imma kill for the game

намджун потирает переносицу уже минуту вторую, стоя на одном месте. с ноги на ногу и снова в статичное. на них явно пытаются скинуть гиблое дело, раз даже фбр отказалось от сотрудничества. у их клиента за спиной третье красноречивое убийство с красивым почерком, тут либо у девианта совсем шарики за ролики заезжают, либо... либо намджуну придется признать, что показатель его айкью нуждается в обновлении данных по тестированию, потому что за столько месяцев, среди всех улик, которыми завален его рабочий стол, и ни в одну из тех ночей, когда у тебя выходной, но дело не отпускает, он так и не связал убийства между собой и не нашел даже намека на общий мотив. тупиковость ситуации вымораживает, слишком мало данных. или слишком мало убийств. — что на этот раз? — удушье. судья. та же голубая кровь. — не вижу связи. — и я о том же. широкий скачок от обычного охранника до судебной шишки. хн. — нет, хён, я о том, что с охранником я хотя бы предполагал мотив. — например? — банальная месть. я порылся в материалах дела, его досье было слишком чистеньким, это показалось подозрительным. обычный охранник, не прихотлив, не отказывался от любой халтуры, жил в одиночестве на отшибе. слишком просто, не находишь? — дальше, чонгук. — в общем, я запросил его последние контакты и нанес пару внерабочих визитов к его знакомым. — ты что? — спокойно, я не превышал своих полномолчий. большую часть его так называемых товарищей я встретил в баре недалеко от его дома. мне даже не пришлось особо спрашивать, скорбь и алкоголь развязывала им язык и на добрые слова и на грешки за спиной покойника. — так чем наш охранник так грешил, что напоролся на нож андроида? — его нередко видели на городской свалке, собирал поломанные машины и... думаю, сможешь догадаться. он пересобирал их заново, калечил и издевался, пользовался как игрушками для своих игр, а после очередной поломки — снова в мастерскую. бездушные игрушки для бездушной скотины. — нда, логично. наш парень как-то об этом прознал или был знаком с ним лично и решил свести счеты, ты думаешь. но судья честный малый, он постоянно ведет мои дела и я не совру, назвав его одним из самых справедливых людей в городе. за что ему мстить. чонгук изучает помещение, пытаясь зацепиться хоть за что-то, кроме тела в мантии судьи и с разводами запекшейся крови на шее. душили металлической проволокой, после натянув до надреза. посмертное кровопускание, как свиньям на убой. уже смахивает на ритуал. чонгук сканирует все известные ему материалы по жертвоприношениям, перед глазами «курбан», «друиды», «знак преданности в гнозисе». все не то. — бесполезно. не думаю, что мы найдем что-то еще здесь сегодня, мы просто тратим время. поехали в участок, допросим свидетелей. — у нас есть свидетели? — подобие. две соседки, которые повторяют, что ничего не знают. но это лучше этой стерильной квартиры с трупом посередине. — я бы хотел еще осмотреться, если ты не против. — дело твое. жду тебя в машине. квартира действительно стерильна. ни одного пятна, ни одного отпечатка, следа обуви. даже пыли на полках нет. чонгук проверяет каждую. переключается на люминесцентное зрение, оглядывая комнату. пальцем в небо, но как часто повторял ему капитан их отделения — чем черт не шутит. под его шагами даже паркет не издает ни звука, будто место изолировано от внешнего мира. перед глазами на мгновение темнеет, когда он заходит в ванную комнату, душ задернут занавеской, на раковине стакан с двумя зубными щетками и зеркало над. чонгук подходит к собственному отражению и фокусируется на своих глазах, где зрачок скачет в масштабах, сужаясь и увеличиваясь не по стандартам. в реальность пробивается иная картинка, голубоватые кафельные стены образуют очертания камеры, заполненной грязью. чонгук оглядывается, цепляясь за неприятно лагающие матрицы, восстанавливая изображение. крутится на месте, среди душевых с занавесками и заплесневелых матрасов на полу залитой тусклым светом узкой камеры. на матрасе тело. белокурые волосы слишком чистые, оголенные плечи слишком нежные и аккуратные для таких декораций. чонгуку некомфортно. он тянется к парню ладонью, касаясь плеча кончиками пальцев, но когда хватает... сдергивает занавеску, открывая вид на закрытый участок кафельных стен. в инверсии его зрения ультрафиолетовым машинным курсивом на стерильности поверхностей: «помнишь меня?»