КаТаСтрофа

– Во-от так… осторожно, осторожно… – приговаривала Данира скорее для себя, чем для своей пациентки, бережно снимая длинную ленту бинта, – Кажется, сукровица больше не выступает, это очень хорошо… оп! Готово, – и, отложив использованную ткань, целительница сперва аккуратно протерла мокрым тампоном лицо Камарры, после чего своими мягкими прохладными пальчиками пробежала по нему, словно очерчивая его изрядно изменившиеся границы, – Рубчики еще слегка воспалены, но зажило, в общем-то, превосходно, – и, выдержав неловкую паузу, она-таки спросила: – Как Вы себя чувствуете, Госпожа? – Лучше, чем до Падения, – фыркнула та, мотнув головой, отчего ее похожие на золотистый лед волосы разметались вокруг лица бледным облаком, щекоча скулы. Да, ее называли красавицей, и приезжавшие на Рождения холдеры откровенно заглядывались на старшую Госпожу Форт Вейра, после Запечатления решившую не обрезать свои роскошные косы, но ловко прятать их под летный шлем… что теперь они скажут, увидев коротко остриженную целителями калеку рядом с великолепной Оринатой? Какими словами посмеется арфист Форта, едкий Деридин, которому когда-то привезенная из захолустного горняцкого холда девчонка отказала в интимной близости? Правда, уже потом, когда она стала золотой всадницей, этот «похотливый жеребец» (Тама, он же все-таки арфист… назови хотя бы петухом!) принес извинения младшей Госпоже и больше старался с ней не пересекаться, но до Вейра доходили короткие и весьма нелестные припевки-однодневки про «яростную верри», что налетела на «работника арфы и свирели» за одно лишь восхищение ее «золотыми перышками»! И каково будет К'руллу, нынешнему Предводителю, находиться с ней в одном вейре хотя бы на время брачного полета? Он добрый малый, хоть и неловок в общении… впрочем, землепашцам изящную словесность не преподают, поэтому Камарра, не нуждаясь в словах, искренне наслаждалась тем неприкрытым восхищением, что сквозило во взгляде этого здоровяка, неважно, просто видел он ее, прижимал к своей широченной груди или лежал под ней, едва различимый в мерцании одинокого светильника, пока где-то в небесах их драконы сплетали шеи и хвосты, на широко распахнутых крыльях планируя в сторону морского побережья… А теперь… теперь!.. – Госпожа? – голос Даниры донесся как будто сквозь толстое одеяло, и Камарра судорожным жестом прижала ладони к ушам, торопясь проверить, целы ли они, – Госпожа, Вы в порядке? – Все… нормально, – бешеный стук крови все нарастал, и за каменной стеной спальни тревожно заворочалась на своем ложе спящая Орината, так что ее всадница заставила себя улыбнуться и опустить руки на колени, сцепив пальцы в замок, – Мне придется к этому привыкнуть… Можешь идти, Данира. – Госпожа… – начала, было, целительница, но потом, вздохнув, оборвала сама себя, – Хорошо. Я попозже пришлю вам немного сока лунного дерева, но постарайтесь на него не налегать. И… как бы сказать… в общем, можете мне не верить, но на самом деле вам очень даже повез… – Можешь идти, Данира, – в голосе женщины, чье лицо все так же было повернуто в сторону дальнего угла вейра, зазвенела сталь – точно таким же тоном она призывала к порядку распоясавшихся всадников в Нижних пещерах, вынуждая даже старых бронзовых, ровесников ее отца, смущенно отводить взгляд и бормотать извинения. В Вейре не раз поговаривали, что Госпожа в Камарре родилась прежде, чем вылупилась из яйца ее королева, и Данира, вздрогнув, подчинилась – чуть погодя по обнаженной коже рук едва заметно мазнул легкий ветерок, после чего тяжелая занавесь вернулась на место, а сидевшая на постели женщина медленно опустила голову, уперевшись локтями в колени и прижав казавшиеся ледяными ладони к разгоряченной коже лица. Повезло, значит? Она бесстрастно ощупывала свой нос, скулы, щеки, отмечая вздувшиеся рубцы, змеиными хвостами спускавшиеся до самого подбородка, накачанную кипятком подушку на месте лба и два раскаленных угля там, где раньше были ее глаза. Нос, кажется, почти не пострадал, да и губы… так, не закусывать, отпусти же… вот, губы тоже выглядят неплохо… А-а-ах! «Камарра? – тут же встрепенулась бедняжка Орината, еле слышно