Ваня мечтал о театре

      О чем мечтают маленькие мальчики? О машинках, пистолетах, драться как Джеки Чан и немного о космосе. Ваня мечтал играть в театре.              Когда ему было шесть, родители впервые взяли его на какую-то постановку в Национальный Академический Театр. Он совсем не понимал хода сюжета, но огромный зал, бордовый занавес, ярко освещённая сцена и буйство красок покорили его мгновенно. Маленький Ваня не мог перестать рассматривать причудливые костюмы, шпаги, на которых сражались мужчины, постоянно сменяющие друг друга декорации...              На следующий день мальчик громко заявил маме, что будет актёром. Елизавета Петровна сначала рассмеялась, а потом пожелала сыну терпения и настойчивости, что так необходимы на пути к мечте.              Напрасно женщина думала, что новое увлечение скоро покинет сына (как и мечта стать космонавтом, шофёром и баскетболистом). Ваня трепетно хранил воспоминания о театре и вынашивал планы на будущее.              Когда Едешко был в пятом классе, он пошёл в театральный кружок. Там маленький кудряш быстро заслужил беззаветную любовь руководителя и множество интересных ролей. Школьные годы промчались перед Ваней калейдоскопом. И вот красный диплом был у него в руках, а впереди вся жизнь. В середине июня Едешко сел в поезд, что должен был отвезти его в Москву.       

***

             Столица встретила Ваню не очень дружелюбно. Женщина, с которой он договаривался о съёме комнаты, не поднимала трубку. Идти было некуда, а на город медленно опускалась темнота. Едешко долго бродил по городу, не зная что делать. Ночь он провел в какой-то забегаловке, стараясь не уснуть, но всё равно умудрился пропустить момент, когда у него утащили бумажник.              Казалось бы, нужно расстроиться, впасть в панику или хотя бы разозлиться. Может, поверить, что Вселенная даёт ему знак уезжать...              Но Ваня не был бы собой, если бы потерял веру в лучшее. Найдя в телефоне номер, что выдала ему руководитель его театрального кружка на всякий пожарный, он быстро связался с её племянницей и через несколько часов уже сидел на тёплой кухне и пил чай с пряниками.              Светлана с радостью приютила его и наказала не переживать, а готовиться к экзаменам.              Всю следующую неделю Ваня бегал в театральную студию: подавал документы, проходил собеседование, сдавал устный экзамен. А по вечерам бродил по Москве, рассматривая стройные колонны театров.              В июле увидев своё имя в списке поступивших, Едешко не мог усидеть на месте от счастья. Особенно его радовали бюджетное отделение и место в общежитии.              Решив не терять времени даром, Ваня нашёл временную работу — не привык сидеть на чьей-то шее.              Лето промчалось совершенно незаметно. В последнюю неделю августа Едешко ушёл с работы и попрощался с приютившей его Светланой, с радостным предвкушением съехав в общежитие.       

***

             День, когда он увидел его впервые, навсегда останется выделенным в его памяти где-то рядом с днём, когда он влюбился в театр.              Ваня ещё не знал его имени, но уже бесповоротно пропал. Утонул в этих зеленоватых глазах. Задохнулся от лёгкой улыбки, тронувшей губы. Умер от прямого взгляда через толпу перваков. Вот так совершенно глупо впервые влюбился в восемнадцать лет.              Уже через полчаса Едешко узнал, что мечту зовут Саша Белов, он учится на четвертом курсе и возглавляет студенческий совет, который и подготовил для них посвящение в студенты. А еще у Саши красивый баритон, и это практически всё, что Ваня запомнил из той речи.              Посвящение было безумно весёлым, но Едешко всё время словно находился в двух местах одновременно: шутил с ребятами и выискивал глазами Сашу. Тот то появлялся, то исчезал, а Ваня мечтал лишь о возможности познакомиться с ним лично.              К счастью, она всё-таки представилась. Уже поздно вечером, когда уставшие, но счастливые первокурсники вовсю праздновали, в комнату ввалилась толпа. Среди знакомых лиц из студсовета Ваня разглядел его. Улыбка, вспыхнув, обожгла щеки алым.              — Саша, — плюхнувшись на пол рядом с ним, Белов протянул руку.              — Ваня, — еле слышно пробормотал Едешко, сжав чужую ладонь. Жар прокатился по всему телу, застучал набатом в затылок, закрутился спиралью в животе, упал в ноги, заставив поджать пальцы.              — Я тебя давно заметил, — Саша тепло улыбался, продолжая пожимать его ладонь. — Акцент у тебя интересный. Откуда ты, Вань?              Едешко готов был в обморок рухнуть, слыша, как Саша произносит его имя — низким баритоном, чуть растягивая первую гласную.              — Из Минска, — Белов, наконец, отпустил его ладонь, но сидел непозволительно недостаточно близко, вполоборота развернувшись и склонив голову на бок. Улыбался тепло, и глаза сияли, не то от радости, не то он вина, бутылку которого он держал в руке.              — Далеко ты забрался.              — Всегда мечтал учиться в Москве.              — Прям так всегда? — спросил и прижал горлышко к губам, запрокидывая голову, натягивая кожу шеи, очерчивая адамово яблоко.              Ваня сглотнул судорожно, сжал дрожащие пальцы в кулак, с трудом удерживая себя от прикосновения.              — С детства влюблён в театр. А в Москве лучшие театральные школы в СНГ.              — И правда, — Саша протянул ему вино, и Ваня взял бутылку, чуть соприкасаясь пальцами. Поднёс горлышко к губам, стараясь не думать, что совсем недавно оно было прижато к чужим. Пил жадно, пытаясь погасить пожар. На деле лишь разжигал его жарче.              — Хорошо, что ты поступил сюда.              Едешко оторвался от бутылки, посмотрел прямо в зелёные болота глаз:              — Почему?              — Времени зря не потеряем, — Саша засмеялся чуть слышно, а Ваня не смог вдохнуть.