One glance and the avalanche drops

      Такеши был совершенно без понятия, что происходит, но его и раньше это никогда не останавливало.       Он находился на мосту, хотя последнее, что помнил мужчина – заброшенный склад. Мальчик упал напротив подростка, девочка защищала старика. Туман, льнущий к телу, и густой, словно иллюзия Мукуро, но за пеленой двигались вовсе не тени. Такеши бросил взгляд на серебряные волосы, высокий мужчина споткнулся, когда другой приблизился к нему. Ямамото начинает двигаться, прежде чем понимает последствия поступка. Шигуре Кинтоки естественно лег в его ладонь, деревянный синай переливается сталью, когда он поднимает лезвие.       Мощный железный клинок сталкивается с его, в футе над головой сереброволосого мужчины.       "Оу", думает Такеши, в основном веселясь, и отвечает на широко распахнутые глаза приветливой улыбкой.       – Привет всем! – произнес он. – Я так понимаю – это не Намимори?       – Кто ты, черт возьми, такой? – рычит другой мечник и набирает дистанцию. Рывком, он замахивается мечом, Такеши вычисляет его силу, возможность блока—       Сереброволосый подхватывает парня в вихрь ветра и листьев, который вызывает у Такеши головокружение, и они приземляются на другой стороне моста. Ноги Ямамото лишь коснулись земли, и в тот же миг он двигается, через полсекунды уже искрясь Пламенем Дождя. Стремительно проносится сквозь клубящиеся облака Коджиро, Такеши бросается к мечнику, когда начинает накрапывать дождь.        – Какаши-сенсей! – вскрикнула девочка за его спиной. Вода вихрящаяся вокруг Шигуре Кинтоки, концентриуется—        – Не вмешивайся, Сакура! – приказывает другой мужчина. Искрящаяся молния. Гром. Такеши не может даже на миг посмотреть в ту сторону, пока противостоит врагу с массивным клинком, но чем-то молния напоминает защитные техники Ламбо.       Возможно, в ином случае, он не вмешивался бы, но здесь было трое детей. Такеши был частью Вонголы десять лет, оставил Тсуну бороться с Мельфиоре, наблюдал как его мир гибнет. Он не собирался больше позволять детям умирать , неважно, враги они или нет.       Усилие Воли, касание Пламени и желание, Коджиро кричит над его головой, вздымается голубое пламя.       Поле боя замирает.       Такеши достаточно полсекунды, чтобы убедиться, что техника выдержит. Он отступает на шаг, ныряя под клинок противника. Мужчина ошеломленно распахнул глаза, но Такеши наблюдает за тем как его хватка слабнет, и клинок со звоном выпадает из рук.       – Ну вот, – беспечно произносит он, взмахивая Шигуре Кинтоки, все еще готовый к схватке, но уже не такой пугающий. – Сегодня такой прекрасный день, стыдно тратить его на схватки. Определенно, так гораздо лучше, чем когда я только прибыл.       Как и ожидалось, но— хорошо. Это, конечно, не то место, в котором ожидал оказаться Такеши, когда менялся местами с собой из десятилетнего прошлого. Интересно, похоже что-то случилось, учитывая, что Тсуна и Хаято уже поменялись… Ямамото лишь надеялся, что он из прошлого достаточно силен, чтобы использовать Оружейную Коробочку и победить членов группировки Мельфиоре.       Из-за спины раздается прерывистое дыхание, треск молнии стих. Такеши поворачивается, чтобы посмотреть в чем дело. Как раз вовремя, чтобы заметить, как седовласый мужчина спотыкается и падает на одно колено, опустив голову. "Слишком много Умиротворения", думает Такеши, вздрогнув. Большая часть его внимания была сосредоточена на фехтовальщике, но он просто хотел, чтобы все остановились.       – Упс, – слегка робко говорит он и делает шаг назад. Дышит и фокусируется, выводя Шигуре Кинтоки фигуры по воде, которая начинает собираться вокруг его ног. Бледно-голубое свечение пламени кружится вокруг него, удерживает мечника на месте, но освобождает всех остальных. Такеши улыбается, поднимает голову, когда Коджиро кружится над ним и позволяет дождю исчезнуть.       - Что это была за техника? – спрашивает сереброволосый, стоя на коленях, обхватив одной рукой запястье. Определенно, не защитная техника, думает Такеши, серьезно наблюдая за ним. Он выглядит потрепанным, израненным, усталым, его ноги не держат. И это никак не связано с использованным Пламенем Дождя Такеши. Девочка наблюдает за ним с очевидным страхом, а мальчик-блондин молчит, но смотрит, широко распахнув глаза, прижав к груди другого мальчика в синем.       – Шигуре Соен Рю, – весело говорит Такеши, и это лишь отчасти правда. Он предлагает мужчине свою руку, держа наготове Шигуре Кинтоки, и немного удивляется, когда мужчина принимает помощь. Он поднимает человека на ноги, поддерживая его, когда тот покачнулся, а затем снова смотрит на мечника. Высокий человек борется со Умиротворением Дождя, но все еще не может пошевелиться, и Такеши весело улыбается, позволяя Пламени пробежать по лезвию, когда поднимает его.       – Я думаю, – говорит он, чувствуя, как Коджиро взмахивает крыльями. – Что бы ты здесь ни делал, это нужно остановить.       Темноволосый подросток кричит, полный страха, и бросается в бой. Что-то близкое к панике мелькает на лице мечника, но Такеши уже поворачивается, встречая выпад мальчика взмахом меча. Он парирует сенбон, брошенный парнем, переворачивает клинок, бьет тупой стороной по затылку. Это немного сложнее, чем предполагал Такеши, но подросток падает, и, не прерывая движения, Такеши скользит мечом по воде и поднимает волну, пронизанную Пламенем. Парень падает на высокого фехтовальщика, и Такеши наблюдает как тот не выдерживает, оседая безвольной массой. Издав изумленный возглас, сереброволосый мужчина переводит взгляд с Такеши на парня и обратно, не может перестать смотреть.       – Ты... один из Семерых? – осторожно спрашивает он.       Не думаю, что он подразумевает Семерых Хранителей Вонголы. Ямамото смущенно смеется, потирая затылок, и спрашивает:       – Ух, каких Семерых?       Видимо, этого ответа достаточно, потому что мужчина поднимает бровь.       – Если ты здесь не ради Забузы, то ты вовремя, - сухо говорит он и склоняет голову. – Хатаке Какаши.       – Приятно познакомиться, – откликается Такеши. – Я – Ямамото Такеши.       Какаши и глазом не повел, никак не отреагировав на его имя, но Такеши уже догадывался, что место, в котором он оказался, скорее всего, другое измерение, учитывая, что произошло. У него не было особой надежды на возвращение назад, да и желания тоже. Тсуна – там, как и Хранители из прошлого, и Такеши не мог вообразить, что они не заняты прямо сейчас исправлением ситуации, несмотря ни на что.       (Возможно, Хаято в чем-то был прав, когда обзывал его оптимистичным идиотом)       "Забуза", повторил он про себя. Всегда стоит помнить имя противника. Он перевел взгляд на мечника снова. Опытен – может быть, когда он проснется, Такеши попросит о матче-реванше. Просто в качестве спарринга, он в последние годы был сосредоточен на бейсболе и ему стоит использовать шанс попрактиковаться.       Какаши мурлычет что-то себе под нос, но, при этом, внимательно наблюдает за Ямамото. После долгой паузы он протягивает руку, смещая свою повязку, пока та не касается лица, пряча отличающийся глаз. Прямо как у Мукуро, думает Такеши, и ему уже нужно приложить усилия, чтобы не перестать улыбаться. Возможно, это опасно. Как и большинство вещей в этой жизни.       После, неожиданно, раздается рев, громкий и мощный, полный облегчения. И Какаши, и Такеши резко оборачиваются как раз в тот момент, когда блондин отодвинулся. Ребенок в синем на его руках шевельнулся, слабо, лишь дернул головой, но—       Не труп. Не бездыханное тело и Такеши не настолько очерствел, чтобы не почувствовать в этот момент облегчение. Судя по нервному выдоху Какаши, они не просто незнакомцы. Какаши волнуется и одно лишь это заставляет Ямамото радоваться, что мальчик выжил.       – Саске! – прокричала розоволосая девочка, оставляя свою позицию и перебираясь на мост. Она падает на колени рядом с двумя мальчишками, ее руки дрожат и темноволосый ребенок кашляет, снова закрывая глаза.       – С ним все будет нормально, Сакура-чан, – произносит блондин, будто не он кричал совсем недавно. – Он слишком мерзкий, чтобы подохнуть.       – Веди себя прилично, Наруто, – призывает Сакура хриплым голосом, но без агрессии, и трет глаза.       Наблюдая за этим, на лице Такеши расцветает естественная улыбка, он гладит большим пальцем рукоять Шигуре Кинтоки, а после взмахивает клинком. Сталь обращается обратно в дерево и он убирает меч в ножны за спину. Коджиро кружит над их макушками, описывая большие круги, проверяя, нет ли врагов на горизонте, и Такеши доверяет своей Коробочке в этом вопросе. Раз Коджиро молчит, значит, сейчас они уже в безопасности.       