зашипев от боли в неловко сдвинутом крыле, – Тебе плохо? Тебе больно?» – Все… нормально, – повторила всадница те же слова, что говорила до этого Данире… но на этот раз, быть может, в них было чуть меньше наигранности – и намного больше вины, – Как ты себя чувствуешь, дорогая? «Крыло болит уже меньше», – королева покосилась на пострадавшую перепонку, густо намазанную обезболивающей мазью и сейчас похожую на лоскутное одеяло. Как сказали Камарре, лишь с помощью двух бронзовых, уже слишком старых, чтобы вылетать на Падения, пострадавшая королева вообще смогла безопасно опуститься в Чашу – сама всадница не помнила даже то, как умудрилась передать дракону нужные координаты, и очнулась она лишь пару семидневок назад, едва вырвавшись из раскаленных когтей тяжелейшей лихорадки. А ведь все по ее глупости, по ее дурости, по ее!.. Утратила бдительность. Распустилась! Прохождение уже на исходе, Нити падают все реже, так что, когда у старых летных очков лопнул ремешок аккурат накануне очередного вылета, Камарра не стала задерживать весь Вейр и искать запасные. В конце концов, королевское Крыло летает ниже всех остальных, огнеметом приходится пользоваться хорошо если раз за Падение, а наверху сражаются уже не юные новички, не нюхавшие огненного камня, но опытные всадники, пережившие не одну схватку с Нитями… …и, очевидно, к концу Прохождения тоже изрядно расслабившиеся. «Следует сказать П'ринату, чтобы уделял больше внимания отработке маневров уклонения, – почти отстраненно подумала Камарра, усилием воли отгоняя зрелище столкнувшихся в воздухе коричневого с голубым – и летящей ей прямо в лицо серебряной пакости, в мгновение ока охватившей огнем всю верхнюю часть лица. Орината, умница, все сделала правильно – едва волна боли захлестнула ее всадницу, королева тут же ушла в Промежуток, не дав голодным Нитям вволю попировать – но в горячке боя не успела точно рассчитать точку выхода, поэтому, едва вырвавшись из вечного холода, заревела уже сама, когда жестокий враг начал живьем пожирать ее левое крыло… «Что говорят целители?» «Не смогу летать несколько месяцев, – с ноткой недовольства заметила королева – вынужденная беспомощность ее раздражала, – На это время Крыло возглавит Бельмата», – а вот имя младшей золотой Орината произнесла чуть желчно, явно не простив той попытку соблазнить Уртата Предводителя. Конечно, бронзовый великан был драконом хоть куда – лишь на самую малость уступал золотым в росте, а темные, почти черные лапы и такого же цвета «маска» на морде придавали ему на редкость экстравагантный вид – но по негласным традициям Вейра разбивать уже сложившиеся пары было не принято, и это понимали все – от всадников до последнего работника в Нижних пещерах. Даже другие бронзовые, формально участвуя в брачных полетах Оринаты, не особенно стремились обойти Уртата и вскоре отставали, предоставляя старшим драконам некоторое уединение; сами же они предпочитали сбрасывать энергию с зелеными самками, благо, в горячке Прохождения те поднимались в брачный полет не реже раза в два месяца, и далеко не все в один день. Вычитаем тех, кто состоял в постоянных сексуальных отношениях, минус слишком молодые или слишком старые драконы – и из без малого пары сотен зеленых, обитающих в Форте, не меньше половины будут вполне свободны и готовы заставить драконов-самцов вволю за ними погоняться. Не все, конечно, бронзовые всадники одобряли такую «замену» – при прежней Госпоже, отличавшейся мягким нравом, отдельные упрямцы позволяли своим драконам летать только за королевами, мотивируя это тем, что не собираются спать с всадниками зеленых – но заступившая на пост главы Вейра Камарра быстро извела подобную практику: делай что хочешь, хоть наизнанку вывернись, но дракона не неволь! В конце концов, на кухнях немало свободных и влюбчивых девушек: хочешь – договаривайтесь по отдельности, хочешь – можете устроить, как Ф'кит, М'нар и Катарина, ночь любви на троих, хочешь – правая рука тебе товарищ, наслаждайтесь друг другом сколько влезет. Конечно, не стоит забывать, что для бронзового догнать королеву еще и было, если можно так выразиться, делом чести… но тут