Судьба сокрушает нас двояким образом: отказывая нам в наших желаниях и исполняя их. © А. Амиель
— Я тебе говорю, скрывают они от нас что-то… Ой скрывают… — пьяным голосом протянула девушка, окидывая затуманенным взором зеленых глаз разложенные на темном сукне карты Таро. — Не зря карты просят нас остановиться, иначе — вот, смотри — беда будет. Ее собеседница словно нехотя отлипла от бокала красного и невероятно сладкого вина и бросила взгляд сначала на карты, строго глядевшие на нее отнюдь не сказочными арканами, а затем на подругу: — Ты хочешь сказать, — девушка отчего-то хмыкнула, — что другие миры и правда существуют, но некто свыше просит нас заткнуться и прекратить мучить карты, а то уши оторвут, ноги вырвут и поменяют местами с уже упомянутыми частями головы? Аня, не пугай меня. Мне и так страшно после того, что ты рассказала мне о моем ближайшем будущем. Ее голос был полон скептицизма, но любопытство — такая часть характера, которую, если уж она есть, никуда не денешь. Вообще, Ева — именно так звали девушку — всегда была любопытной. Именно любопытство заставило ее когда-то коротко подстричься, почти под мальчика, поступить в университет, в попытках познать сложную профессию лингвиста, а также пройти многие компьютерные игры. В разной последовательности. А уж сколько раз она их перепроходила, жаждая раскрыть все секреты других, вымышленных миров, погружаясь в прохождение целиком и полностью. Ева была их огромной фанаткой. Однажды, опять же в порыве своего неуемного любопытства, наткнулась на сайт, посвященный языку одной из рас игры, и научилась составлять на нем цельные предложения. Ну, а как иначе? Профессия лингвиста обязывала. Даже эта встреча состояла из кромешного любопытства и интереса. «Менять ли мне работу?» «Меня уволят, да?» «Ой, а давай погадаем на Соласа!» «Он и правда уничтожит весь мир?» — из таких запросов состоял сей таинственный и немного пьяный вечер. Хорошо, что и Аня была такой же дикой фанаткой игр и магии, ничего про лысого бога не пришлось объяснять. Потом, осилив две бутылки вина, вопросы пошли куда интереснее. Есть ли другие миры? Существует ли какой-нибудь барьер вокруг планеты, мешающий появлению магии на Земле? И тому подобное. Естественно, карты отказывались отвечать, явно повинуясь желанию третьего лица. Или третьих. Послышался звон поставленных на стол бокалов, и две сумасшедшие девицы в едином порыве склонились над раскладом, чуть не стукнувшись лбами от такого резкого движения. Зашуршали карты, легли на полотно, отнюдь не помогая, а еще более запутывая девушек и… даже запугивая. — Не нравится мне это, — спустя какое-то время едва слышно проговорила гадалка, мигом протрезвев. Одной рукой она подпирала голову, то и дело перебирая пальцами длинные черные волосы, а другой проводила по гладкой поверхности любимых помощниц, карт. Ева же неотрывно глядела на карты, пытаясь самостоятельно прочувствовать послание от старших арканов. Она и сама что-то умела, все-таки не зря в роду была ведьма (как говорила бабушка), однако способности сильно уступали способностям Ани. Та мастерски умела читать расклады, чем Ева периодически пользовалась, одновременно узнавая ответы на мучившие ее вопросы и учась. За окном давно уже царила ночь, темная и отчего-то тихая. Не было слышно ни шума проезжающих где-то там машин, ни пения ночных птиц, ни движения стрелок на циферблате часов, висевших на стене. На небе виднелась только одинокая и полная луна, глядевшая в единственное горящее светом от гадальных свечей окно. Даже звезд не было видно — яркая луна затмевала все вокруг себя. Повинуясь чему-то, какому-то странному чувству, замерли даже девушки. Мир замер. Взрыв произошел, как это обычно бывает, внезапно и неожиданно для всех. Ярко-зеленая вспышка озарила все вокруг, ослепляя, а взрывная волна выбросила позарившихся на тайны вселенной девушек прямо в окно, не щадя. Они тяжело шмякнулись на землю, даже не попытавшись сгруппироваться, пребольно ударившись всем, чем только можно, и, кажется, проехавшись по сухой каменистой поверхности какое-то расстояние. Когда перед глазами прекратили кружиться в танце звезды, а шум в ушах хоть немного утих, Ева постаралась приподняться, пошевелив руками и головой, но тело в миг пронзила такая сильная боль, от чего девушка не выдержала и закричала. Ее тело было покрыто порезами и рваными ранами, на голых ногах не найти ни одного живого места, свободного от крови. В спине торчали, поблескивая, осколки стекла. — А-Аня! — крикнула она, царапая ногтями землю и часто дыша, вдыхая частички пыли и запах гари. Ноги отказывались шевелиться вообще, что приводило к мысли о травме позвоночника, а