Звезда пленительного счастья

- Эраст, пожалуйста! – взгляд у Яши умоляющий, глаза тёмные прожигают до самого нутра, руки непроизвольно вперёд тянутся, а тонкие длинные пальцы подрагивают, - Эрастушка, душа моя, неужели откажешь?! - Откажу, Яша, сам понимаешь, что н-нельзя, - отводит глаза не в силах выдержать умоляющего взгляда брата. Никогда ведь и ни в чём не мог ему отказать, а тот знает главную эрастову слабость, знает и своим знанием пользуется, - Никак н-нельзя, Яша, и не смотри так, не мучай меня. - Отчего же нельзя, Эрастушка? Люди осудят? Так нас же папенька учил никогда не слушать людских суждений, думать своей головой, жить своей жизнью, разве не так, голубчик мой? - Так, Яшенька, всё так, - вынужден признать младший, - Т-только вот ты папеньку вспомнил, а он бы тоже н-не одобрил. - Вздор, Эраст, это полный вздор, папенька не был трусом, он бы не побоялся, а ты сейчас оскорбляешь его память! - Хорошо, оставим в покое папеньку и его память, - вздыхает Эраст, понимая, что бесполезно спорить сейчас на этот счёт со старшим, - Даже Бог с ними с людьми и с их мнением, но ты п-пойми, Яша, пойми меня, дорогой, это против всех законов, мы с тобой служащие люди, что скажет государь? - Госуууударь, - издевательски тянет Яков, - Ты просто не любишь меня, Эраст, если бы ты и правда был трусом, я бы еще понял, но ты ведь не любишь меня получается, и это осознавать тяжелее всего! Картинно заламывает руки, отворачивается и отходит к окну. Встаёт там нахохлившийся, отвернулся от брата и страдает. Наполовину манипуляции, наполовину правда, но сам чёрт не разберёт где заканчивается одно и начинается другое, только какая разница, Эраст никогда не мог выносить страданий Якова. Хоть и ругался, что старший ведёт себя как капризный ребёнок, хоть и шипел в бессильной злобе, что последний раз поддаётся на его провокации, но никогда не умел отказать. Не сумеет и на этот раз, битва уже проиграна. - Хорошо, д-душа моя, - говорит глухо и решительно, - Будь по-твоему, не откажу, - встаёт перед братом, смотрит ему пристально в глаза, будто ждёт не передумает ли? Поднимает руку к воротничку. Но какой там передумать, Яков вперёд подаётся в жадном нетерпении, протягивает к Эрасту руки, рот приоткрыл, тёмные глаза смотрят дико. Младший расстёгивает воротничок, снимает орден и кладёт в раскрытую ладонь старшего. - С Рождеством, р-родной! - криво дёргает уголком рта, болезненно улыбается. Яков поднимает на него сияющие глаза. Чёрные чёртовы омуты светятся ярче всех этих цацек и звёзд, которые так любит Яша. Эраст жмурится, ослеплённый этим сиянием. Да, брат наденет орден когда они пойдут к заутрене. Да, расстегнёт нарочно пальто, чтобы все издалека видели блеск звезды. Да, это подсудное дело, но какая сейчас разница, что скажут люди и даже сам государь, какая разница, что сказал бы папенька, если Яков так ослепительно счастлив. Эраст понимает, что он уже получил свой главный подарок. Не только рождественский, свой главный жизненный подарок. - С Рождеством! – эхом откликается Яков, порывисто обнимает брата и сияет совсем уж нестерпимо ярко. Ярче звезды, которая красуется теперь на его шее, и ярче звезды, которая появилась наконец в небе.