Самоистязания

Я нахожусь в темной комнате, вокруг меня мужчины и женщины, они шепчутся, что со мной? я плачу? где я? что с моим братом? Веронику несут в какую-то машину, шум вокруг сгущается, она понимает что произошло. -Где мой брат?! Что вы с ним сделали?! Захлебываясь слезами, кричит тогда еще пятилетняя Ника. -Сним все будет хорошо?! -Не волнуйся, Ника он просто не на долго уснул И тут… Я просыпаюсь в холодном поту. Все как в том дне, я тяжело дышу, почти захлебываясь слезами. Спустя пол, а может и полтора часа страдания Вероника встает с кровати, и на цыпочках крадется на кухню, что бы чего-нибудь выпить. Там она встречает маму, первого боса перед ней и утриним алкоголем. -пожалуйста, перед тем как опять напиваться, хотя бы умойся. Голос матери выражал глубочайшее отвращение к своей семнадцатилетней дочери. -я не собиралась пить, опять… -да да, я тебя знаю. Не забывай что сегодня у тебя рейс в Америку. Соберись побыстрее. вдруг на кухню зашел папа. -доброе утро папочка! Ника обняла отца буд-то ей не было чрезвычайно плохо. -Доброе утро Вера Мать смотрела на отца с отвращением -И тебе Оля. Фыркнул папа, лицо которого, скривилось при виде собственой жены. Я вышла что бы не слышать очередной скандал из ничего. -что за лицо ты скривил?! -А ты как общаешься с НАШЕЙ дочерью?! это слышалось каждый день, уже десять лет. Ника отправилась в ванную комнату, умывшись она посмотрела в зеркало. Кто на неё смотрел…? Девушка с пурпурными волосами, от частых окрашиваний их они были на ощупь, как мочалка, большой нос такие же болшие глаза, среднего размера губы не особо отличались цветом от светлой кожи, грудь средняя второго размера, веки красные толи от плача толи от несовершеннолетних пьянок. Вероника спросила у себя или у жадного на хорошую жизнь бога. -Кто я вообще такая чтобы их судить?