Ломка

      Макс вернулся в комнату достаточно поздно. Он успел сильно устать за этот день. Буквально с самого утра не было ни одной свободной минуты: подготовка боеприпасов для следующей вылазки и другие мелкие поручения, которые так или иначе всегда сваливались на голову мальчика с самого начала его жизни в штабе. Отсутствие Родни в комнате на данный момент только радовало: видеть мужчину даже не хотелось, слишком сильны были еще эмоции после очередной ссоры.       Окинув взглядом небольшое пространство, ставшее для него домом, парень вздохнул. Само по себе слово комната для этого помещения было слишком громким, скорее небольшая коробка без окон с одной единственной дверью, отведенная для ночлега обитателей заброшенных катакомб. Сейчас он резко почувствовал, что все же скучает по казарме лице́ума (1), где всегда было тепло и достаточно чисто. Тут же почти никогда не исчезал запах перегара, грязно-серые бетонные стены буквально давили на психику, а жесткая кровать манила к себе только из-за постоянной усталости. Рядом с небольшой тумбочкой, в которой находились все необходимые вещи, выстроилась целая батарея пустых бутылок из-под крепкого алкоголя, подавляющим большинством которого был обычный спирт.       Пнув одну из них, которая, в отличии от других, просто валялась на полу, Макс снял толстовку, бросив ее на спинку стула, забрался под тонкое одеяло. По телу тут же пробежали неприятные мурашки от пробирающего холода. Постаравшись не обращать на это внимания, парень прикрыл глаза и свернулся на своей части кровати.       Это странное разделение зон для сна на одной не особо широкой кровати произошло почти с самого начала их странных отношений с Ковальски. Раз за разом, каждую их ссору, Тиил предпочитал засыпать именно на ней, словно только так ему удавалось не нарушать личного пространства взрослого киборга. Вот и сейчас этим простым выбором своей позы для сна он словно переместил себя в другое место, которое некой невидимой стеной будет отделено от того, в которое вновь через несколько часов придет Родни.       Холод упорно мешал уснуть, несмотря на сильную усталость, а без сна не удавалось избавиться от мыслей. С тех пор как Родни нашел труп своего бывшего напарника, Макс все чаще и чаще задумывался, стоило ли ему вообще затевать эти отношения. Он прекрасно понимал, что с самого начала на взаимность рассчитывать было совершенно бессмысленно, но при этом ему безумно хотелось хоть как-то помочь этому киборгу — все действия словно обнулились именно после той вылазки в притон. Все сильнее и сильнее хотелось прекратить эти отношения. Конечно, он бы ни за что не покинул штаб сопротивления, затерянный в лесах Пандоры (2), но мучать себя рядом с Родни сил уже не оставалось. Единственное решение этой проблемы парнишка видел в том, чтобы пойти к главнокомандующему и попросить у него другую комнату или хотя бы подселить к новому соседу.       Можно было подняться прямо сейчас и решить все в ближайшие полчаса, но незаметно для самого себя Макс все же провалился в сон. Неприятная, липкая, тревожная дрёма уже не позволяла открыть глаза и подняться с кровати, хотя молодому киборгу продолжало казаться, что он вовсе не спит, а просто лежит на кровати и по какой-то странной причине не может пошевелиться. Звуки шагов за дверью, голоса из соседних комнат и другие посторонние звуки, которыми штаб был наполнен круглосуточно, смешивались в один сплошной неразборчивый шум, проникающий в сознание через сон и не позволяющий полностью отключиться от происходящего. В совокупности с холодом, от которого совершенно не спасало тонкое одеяло, они порождали в голове дремлющего мальчика пугающие и непонятные образы.       Теперь Макс уже не лежал на кровати — он стоял посреди заброшенного здания, напоминающего скорее некий ангар, чем некогда жилое помещение. Совершенно пустое пространство с одним лишь странным громоздким аппаратом, предназначение которого понять он был не в силах, и одним единственным скрюченным возле него телом. Бесчисленные трубки окутывали обездвиженное тело, черные спутанные волосы закрывали лицо. Тиил сделал шаг к телу, но так и не сдвинулся с места. Холод буквально сковал все тело, не позволяя пошевелить даже пальцем.        — Родни! — крик ударился о глухие стены и разнесся по пространству оглушающим эхом, от которого хотелось закрыть уши, но пошевелиться все еще не получалось. — Род, черт тебя подери!       Фигура медленно подняла голову и теперь смотрела прямо в глаза Макса совершенно пустым взглядом. Незаметно пространство словно сжалось, и парень оказался в крепкой хватке ледяных рук киборга.        — Ты же сам хочешь этого, — голос вновь разнесся оглушающим эхом так, что стало непонятно, кому именно он принадлежит, а озноб от мертвой хватки растекся по всему телу, словно обращая его в такой же холодный бетон, как и все вокруг.       Теперь на Макса смотрел уже не Родни — лицо медленно исказилось, приобретая совершенно другие черты. Мерзкая ухмылка на звероподобном лице заполнила собой все пространство.       Непонятный резкий звук буквально заставил подскочить на постели. Теперь комната была поглощена тусклым желтоватым светом настольной луф-капсулы (3), которая являлась единственным источником освещения. Макс, игнорируя учащенное сердцебиение от резкого пробуждения, недовольно приподнялся на локтях и отвернулся от стены, чтобы понять, что именно его разбудило. Родни был уже в комнате, точнее, он стоял в дверном проеме, нервно оглядывая каждый ее сантиметр. Хмыкнув, Макс опустился обратно на подушку, намереваясь полностью проигнорировать приход любовника. Мужчина быстрым шагом прошел внутрь, хлопком закрывая за собой дверь и направляясь прямиком к батарее бутылок, стоявших у тумбочки.        — Ты в порядке? — нахмурившись поинтересовался Тиил, понимая по поведению мужчины, что сейчас явно не до обид.        — Блять, — Родни разочарованно опустился на кровать, так и не обнаружив ни одной полной бутылки. — Тут есть хоть что-то?       Быстро поднявшись и попросив немного подождать, Макс поспешно вышел из комнаты. Думать о разрыве, о выяснении отношений или о чем-то подобном теперь было совершенно некогда: нужно как можно быстрее достать хоть что-то способное остановить или хотя бы заглушить проявление ломки. Родни не было в штабе с прошлой ночи, а то, что сейчас киборг так настойчиво искал спиртное, могло говорить только об одном: все это время он ничего не употреблял и сейчас собственное тело становится инструментом пытки.       Найти удалось только небольшую дозу какой-то синтетической смеси, о составе которой подросток предпочел даже не задумываться. Оставалось просто надеяться, что этот явно достаточно легкий для взрослого киборга наркотик сможет как-то исправить ситуацию. С другой стороны пугал факт неизвестности, ведь действие вещества Макс не мог предугадать.       Когда он вернулся в комнату, Ковальски уже лежал на кровати, выгнув спину и стиснув зубы.        — Сейчас, только жгут найду.       Макс оставил приготовленный шприц на тумбочке и уже потянулся за собственным ремнем, но не успел: Родни схватил шприц и без какой-либо нормальной подготовки ввел все его содержимое себе в вену.        — Ты совсем себя угробить хочешь? — устало выдохнул Тиил, не особо надеясь на ответ.       Киборг действительно ничего не ответил, явно наслаждаясь тем, что боль медленно проходит. Макс ненавидел приступы ломки с того самого момента, как только впервые увидел, что это такое на самом деле. Кроме сильнейшего беспокойства, которое он испытывал в такие моменты за своего любовника, бесил и тот факт, что мальчик банально не знал, чем можно действительно помочь. Оставалось только смотреть, как Ковальски закидывается очередной дозой, как его сильное, но изможденное тело расслабляется, и надеяться, что когда-нибудь удастся заставить его завязать.       Присев на корточки около тумбочки, Макс начал перерывать все ее немногочисленное содержимое в поисках заветного тюбика с противовоспалительной мазью. Сейчас, пока киборг расслаблен, не помешает обработать пулевое ранение, которое уж больно медленно затягивалось.        — Ну и чего это ты такой грустный? — прозвучал опьяненный голос киборга над ухом, и его рука легла на плечо Макса. — Иди ко мне, малыш.        — Отстань, — парень дернул плечом, скидывая руку любовника и продолжая искать тюбик.        — Макс, только не говори, что ты не соскучился, — Родни бесцеремонно схватил его за плечо и потянул к себе.        — Знаешь, мне было немного не до того, чтоб скучать. Работы много, — Макс все же присел на край постели. — Может, ты меня все же отпустишь и позволишь найти мазь?        — Какая нахер мазь? — язык киборга заплетался, а одна рука тут же скользнула под майку парня, теперь поглаживая низ его живота. — Я вот соскучился и устал, а теперь очень надеюсь, что ты поможешь мне расслабиться.        — Я уже помог, — фыркнул Макс, но все же лег рядом.       На слова парня киборг никак не отреагировал. Трезветь он явно не собирался, собственно, как и в большинстве подобных случаев, хотя мог это сделать в любой момент. Вместо этого Родни приподнялся на локте и накрыл губы парня своими, вовлекая последнего в поцелуй. При таком близком контакте стало понятно, что выпить мужчина тоже уже где-то успел. Целовать Ковальски сейчас совсем не хотелось, и дело совсем не в алкоголе: на подобное Макс привык не обращать никакого внимания — просто сейчас не было никакого настроя на близость с киборгом, и Макс прекрасно понимал, чем все закончится. Раз Родни пьян и обдолбан, ему снова придется услышать в свой адрес совершенно другое имя, имя, принадлежащее уже мертвому киборгу, но который, несмотря на свою смерть, продолжает портить ему жизнь.       Все же прикосновения мужчины делали свое дело: слишком приятно всегда было чувствовать его руки на своем теле; за последнее время действительно родным стал для Макса запах Родни, несмотря на то, что помыться в штабе удавалось крайне редко. Тиил вообще привык не обращать внимания на те физические факторы, которые могли бы раздражать любого нормального человека: не в тех условиях сейчас приходилось жить. Поэтому, несмотря на сильный запах пота, грязи и перегара, на то, что все их отношения на самом деле поддерживались только Максом, уже через несколько минут он не думал противиться, отвечая на поцелуй и скользя своими руками по телу мужчины. Снова важным становилось только то, что это именно Родни, тот самый выдающийся ОБРовец (4), о котором он узнал еще будучи на начальных курсах и о котором мог только мечтать, храня тайно распечатанную фотографию. Стоит ли вообще задумываться о возникающих сложностях, если первоначально, планируя побег из лицеума и присоединение к штабу, он надеялся хотя бы пересекаться в коридорах с этим киборгом. Какая разница, что он просто ночная грелка с функцией подай-принеси, если прямо сейчас можно чувствовать прикосновения любимых рук на своем теле, а не обходиться только собственными фантазиями.       В следующую секунду сильные руки киборга оттолкнули его так, что парень чуть не свалился с кровати.        — Род? — не понял происходящего Макс.       Ковальски не ответил — он свесился с кровати, не в силах подавить резко появившийся рвотный позыв. Макс отреагировал не сразу, но увидев растекающуюся лужу блевотины на полу, состоящую из желчи и крови, смог только тихо выругаться. Что делать в подобных ситуациях, он не знал совсем, да и никто в штабе, наверное, тоже. Оставалось только все убрать и дождаться, когда любовник самостоятельно придет в себя. Следующие полчаса парень потратил на то, чтобы избавиться от кроваво-желчной лужи на полу и заставить Родни, который из-за ломки и опьянения был не совсем способен адекватно воспринимать реальность, попить воды.       Уснул киборг почти сразу, как только его прекратило выворачивать наизнанку. Наконец забравшись в постель, Макс осторожно обнял киборга, где-то на краю сознания отмечая, насколько теперь эта жесткая и холодная кровать кажется ему теплой и уютной. Уткнувшись носом в грязные черные волосы, Тиил прикрыл глаза. Спать не хотелось, хоть и следовало, ведь до подъема осталось часа два от силы. Так парень лежал то ли в полудреме, то ли просто в своих мыслях. Одно он сейчас понимал точно: нельзя оставлять Родни, да и смысла нет идти на попятную, ведь он сам выбрал эту участь.