он. — Но он ни разу не ответил. Я знаю, что он есть, потому что иногда он смывает слова, — Мидория, чуть сгорбившись, посмотрел на руку. — Возможно, он просто не хочет, чтобы его соулмейтом был кто-то без причуды, — Тодороки почувствовал очередной приступ вины, что в последнее время стало нормой, и всерьёз собрался рассказать Изуку правду, но страх вновь парализовал его. Он не хотел видеть, как лицо его друга исказится злобой или ненавистью, когда он узнает, что Шото игнорировал его. Он эгоистично хотел сохранить добрый настрой Мидории, хотя знал, что не заслуживает этого. К счастью, он расценил грустный взгляд Шото как намёк, что тот не хочет говорить об этом, и сменил тему. Той ночью Тодороки сел в своей комнате с ручкой, как и множество раз до этого. Изуку пока ничего не писал. Его рука дрожала, и Шото сделал глубокий вдох. Возможно, после этого Мидория возненавидит его, но это нужно было сделать. Он не мог продолжать лгать. На этот раз он проигнорировал воспоминания о матери, заменив их образом Изуку. И Тодороки обнаружил, что, наконец, может писать. Прости, написал он. Меня зовут Тодороки Шото. Он старался держать ручку ровно, но буквы всё равно вышли кривыми. Тодороки почувствовал, как внутри всё скрутило. Он не знал, что сейчас произойдёт. Почувствовав, как на коже проявляются слова, он посмотрел на руку. Сначала были просто восклицательные и вопросительные знаки. Шото из парка? Да, написал он в ответ. Неприятное чувство внутри усиливалось, и Тодороки заставил себя сделать несколько глубоких вдохов. Серьёзно? Тодороки не знал, что ответить. Это была злость или искренний вопрос? Он снова написал «да» в надежде на последнее. Некоторое время Мидория не отвечал. Спустя время появилось очередное послание: Почему ты не рассказал раньше? Тодороки знал, что ему придётся ответить на этот вопрос, но он правда не хотел. Он мог рассказать много всего — об отце, о матери, но написал простое я испугался. Немного погодя, он добавил прости. Я часто писал, да? Это беспокоило тебя? Нет, ответил Тодороки. Ему нравилось читать его послания, но он не знал, стоит ли это писать. В конце концов, Изуку не знал, кому пишет. Но Шото решил, что с него хватит лжи, он уже и так скрыл многое. Мне нравится читать твои послания. После этого повисла долгая пауза. Тогда я продолжу. Но, может, ты будешь иногда отвечать? Тодороки годами читал мысли Мидории и разговаривал с ним месяцы, но он всё ещё не понимал его. Для него вполне обоснованно злиться, но он не написал ничего такого. Похоже, он даже принял это жалкое «я испугался», что не оправдывает столь долгого игнорирования, и Тодороки знал это. Он не понимал, но был безмерно благодарен. И как бы он этого ни хотел, но Изуку стал ему важен. Соулмейт его матери бросил её, но это не значит, что все такие. Я буду, ответил Тодороки. Мидория ответил чем-то похожим на смайлик с причёской Всемогущего. Жжение внутри наконец исчезло, уступив место успокаивающему теплу.***
Странно это признавать, но Мидории начинал нравиться его друг. Он должен согласиться, сопротивляться было трудно. Тодороки был таким симпатичным и сильным. Сильным не в том плане, как Бакуго, чья мощь состояла только в насилии и резких словах. Сила Тодороки была более спокойной, более доброй. Он никогда не смотрел на Изуку сверху вниз из-за того, что у него нет причуды. Изуку был в смешанных чувствах. Во-первых, он сомневался, что эти чувства взаимны, а во-вторых, его соулмейт. Он никогда не отвечал, но он был, несмотря на все подколы Бакуго. Существовали платонические родственные души, но Изуку всегда думал, что у него всё будет так же романтично, как у его родителей. Конечно, все напрасно, если твоя родственная душа игнорирует тебя. Мидория не говорил о соулмейтах при Тодороки. И, хоть он и не хотел этого признавать, какая-то его часть не хотела говорить об этом потому, что ему придётся