Дети Нарнии

— Питер… — Сьюзен робко заглянула в покои брата, откуда уже которую минуту доносился грохот и звон разбиваемого стекла. — Всё в порядке? Она приоткрыла дверь шире, огляделась. Мебель была перевернута. Вся, начиная от резного стола, заканчивая стульями с мягкой обивкой. Книги из шкафа перекочевали на пол, как и канделябры, и подушки с кровати. Королевская опочивальня словно подвергалась вторжению вражеских войск. Сьюзен видела такую разруху дома, в Англии, во время войны. Только вот в Нарнии настало мирное время, на престол взошёл Каспиан, впереди ожидались лишь порядок и благосостояние. Питер стоял посреди всего этого разрушения спиной к ней. И хоть Сьюзен не видела его лица, по напряжённым плечам, сжатым кулакам и тяжёлому дыханию она понимала: брат зол. Причин для этого не было. По крайней мере, о них она не знала. — Что-то не так? — она прошла чуть дальше, переступив через осколки вазы, под каблуками захрустел фарфор. — Уйди, Сью. — Питер говорил через силу, не оборачиваясь, а дыхание его становилось с каждым мигом всё более шумным и тяжёлым. Словно это она, Сьюзен, злила брата одним своим присутствием. — Питер, я не понимаю… — Её голос дрогнул, а по спине пробежали мурашки. Он обернулся. В голубых глазах полыхнул гнев. — И не поймёшь, Сьюзен. — Выплюнул с ощутимым презрением. Словно она нестерпимо раздражала его. Словно была на то причина, посвятить в которую он просто не счёл необходимым. Сьюзен вздрогнула, ощутив жжение в уголках глаз. Вот только она была королевой, правила не одно десятилетие, и хоть она снова была в теле шестнадцатилетней девушки, она помнила, что значит быть взрослой. Она ощущала себя больше, чем девочкой из Англии. А тиара, венчающая голову сейчас, служила ещё одним напоминанием, кем она на самом деле является. Королевы не плачут. Не из-за колких слов и беспричинной неприязни. — Я не уйду, Питер, — отрезала она жёстко. — Не без объяснений. Если ты зол на меня, я должна знать причину. Его взгляд смягчился. Незначительно, но всё же. В глазах промелькнуло сомнение и сожаление. — Не на тебя, Сью, — проговорил он уже не так резко. — Но тебе лучше сейчас уйти. Извини, ты застала меня не в лучший момент. В его голосе не было прежних колючек, и Сьюзен выдохнула. В чем бы то ни было, брат не винил её. Что, впрочем, не отменяло всех разрушений. — Тогда что не так? — Она подошла к Питеру вплотную, запустила пальцы в его волосы. Иногда она делала так, когда брату снились кошмары, и надеялась, что нынешний гнев также отступит от этих прикосновений. — Что творится в твоей буйной голове? Ты боишься, что грядет возвращение в Англию? Я бы тоже хотела остаться в Нарнии навсегда. Здесь хорошо. Но нас ждёт дом, родители… Питер перехватил её пальцы, сжал в ладони. — Я никогда так сильно не хотел домой, Сью, — хрипло прошептал он. — Каждый миг здесь просто невыносим. Это прекрасное доброе место, здесь много чудесных созданий, с которыми я бы не хотел расставаться никогда, но… Я просто вырос, кажется. В моей жизни появилось нечто более важное. То, чему здесь не место. Мне не вернуться сюда. Никогда больше. — И, несмотря на это, ты хочешь уйти? — Сьюзен не могла понять, о чем он говорит. В словах Питера было мало логики. — Зная, что назад дороги нет? Мы уже однажды были взрослыми, помнишь? И жили здесь. Почему, ты думаешь, теперь будет иначе? Питер сглотнул, сильнее сжал её пальцы, отвёл взгляд. — Потому что прежде, даже во времена правления, в моей голове не было подобных мыслей, как сейчас. Взрослых мыслей. К тому же, неправильных. Я ощущаю себя недостойным этого места… Он снова раздраженно раздул ноздри, и Сьюзен поняла, что всё это время Питер злился на себя самого. — Ты мог бы всё мне рассказать, — аккуратно предложила она. — Кому как не мне понять тебя? Ты ведь знаешь, что я люблю тебя и никогда не стану осуждать, что бы ни случилось. Питер мотнул головой, и светлая челка упала на глаза. Сьюзен потянулась поправить её, но брат шарахнулся от её пальцев, как от огня. — Я не могу, Сью. Я потерян. Для этого края, для Англии, для всего семейства Певенси и для Господа Бога. Страшные слова кинжалом полоснули сердце. Сьюзен попыталась понять, о чём Питер говорит, но перед ней так и остался чистый лист, от чего на душе стало ещё тревожнее. — Ты пугаешь меня, Пит. Что с тобой происходит? Она снова двинулась вперёд, и, невзирая на то, что брат опять отступил на шаг, всё же приблизилась к нему и просунула руки ему под