Блюдо, которое подаётся холодным

                  Люси забилась в угол, тисками сжав в объятиях десятимесячную дочь. Страх обуял разум и парализовал ноги. Бежать было некуда. Спрятавшись в ванной, она загнала себя в ловушку. Единственное окно вело в пропасть длиною в два этажа, а межкомнатную дверь Люси забаррикадировала сама, надеясь выиграть время, чтобы позвать на помощь. Но сотовый телефон подвёл её довёдшим до откровенной паники оповещением "нет сигнала", ближайшие соседи жили в двухстах метрах. Хотелось запустить мобильником в кафельную стенку, чтобы тот развалился на части, и взвыть от отчаяния, но Люси боялась даже пошевелиться, слыша на нижнем этаже дома чужие шаги.             Этим вечером в большом и уютном коттедже в черте города не было никого, кроме неё и малышки Шайн: Лаксус находился в командировке, прислуги и няни не было — от предложения мужа нанять помощницу Люси отказалась наотрез: что она за мать и жена, если не сможет сама воспитать ребёнка, готовить для супруга и поддерживать семейное гнёздышко в чистоте? И хотя с рождением Шайн на дочь у Люси стали уходить всё время и силы, она никогда не казалась счастливее друзьям и родным. Даже решение уйти с любимой работы далось Люси без колебаний, несмотря на то, что во время беременности она и слышать об этом ничего не хотела — чтобы Лаксус обеспечивал её и их ребёнка один? Меньше всего ей хотелось жить за чужой счёт, даже если жить за чужой счёт означало висеть на шее у мужа, и на этой почве у молодых супругов вечно возникали конфликты. Ей казалось невыносимой мысль о том, что теперь ему придётся работать в два раза больше, а сама она превратится в мамку-наседку, сидящую на форумах для женщин, сделавших продукты жизнедеятельности их детей центром своей вселенной, потому что мужья уже давно потеряли к ним интерес, но в конце концов аргументы Лаксуса победили, и Люси согласилась на компромисс — работу графическим дизайнером на дому как альтернативе отдыху между домашним хлопотами и заботой о дочке.             Проекты брала любой сложности, бюджет заказчика значения не имел. Оттого и клиенты появлялись с завидной регулярностью. Люси по-настоящему гордилась собой. Её проекты всегда становились предметом восхищенных обсуждений, что бы это ни было: жилые дома, квартиры или общественные помещения. Гонорары стабильно и существенно пополняли их с Лаксусом семейный бюджет.             — Она где-то здесь.             Шаги приближались, и сердце у Люси замерло: малышка на её руках начала кукситься и капризничать — ей давно пора было спать.             — Ш-ш-ш, дорогая, всё хорошо, я здесь, я рядом, — дрожащим шёпотом бормотала Люси, качая девочку на руках и молясь, чтобы та успокоилась, но Шайн, чувствуя страх матери, только громче захныкала, выдавая их местонахождение с потрохами. Удар за ударом, ещё один — с третьей попытки дверь с треском поддалась, опрокидывая подпиравшее её трюмо, и в проёме появилась фигура мужчины. Бесформенная одежда лишала возможности определить телосложение, цвет кожи или волос; на ногах зашнурованные ботинки, лицо было скрыто за маской. Бандит ухмыльнулся:             — Нашёл.             Люси в панике поднялась на ноги. Мужчина сделал шаг ей навстречу, но едва приблизился, пожалел: не растерявшись, девушка схватила с туалетного столика баллон с освежителем воздуха и распылила содержимое прямо непрошенному гостю в глаза.             — Сука! — взревел он.             Понимая, что времени у неё мало, Люси как ошпаренная вылетела из ванной в охапку с плачущей дочерью. В нос ударил едкий запах лаванды, но она едва обратила на это внимания. Девушка не знала, спланированное это ограбление или нет и ограбление ли вообще. Ей бы только выбраться из дома и добежать до машины — единственное, о чём она молила, спускаясь по лестнице к парадному входу. Шайн у неё на руках уже плакала навзрыд, цепляясь маленькими пальчиками за шею и волосы матери, но теперь Люси даже не пыталась её успокоить — самой ей хотелось удариться в истерику не меньше, но она решила, что у неё ещё будет на это время.             