как раз дикие инстинкты драконов смягчались влиянием людей, вынуждая громадных зверей относиться к этому вопросу скорее философски. Никакие конфликты в Вейре не стоили краткого мига триумфа, а если Предводитель успешно справлялся со своими обязанностями, то и его дракона уважали настолько, что не особенно стремились сместить. Вдобавок, обязанности главы Вейра были вовсе не таким сладким куском, каким его представляли пылкие да молодые, и К'рулл порой даже давал этим соплякам «почувствовать власть на вкус», всего на один короткий день (естественно, свободный от Падений) передавая им обязанности Предводителя. Другие всадники охотно участвовали в подобных развлечениях, Хозяйка Нижних пещер тоже подключалась, и к заходу солнца предприимчивый молодняк уже не таскал ни ног, ни крыльев… …но какая, право, жалость, что с всадницами королев такой фокус проворачивать не осмеливались! А Юртана напрашивалась, просто откровенно напрашивалась. Ее Бельмата позже всех уступала место Оринате на площадке кормлений, да и сама младшая Госпожа постоянно делала вид, что не услышала, не расслышала или не поняла, вынуждая Камарру тихо скрипеть зубами от злости. Девчонка явно не смирилась, что она, младшая дочь Лорда Лемоса, оказалась по положению ниже какой-то дикой горнячки… пусть даже «благародная» до сих пор сажала безобразные кляксы при письме и едва-едва могла в уме посчитать, сколько мешков огненного камня понадобится на следующее Падение из расчета полтора мешка на двух коричневых драконов! Зато в платьях она разбиралась превосходно, и добренький папочка не забывал отсылать своей ненаглядной все новые и новые тряпки, в которых Юртана охотно вертелась во время ужинов или на собрании всадниц королев, обсуждавших повседневные проблемы Вейра; даже К'рулл не упускал шанса полюбоваться точеной фигуркой, затянутой в тончайшую шерсть цвета свежей весенней зелени, а младшие Госпожи вздыхали, разглаживая свои повседневные одежды, которые не особо жаль было испачкать в золе огненного камня или в пыли старых кладовых – но и смотрелись они немногим лучше, чем рабочая туника какого-нибудь холдера. Камарра не вздыхала никогда. И, чтоб ее закинуло в Промежуток, а оттуда – на Алую Звезду, никому, никогда, ни за что – не собиралась уступать!.. – О, а ты куда веселее, чем расписывает Данира, – внезапно раздался от входа в вейр хрипловатый смешок, едва не вынудивший Госпожу Вейра подпрыгнуть на месте, – Я уж боялась, что несокрушимая Кама превратилась в скулящую размазню – но ты, как я погляжу, хоть сейчас готова спуститься вниз и голыми руками придушить эту раскрашенную сучку? – после чего, стремительным шагом пройдя к постели, Тамарра присела на корточки, а ее сухие ладони нежно обхватили сжатые кулачки, – Ты как? – А то ты не видишь… – Ну, мордашка у тебя, конечно, незабываемая, – невозмутимо заявила сестра, легонько ткнув ее пальцем в кончик носа, после чего бережно провела подушечкой по одному из рубцов – точно по оголенным нервам, – Просто сногсшибательная, скажу я так… Кстати, если вот тут слегка угольком подрисовать, будет очень похоже на карту Северного, ты в курсе? – Тама! – Что? – она фыркнула, не убирая, впрочем, руки от ее многострадального лица, – Думала, я тебя жалеть буду? «Кама, как же так? Почему эти гадкие Нити сожгли твое прелестное личико вместо того, чтобы отхряпчить тебе ногу или выжрать кишки?» – почти в точности скопировала она тревожное клохтанье Илины, Хозяйки Нижних пещер, заставив губы Камарры предательски дернуться – и Тама не утрудила себя сделать вид, что не заметила этого, – «Камушка, солнце мое, да как же ты теперь будешь раздавать приказы, если ротик-то цел? А кушать сама сможешь ли, с ручками-то? И попонька-то на месте, ах-ах-ах, а на драконе-то ты сумеешь удержаться?» – Зараза! – уже чувствуя, как болезненно натягиваются шрамы, Камарра изо всех сил пихнула сестру… так, попала в ключицу, кажется, – Какая же ты несносная зараза, Тама! – «Ах, ваше золотейшество, простите, простите, – тут же залепетала эта мерзавка, подражая тону старого привратника Вейра, что каждый раз чуть землю бородой не мел, отвешивая поклоны всаднице