Всхлипы Наруто переходят в нервную икоту и Такеши переводит взгляд на трио, на миг оценивая. Хаято, наверное, так и отреагировал, когда четырнадцатилетний Тсуна вылез из гроба. Друзья, вернувшиеся к жизни – редкость. Драгоценность.       (Он старается не думать о том, что Тсуна, которого он так хорошо знал, что-то планировал незадолго перед собственной кончиной. Слишком много допущений, мало фактов, но—       Тсуна решил, что его молодая версия сможет все исправить. Должна. Обязана быть какая-то причина. И даже если нет, прошлое уже изменится, лишь потому, что их версии из прошлого побывали в будущем. Уже этого должно быть достаточно, чтобы все изменилось. Такеши верил в это всем сердцем и по этой причине готов возложить все на их плечи)       Краем глаза он заметил какое-то движение и подхватил под локоть Какаши, когда тот зашатался, и возвращает в устойчивое положение.        – Полегче, – мягко предлагает он. – Ты же не хочешь испортить им радость от хороших новостей, правда?       Какаши бросает на него осторожный взгляд, так напоминающий Реборновский.       – Ни за что, – откликается он, а затем. – Как долго Забуза будет без сознания?       Такеши был без понятия. Каждый воспринимал Умиротворение Дождя по разному, это зависело от столь многих факторов, что однажды Хаято чуть волосы себе не вырвал, пытаясь вычислить их. По-видимому его пустой взгляд ответил сам за себя, потому как Какаши тихонько вздохнул и произнес: – Позволь мне связать и запечатать его, прежде чем он сбежит.       – Возможно, у тебя есть пара минут. – сказал Такеши с небольшим сомнением, но помогает Хатаке, а не мечнику. – Ты собираешься его доставить куда-то?       – Назад в Коноху. – рассеяно отвечает Какаши. – Он представляет угрозу для нашего заказчика, но так как он пытался поднять восстание в Кири он слишком ценная фигура, чтобы просто убить.       Кодекс убийц, думает Такеши, и он отлично его знает. Реборн был одним из тех, кто учил его, прежде чем погиб из-за радиации. Все, что не может мне помочь – может стать угрозой. Какаши не кажется ему якудзой, а Такеши доверяет своему чутью.       – Похоже на политику, – шутит он, ведь его собеседник использовал тот же тон, которым говорил Тсуна о Семьях, борющихся за власть. И когда лицо Какаши едва заметно поморщилось он рассмеялся: – Определенно, политика.       – Тот факт, что тебе это неизвестно, заставляет меня думать, откуда же ты явился? – многозначительно произносит Хатаке, меняя тему.       Такеши замечает, что непроизвольно смотрит вдаль, на воду. Думает, опять, о Тсуне в гробу, о его тихих встречах с Хибари за несколько дней до гибели. Кто-то посторонний подумал бы, что они завели отношения, но— смерть Реборна что-то сломала в Тсуне. Такеши не мог перестать поражаться этому.       Ради своей Семьи он дважды бросал бейсбол. Ради семьи во всех смыслах этого слова. Столько раз он был готов пожертвовать жизнью ради них, ради шанса, что остальные выживут. "Если бы я оставил их", размышляет он, у него был шанс попасть в высшую лигу, осуществить свою мечту, но—       Тсуна умер и появилась его версия из прошлого, посреди раздираемого войной мира, полного ужаса, отчаяния и… надежды. Такеши смотрел на него, тогда, в лесу, и подумал "Ох", почувствовал, как настраивается на нужную ноту, словно камертон.       Они из прошлого спасут будущее, спасут мир. И если это означает, что Такеши останется здесь, в мире, где есть мечники с огромными мечами, использующими не совсем Пламя для сражений, то так тому и быть.       Эту жертву он более чем готов принести.       – Этого места больше нет, теперь, – произнес он. Это должно было звучать мрачно, печально, но— что ж.       Хаято всегда звал его оптимистичным идиотом.       – Думаю, я ищу его, – сказал он, и это кажется правильным, заставляет его улыбнуться, встречая оценивающий взгляд Какаши.       Какаши пристально смотрит на него. Еще раз долго оглядывает с головы до ног, серебристая бровь поднимается к взъерошенным волосам.       – Ты, сейчас... – собирается спросить мужчина, но—       Такеши готов принять это за предложение перемирия, за приглашение, и смеется.