Unicuique secundum opera eius.
"Да воздастся каждому по делам его"
Лес шумел листьями и скрипел мертвыми деревьями. На поляне у самой опушки царила кромешная тьма, ярко горящий факел в руках путника только чуть нарушал её, помогая видеть недалеко вокруг и давая лишь призрачную тень надежды.
— Давай же. Не стесняйся, подойди сюда. Верно, устал совсем, бедняжка.
Юноша быстро обернулся, судорожно махнув факелом перед собой. Из темноты медленно выплыла женская фигурка и остановилась на почтительном расстоянии. Зеленые глаза блеснули из полумрака и заиграли насмешливыми огоньками.
— Не стоит беспокойства, — холодно ответил ночной гость и беспокойно огляделся по сторонам, невольно поежившись и попытавшись плотнее укутаться в худой плащ.
— Зачем ты здесь? — раздался наконец вопрос.
— А зачем ты явился по моему зову? — легко парировала женщина. — Самая чаща, а пришёл, будто не задумываясь об опасности…
— Мне нечего терять, — дерзко и вытянувшись по струнке ответил парень.
— Это я уже заметила. Милый мой, бедный, запутавшийся и в себе, и в самой жизни… — собеседница сделала пару осторожных шагов, подойдя ближе. Трава неслышно зашелестела под её нагими стопами.
— Если это всё, мне нужно возвращаться, — поспешил отстраниться пришедший. Чуть наклонив голову вниз, он неотрывно следил за каждым жестом той, что осмелилась позвать его в такое место в такой час.
— К кому? К Томми? — в женском голосе прозвучали нотки язвительности.
— К нему, — голос почему-то прозвучал срывно и до невозможности устало.
— Как же ты смог покинуть его? Вы ведь друзья! Ах, Вилли… сколько раз прежде ты замахивался на меня этим мечом?.. — женщина не без опаски быстро провела пальцами по рукояти старого и старинного меча, вдруг оказавшегося у неё в руках. Юноша вздрогнул и машинально схватился за уже пустые ножны.
— Он тебе не понадобится, дорогой, — колдунья сокрушенно покачала головой, — ведь мы пришли разговаривать, а не силами мериться…
— Ты сказала, что можешь помочь мне… — в горле Вильяма вдруг пересохло, а голова будто ощутила раскаты грома.
— Я могу лишь направить тебя. Но помочь себе сможешь лишь ты сам, — женщина улыбнулась, будто извиняясь за свое бессилие, и элегантно смахнула длинные, черные, как смоль, волосы с плеч.
— Что это означает?
— Тебе лучше знать.
Улыбка на миг приобрела кровожадный оттенок, а в лукаво сощуренных глазах заплясали языки огня алчности, но тут же потухли.
Вильям напряженно молчал. Стыдясь признаться самому себе, он очень трусил. Колени предательски дрожали, глаза бегали, а в горле то и дело поднимался непрошенный ком рыданий.
— Ну-ну, милый мальчик… только не плачь, я этого не люблю, — женщина продолжала насмешливо улыбаться, будто не замечая то и дело поднимающейся ярости внутри рыцаря.
— Раз так, наставь меня. Наставь, и покончим с этим, — черные глаза юноши вдруг сверкнули отчаянием, и оттого, может быть, сам он весь как подобрался, собрав последние силы.
Женщина почему-то обрадовалась такой перемене и, быстро подскочив к Вильяму, вручила тому какой-то тяжелый свёрток. Не отпуская свою жертву сразу, она схватила его за запястья своими ставшими в миг крючковатыми и когтистыми руками, лишившимися всякой элегантности и женственности. Зеленые глаза-омуты полыхнули дьявольским огнем Преисподней, а юбка платья затрепетала на поднявшемся вокруг ветру вместе с волосами обоих собравшихся и посмевших нарушить покой этой ночи.
— Век тебя не забуду, Вилли. Умный мальчик, хороший… Спи, милый, пусть во снах твоя жалкая жизнь будет лучше, — ведьма длинным острым когтем почти бережно провела по шее юноши и наконец исчезла с резким прорывом ветра, сбившим парня с ног. Он тут же вскочил, судорожно оглядываясь и тяжело дыша, силясь отделаться от пережитого ужаса и сжимая в руке непонятный свёрток. Ночь мерно дышала его испугом.
Возвращаясь в лагерь, Вилли думал. Прижимал к себе свёрток как что-то самое дорогое в жизни. То и дело на глазах появлялись слезы, парень, не обращая внимания, смахивал их и снова возвращался к размышлениям. К воспоминаниям.