старшей королевы, – Действительно, как можно, как вообще мне в голову пришло намекнуть, что всесиятельная Госпожа Форт Вейра, великая Укротительница Наглых Бронзовых и непревзойденная Уничтожительница Белого Бенденского…» – ТАМА! – раненым драконом взревела Госпожа, вскидываясь с постели и бросаясь на несносную сестру, что лишь издевательски расхохоталась, отпрыгивая в сторону. Скидок она ей явно делать не собиралась, но Камарра, знавшая королевский вейр не хуже, чем левую переднюю своей Оринаты, легко избежала столкновения со столом и даже вполне ловко поднырнула под сравнительно низкий вход в купальню, уже там обхватив Таму за плечи… и не сразу сообразив, чем им обоим это грозит. Впрочем, Тамарра, судя по всему, этого и добивалась: через долю мгновения ее сильные руки уже обвили Каму, точно гибкий драконий хвост, после чего – бултых! – сестры рухнули в теплую воду, мгновенно залив помещение до самого потолка! – Чудно, давно хотела помыться, – заявила Тама, едва Кама отплевалась от попавшей в рот чуть кисловатой воды – и Госпожа, не успев разразиться ругательствами, легонько ударила ее кулаком в грудь, вжавшись изуродованным лицом в обтянутое мокрой рубашкой плечо. Ощущение воды вокруг вызывало легкую тревогу – я не вижу дна, не вижу цвет бассейна, обозначающий глубину, дочери горняка не положено уметь плавать! – но сильные руки все еще обнимали ее за талию, поддерживая и не давая потерять опору из-под ног, так что мало-помалу напряженные мышцы расслабились, а заходящееся в безумной скачке сердце поумерило ритм, после чего, подняв руку, Камарра коснулась пальцами подбородка сестры… в точности такого же, как ее собственный. – Тама… – Всегда пожалуйста, – хриплый шепот щекотно коснулся уха, после чего Госпожу без особых усилий приподняли за бедра и усадили на край бассейна, с которого все еще капала стекающая вода. Полотенца, стопкой сложенные в углу, вымокли до нитки, так что пришлось притащить содранную с постели простыню, после чего, хихикая и отбирая друг у друга сухие концы, сестры кое-как привели себя в порядок, в результате чего у обоих вставшие торчком короткие волосы стали похожи на перья рассерженной верри – но ни улыбавшаяся до ушей Госпожа, ни ее не менее довольная сестра даже не подумали искать гребень или хотя бы переодеваться, когда, вывалившись из купальни, повернулись к выходу из вейра. – Ну что, ты готова? – Голыми руками задушить эту?.. Ты даже не представляешь, насколько. – Тогда советую поторопиться, иначе наша Хозяйка Нижних пещер тебе опередит, – фыркнула Тама, – Когда я уходила, Госпожа Юртана как раз спустилась на кухни, чтобы отдать последние распоряжения, и, судя по Парадному Платью Номер Четыре, в честь своего временного назначения она собирается закатить поистине лордский ужин! – Надеюсь, Илина не слишком умаялась после последнего Падения и дала ей достойный отпор, – плотоядно улыбнулась Кама, без лишних возражений опираясь на подставленную руку, после чего, сдавленно хихикая, сестры-КаТаСтрофа (прозвище Деридина – даже этот зловредный гад оказался на что-то способен!) вполне бодренько сбежали вниз по коридору и выбрались в Чашу, залитую теплыми лучами летнего солнца. Судя по доносившемуся из Нижних пещер шуму, представление с участием двух на-сегодняшний-момент-самых влиятельных женщин Вейра уже было в самом разгаре, и Тама едва не замурлыкала от удовольствия, увидев белоснежное личико Юртаночки – ох-хо-хо, неужто кому-то хватило смелости запустить в нее сырым тестом? – и краснющее лицо Илины, что и без того не отличалась малокровием, а теперь и вовсе сияла в полумраке кухни, точно раскаленный котелок! Выглядело это как сценка из комической пьесы, так что на мгновение Тама даже пожалела, что сестра не может все это увидеть своими глазами… но, кажется, сама Кама как позабыла о своей слепоте, забросив ее в ту же кучу, что мокрое платье и растрепанные волосы: склонившись к плечу сестры, она еле слышно спросила: – Сколько до них шагов? – До Юртаны – три. До Илины – три с половиной. – Отлично, – и, благодарно сжав на мгновение ее локоть, Госпожа Форт Вейра и всадница Оринаты, развернув плечи и гордо