Не принцесса

Она не виновата в том, что влюбилась. Шон Ренард уже был сильным, властным, прекрасным принцем (буквально), когда ей исполнилось пятнадцать. Мама закалывала ей волосы шпильками, поднимая светлые пряди, мама учила её говорить размеренно и с кокетством, покупала ей маленькие чёрные платья и лаковые лодочки. Адалинда в шестнадцать выглядела как леди. Шон осматривал её с нежностью, но не никогда — с вожделением. Он приходил в их дом с цветами и вином, но никогда не оставался надолго. Мама уводила принца в свою спальню и всю следующую неделю порхала, будто становясь моложе. Иногда Адалинда замечала восхищение в глазах Шона. Иногда — интерес. Но Ренард, хоть и вырос в изгнании, был воспитан джентельменом. Его руки не касались её волос, глаза не опускались ниже. Он называл её «мисс Шейд» и коротко целовал ладонь. *** Мама становилась нетерпеливее. Ей приходилось тратить много сил, чтобы поддерживать себя в форме, удерживая внимание Шона. Адалинде оставалось три семестра до получения диплома адвоката, когда пришлось сделать самый сложный шаг. Она приехала в дом к Шону, выпив зелье, которое уняло дрожь в теле и освободило мысли. Страшно не было. Было почти никак. Шон — уже капитан — Ренард только вернулся: пальто брошено на спинку кресла, табельное в кобуре сверху, свет только в гостиной, а воздух прорежен весенней прохладой. Его спина напряглась, когда застучали каблуки. Адалинда встала перед ним, не зная, что говорить. — Мисс Шейд. Не ожидал увидеть вас здесь и так поздно. Она улыбнулась, боясь дрожащих губ. — Я полна сюрпризов. Адалинда щёлкнула пальцами, приглушая свет. Мягкие тени легли на их лица, плечи и паркет под ногами. Пояс тонкого бежевого плаща упал между ними. Шон смотрел ей в глаза достаточно, чтобы понять новые условия сделки. Его руки — большие, сильные, нечеловечески горячие — коснулись её лица. Пальцы очертили линию губ и распахнули полы. Кроме кружев и шёлка ничего не было. Адалинда повела плечами, когда плащ скользнул вниз. Все — от серебряной цепочки на запястье до улыбки — было готово задолго до этой ночи. Маленькая Шейд чувствовала себя подарком, который упаковывали слишком долго и слишком стараясь угодить. Именинник опустился на колено, чтобы снять с неё туфли. Адалинда прикрыла глаза, представляя, что любит его. *** Стало привычным забегать к Шону после работы в участок или приглашать на ужин в ресторан. Приезжать в его большой холодный дом и соблазнять Ренарда танцем. Носить подаренные им украшения и пахнуть цветами, которые курьер приносил ей в квартиру и офис. Сопровождать Шона на приемах и скромно улыбаться на вопросы о свадьбе. — Он слишком тянет. Нам это не нравится. Мама делает ей маску из толчёных пиявок и массирует затылок. Адалинда пытается возразить, что не хочет замуж за такого человека, но она восемь лет готовилась к тому, чтобы стать женой принца. Она молчит, и мама продолжает. — О чем он думает? Ещё чуть-чуть, и тебе будет поздно вынашивать наследника. Пусть твой ребёнок и будет последним в очереди на престол, у тебя появится защита Короля. Ты же знаешь, как тот любит Шона, хоть тот и бастард. Тот же Эрик — сплошное разочарование. Его любовницы… Адалинда закрыла глаза. Она скучала по маме, но та видела в ней инструмент, не более. Что в ней видел Шон? Она — семнадцатилетняя — влюбилась в него по-настоящему. Она же в двадцать три лелеяла свои погасшие чувства и верила, что все ещё хочет стать его принцессой. *** Гримм прижимал её к земле и выкручивал руки. Адалинда билась под ним, в ярости шептала заклинания и стонала от боли. Молитвы были бесполезны — никто не пришёл к ней на помощь. Кровь Гримма пекла губы сильнее его поцелуя. Ник ушёл, и Адалинда долго смотрела ему вслед, не стирая слезы. Кто-то натравил на неё Гримма, зная, что тот лишит её ведьмовской сути. Лишит её самой себя. Мама смотрела на Адалинду минуту и вышвырнула из дома как испорченную вещь. Маленькая Шейд смотрела на дверь и давила всхлипы. Шон Ренард, принц, не обещавший ей ничего, бросил трубку, запретив приходить. Адалинда сжимала в ладони телефон и тщетно надеялась, что тот зазвонит. Она годами выполняла поручения Шона, с неохотой пачкая руки, но веря, что делает это ради своего будущего. Ник Беркхард забрал у неё всё и обещал убить при следующей встрече. Месть Гримма. Шейд слишком верила в покровителей, чтобы опасаться. Теперь страх будет ей другом и спутником. *** Адалинда не хотела идти домой. Круглосуточный ресторан обещал вкусный ужин и тактичных работников, проводивших её до уборной и спокойно принявших заказ. Адалинда смыла с лица остатки крови и слез, счистила с рук грязь и зелень, поправила одежду и прическу. Силы не отозвались на призыв, и вместо гниющей ведьмовской плоти Шейд видела только своё юное хорошенькое лицо. Слишком молода, чтобы чувствовать себя мертвой? Она выбрала столик в углу и с кивком улыбнулась официанту, когда тот спросил, в порядке ли она. Новая маска легла на лицо как влитая. Вино согрело. Адалинда смотрела на прохожих за окном и искала путь для новой себя. Её осталась половина. Но также у неё было чёрное платье и лаковые лодочки, горсть бриллиантов на трюмо и номера королевской семьи в быстром наборе. Адалинда выросла как леди, готовая стать женой принца. Она отдавала себя призрачному будущему, радовалась власти Ренарда над собой, равняя это любви, слушала советы мамы и была уверена, что готова к жизни. Если Шейд что и уяснила, так это правило полной оплаты: услуга за услугу, яд за предательство. Ей не звонили. Она сочла это последним словом.