***
Кот Нуар стал наблюдать. Маринетт даже не догадывалась, что за ней присматривает одна чёрная ушастая и хвостатая тень, и это было Коту только на руку. Она говорила, что никто не смотрит? Что ж, теперь за ней внимательно наблюдал Кот Нуар, подмечая за старой знакомой, с которой они не виделись с окончания коллежа, много маленьких деталей. По утрам, когда Нуар прятался на соседней крыше, Маринетт почти никогда толком не завтракала. Проспав, торопливо бегала по комнате, а Кот Нуар благородно жмурился, пока она одевалась, хотя соблазн подсмотреть был крайне велик. Тут ему оставалось только благодарить отца за достойное воспитание, которое подразумевало, что даже в одиночестве он должен быть Агрестом. Потом Маринетт бежала к метро, но перед этим обязательно забегала в Старбакс по дороге, чтобы схватить оттуда маленький стаканчик с латте. Однажды притаившийся в тени пожарной лестницы Кот всё же сумел разглядеть надпись на стаканчике и улыбнулся от сокращённого «Мари». С каждым днём в Париже холодало, и в одно утро Маринетт бежала с кофе в сторону метро уже не в одном синем пальто, но и замотанная в объёмный розовый шарф. Кот Нуар тогда одобрительно улыбнулся: значит, его Леди не мёрзнет. А ещё ему подумалось, что Маринетт всё же любит быть ЛедиБаг: на розовом шарфе он разглядел белый горошек — точно такой же, как на костюме героини. Затем Кот ловил Маринетт уже у института: она, как и многие другие, торопливо бежала на лекцию, а потом в аудитории аккуратно раскладывала на столе тетрадь и ручки с маркерами. Понаблюдать за Маринетт во время лекций получалось редко: у Кота Нуара тоже были пары, и о пропусках тут же бы узнал отец, а расстраивать Габриэля Агреста сейчас Кот не хотел. Он надеялся, что совсем скоро будет знакомить отца уже со своей девушкой, и дурные отношения с родителем при таком раскладе Коту совсем не на руку. После учёбы Маринетт часто — под присмотром Нуара, конечно, — ходила с друзьями в кафе. Там они смеялись, что-то обсуждали, порой делали какие-то совместные задания. Коту Нуару думалось, что хорошо бы предложить Нино встретиться, а потом подкинуть идею позвать с собой Алью. А там, глядишь, как в прежние времена вслед за Альей подтянется и Маринетт. Усмехнувшись собственным планам, Нуар поставил точку в очередном уравнении и скосил глаза на витрину кафе — проверить, что Маринетт всё ещё весело. Делать домашнюю работу на крыше было не слишком комфортным занятием, но Кот Нуар слишком привык наблюдать за девушкой, собирая информацию буквально по крупицам, чтобы потом доказать — он её знает, может быть, куда лучше других! Когда закончились упражнения по английскому, Маринетт засобиралась домой, а Кот Нуар — собрался провожать. Вечером он редко оставался: уставал за день, да и начинал чувствовать лёгкое покашливание задвинутой куда подальше совести. А ещё иногда у них с ЛедиБаг были патрули, и Нуар не мог дать напарнице вывести его на чистую воду. Поэтому, как и вчера, Кот Нуар бросил на балкон пекарни прощальный взгляд, прежде чем раствориться в стремительно темнеющем небе и вернуться к жизни Адриана Агреста.***
— Ты ошибалась, моя Леди, — вместо приветствия сказал Нуар. Пора, пора было двигать дело с мёртвой точки, потому что сегодня он снова поймал себя на мысли, что подглядывать за ней — пусть и чтобы доказать, что она чудесная, — это очень и очень плохо. ЛедиБаг, сидящая на парапете, недоуменно обернулась. Наверняка нахмурила скрытые маской брови и подозрительно сощурилась: — Ты о чём? — О том, что ты обычная. И о том, что я тебя не знаю. Я знаю: ты любишь карамельный латте, ты скорее сова, чем жаворонок, ты любишь рисовать под музыку и постоянно носишь в сумке наушники, подозреваю, что на случай внезапно накинувшегося вдохновения. Ты часто — насколько позволяет учёба — выбираешься гулять с друзьями, почти не сидишь на ЛедиБлоге, но завела аккаунт, чтобы не расстраивать Алью. Ну и как прикрытие своей осведомлённости, надо полагать, — Нуар, пожав плечами, присел рядом и усмехнулся под удивлённо-обиженным взглядом ЛедиБаг. — И ещё куча мелочей, если говорить честно. Я тебя знаю. Может, не так хорошо, как мне бы хотелось, но я достаточно любопытный и сообразительный, чтобы быстро это исправить, если ты позволишь. ЛедиБаг торопливо отвернулась: Нуар был уверен, что она просто пыталась скрыть смятение. Маринетт всегда очень густо краснела, когда смущалась, но ЛедиБаг себе такую слабость позволить не могла. — Прости, что не сказал раньше. Я наткнулся на тебя, когда ты сняла трансформацию, совершенно случайно, даже сам был без маски, и я… не удержался. Ты так часто говорила мне, что ты обычная, что это было просто делом чести — доказать тебе, что ты чудесная. Сидящая рядом с Нуаром девушка вздрогнула — и наконец обернулась. Её голубые глаза влажно блестели в свете вечерней иллюминации, и она — улыбалась. Улыбалась. Сердце Нуара пропустило удар, а потом забилось, кажется, с удвоенной силой. Что ж, если у него и завелась аритмия или что-то вроде того, то виной тому будет только эта улыбка. — Значит, — осторожно, едва слышно начала ЛедиБаг, — мне та чёрная тень не мерещилась… Что же, если я… попрошу снять маску?.. Кот Нуар только усмехнулся. Какая же она всё-таки… Маринетт!.. — Я был бы счастлив, моя Леди, — подхватил он её мысль, протягивая руку и отчаянно надеясь, что это всё — не сон. ЛедиБаг протянула свою ладонь, и Кот Нуар решил, что если он всё ещё спит, то он не хочет просыпаться. А если это реальность — то Кот Нуар определённо вошёл в список самых удачливых людей на планете.***
Габриэль Агрест довольно усмехнулся, захлопнув шкатулку с брошью. Три года он ответственно присматривал за своим экс-врагом и одновременно единственным сыном, но упрямству ЛедиБаг не было никаких пределов. Хорошо хоть Габриэль додумался отправить сына к студентам-дизайнерам на практику, где ЛедиБаг без маски и обитала. Потом, правда, были несколько недель моральных терзаний — кажется, Адриан решительность в разговоре о чувствах унаследовал всё-таки от Габриэля, — но наконец-то его сын бросил прикидываться бродячим котом. А то Бражник уже подумывал снова наслать акуму-другую, авось, общая проблема бы их сплотила… Глянув на новое уведомление в телефоне — опять какие-то неполадки с поставками фурнитуры — Габриэль вздохнул. Теперь, с лёгким сердцем, можно и поработать.