вскинув подбородок, решительно шагнула вперед, мягкими движениями рук расталкивая зазевавшихся всадников. Кое-кто из молодых, заметив в полумраке ее обезображенное лицо, испуганно вскрикнул, другие просто замерли на месте, округлив глаза, третьи насторожились – Госпожа, Госпожа вернулась! – а Данира, заметив выбравшуюся из вейра пациентку, едва не напустилась с руганью, но была вовремя перехвачена Тамой, что словно железными тисками поймала запястье охнувшей целительницы, не спуская жадного взгляда со своей возвращавшейся к жизни сестры. Все то время, что Кама провалялась в горячке и депрессии, все те безумно долгие, мучительные, невыносимые часы, которые Тама провела у входа в королевский вейр, едва находя время на еду и сон – она боялась, что сестра сдастся. Перестанет дышать; перестанет стонать; перестанет быть. В конце концов Илина застукала ее уснувшей прямо в коридоре, после чего, устроив разгромный скандал, взяла нерадивую работницу под личный контроль и начала заваливать работой от рассвета до заката: так, дескать, времени не останется себя в могилу загонять! Тама вняла, не сразу, но вняла – сложновато думать о чем-то постороннем, когда нужно одновременно следить за готовящимся бальзамом, шинковать овощи для рагу и контролировать работу младших помощниц, разделывающих тушку верри! – после чего, даже узнав о том, что Кама наконец-то очнулась, не бросилась сломя голову на встречу с сестрой, но смогла относительно спокойно дочистить рыбу… и, наверное, даже к лучшему – к тому времени, как она добралась до королевского вейра, Данира уже вовсю вела разговор с пациенткой, так что Тама смогла не ввалиться в комнату ополоумевшим от счастья драконом, а просто замереть в коридоре, впервые услышав незнакомый, мертвенно-ровный голос сестры. Как позже сказала ей целительница, шок оказался слишком велик – то, что для обитателей Вейра растянулось почти на месяц, Камарра пережила буквально за день, и теперь ей требовалось время, чтобы смириться со своим теперешним положением. – Оставь ее одну, – мягко уговаривала она кусающую губы Таму, в тот момент до дрожи похожую на свою сестру, – Она молодая и сильная женщина, поэтому должна сама разобраться в том, что произошло, и как с этим быть. Ты будешь ее жалеть… не спорь, будешь – привыкла уже, поди, за этот месяц! – но не жалость ей сейчас нужна, а тишина, покой и ее Орината – уж она-то не даст ей наложить на себя руки. Драконы – они такие… собственники! – после чего, фыркнув в ответ не безмолвную реплику своей Иливиты, зеленая всадница подтолкнула Таму в спину, выпроваживая обратно на кухню, и той ничего не осталось, кроме как молча подчиниться. Ее душа, ее сердце, та крохотная искорка особого огня, которое в Каме, всаднице драконов, полыхало ярче тысячи солнц – призывали ее броситься к сестре, тормошить и язвительно насмехаться, и заставлять смеяться вместе с собой – ну же, Кама! Ну же, ты же можешь!.. Поэтому когда сегодня Данира в расстроенных чувствах заявилась в Нижние пещеры и не особо тихим шепотом сообщила Илине, что Госпожа-то их, похоже, не собирается выбираться из депрессии, Тама не стерпела и отправилась на встречу – а сейчас, без особой жалости сжимая руку целительницы, буквально светилась торжеством, поглядывая на пятящихся молодых и довольно кивавших своим мыслям старших, на замершую, точно туннельная змея перед стражем порога, Юртану, на побледневшую до цвета старого пергамента Илину… смотрите, смотрите внимательнее! Это – ваша Госпожа! Старшая золотая всадница Форт Вейра, старейшего из всех Вейров Перна! «Это – Камарра!» В один момент, в абсолютный унисон – словно эхо подхватило крик, еще не отразившись от горных склонов, словно умелый арфист спел дуэтом, даже не зная слов, и прежде, чем Тама успела толком удивиться прозвучавшему в ее голове приятному женскому голосу, снаружи трубно подала голос королева – а Кама улыбнулась, после чего не особо громко, не особо гневно, не особо пылко… но особо – по-королевски спросила, как всегда спрашивала, если даже мысли не допускала, что ей могут не ответить: – Ну? И что за балаган вы, милые дамы, соизволили тут устроить?

Конец.