В холле, как и во всём доме, было темно — готовясь ко сну Люси выключила везде свет до того, как услышала звуки вторжения, и сейчас, ища на тумбочке ключи от припаркованного на подъездной дорожке джипа, очень об этом пожалела. Упав на колени, она в отчаянии смахнула с полок счета, мелкие деньги и сувениры, но брелка сигнализации среди этих предметов не было.             — Не это ли ищешь?             Люси в ужасе оглянулась. У входа в столовую стоял человек — по внешнему виду ничем не отличавшийся от напарника в ванной: всё та же чёрная мешковатая одежда, та же обувь, та же маска и ни миллиметра открытого участка кожи. Он не шевелился, держа в руке ключи от её машины, и жест этот выглядел, словно издёвка "попробуй, отними". Надежда на побег погасла так же стремительно, как потухает спичка стоит подуть на язычок пламени.             — Вот ты где, тварь! — Люси похолодела, взгляд метнулся к лестнице. Тот самый бандит, от которого она отбилась в ванной, теперь в ярости надвигался прямо на неё. — Сейчас ты за всё мне заплатишь!             На ходу он достал пистолет, и два выстрела прогремели один за другим. Люси взвизгнула и рухнула на пол, закрывая собой дочь. Тишину ночи разбил лай окрестных собак, в ближнем доме в окнах зажегся свет. Стрелявший шатко подошёл — умышленно или случайно, а может, из-за боли в обожженных глазах, оба раза он промахнулся — и, выругавшись со злости, пнул сжавшуюся на полу Люси в живот. Та застонала. Удар отбросил её от малышки, но Люси, игнорируя боль, снова подползла к дочери, до последнего желая её защитить.             — Воу! Полегче, приятель! Угомонись! — вмешался тот, что стоял с ключами от машины. Оттащив разгневанного напарника от хозяйки дома, он встал между ними двумя, словно живая стена, но его сразу же отпихнули с дороги.             — Не лезь!             Второй удар пришёлся по голове, третий выбил у Люси воздух из лёгких. Она скукожилась на полу, подумав, что от следующего точно лишится сознания, но материнский инстинкт побеждал все другие существующие инстинкты. Шайн была единственной причиной, по которой она до сих пор могла терпеть эту адскую боль!             — Пожалуйста...             Её всхлип утонул в мужском стоне под звук очередного удара, но судя по тому, что Люси не почувствовала боли, она поняла — ударили не её. Чья-то широкая ладонь на секунду легла на ей спину, чужие руки подхватили и усадили, давая привалиться к стене. Люси разлепила глаза. Сквозь пелену застывших слёз она убедилась — теперь в комнате было трое одинаково одетых мужчин. Один из них — тот, что защитил — стоял над ней, а обидчик — за ним. Медленно разогнувшись, он размял ушибленную челюсть:             — Какого хрена...             — Заткнись.             "Защитник" нагнулся за малышкой Шайн. У Люси похолодело внутри.             — Нет! Нет! Нет!!! — заскулила она, загородив ребёнка рукой, но мужчина без труда отнял ребёнка от матери. — Что вы делаете?! Умоляю вас... Только не дочку, только не мою девочку...             Бандит не отреагировал на мольбу, прижав кричащую малышку к груди, и та уткнулась личиком в его чёрную как смоль толстовку на молнии.             — Иди сюда, — заботливо пробормотал он. — Вот так, не плачь, — мужчина погладил девочку по голове и спинке, и, немного покачав ребёнка на руках, передал другому своему подельнику. — Отнеси её в машину.             — Нет! Шайн! — попытка подняться обернулась для Люси падением на четвереньки. Она впилась пальцами в пол, ломая ногти, и зарыдала, крича не своим голосом.             — Заткни пасть! — велели ей, пригрозив оружием для верности. — Ты кем себя возомнил? — теперь недавно получивший в челюсть бандит направил пистолет на ударившего его напарника, и на секунду в воздухе повисло безмолвное напряжение. Мужчина осторожно вскинул руки, но испуга в его жесте не было.             — Убери ствол, — спокойно попросил он.             — В героя решил поиграть? — всё не унимался тот. — Нарываешься?             — Опусти долбанный пистолет, — предупреждение. Казалось, даже воздух в комнате потяжелел. Люси почувствовала это давление всем телом, сильнее вжимаясь в пол. Так страшно ей не было еще никогда.             — Я спрашиваю, какого чёрта ты меня ударил, а, ублюдок?! — окончательно выйдя из себя, бандит толкнул обидчика к стене, приставив оружие к скрытому чёрной маской виску. — Возомнил себя главарём?             — У тебя явно набита опилками голова.             — Неужели? — ему медленно и недоверчиво рассмеялись в лицо. Пистолет вжался в висок с такой силой, словно им хотели продавить кожу. — Тогда сейчас я вышибу мозги тебе, и мы посмотрим, какими сраными опилками можно будет набить твою голову!             В следующую секунду всё произошло так быстро, что Люси с трудом успела уследить. Ударив нападавшего коленом в пах, оборонявшийся с хрустом заломил руку с пистолетом ему за спину. Раздался выстрел. Вылетевшая пуля угодила в окно, осколки битого стекла, звеня, осыпались на пол. Шайн в чужих руках навзрыд закричала, и для Люси это словно послужило сигналом. Привстав на локтях, она потянулась к выпавшему пистолету и завладела оружием.             — Унеси её! В машину! Живо! — убедившись, что напарник с малышкой скрылся на улице, самый человечный из тройки прижал самого неадекватного лицом к стене и, схватив за голову, ударил всего один раз, но с такой силой, что тот рухнул без сознания, как тяжёлый мешок. И пока незнакомец не успел бы вспомнить про неё вновь, Люси, несмотря на дрожь, крепко сжала пистолет в обеих руках.             — Кто вы? Зачем вам нужна моя дочь? — рыдая, спрашивала она, целясь в мужчину, хотя не имела даже малейшего представления о том, как надо стрелять.             Он обернулся, выглядя чересчур спокойным для человека, оказавшегося под дулом второй раз за вечер.             — Поверь, ты не захочешь услышать ответ.             — Прошу вас... Умоляю... — не сдавалась она. — Возьмите всё, что угодно! Заберите деньги, любые ценности, машину! Но верните ребёнка. Отдайте мне мою девочку!             — Не могу.             Рука с оружием безвольно повисла вдоль тела, и Люси вымученно закрыла ладонью лицо. Мужчина подошёл, выбив ногой пистолет, и опустился напротив, тут же стянув хрупкие запястья нейлоновой стяжкой.             — Что с ней собираются сделать?             — С ней всё будет хорошо.             Люси не поверила ни единому слову. Прислонив крепко связанные руки к груди, она ударилась затылком о стену и запрокинула голову в тщетной попытке привести себя в чувства, пока мужчина хлопал ладонями по своей бесформенной экипировке, ища что-то в широких карманах. И только почувствовав грубую ткань его перчаток на своём лице, Люси вновь сделала попытку к сопротивлению:             — Не надо, пожалуйста...             — Прости, принцесса.             Он протолкнул ей в рот таблетки, не проглотить которые не было ни единого шанса. Потом вернулся его напарник, уже без малышки, и диалог мужчин для Люси неожиданно слился в один неясный гул. Она поняла, что кто-то из соседей всё-таки вызвал полицию: яркий синий свет за окнами сменялся таким же красным, мигая, как ёлочная гирлянда, и отбрасывая неоновые тени на лицо, мебель и стены. Тело в чужих руках обмякло, стало непривычно лёгким, боль от побоев ушла, веки потяжелели так, что сопротивляться больше не было сил. Повинуясь, Люси закрыла глаза.             И провалилась в темноту.