столкнуться с фактом, что родственная душа Шото — не он. Даже если его связь была платонической, Изуку очень сомневался, что ему понравится он. К тому же, он не хотел рассказывать, как его собственный соулмейт игнорирует его, хотя знал, что Тодороки не станет над этим смеяться. Почему-то однажды Мидория заговорил об этом. Он не до конца понимал, почему. Возможно, это была попытка напомнить самому себе, что стоить сдерживать свои чувства. Хотя он всё равно опоздал. Не важно, по какой причине, Изуку рассказал Тодороки о своём молчаливом соулмейте. Тот ничего не ответил, но выглядел… виноватым? Мидория не знал. Он понял это только ночью. Впервые он почувствовал ощущение проявляющихся на коже слов. Мидория удивлённо посмотрел на руку. Прости, выведено неровными буквами. Почти сразу же: Меня зовут Тодороки Шото. Он в ужасе уставился на слова. Он перечитал их снова, потом ещё раз и ещё, и всё равно они не укладывались в его голове. Изуку написал в ответ несколько вопросительных и восклицательных знаков, не в силах найти подходящие слова. Возможно, это был другой Тодороки Шото? Шото из парка? — он решил проверить. Да — ответ. Мидория уставился на слово. Наверное, сейчас он должен думать о том, как долго Тодороки игнорировал его, но, если честно, Изуку мог думать только о том, как потрясающе, что Тодороки оказался его соулмейтом. Ему так нравился Шото, и, видимо, сама Судьба решила, что они предначертаны друг другу. Серьёзно? — он всё ещё не мог поверить. Тодороки снова написал «да», но Мидория витал глубоко в своих мыслях, что не обратил на это особого внимания. Он не забыл, что Тодороки рассказал ему о Старателе. Изуку очень сомневался в человеке, который заставил выйти за него замуж из-за причуды и относился к своему сыну как к инструменту. Он не злился, что Тодороки не отвечал ему, потому что знал, что у него проблемы с общением. Но он должен спросить. Почему ты не рассказал раньше? Он надеялся, что это не будет звучать как обвинение. По почерку было ясно, что Тодороки чертовски нервничал. Я испугался, чуть позже — прости. Мидория не знал, что с этим делать. Он не хотел, чтобы Тодороки извинялся. Конечно, ему бы хотелось, чтобы он писал, но теперь он знал Шото чуть лучше. Знал, через какую боль прошёл и какие сомнения испытывал. Изуку понимал, настолько, насколько это возможно. Я часто писал, да? Это беспокоило тебя? — Нет — ответ. Спустя паузу: Мне нравится читать твои послания. Мидория почувствовал, как к щекам приливает кровь, и был искренне рад, что Тодороки здесь не было. Собравшись, он ответил: Тогда я продолжу. Но, может, ты будешь иногда отвечать? Это было бы потрясно. Они могли бы разговаривать всегда, а не только в парке. Я буду, ответил Тодороки. Мидория не смог подобрать слов, чтобы описать, насколько он счастлив, и просто нарисовал смайлик.***
Мои родители не соулмейты, признаётся однажды Тодороки. Отец вынудил её выйти за него, а её соулмейт сбежал. Он рассказал потому, что Мидория заслуживает знать это, потому что столько доверил ему. Заслуживает знать потому, что никогда не заставлял Тодороки говорить о том, о чём он не хочет. Я не брошу тебя — обещание. И Шото поверил ему. Он задумался, а что, если бы его мама тоже поверила своему соулмейту. Я тоже не брошу тебя, ответил он. Если мы вместе, мы справимся со всем! Тодороки не знал, сколько он сделал для Мидории, но был уверен, что Изуку сделал его гораздо сильнее. Шото даже на мгновенье пожелал, чтобы у него была причуда, потому что стать героем без неё практически невозможно. А Тодороки хотел сразиться с ним. Быть героями вместе — прекрасная мечта.***
Тебе же интересен мой шрам, да? Да, но ты можешь не говорить, если не хочешь. Она плеснула в меня кипятком и сказала, что моя левая сторона уродлива. Она ошибалась. Ты прекрасен.***
Спасибо. За что? За послания, даже когда я не отвечал. Они мне очень помогли.***
