Всё всегда начинается с бара..

Темнота. Всё всегда начинается с темноты. Или не всегда. Зима это такое время, когда быстро темнеет. Но потом вы можете увидеть свет. Не свет в конце тунеля, до этого мы ещё дойдём, а тусклый свет от старых, утонувших в паутине ламп. И музыку из елe живого граммофона, стоящего посредине зала. Она купила его за бешеные деньги на аукционе, и теперь отказывается ставить нормальные колонки. Говорит, что-то провотка не выдержит, то стены. Врёт и не краснеет. Этот старый бар. Как и с темнотой, с него начинается всё. Первая пьянка, первая игра в покер, первый проигрыш, первый кридит, первое убийство, что бы расплатиться, первый срок и первый побег в Мексику. И так снова и снова. И каждый раз всё та же старая пластинка в еле работающем граммофоне. Крутится и крутится. Беззаботно. Ты хотел бы быть ею. Тебе не слышно, но это свинг. Наверное хорошо, что ничего не слышно. Свинг переносить тут может только она. И ей всё равно, если тебе что-то не нравится. Ты смотришь на часы. Ужасаешся, но всего на секунду. Слишком уж эта ситуация тебе знакома. Два часа ночи. Ты помнишь, как пришёл сюда с утра с тяжелым, как сковородка, которой жена била тебя по голове вчера вечером, похмельем. И теперь ты снова здесь. Или правильнее сказать до сих пор здесь? Тебе нужно вернутся домой. Там тебя ждёт жена и ребёнок. Ты ненавидишь их. Даже не так. Ты ненавидишь её. Ты бы давно ушёл к любовнице, но что-то держит тебя возле этого противного, визжащего чудовища, которое никогда не бывает довольным. Может сын. Может статус. А может глупая превязаность. Из думы тебя выводит голос. Голос который ты ни с чем никогда бы не перепутал. Грубый. Очень грубый для женского. И слишком мягкий, что бы спутать с мужским. Ты знаешь эту женщину. Эту жестокую женщину. Она одна из тех людей, которая говорит то, о чём думают все, то что знают все, прямо в лицо. Тебе не хочется сейчас её слушать. Ты закрываешь уши руками, но она начинает тыкать в тебя бутылкой от какого-то дешёвого шампанского. Ты бы разбил ей эту бутылку об голову, но ты не такой. Не такой ведь? Сквозь ладони ты слышишь стук двери. Когда-то там были колокольчики, но теперь и их украли. Правда, за это она отстрелила грабителю его колокольчики. Тогда их было двое. Она и блондинка. Вторая долго смеялась, видя, как он умирал в мучениях. А что ты? Ты мог лишь смотреть из-за угла и тихо вызвать полицию в надежде, что те успеют. Не успели. Никогда не успевают. Тебя снова вырывают из воспоминаний. На этот раз запах дорогих сигарет. Ты знаешь этот запах. Она перестаёт тыкать в тебя бутылкой и меняет пластинку. Начинает играть старая, выучиная на изусть тобою уже много лет под ряд песня. «The Devil». Да, это он. Дьявол. Дьявол, чья ухмылка навивает жути. Дьявол, чья пуля пробивает на сквозь. Дьявол, что руки по локоть в крови. Да, это Дьявол. Вместе с девушкой. Ты знаешь её, но тебе плевать. Более важно то, что ты знаешь его. Ещё с очень давних пор ты знаешь о нём всё. Кто он, где он живёт, какую пиццу заказывает каждую пятницу, вечером и даже знаешь всех шлюхи, которые когда-либо скакали на нём! Он тоже знает о тебе всё. И вы оба понимаете это. Но не хотите портить эту идилию. Иллюзию дружбы. А может быть просто дружбу? Тебе нельзя думать об этом. Этот гад в любой момент может вколоть тебе нож в спину. Но вот он садится рядом. Девушка пытаться присесть рядом, но тот грубо отпихивает её прочь со словами «Уйди. Никто не любит третье колесо». Она выглядит злой, но не спорит. Знает, что это того не стоит. И садится за столик неподалёку. Наблюдает. — Да здраствует, детектив, — говорит он и улыбается. Это самая доброжелательная из всех его улыбок. Ты знаешь это. Но любой другой бы убежал, боясь за свою жалкую жизнь. — Здраствуй, Дьявол, — спокойно отмечаеш ты, смотря в стойку. Он щёлкает пальцами, и она приносит две крушки крепкого светлого пива. Она выглядит очень счастливой. Определённо рада видеть его. Как и он её. Они обмениваются чёрными шутками и расходятся. Он вежливо подает тебе бокал и ты смотришь на него. На его улыбку дьявола. Берешь крушку и начинаешь пить. Он приобнимает тебя за плечо. — Как ты? Как дела? Как Саймон? — Ты переходишь черту, — шепчешь ты. — Ох, прости, моё ЧСВ настолько большое, что я совсем не заметил ту маленькую стену, что президент недавно выстроил. Ты саркастично смотришь на него, но потом неожиданно для себя начинаешь смеяться и приобнимаешь его в ответ. Ты мог пойти к жене. Ты мог пойти к любовнице. Но вместо этого ты сидишь в старом баре и под песню «The Devil» обнимаешся, а её главным героем. Дьяволом.

Всё всегда начинатся с бара…