***
—
Том, подожди! Подожди меня, Том! Не уходи!
***
— …Подожди! Придурок, куда ты? — мелкий парнишка кубарем скатился в овраг, нацепляв на непослушные темные волосы пыль и грязные листья.
Друг тут же обернулся, насмешливо хмыкнув и глянув сверху вниз.
— Я иду за приключениями! — торжественно возвестил он, тряхнув светлой головой.
— Тогда я с тобой, — с готовностью встал второй, не став отряхиваться и поспешив подойти.
— Не уверен, что ты справишься, Вил. Хлипкий ты какой-то… Сможешь ли ты выдержать весь шквал опасностей?! — глаза Тома вспыхнули жизнью.
— Да!
— Море интриг?!
— Да!
— Океаны соблазнов?
— За кого ты меня держишь?! — Вильям оскорбленно замахнулся на друга кулаком.
— Так и быть, так и быть! — засмеялся Том, потрепав младшего по голове и взъерошив тому волосы.
— И ты будешь мне верен? Так всегда все герои делают. Никогда меня не оставишь? — маленькие черные глазки сверкнули обидой.
— Никогда-никогда, — Том посуровел и прямо посмотрел на Вильяма. Его ясные голубые глаза были полны искренности. Успокоившись, Вилли дружески пихнул Тома в бок и помчался вверх по оврагу.
— Мы рыцари, рыцари!
***
— Том, нет! Не оставляй меня одного! Подожди меня, Том!
Кровь и пот застилали глаза, сил хватало только на то, чтобы махать вокруг себя мечом и надеяться, что попадёшь по кому-то из врагов. А те все прибывали: выскакивали из-за деревьев, падали с небес и вырастали из-под земли. Фантомы были куда слабее обычных людей и воинов, но их было слишком много.
— Прости, дружище. Прикрой меня, нужно предупредить всех дальше.
Сквозь шум в ушах и голове Вильям с трудом разобрал и полные вины слова друга, и короткое ржание его лошади. Зато быстро удаляющийся топот копыт услышал, кажется, даже слишком хорошо.
Бросившись наперерез ринувшимся в погоню фантомам, он принялся махать мечом из стороны в сторону, как сумасшедший, то и дело издавая отчаянный боевой клич. Почему-то видеть он стал еще хуже. Глаза то и дело застилало что-то солёное, а потом скатывалось ниже по лицу.
К вечеру он с трудом добрался до постоялого двора.
— Как ты, друг? — Том был как всегда весел и, видимо, не слишком переживал, полностью положившись на Вильяма.
— Рад, что ты в порядке, — друг страшно улыбнулся и упал без сил.
***
От воспоминаний сердце защемило еще сильнее. Ночь окончательно вступила в свои права, и путник поспешил прибавить шагу. Нужно было успеть вернуться в лагерь.
Том спал сном младенца. Чуть дёргаясь во сне, он лежал на земле, подстелив лишь старую рогожу и накрывшись старым плащом. Вильям подошёл ближе и склонился над товарищем. В неуверенности развернул свёрток и содрогнулся. Воспоминания жгли сердце, обдавая всё естество калёным железом.
— С людьми должно поступать так, как они того заслуживают, мой милый Вилли, — возникшая рядом тень колдуньи снисходительно улыбнулась, обдав юного убийцу волной холода. Последний ничуть не удивился.
— Ты права… ты права, ведьма…
Вилли коротко усмехнулся, окинув взглядом вложенный в его ладонь кинжал. Сталь обжигала кожу и душу. Рядом тихо дышала хрупкая и великая жизнь.
— Я сделал свой Выбор, — криво усмехнувшись, рыцарь быстрым и неровным движением воткнул острие в живую, пока еще человеческую плоть.
Через минуту все было кончено.
***
Томми проснулся рано, чуть только рассвело. Зевнув и потянувшись, он бодро поприветствовал своего закадычного друга, дрыхнущего рядом.
— Подъем, Вил! Все проспишь и жрать не получишь! — шутливо пригрозил рыцарь, поднявшись на ноги и тут же опустившись возле тихо лежащего товарища.
— Вильям… что же… — лицо Тома исказилось судорогой, и он в ужасе отпрянул в сторону, тяжело дыша. Рвотный позыв заставил его согнуться пополам, и он, обхватив голову руками, остался сидеть поодаль.
Невдалеке лежал Вильям. Из груди торчало окровавленное лезвие кинжала, а лицо было перекошено спокойной и умиротворённой улыбкой.
Занимался рассвет. Лучи солнца, не торопясь, заливали окрестные луга и поля. Откуда-то из чащи послышался заливистый смех.