Время шло, и они перешли с ручек на телефоны. Мидория стал болтать в разы больше, но так было гораздо удобнее для Тодороки — получать сообщения не на коже.***
Кому: Изуку Я навещу маму. Вообще, Тодороки решался на это довольно долго. По крайней мере, с того момента, как Мидория сказал ему, что он не игрушка своего отца. Он просто не мог набраться смелости. Главная причина, по которой он написал Изуку — заставить себя пойти. Тодороки не мог лгать ему, поэтому, раз написал, что пойдёт, он должен пойти. От: Изуку Правда? Это здорово! Кому: Изуку Сходишь со мной? Тодороки ненавидел просить, но Изуку сделал его сильнее, и эта сила понадобится ему, чтобы не струсить в последний момент. От: Изуку Конечно! Кому: Изуку Спасибо Они пошли не сразу, пришлось ждать целый день, чтобы Тодороки смог ненадолго выйти из дома. В итоге, в больницу они пошли через две недели. Мидория не стал заходить в палату и остался снаружи, ободряюще улыбнувшись. Тодороки колебался, но Изуку был рядом, так что всё должно было быть хорошо. И даже если нет, он всё ещё будет здесь. Шото зашёл в палату. — Мам. Его мама обернулась на голос, и Тодороки тут же расслабился. В последнем его воспоминании её глаза были искажены безумием. Сейчас они были чисты, всё ещё наполнены грустью, но спокойны. — Шото, — ответила она, — мне так жаль, — она потянулась к его лицу, но остановила себя от касания. — Это была не твоя вина, — Тодороки сел, и они поговорили, но он не смог рассказать об Изуку. Он хотел, но при разговоре о соулмейтах на лице его матери всегда проскальзывала грусть. Мидория был потрясающим (хотя Тодороки до сих пор был уверен, что не заслуживает такого друга, и, тем более, соулмейта), но Шото не знал, как она отреагирует. Это может потревожить старые воспоминания, или, ещё хуже, она может сказать ему держаться подальше. Тодороки не сможет прислушаться к этому совету. Когда он вышел, Изуку всё ещё был здесь. — Как всё прошло? — спросил он. — Думаю, хорошо, — ответил Тодороки. — Спасибо, что пошёл со мной. — Рад помочь! Ты ведь сделал то же самое для меня, — так странно иметь рядом того, кто готов поддержать. Фуюми очень старалась, и Тодороки любил её, но её действия были ограничены Старателем, к тому же, у неё своя жизнь. А она так много могла бы сделать. — Давай перекусим, — предложил Тодороки. Мидория согласился, и они купили себе по мороженому.***
От: Изуку Я встретил Всемогущего! Тодороки немного завидовал. Ему тоже нравился Всемогущий (не так, конечно, как Мидории), но радость за него перекрыла любую зависть. От: Изуку Он сказал, что я могу стать героем! Кому: Изуку Конечно же ты можешь Мидория уже спас Тодороки. Он бы ни за что не пошёл в больницу, если бы не Изуку. Интересно, Всемогущий имел в виду стать героем буквально или в более широком смысле? От: Изуку Он будет тренировать меня! Значит, буквально. Тодороки надеялся, что тренировки с Всемогущим не будут такими же, как со Старателем. Он не хотел этого для своего соулмейта, и не важно, как силён он станет. От: Изуку Я постараюсь изо всех сил, и мы сможем вместе поступить в U.A. Тодороки знал, что Мидория хочет поступить в U.A., но они оба понимали, что без причуды это вряд ли будет возможно. Будет здорово, если он поступит. Конечно, они могут переписываться, но Шото всё равно не может надолго выходить из дома, чтобы увидеться с Изуку. Будет гораздо лучше, если они поступят в одну школу. Кому: Изуку Если смогу, я помогу От: Изуку Спасибо, но мне уже помогает Всемогущий. Ты и так занят Разговор закончился, и Тодороки занялся своими делами. Фуюми смотрела новости по телевизору, и Шото, проходя рядом, заметил знакомую зелёную макушку, несущуюся на злодея. Тодороки только сейчас понял, что Мидория не рассказал ему, как он встретил Всемогущего. Он вернулся в комнату и достал телефон. Кому: Изуку Ты не сказал, что встретил Всемогущего потому, что тебя