***
Лэнс появляется на пороге совершенно внезапно. Он топчется на месте, а потом всё же спрашивает: «Впустишь?» Кит моргает и с трудом отводит взгляд, бормоча под нос что-то похожее на «Да, конечно, извини.» Они пьют чай, кое-как заводят разговор о ерунде. А Кит урывками смотрит на Лэнса, подмечает мелкие изменения. И не может, не может насмотреться. Внутри вновь плещется знакомое тёплое чувство. Кит даже не замечает, как больно ему смотреть на Лэнса, так давно они не виделись. Наконец Лэнс вздыхает, вытаскивает из-за пазухи конверт и протягивает Киту. Он молча берёт конверт в руки и, ничего не понимая, пялится на вензельные буквы. — Знаешь, если ты не сможешь прийти, я не обижусь. — Почему это вдруг я не смогу? — возмущается Кит. Он хочет посмотреть Лэнсу в глаза, но что-то не даёт ему этого сделать. — Как я могу пропустить такой… — Я собирался, — торопливо перебивает Лэнс, — пригласить тебя как шафера, но потом понял, что тебе будет неприятно зваться другом жениха. Киту кажется, что из него вышибли весь воздух. — Ты, — он судорожно вдыхает, — знаешь. Короткое «да» ставит жирную точку. Потому что Кит понимает по интонации, по твёрдости, по тишине. Понимает всё, о чём так боялся узнать. А Лэнс понимает по сжатым губам, по дрожащим пальцам, по редким вздохам. Понимает то, что, к несчастью, подтвердилось. Лэнс встаёт и, бросив неуместное «Увидимся», уходит. Кит растягивается по столешнице, держа злополучный конверт в руке. Смять не решается. Всю неделю у Кита лихорадка. Он мечется по кровати, ему то жарко, то холодно, тело ломает и болит. Но самое ужасное — ему снится Лэнс. Кит срывает голос, зовя его, признаваясь в чувствах, извиняясь, умоляя не поступать с ним так жестоко. Он рыдает так, что умер бы от стыда, если бы вспомнил об этом. Когда он выматывается, то подтягивает ноги к груди и тихо скулит от боли. Кролия гладит его по спине, у неё сжимается сердце от тревоги за сына, но она больше ничего не может сделать — земные лекарства Киту не помогают. Когда Кит, наконец, выздоравливает и открывает глаза, видит Коливана. Лицо у бывшего предводителя осунулось, да и волосы спутались, смотреть жалко. Кит хочет позвать его, но только беспомощно хрипит. Коливан просыпается и заботливо помогает ему приподняться на кровати и выпить воды. Слева подходит Кролия и нежно треплет сына по волосам. — Сколько, — Кит бормочет, игнорируя скребущую боль в горле, — Времени прошло? — Намного меньше, чем ты думаешь, — и Кит успокаивается, потому что в голосе Кролии звучит облегчение. — Поспи. Кит проваливается в сон без сновидений. В следующий раз Кит просыпается вечером. В комнате темно, из кухни слышны голоса. Кит, тяжело поднявшись, плетётся на свет. - …впервые такое вижу, — голос у Кролии встревоженный. — Ведь галра не болеют так сильно. Не на Земле. Кит провёл здесь всю жизнь, и устойчив к инфекциям. — Такое бывает, — и Киту вдруг становится страшно услышать продолжение его фразы, — когда мы зацикливаемся на вещи, причиняющей нам боль. Когда теряем дорогого человека. Кит стоит, оперевшись плечом на косяк двери, и неловко — и громче, чем он собирался — усмехается. Он шагает в кухню и садится за стол. — Простите меня. Я давно должен был понять, — слова даются Киту с трудом и даже не потому, что голос у него ещё хриплый, — что должен отпустить его и двигаться вперёд. Коливан хлопает его по плечу, Кролия, улыбаясь, сжимает его руку. Галра выбирают пару на всю жизнь и влюбляются только один раз. Верно. Но они достаточно сильны, чтобы преодолеть боль и не сломаться.***
Космо поддел ладонь Кита носом и подлез головой под руку. Стало теплее. Кит с неохотой разлепил глаза, перевёл взгляд на сидящую рядом Кролию. Она улыбалась. - Ну как, выспался? - Кит задумался о том, какая же она красивая на фоне далёких звёзд. Наверное, поэтому папа полюбил её. Далёких. Звёзд. Кит медленно сел. Огляделся. Трава, камни, пещера. На нём самом форма клинков. Проснувшийся Космо потёрся о его бок. Так значит... ещё не всё потеряно. Верно?