Lovefool

Мой телефон лежит на потрепанном кожаном диване, на расстоянии вытянутой руки. Все разошлись. Джон злится на меня за то, что я не захотел писать. Прошло двадцать три дня с тех пор, как мы опубликовали это сообщение, изменяющий карьеру бред, который мы дали фанатам в качестве объяснения, словно кость стае голодных собак. Двадцать три дня, а я только и делаю, что слишком много думаю. Наверное, мне всё же стоило позволить собакам разорвать меня на части. Я не думал, что они просто перестанут нас беспокоить. Я не ожидал, что они так бесцеремонно вышвырнут нас из своей жизни, как разгневанная девушка твои вещи из окна своей спальни. И я говорю это основываясь на собственном опыте. Вообще-то, я не знаю, чего я ожидал. Что мы все перестанем называть себя Panic! At The Disco, что мы просто разойдемся каждый своей дорогой и будем делать музыку, будем в меру успешными. Я был готов забыть группу, я был готов остаться друзьями со Спенсером и Брендоном. В моей голове было всё спланировано, дорога была намечена. Я никогда не делал этого раньше. Большую часть времени я плыву по течению, потому что именно так делаются прекрасные и великие открытия. Тем не менее, ничего из этого не могло привести к великому открытию. Я знал это и поэтому всё спланировал. Теперь я знаю, что когда план проваливается, это причиняет боль даже больше, чем когда у тебя его нет. Совет на будущее: когда ваша группа будет разваливаться — не стройте планов. Когда мой взгляд блуждает по потолку, я кое-что вспоминаю. Одно из тех воспоминаний, о которых не знаешь, что его хранит твой мозг, которое, как ты думал, было уже выведено нейронами, чтобы освободить место на твоём внутреннем жестком диске. Это Брендон, сидевший за столом тур-автобуса, когда я лежал на диване напротив него. Это я, лениво обновляющий свою ленту в Твиттере, потому что Твиттер — нечто самое быстрое, что я когда-либо видел. Тысячи твитов появляются каждую секунду, люди пишут нам, как сильно они нас любят, как сильно они нас ненавидят, и всё что между. Это демонстрационное табло для личной жизни, билет в один конец, чтобы рассказать миру о своих чувствах. В верхней части экрана появляется новая белая полоса. Ещё больше твитов. Ещё больше контента. Кто-то всегда о чем-то разглагольствует. Погода. Разбитое сердце. Темные мысли. Милые фотографии собак. Мой взгляд падает на первый твит, и это не фотография собаки. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на его автора. Брендон всё ещё сидит за столом, в его руках телефон. Свет, струящийся из окна позади него, создает впечатление, что у него нимб; иногда по ночам кажется, что у него действительно он есть. То, как на него падают огни сцены, переносит его в другое измерение, и мне интересно, знает ли он об этом. Я знаю. — Что это? — Слова вылетают из моего рта раньше, чем я это осознаю, и звучат они безразлично. Кажется, у меня к этому талант. Заставлять людей думать, что мне на все плевать. Брендон отрывает взгляд от телефона и фокусируется на мне. Его волосы начинают спадать на его глаза, и он всё никак не удосужится побриться. — А? Я протягиваю руку и показываю ему свой экран в качестве объяснения, но я уверен, что он уже знает, о чем я говорю. Он всегда на шаг впереди, даже если не любит этого показывать. — То, что ты написал. На его лице появляется улыбка. — Это песня Cardigans. Ты её не знаешь? Она из «Ромео + Джульетта». Я не знал её. Может, тогда я не уделил этому достаточно внимания. Я протягиваю руку, чтобы взять свой телефон и найти песню. Легко и без усилий, всего несколько нажатий по клавиатуре. Lovefool. Я смотрю на дразнящий меня маленький ценник в $0.99 сбоку. Да, твою мать, я куплю тебя. Я куплю тебя, даже если это ничего не вернет. Ни группу. Ни его, ни его поцелуев. Я не плохо так облажался, да? Но ты здесь. Всё ещё здесь, с 96-го, с тех пор, как чье-то сердце разбилось и заставило почувствовать себя достаточно особенным, чтобы написать об этом песню. Мы все думаем, что мы пиздец какие особенные. Я нажимаю «play», как только система проглатывает мои деньги, и из дерьмовых динамиков моего телефона начинают звучать первые ноты мягкой поп-песни под диско бит. Его имя слишком легко вводится в строку поиска, пока играет моя недавно купленная песня, а поиск нужного твита занимает слишком мало времени. Я снова смотрю на него, на буквы, растянутые по моему экрану с его именем сверху. Brendon Urie @brendonurie 23 June love me, love me. say that you love me. i can’t care about anything but you. Кто бы ни написал эту песню, он был в отчаянии. Я блокирую телефон и снова смотрю в потолок, хрупкий голос певицы снова и снова поет о любви, которую она не смогла удержать. Жалкое зрелище. Я думаю о Брендоне, представляю его с наушниками в ушах, прислонившимся головой к окну машины, и эта песня играет только для него. Он делал это время от времени, просто полностью замыкался, чтобы побыть с самим собой, с собой и своей музыкой. Это случалось так редко, что в такие моменты никто не смел его беспокоить. Спенсер говорил, что ему нужно восстановиться, потому что не существует ни одной батарейки, которая бы не разряжалась. Спенсер иногда полон дерьма. Интересно, почему Брендон почувствовал необходимость написать в Твиттер именно в этот момент, теплым днем во вторник, когда свет, струящийся через окно автобуса, делал пыль в воздухе похожей на мерцающие звезды. Но правда в том, что мне не нужно задавать себе этот вопрос. Я точно знал, почему, и он тоже. Он был слишком вежлив, чтобы сказать мне ещё раз, а я был слишком бесхребетен, чтобы что-то предпринять. Сначала было легко убеждать себя в том, что я люблю Келти. Да, её было так легко любить, потому что она была идеальной. Грациозной, красивой, веселой, умной. Девушкой мечты. Девушкой. Через некоторое время эта мечта оказалась не так уж и хороша, но она по-прежнему была девушкой. Она не была вокалисткой моей группы, и это определенно было одним из её главных достоинств. Он действительно был красив, теперь, когда я об этом думаю. Почему я об этом думаю? Какое-то чувство, которое мне лучше не пытаться понять, начинает заползать в мою грудную клетку, поэтому я хватаю свой телефон чтобы отвлечься, мой взгляд тут же ловит твит, который я не удосужился ранее закрыть. Подставил сам себя, идиот. Клик. Новый твит. Клик. Кликкликкликклик кликкликкликклик кликкликкликклик кликкликклик. Клик. Твит отправлен. Теперь я могу двигаться дальше. Могу жить без сожалений. Разве не в этом вся суть? Ryan Ross @thisisryanross 29 July I love love love you