А мы не ангелы

Ты открывал ночь, Всё, что могли позволить. Маски срывал прочь, Душу держал в неволе. Когда Фран только появился в Варии, все видели в нем безразличного и язвительного ребенка. Он даже никак не отреагировал, на заявление Мукуро о том, что он больше ему не нужен, и он оставляет его здесь, с маньяками-убийцами. Паренек, которому едва стукнуло десять лет, неживым и безразличным взглядом проводил своего учителя до двери, развернулся и спросил у Луссурии, где его комната. Поэтому Бельфегор очень удивился, когда увидел сорванную маску мальчика. Ни одна оскорбительная шутка в сторону Лягушонка, ни один стилет, брошенный в него, ни дурацкая шапка-лягушка не смогли сделать то, что сделало первое задание и первое убийство этого мальчика. Видя, как взгляд парня из безразличного превращается в безумный, расширяются глаза, видя труп только что убитого им человека, а из горла вырываются странные хрипы, даже Бельфегору стало немного жалко мальца, что, однако, не помешало зарядить тому хорошую оплеуху. Пусть на щеке кровь, Ты свалишь на помаду. К черту барьер слов, Ангелу слов не надо. Франа до сих пор бьет крупная дрожь, но он не обращает на это внимание и продолжает убивать каждого следующего своего врага. И ему уже не важно, ведь к крови и насилию, как ни ужасно это звучит, ты привыкаешь быстро. Когда, мальчику говорят, что на его щеке кровь, он не спешно утирается и говорит безразличным, но все ещё дрожащим голосом: «Это краска». Бел немного странным тоном замечает, что иллюзионист быстро привыкнет к этому и может стать идеальным убийцей. Фран же отмахивается и не отвечает, только тихо добавляя, что Ангелам слова не нужны. Потрошитель смеется своим шипящим смехом и говорит то, что иллюзионист никогда не забудет. А мы не ангелы, парень, Нет, мы не ангелы, Темные твари, И сорваны планки нам. Если нас спросят, Чего мы хотели бы, Мы бы взлетели, Мы бы взлетели. «Мы не ангелы!», — шипит на грани истерики Принц, — «Мы не можем быть теми, кто всегда наказывает и винит себя за любую провинность или грех. У каждого из нас есть своя цель и планка, которую мы навряд ли достигнем. Поэтому мы не ангелы и никогда не сможем взлететь». Мы не ангелы, парень, Нет, мы не ангелы, Там, на пожаре, Утратили ранги мы. Нету к таким, Ни любви, ни доверия, Люди глядят, На наличие перьев. Мы не ангелы, парень. «Мир, который ты сейчас видишь и в котором будешь находиться до того момента, пока тебя не убьют, создан далеко не ангелами. А настоящими демонами мафии на останках сгоревших в пожаре врагов. Пусть мы, Вария, и лучший отряд убийц навсегда запятнаны в крови убитых, Вонгола и другие семьи тоже далеко не с крылышками. Поэтому, как бы пристально нас всех не рассматривали, перьев и нимба над головой никто не увидит. Да и любви с доверием тоже». После этой тирады, Принц встает с кресла, кидает несколько стилетов в иллюзиониста и уходит, продолжая шишикать. Фран же лишь тихо повторяет слова семпая: «Мы не ангелы!». Сотни чужих крыш, Что ты искал там, парень. Ты так давно спишь, Слишком давно для твари. Слова Бельфегора даже через месяц все равно отдаются в голове мальчика, но он продолжает смотреть по сторонам, что-то ища, но не зная что. В аквамариновых глазах до сих пор плещется безразличие, только теперь оно другое. Нет в нем больше детской наивности и надежды, угасающей с каждым днем. Теперь же они больше похожи на стеклянные, словно паренек спит с открытыми глазами. Это замечает все тот же Принц и, шишикнув, говорит, что тот слишком много спит для твари, убивающей людей. Может пора вниз, Там, где ты дышишь телом. Брось свой пустой лист, Твари не ходят в белом. С каждым днем Фран впадает в ещё большее отчаянье и убеждается в том, что Принц всегда прав. Сколько всего сказал ему семпай, сколько показал на их заданиях, можно сказать — ткнул носом. Жестоко? Да, безусловно. Вот только, чем раньше иллюзионист понял бы, тем легче бы ему стало. И Фран понял. Понял, что, кроме как падать вниз, не препятствуя этому, ему больше ничего не остается делать. Зачем холить безумную идею подняться и взлететь, если ты никогда не сможешь этого сделать? Ты же не ангел. Поэтому все белые вещи, которые есть у него в гардеробе и в комнате, иллюзионист, не жалея, выкидывает, напоследок проговаривая: «Твари не ходят в белом». А мы не ангелы, парень, Нет, мы не ангелы, Темные твари, И сорваны планки нам. Если нас спросят, Чего мы хотели бы, Мы бы взлетели, Мы бы взлетели. Вздыхая и про себя повторяя слова Бельфегора, Фран уже на протяжение четырех часов сидит в парке на лавочке, даже не обращая внимание на снег и холод. Они действительно не ангелы, парень это признает и ему даже нравится такая ситуации. Покопавшись в себе, он понимает, что никогда не смог бы стать тем, кем не является на самом деле. Он тварь? Да! Он тот, кто не смог преодолеть нужную планку? Да! И ему наплевать, значит так надо и так удобно. Вот только… взлететь действительно хочется. Мы не ангелы, парень, Нет, мы не ангелы, Там, на пожаре, Утратили ранги мы. Нету к таким, Ни любви, ни доверия, Люди глядят, На наличие перьев. Мы не ангелы, парень. Вздохнув, парень поднял свой взгляд на небо. А ведь это действительно так, он и в правду утратил на пожаре под именем «Мафия» свой «Ранг». И не важно, что это было на самом деле. Может, его называли бы лучшим другом вон того парня с синем шарфом на шее, весело о чем-то говорящим по телефону. Или любимым человеком девчонки, которая с интересом рассматривает витрину кондитерского магазина. Или сыном вон той вот пары, неспешно идущей куда-то. Ведь это же тоже ранги, и не важно, что для других это обыденно, для Франа это могло стать всем. И он вроде бы смирился с этим, но вот отсутствие любви и доверия немного пугает. Ведь даже безразличному пофигисту они тоже нужны. От «тяжелых дум» Лягушонка отрывает знакомый шипящий смех и голос: — Эй, Земноводное! Ты ещё долго здесь сидеть будешь? Обернувшись, Фран видит Бельфегора с раскрасневшимися от мороза щеками и растрепанными ветром волосами. Принц тяжело дышал, но старался скрыть этот факт от Лягушонка, вот только иллюзионисты люди внимательные. — Семпа-ай, вы что, меня искали? – противно тяня гласные и практически не скрывая своего любопытства, спрашивает подросток. — Вот ещё, нужен ты мне больно, — фыркает Потрошитель и разворачивается, но тут же останавливается и недовольно спрашивает, — ты ещё долго? Фран же глупо улыбается и понимает, что ужасно замерз. Поэтому быстро поднимает с лавочки и подбегает к семпаю. Они не ангелы. Да! Но ведь демоны тоже могут любить.