чуть не убил злодей От: Изуку Я надеялся, что ты не увидишь… Увидеть, как Мидорию чуть не прикончил злодей; да, Тодороки бы тоже предпочёл этого не видеть. Кому: Изуку Я рад, что ты в порядке Бесполезно ругать его за то, что он пытался спасти чужую жизнь. Мидория просто был таким человеком, и это было тем его качеством, которым Тодороки восхищался больше всего. От: Изуку Я в порядке! Всемогущий появился вовремя и спас нас Тодороки поздно понял, что мальчиком, которого он пытался спасти, был Бакуго (Изуку сказал ему его имя ещё тогда в парке). Из того, что узнал Шото, он точно этому не обрадуется. От: Изуку Всемогущий дал мне график тренировок. У меня будет не так много свободного времени Тодороки расстроился, но он понимал. Старатель тоже ужесточил график занятий в преддверии его поступления в U.A., так что и он будет довольно занят. Кому: Изуку Удачи От: Изуку Я постараюсь!***
Всемогущий рассказал Мидории об Один за Всех и предложил перенять у него эту способность. Естественно, тот согласился. Однако после начала тренировок он начал сомневаться, и не в том, стать или нет преемником Всемогущего (он ни за что не откажет). В том, чтобы держать Один за Всех в секрете. Изуку понимал, почему об этом не стоит говорить, но он не хотел лгать Тодороки. Он бы ни за что не солгал ему. Шото и так почти ни на кого не может рассчитывать (был ли у него кто-то помимо него?), Изуку ни за что не подведёт его. Но он не собирался предавать и Всемогущего, так что это вызвало некоторые проблемы. Мидория уже рассказал о тренировках, но не рассказал об Один за Всех. Так и не найдя решения, он решил обсудить это с Всемогущим. — Всемогущий, — колеблясь, позвал Мидория. — Да, юный Мидория? — Всемогущий был в своей настоящей форме, но даже так Изуку был потрясён. — Я понимаю, что Один за Всех — это секрет, но я не хочу лгать своему соулмейту, — признался он. — Он знает, что у меня нет причуды. Я должен ему кое-что рассказать, — интересно, а у Всемогущего есть соулмейт? Конечно, он не собирался спрашивать, это слишком личное. — Ты уже встретил его? Мидория кивнул. Затем кое-что пришло ему в голову. Как бы он ни хотел говорить о связи Шото и Старателя, сейчас это может иметь значение. Если Старатель узнает об Один за Всех, это будет катастрофа. Не то, чтобы Тодороки расскажет ему, если, конечно, сам Изуку расскажет ему, всё-таки, это секрет не Мидории. — Он сын Старателя, — признался Изуку. — Тодороки Шото, — интересно, сколько Всемогущий знает о его отце. — Старатель? Я его не видел лет десять. Как он? — Не знаю, — ответил Мидория, но слова его прозвучали как «мне всё равно». — Я не встречался с ним, — так было лучше. Если они однажды встретятся, он точно скажет что-то… о чём потом пожалеет. Очевидно, Всемогущий заметил неприязнь Мидории и оставил тему со Старателем. — Я бы предпочёл, чтобы ты сохранил это в секрете, — начал он, — но в таком случае я могу сделать исключение. Только убедись, что он никому не расскажет. — Не расскажет, — пообещал он. — Спасибо, — Изуку захотелось рассказать Тодороки прямо сейчас, но он знал, что безопаснее будет подождать, пока они не будут вместе. Будет ужасно, если кто-нибудь случайно увидит сообщение.***
Следующие несколько недель прошли почти без встреч. Даже сообщения уменьшились — Изуку был так измотан тренировками, что не мог говорить долго. Тодороки скучал по их разговорам — он не хотел возвращаться обратно к одиночеству. Старателя не было, так что у Шото выдалось свободное время. И впервые он не знал, на что его потратить. В итоге, он решил пойти в парк, где они впервые встретились, хотя и знал, что Изуку там не будет. Они уже долго не ходили туда, хотя теперь выросли и могли ходить в другие места. Но Тодороки всё равно нравился этот парк, хотя напоминал только о том, как давно он не разговаривал с Мидорией. Он знал, что тот занят, но всё равно достал