Жарища

      Здесь, в благопристойном пригородном райончике, все соседи были тихие — все, за исключением студентки колледжа, молоденькой Рей Ниимы. Прелестного ангелочка, солнышка и отчаянной вертихвостки.       Бен смотрел, как она с визгом обливалась водой из шланга на лужайке перед домом — ее веснушчатое лицо раскраснелось и сияло. Рей… Много лет назад ее удочерила бездетная семейная пара — вечно пропадавшая на работе, что, впрочем, нисколько не расстраивало эту чудесную девушку — она светилась, чем бы ни занималась.       Бен резко задернул жалюзи. Рей… милая Рей. Ему хотелось пригласить ее к себе в бассейн и угостить своим барбекю. Как правило, он не водил на такие мероприятия женщин, но он смел надеяться, что… может, ей понравится.       Нет. Он подождет.       …Пропорционально усиливавшейся жаре, количество одежды на ней уменьшалось. Бен готов был целыми днями подсматривать сквозь жалюзи, любуясь ее упругой загорелой кожей и напрочь игнорируя запросы клиентов, которым срочно, вот прямо сейчас, требовалось восстановить данные в онлайн режиме. Рей была счастливой обладательницей великолепной фигуры, и он не мог глаз оторвать от ее стройных ног — под струями воды на зеленой траве.       И вот однажды летней ночью она постучала в его дверь, испуская мощный напор феромонов. Бен коротко вздохнул, увидев, как вздрогнул ее впалый живот.       — М-мистер Соло? — прошептала она.       — Да?       — У нас дома сломался кондиционер. — Рей застенчиво накрутила на палец лямку малюсенького бикини. — Пожалуйста, можно я переночую у вас?       Эта девушка была такой хорошенькой и милой, что Бен сразу, невнятным бормотанием выразив согласие, отодвинулся и пропустил ее в дом.       Рей переступила порог и с наслаждением втянула в себя прохладный воздух. Она источала аромат секса и течки, но ей было восемнадцать, и такие вещи считались неподобающими для нее — сейчас и еще целых три года. Бен молча запер дверь на ключ.       — Где твои родители? — осведомился он.       — …Не знаю, — она почесала подбородок. — М-м… у вас есть супрессанты?       Бен шагнул к ней.       — Нет.       Рей разжала пальцы, щелкнув лямкой по плечу. На ее загорелой коже поблескивал пот.       — Ладно, — неуверенно проговорила она, — у вас хотя бы прохладно.       — Конечно, — немедленно подтвердил Бен.       Надо всего лишь подождать. Скоро начнется течка — при этой мысли у него потекли слюнки. Течка. Покорность. И соблазнительная юная соседка.       Рей юркнула в джакузи и провела там большую часть ночи, скорее всего, неутомимо мастурбируя, а Бен мерил шагами коридоры своего огромного дома, пока не решил поменять постельное белье. Он должен быть готов. Совсем скоро он ей понадобится.       Мысли о ее топорщащихся сосках под обтягивающим бикини и плавных очертаниях ее лобка не давали ему покоя. Он должен что-то сделать, у Рей наступает течка, и ей понадобится альфа-самец. Да он будет вгонять ей все выходные, пока она не запищит от восторга!       Бен притаился у лестницы и ждал, пока Рей, наконец, не появилась. Пошатываясь, она побрела к холодильнику, вытащила бутылки воды и принялась жадно пить. Вода стекала по ее подбородку, струилась между ее маленьких сисек. И… Блядь!       Аромат течки и желания ударил ему в ноздри.       Бен вышел на свет.       — Привет, детка.       Рей обернулась и взглянула на него — ее зрачки были расширены, а соски стояли торчком. Она сглотнула так сильно, что ее горло заметно дернулось.       Бен наблюдал, как она шлепала по полу босыми ногами, направляясь мимо него к лестнице. Как завороженный глядя на округлые очертания ее маленькой попки, он последовал за ней на второй этаж, безостановочно вдыхая ее запах. И пахло от нее, надо сказать, сногсшибательно. Узкие трусики ее купальника вызывающе облегали загорелые ягодицы. Блядь!       Он широким шагом подошел к ней.       — Милая… не хочешь смыть хлорку?       — Нет, — вяло пробормотала она. — Дай мне одежду.       Бен не стал возражать. Вручив ей первое, что попалось под руку, он принюхался к ее волосам, но она, вздрагивая, поковыляла в гостевую спальню.       Бен прикусил щеку. Восемнадцать. Ей восемнадцать. Плевать, сегодня он все равно насадит ее на хуй!