это никак не прибавляло оптимизма. Голова раскалывалась, в глазах двоилось, в ушах стоял невыносимый шум, все тело состояло из одной только боли. Ева судорожно сглотнула и, сжав комья земли в руках, снова крикнула: — Аня! Аня-я-я! Ты где? Отзо… Отзовись! Прошу! Я не могу пошевелиться! Подруга не отзывалась. Запаниковав, Ева с трудом повернула голову и распахнула глаза в неподдельном ужасе. Вокруг все горело каким-то неестественным зеленым огнем, окрашенные в осенние цвета деревья гнулись к земле от сильных порывов ветра, здания рушились. Где-то кричали люди, но их крики доносились до слуха девушки словно сквозь какую-то преграду. Небо было покрыто яростными росчерками ядовито-зеленых воронок, из которых на землю то и дело падали какие-то огромные сгустки, моментально сжигая то, к чему прикасались. Ани нигде не было видно. — Черт! — девушка судорожно всхлипнула и снова попыталась встать, надеясь на чудо. Надо уносить отсюда ноги, найти Аню, спастись! Позвонить маме, узнать как она, жива ли! Вдавливая лицо в землю и упираясь в нее ладонями, царапая раскрошенными камнями нежную кожу, Ева постаралась подтянуть ноги, но ничего не вышло. Только лишний раз потревожила раны, мигом вытолкнувшие из себя новую порцию крови. — Черт! Черт! Черт!!! Мама… Мама… Мамочка… Из ее глаз полились слезы, смешиваясь с грязью и кровью на лице. Как такое могло произойти? Почему? Неужели карты не врали, когда предупреждали об опасности? Но почему так? Почему? Почему? Почему? Могло ли это быть простой случайностью? Люди далеко зашли в уничтожении собственной планеты, так может это ответ самой природы на действия населения Земли? Из-за того, что лежала на животе, она не могла видеть, как из новой небесной воронки, раскрытой прямо над местом, где лежала Ева, вылетел очередной полупрозрачный сгусток, направляясь прямо на нее. Она даже не успела испугаться. Просто в одно мгновение ее тело вспыхнуло, на долю секунды одаривая каждую частичку тела невероятно острой болью, а затем пришли Тьма и Пустота.***
Как долго она пребывала в темноте? Как долго плыла в ней, одинокая и всеми забытая? Время больше не значило ничего. Какое может быть время в абсолютно пустом и безжизненном пространстве? Девушка была будто бы в вакууме. Ни звуков, ни каких бы то ни было ощущений. Не было и мыслей. Воспоминаний. Ничего. Просто сгусток энергии, плывущий в никуда. Так ей было хорошо и спокойно. Порой она пролетала мимо таких же потерянных душ, какой была она сама. И именно потому, что они были так похожи, никто не тянулся друг к другу, ведь им было легко в своем одиночестве. И продолжали куда-то лететь… Они были похожи на звезды. Но всему однажды приходит конец. Внезапно Еве стало очень больно, и что-то будто бы выталкивало девушку из такого приятного забытья. Ее тело засияло ярче Солнца, вспыхнуло подобно яркой искре и, набирая скорость, полетело куда-то вниз. — Emma len… Emma len! — услышала девушка чей-то голос, где-то совсем рядом, но он продолжал быть далеким от нее. Кто-то продолжал звать ее, кто-то кричал, а потом шептал что-то. Язык, такой незнакомый и родной одновременно. - Emma len… — голос все продолжал звать, повторяя одну и ту же фразу без конца, прерываясь на крики и плач. А девушка все продолжала падать. И вдруг темнота расступилась, уступая место свету и жизни. Первое, что увидела Ева — огоньки. Много огоньков, бликов, самых разных — больших и маленьких, красных, желтых, зеленых. Они переливались, смешивались, множились, заполонив собой все пространство вокруг. Огоньки были настолько прекрасными, что хотелось улыбаться, но тело не слушалось, оно казалось чужим. — Дочь моя… — наконец донесся до слуха девушки незнакомый женский голос. «Дочь?.. Мама…» — Вот ты и родилась, моя родная. Мы все так рады твоему рождению, кровь от крови нашей, плоть от плоти. Погодите, что? Родилась? Но ведь я… Я… Жила. Жила и… Умерла. Мама… Мамочка… Моя мама… Мама… Мама! Ева перевела взгляд в сторону и взглянула на свою «мать». У той было красное от рыданий и опухшее лицо, испещренное странными цветными линиями; странные остроконечные уши, украшенные серьгами. Все в ней было чужим, отталкивающим. Это не моя мама! Не моя! Кто она? Я ее не знаю! Кто я? Что я здесь делаю? Верните меня домой! В небольшой хижине было оживленно. Еще бы! Ведь в клане Гилайн появилась новая жизнь! Вокруг роженицы сгрудились Хранитель, муж женщины, а так же ближайшие родственники. Им всем хотелось посмотреть на прибавление в клане. И, как по заказу, тишину разрезал плач новорожденной эльфийки. — Aneth ara, Da'len! — молвил Хранитель, врываясь в истошный плач новорожденной, и все эльфы поддержали его ликующими возгласами.