***
Человеческое сердце — это не просто орган, это его душа. Душа человека заключается в сердце, ведь когда мы переживаем, болит именно оно. Есть и люди, у которых оно никогда не болит, им плевать на всех вокруг, на самого себя, на всё, что происходит. У них свои тараканы в голове, но страдают из-за таких бессердечных тварей, сотни людей. Боль — что такое боль? Боль — это, когда ты понимаешь, что твоя жизнь прежней уже не будет, что ты снова не проснешься рано утром, не выпьешь чашечку ароматного кофе, и не поедешь как обычно на работу, не сможешь жить нормальной, прежней жизнью. Когда тебе причинили боль, ты теряешься… Не знаешь, что делать, куда идти, может запереться дома или же пытаться делать вид, что ничего не случилось.***
Это была пустая просторная комната, без окон, однако полной темноты в ней не было. Казалось, странное марево света висело повсюду, давая минимум информации для зрения. В дальнем углу стена, казалось, была обрушена… Там что-то было, но рассмотреть не получалось — света не хватало. Очередная вспышка высветила то, что мгновенно отбило всякое желание находиться тут… Но и выбора не было… Ведь руки и ноги были связаны так сильно, что даже веревка прорезала кожу. И капли крови алого цвета, медленно стекали по телу. Легкие шорохи тут и там начали ещё сильнее пугать. Мокрая одежда липла к телу, босые ноги скользили, струйки, стекающие с волос, неприятно щекотали кожу. Девушку трясло крупной дрожью. Перед глазами всё начало плыть. Услышав шаги, она притворилась, что спит. Теперь она точно знала, что он собирается её убить. Постепенно, нанося одну рану за другой, она поняла, что боль — вот чего он хочет. На её покрытом синяками теле смешались слёзы и пот. Несмотря на то, что в комнате было жарко, по её телу пробежал холодок. Вокруг всё было заляпано застывшей кровью — признак того, что она не первая, кого здесь привязывали. Её паника усилилась. Он куда-то ушёл. Единственная дверь в комнате была заперта. Но он вернётся.А потом он будет делать всё, чтобы заставить её кричать от боли. Где бы ни находилось это место, её криков, видимо, никто не услышит. Каждый раз, глотая холодный, пресный бульон, которым он кормил её через трубочку, она делала так, как он хочет. Каждый раз, пытаясь вызвать у него жалость слёзными рассказами о том, что у неё больная мать, которая в ней нуждается, или же пытаясь напугать его тем, что она работает в полиции, она доставляла ему бесконечное удовольствие. Это заставляло его, издеваться над ней еще сильнее. Но она понимала, что её мать, её работа — это всё ради чего она жила. И недавно получив повышение на работе, и новость об улучшении здоровья её матери, давали ей сил жить дальше. Но в один миг, все так разрушилось, кто бы мог подумать, что такая как Мэддисон сможет приносить удовольствие, какому-то бессердечному зверю. В её голове появилась мысль о том, что может быть, стоит попробовать по-другому? Надо полностью расслабиться, может быть, так у неё что-то получится. Постепенно она обнаружила места, где верёвка натягивалась еще сильнее. Она зашевелила ногой, сначала легонько, потом чуть сильней, по мере того, как ослабевала верёвка. Но у неё не было столько сил… И на это ушло время… Наконец, к собственной радости и удивлению, у неё получилось ослабить верёвку настолько, чтобы она смогла попытаться вытащить из неё всю правую ногу. Ей это удалось. Она тут же ощупала ею пол. Меньше, чем в тридцати сантиметрах от неё, среди обломков этой комнаты, валялся его охотничий нож. Его лезвие было покрыто запеченной кровью. Она попыталась махнуть свободной ногой по направлению к ножу. Нога пролетела слишком высоко над ним, то есть мимо цели. Она снова расслабилась. Ей нужно было несколько минут, чтобы снова попытаться достать нож. Повторив попытку, она все-таки достала его. Она зажала грязное лезвие между пальцев ног, подтянула его по полу и осторожно подняла, пока его рукоятка не оказалась в её ладони. Она крепко сжала её онемевшими и мокрыми пальцами, развернула нож и стала медленно пилить верёвку, стягивающую её запястья. Казалось, что время остановилось, она не могла дышать и лишь молилась, что не уронит нож, что он не войдет и не сделает ей еще хуже. Наконец, верёвка с треском порвалась. Невероятно, ведь теперь её руки свободны! С громко бьющимся сердцем она разрезала верёвку на второй ноге. Ей было сложно двигать руками, она свернулась в клубок ощущая покалывание в конечностях, пока восстанавливалось кровообращение. Задыхаясь от волнения, Мэддисон поднялась на ноги и заковыляла к двери. Она взялась за ручку, но не повернула её. Её страх усилился, когда она услышала там еще крики… У неё не было выбора, и все-таки она повернула ручку. Ей открылся длинный пустой коридор. В горле у неё снова поднялась волна страха. Она стала красться по коридору в его направлении, с босыми ногами, стараясь не издавать ни звука. Ей так хотелось поскорее вернуться к матери. Увидев окно, сквозь занавески она поняла, что на улице темно. В темноте ей будет легче ускользнуть. Хромая, она подошла к деревянной двери в конце коридора и сжала щеколду. Дверь тяжело повернулась в её сторону, открывая перед ней ночь. Её лёгкие наполнились свежим, холодным, доставляющим наслаждение воздухом. Смесь тревоги, радости и свободы вскружили ей голову. Сделав первый шаг, она быстро побежала на свет. В надежде, что её кто-нибудь заметит и подхватит. Бежав босыми ногами по мокрой и холодной земле, она все-таки дошла до цели. Мэддисон спустя пол-час была уже у проезжей части. Машин проезжавших мимо, было мало. Она все боялась, что он ее найдет и будет хуже. Заметив на обочине машину, она не задумываясь побежала как можно скорее ближе к машине. Тихо подкрадываясь, она присмотрелась, но никого не увидела. Единственное, что она точно заметила, так это телефон который лежал прям на водительском сиденье. Схватив телефон она начала набирать номер своего коллеги и друга — Джейсона Рей. — Аллооо… — Мэддисон? Почему так поздно? — сонным голосом спросил Джейсон, он любил Мэддисон, она была ему как сестра, в детстве они ходили в один сад, в одну школу, а теперь ещё коллеги. Многое им пришлось пережить вместе. — Забери меня…я не знаю где я сейчас, пробей по номеру, Джейсон помоги, — по ее щекам текли слезы, она не могла больше держать всю эту боль внутри. Это тяжело, даже для такой сильной как Мэддисон девушки. — Оставайся на месте. Я нашел адрес, скоро буду… Она уже дрожала от холода, её губы были темно-синего цвета, ноги уже отказывали. Еле-еле открыв заднюю дверь автомобиля она залезла внутрь и накрылась пледом, лежащим на сиденье, этот плед медленно согревал её. Мэддисон уже не волновало то, чья эта машина. Она не заметила как погрузилась в глубокий сон. Сломаться в такой ситуации — легко. Но придти в себя сможет не каждый. Мэддисон многое пережила в своей жизни. Развод, потеря отца, новость о том, что она не сможет иметь детей, смерть её лучшей подруги — и всё это пережила, сильная, но в то же время хрупкая Мэддисон Морис.