локти. Прижавшись так, что он просто не мог оттолкнуть, она повторила свой вопрос. — Что же случилось с тобой, мой милый? Питер дёрнулся, будто пчелой ужаленный, но Сьюзен держала крепко, сцепив ладони за его спиной. — Не беги, прошу. Не от меня… Ответом ей послужил тяжёлый вздох. — От тебя, Сью. Именно от тебя. В закрытую школу для мальчиков. А потом… В армию, пожалуй. Куда-то во Францию или в Ирландию. Может быть там я смогу ощутить себя меньшим грешником… Казалось, он устал сопротивляться напору, так что, едва слышно скрипнув зубами, опустил, наконец, руки ей на плечи и мягко прижал к себе. — Это невозможно, Сью. Когда он рядом… Каспиан… Когда он смотрит на тебя, а ты улыбаешься ему… Питер говорил надрывно, дрожащим от волнения голосом, и Сьюзен ощущала, как дрожит он сам. Верховный Король сейчас как никогда казался беззащитным и ранимым. Но он всё равно продолжал говорить. То, что, по всей видимости, приносило ему боль, но о чём молчать он более не мог. Дабы поддержать его, Сьюзен обняла ещё крепче, прижалась еще сильнее. Так, что даже услышала неровный стук его сердца. — Ты моя сестра, — продолжал Питер, сжимая пальцы на её лопатках, — которую я однажды вынужден буду отпустить в свободное плаванье… Чьим успехам я должен радоваться. И, если ты влюбилась, я должен принять твой выбор, только вот… Я смотрю на Каспиана и понимаю, что снова хочу сцепиться с ним, как в прежние времена. Смотрю на тебя и чувствую, что не готов отдать тебя ему. Никому не готов. И это убивает меня. То, что я твой брат, но ощущаю к тебе далеко не братские чувства… Сказав это, он разжал объятия, словно давая ей свободу уйти. Но Сьюзен просто не могла этого сделать. Его откровение заставило ноги подкоситься, а губы — задрожать. То, что сказал Питер… Нечто очень неправильное… То, что крайне разочарует Аслана… Противоестественное, запретное, недостойное этого мира… Брат был точен в описании своих ощущений. Только Питер не учёл одного — и теперь, когда он озвучил свои чувства, Сьюзен осознала — это «нечто» было не только пугающе невозможным, чужеродным и непозволительным, оно было ещё и взаимным. До боли, до дрожи, до слёз. — Ты плачешь? — Питер отстранил её и обеспокоенно вгляделся в её лицо. — Знал же, что не должен тебе говорить. Прости меня, Сью… — Нет. — Сьюзен встретилась с ним взглядом. — Не извиняйся. Прошу. Она снова сократила расстояние между ними, уткнувшись лбом в его грудь. — Я не влюблена в Каспиана. — Сказать это отчего-то было крайне важно. — Мои улыбки ему — не более, чем проявление дружелюбия. Это не показатель моей к нему привязанности. Но я понимаю тебя, и думаю, что и сама бы жутко ревновала, начни ты оказывать кому-то знаки внимания. Это не должно пугать. Это наша любовь друг к другу. Немного собственническая, но объяснимая. Любовь брата и сестры, привыкших всегда быть вместе. Нормальная, пусть порой и чрезмерная забота и тревога, что кто-то посторонний будет нас недостоин. Сьюзен лгала. Она ощущала куда больше, чем просто желание оберегать и защищать. Но этот путь не мог никуда привести. Не их, не Детей Нарнии. Пусть кто угодно обрушивает на голову небеса, потакая тайным страстям, но не они, Короли и Королевы, не владыки благодатного края. Убедить Питера, направить на нужные мысли. Пусть больно, пусть душа требует другого. Пусть губы хотят коснуться губ, а руки обнять совсем не по-сестрински, ради брата она должна заглушить это в себе. — Ну же, глупенький, — стараясь, чтобы голос звучал как можно более беззаботно, Сьюзен приподнялась на цыпочках и чмокнула Питера в щеку. Каждое движение давалось тяжело, но Сьюзен сыграла роль убедительно. Брат заметно расслабился и в свою очередь поцеловал её в макушку. — Должно быть, ты права, — сказал он, крепко обнимая её обеими руками. — Я просто чуть запутался в том, что именно чувствую. Теперь ты сказала, и я понял. Это действительно волнение за твоё будущее и страх отдавать тебя тому, кто может разбить твоё сердце. И, зная, что ты ощущаешь то же беспокойство за меня, я могу быть спокоен. Моё счастье оберегает сама Королева Сьюзен Великодушная — она всегда меня защитит. Да, именно это Сьюзен сейчас и делала. Питер улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Всё снова было почти нормально. Оставалось надеяться, что брат не был ещё одним актёром в этой пьесе. Что её ложь действительно смогла его переубедить. За окном блеснула рыжая шкура Аслана. Кто и мог дать точный ответ, то только он.