телефон. Кому: Изуку Ты занят сегодня? Ответ пришёл быстрее, чем он ожидал. От: Изуку У меня тренировка, но ты можешь прийти. Я в пляжном парке Дагоба Тодороки ни разу не слышал об этом месте, но быстро нашёл его в телефоне. И встретило его абсолютно не то, что он ожидал. Это место больше было похоже не на пляж, а на свалку. Часть этого мусора таскал Мидория. — Шото! — поприветствовал он издалека. — Изуку, чем ты занимаешься? — Это моя тренировка, — объяснил Мидория. Он сбросил груду мусора в грузовик. — Я очищаю парк, — Тодороки снова взглянул на кучу. Ну, это было необычно. — Тебе нужна помощь? — предложил Тодороки. — Нет. Я должен сделать это сам, — Мидория улыбнулся и подбежал к нему, останавливаясь в паре шагов. — Я бы обнял тебя, но я довольно грязный, — осознал он. Тодороки решил, что это его не беспокоит, и сам преодолел эти несколько шагов и заключил Изуку в объятия; Мидория сделал то же самое, и Шото уже чувствовал результаты его тренировки — тот обнимал его чуть сильно. Они отстранились, и Тодороки отступил на пару шагов. — Я скучал, — признался Шото, стараясь не встречаться взглядом с Изуку. — Я тоже, — ответил Мидория. Тодороки поднял взгляд и заметил, что тот улыбается. Не важно, сколько раз он уже это видел, было трудно поверить, что причина его улыбки — именно он. — Ну, мне пора тренироваться, — он глянул куда-то между Тодороки и мусором. — Иди, — он не возражал. — Не против, если я посмотрю? — Нет! — Тодороки хотел бы сесть, но пляж всё ещё был слишком грязным, поэтому он остался стоять. Он чувствовал себя виноватым, что Мидория тренируется, пока он просто стоит и наблюдает, но его соулмейт ясно дал понять, что ему не нужна помощь. Тодороки ценил это. Они говорили о том, кто чем занимался в прошедшие недели; говорил, в основном, Мидория. Просто потому, что занимался более интересными вещами, чем Тодороки, да и Шото по своей натуре был молчаливым. Мидория рассказывал о битве, которую он застал на прошлой неделе, как его прервал громкий голос: — Я здесь! Тодороки знал, что Изуку тренируется с Всемогущим, но ему почему-то даже не пришло в голову, что он и правда может появиться. Он в оцепенении смотрел на Символ Мира. — Всемогущий! — воскликнул Мидория. — Это твой друг, юный Мидория? — Э-это Тодороки Шото, — объяснил он. И добавил, чуть краснея: — Мой соулмейт. — Приятно познакомиться, юный Тодороки, — он не ожидал, что его заключат в объятья. Даже когда его отпустили, парень всё ещё не мог сказать и слова. Звук уведомления вывел Тодороки из оцепенения. Сообщение было от Фуюми, она напоминала, что пора домой. — Мне нужно идти, — сообщил он. — Рад был познакомиться, юный Тодороки. На секунду Шото захотелось попросить автограф, но он быстро откинул эту мысль. — И мне. Увидимся позже, Изуку. — Пока, Шото! Тодороки вернулся домой без происшествий и почувствовал, как что-то проявляется на руке. Он закатал рукав, чтобы прочитать послание. Приходи ещё!, писал Изуку. Я скучаю. Тодороки сомневался, что Мидория скучает по нему так же, как он сам. Приду, когда смогу, написал он в ответ. — Ах, как это мило, — услышав голос Фуюми, он быстро опустил рукав. — Я так рада, что вы встретились, — Тодороки мало знал о соулмейте Фуюми. Старатель не уделял ей особого внимания, но и она ни разу не писала своей родственной душе при нём. Для отца это больная тема. — Ты уже встретила своего соулмейта? — спросил Шото. — Пока нет, он живёт в другом городе, но у нас уже есть планы. Дверь распахнулась, оповещая о возвращении Старателя. Дружеская атмосфера тут же рассеялась, и Тодороки поспешил к себе.***
