***
Горячий язык скользит от кадыка до подбородка и ты, наконец, снова смотришь мне в глаза. Для такого места всё уже слишком интимно. Даже обычное сбитое дыхание уже непростительный грех. А руки, что сжимают в своей сильной пламенеющей хватке мои дрожащие холодные ладони? Нет, это уже чересчур развратно. Но я не могу отступать, не могу отказаться от столь порочного ритуала. Не могу и не хочу. К твоих изумрудно-карих глазах мелькает опьянение, волнение и желание. Разве я откажу? Тогда к чему столько тревоги в сузившихся зрачках? Много вопросов… Вскидываю руки, что успели нагло украсть у твоих толику жара. Делаю последний полу-шажок навстречу и обвиваю ими твою обнажённую шею. Губы смыкаются в поцелуй, к которому всё это и вело. И теперь нам только и остаётся, что собрать чемоданы и отправляться прямым рейсом в ад за такой разврат. Дыхание. Взгляды. Движения. Шаги. Прикосновения. Снова взгляды. Поцелуй. Я уже сотни раз горел в аду. Сотни треклятых раз после каждой репетиции и выступления. И я продолжу гореть, принимая на себя пламя твоего дыхания, ладоней, губ и языка. Я приму всё это пламя. Снова зашуршали обёртки от цветов. Шёпот, отличающийся от нашего банальностью. Ад только открыл для нас свои врата.Часть 1
11 января 2019 г. в 23:08
Только когда занавес опускается, я начинаю дышать. А до этого, на протяжении двух с половиной прекрасных часов, ни мои лёгкие, ни моё сердце не дрогнули. Пока все расходятся, зарываясь по самые уши в пышные и дурманящие букеты, мои глаза закрываются в секундном дрёме, а ноги намертво пристают к марилковому полу. Чувствую, как центр тяжести немного смещается то в одну, то в другую сторону, но я не падаю, а продолжаю сопротивляться земному притяжению, опираясь плечами о воздух. Шелест пёстрых и скромных обёрток замолкает тогда, когда мне удаётся разомкнуть припухшие веки. Наконец-то делаю вдох. Ноздри немного сжимаются, а сердце замирает, но после медленного свистящего выдоха продолжает спокойно, немного двойственно биться.
Твоя фигура мелькает в поле моего бокового зрения, но помимо неё есть и другие. Пара хрупких женских силуэтов, что больше похожи на манекены из подросткового отдела одежды — уж слишком юны. Впервые за эти томительные минуты возвращения к жизни, напрягаю мышцы рук и тянусь слегка дрожащими пальцами к несчастному галстуку. Подцепляю идеальный узел. Нервно цокаю языком, всё ещё видя тебя и два манекена. Тяну узел. Выдыхаю скопившийся в лёгких пыльный одеколон старых кулис. Поворачиваю голову, расстегивая пуговицы на воротнике-стоечке. Манекены ушли, обёртка от цветов не шуршит, шагов нет, лишь остатки шебуршания по ту сторону от плотной ткани занавеса.
Отрываю подошвы и направляясь к улыбающемуся тебе. На ходу расстегиваю манжеты и немного закатываю рукава рубашки. Галстук срывается с шеи одним резким движением напряженной руки и падает на марилковый пол красновато-чёрного оттенка. Ты видишь меня, немного скосив глаза вбок, — стремительно идущего на тебя, с безумным взглядом и дрожащими губами, что вычитывают тусклые строчки из ничего.
Повернувшись ко мне лицом, ты машинально отступаешь, уходя в узкий коридор из внутреннего и внешнего занавеса.
Стена. Тупик. Как я люблю это чувство.
Мы оба скрываемся за плотными тканями. Твои лопатки упираются в белую стену, а пятки во всё тот же красновато-чёрный, но уже плинтус. Замираю, стоило между нами остаться метру. Ты цепляешься руками о стену, проводя по ней короткими ногтями. Плечами пытаешься раздвинуть пространство вокруг себя, но оно лишь предательски сжимается вдвойне. Твои губы…
Я вижу, как сквозь тонкую кожу на твоей шее проступает артерия, что припадочно бьётся. Твоя грудь рвано вздымается, сдавленная пространством и костюмом.
Делаю шаг, всё так же вычитывая строки из пустоты.
…Твои губы мелко дрожат, растягиваясь в очередную улыбку. Нет, ты не боишься меня, чему я очень рад. Ты добровольно притягиваешь моё тело к себе за поводок из собственного сбитого дыхания. Твои карие глаза лихорадочно скользят по моей фигуре, пытаясь за что-то ухватиться.
Ещё один шаг…
Между нами теперь всего пара сантиметров. Ты, наконец, отпускаешь стену и делаешь мелкий шажок мне навстречу, убивая и это расстояние.
Вдох — тянется эфемерный поводок, и я приникаю губами к твоей шее.
Сдавленный выдох — твои руки касаются моей груди.
— Ты превосходно сыграл сегодня… — еле слышно шепчет твой бархатистый голос, и я уже готов пасть на колени. Ничего не отвечаю, лишь перемещаясь губами на подрагивающий кадык, а руками сжимаю твои холодные кисти. Вдыхаю аромат твоего одеколона, который, кажется, подарил тебе я на один из праздников… Неважно.