Иногда Тодороки встречался с Изуку в парке, обычно, когда Всемогущего не было рядом. Мидории это нравилось, особенно сейчас, когда они не могут видеться так часто из-за тренировок. Однако, если у него получится, они смогут видеться в школе каждый день. Главной целью Изуку было стать героем, но мысль о том, чтобы ходить в одну школу с Тодороки тоже мотивировала, пусть и не так сильно. Прошли месяцы, и настал день вступительного экзамена. Мидория чертовски нервничал. Он только получил Один за Всех и ещё толком ни разу ей не пользовался. Теперь ему нужно применить её впервые, ещё и на экзамене. Он был далеко не так уверен в себе. Кому: Шото У меня не получится Он ехал в поезде в U.A. и уже был уверен, что провалится. В голову то и дело лезли всякие мысли, как тут пришло оповещение. От: Шото Ты много тренировался. Это будет несложно Мидория был благодарен Тодороки за веру в него, но он знал, что у того несколько искажённое понятие «простого». Тренировки со Старателем были гораздо хуже того, что могли придумать в U.A., так что Шото был склонен видеть большинство вещей как «простые». Поезд остановился, и Мидория убрал телефон. Пути назад нет. Всемогущий и Тодороки рассчитывали на него. Он переломал все кости и не заработал ни единого очка. Это даже хуже, чем он себе представлял.***
В день экзамена Тодороки был не собран и плохо провёл тренировку. Спустя время Старатель оставил его, и Тодороки ушёл к себе ждать новостей от Мидории. В конце концов, дождался. От: Изуку Плохо. Я не заработал ни очка Тодороки не знал, что сказать. Он хотел подбодрить, но у него всё ещё плохо получалось. Кому: Изуку Зато ты хорошо справился на письменном экзамене Он сомневался, что этого хватит, если у Изуку и правда ноль очков. Но он надеялся; ему очень нравилась идея ходить с ним в одну школу. От: Изуку Недостаточно Он не знал, что на это ответить. Наверное, Изуку не хотел ничего слышать от того, кого приняли по умолчанию. Когда через неделю пришли результаты и Мидория попросил его прийти к нему домой, Тодороки несколько удивился. Он спросил, нормально ли это, но тот настоял. Так что теперь Шото сидел у Изуку дома и наблюдал, как тот держит конверт с результатами. Он почувствовал себя лишним, когда из конверта показалось голограмма Всемогущего. Мидория схватился за его руку как за спасательный круг, и Тодороки оставалось только надеяться, что это поможет. Изуку рассказал далеко не всё, что было на экзамене, так что Шото не особо понимал, о чём говорит девушка, но, кажется, для Мидории этого многое значило. Затем Всемогущий объяснил, как засчитывались очки за спасение и сказал, что его приняли. Хватка его усилилась, и Изуку буквально заплакал от счастья. — Я сделал это! — он обернулся к Тодороки. — Я сделал это! — а затем он почувствовал, как его сжали в крепких объятьях, и ощутил, как чужие губы накрывают его. Мидория почти тут же отпрянул. — Прости! — выпалил он. — Н-ничего, — ответил Тодороки. Он почувствовал, как кровь приливает к щекам, а левая сторона начинает чуть дымиться. Изуку же, кажется, просто смутился. — Я... Я не хотел. В смысле, я хотел поцеловать тебя, потому что я люблю тебя и ты очень милый, но не так! — Всё в порядке, — заверил Тодороки. Как-то он смог взять себя в руки и прекратить дымиться. Он солжёт, если скажет, что никогда не думал о поцелуе с Мидорией. Просто ему показалось, что такие мысли могут посещать только его. — Я тоже хотел поцеловать тебя, — признался он. Мидория снова наклонился, на этот раз медленнее. Теперь, когда его не застали врасплох, Шото смог ответить, правда быстро понял, что не знает, как. Мидории, кажется, просто не хватало опыта. Он отстранился и улыбнулся. — Мы будем вместе ходить в школу! — выпалил он и снова прильнул к чужим губам. Тодороки вернулся домой поздно, но даже наказание Старателя не расстроило его. Мидория любил его, и они станут героями вместе. Эта мысль была способна помочь ему справиться с чем угодно.***
Наступил первый день в U.A. Изуку не знал, что эта школа приготовила им. Он всё ещё не мог контролировать свою причуду, и ему многому нужно научиться, но всё будет хорошо, он уверен, потому что Шото всегда будет рядом.