Кто сказал?

Капитан Феб де Шатопер решительно не понимал, что происходит. Сначала Эсмеральда куда-то исчезла почти на месяц. Затем, когда она появилась на улицах Парижа снова, то Феб заметил, как она прихрамывает, но, при этом, выглядела она очень счастливой. И безымянный палец на ее левой руке украшало кольцо с рубином. Весьма и весьма знакомое, и капитан приложил все усилия к тому, чтобы вспомнить, где он видел это кольцо раньше. А когда вспомнил, то сильно пожалел о том, что это сделал. До сих пор это кольцо находилось на пальце у судьи Фролло. О том, чтобы Эсмеральда украла его, не могло идти и речи — слишком честной она была, насколько Феб успел узнать ее. Явно это был подарок. И Феб теперь мучился в сомнениях: судье Фролло попала под хвост шлея, и он решил раздарить свои драгоценности, или это был какой-то особый подарок? Феб очень надеялся на первый вариант, хоть его разум и кричал ему, что это глупо. Но уж слишком второй вариант был для Феба болезненным. Потому что особые подарки на то и особые, просто так их никто не дарит. И если судья Фролло подарил Эсмеральде кольцо не просто так, то что стояло за подобным подарком? Вывод напрашивался сам собой. И вывод этот Феба нисколько не радовал. И все-таки… Все-таки Феб упрямо цеплялся за последнюю соломинку утопающего, пытаясь отмахнуться от гнетущих мыслей. Ему нравилась Эсмеральда. Нравилась настолько, что он был готов жениться на ней. Ну, правда, кое-что в ее манере себя вести они бы исправили, но в остальном девушка была чудо как хороша! И Феб с надеждой принялся пристально наблюдать за поведением Эсмеральды и судьи Фролло. Но чем больше подробностей капитан замечал, тем сильнее скукоживалась его надежда. Судья Фролло улыбался Эсмеральде. Улыбался совершенно откровенно, и в его улыбке не было ни намека на иронию, сарказм или пренебрежение, как это было обычно для него. Нет, от улыбки судьи исходила волна тепла, его взгляды, когда он смотрел на Эсмеральду, были полны нежности. Он не просто благоволил к этой девушке, это было нечто гораздо большее. А уж как Эсмеральда смотрела на судью… Феб все бы отдал, чтобы она так когда-нибудь посмотрела на него самого. Девушка светилась от радости, когда видела Фролло. Ее глаза горели, а на щеках вспыхивал яркий румянец, который так ей шел. Подобным образом смотрят только на глубоко любимого человека. Надежды Феба окончательно пошли прахом. И все же он решил поговорить с ней. Он подловил Эсмеральду у Собора Парижской Богоматери. Эсмеральда в последнее время не поднималась на колокольню к Квазимодо — из-за ноги, которая, видно, все еще побаливала. Но зато Квазимодо спускался к ней сам, и они сидели на ступеньках собора, о чем-то весело разговаривая. Когда Квазимодо попрощался и вернулся в собор, Феб подошел к Эсмеральде, сделав вид, что случайно на нее натолкнулся. — О! — радостно сказал он. — А я все гадаю, куда ты запропастилась! — Да так… — Эсмеральда беспечно отмахнулась. — Ногу подвернула слегка, вот и не появлялась нигде. С больной ногой особо не походишь. — Ну да… И постельный режим тебе наверняка прописали… — тон у Феба был такой, что Эсмеральда вздрогнула и пронзительно посмотрела в его глаза. — Та-а-ак, — протянула она, — ты давай, договаривай, что хотел сказать. Действительно хотел, а не всякую ложь. Деваться было некуда, Феб сам себя выдал. — Я заметил у тебя на пальце кольцо судьи Фролло, — он, очертя голову, кинулся в атаку. — Разве ты не знаешь, что такие богатые и знатные, как он, делают с такими, как ты? — Нет, — она простодушно хлопнула глазами. — Но, может, ты мне сейчас расскажешь? — Боже, Эсмеральда, они просто пользуются вами! Такие невинные девушки, как ты, верят им, а они морочат вам голову, обещают любить до гроба, но, в конце концов, вас ждет только одна дорога — вас выбрасывают на улицу, как использованную вещь! — Вот прямо-таки одна? Ты в этом абсолютно уверен? — с улыбкой уточнила Эсмеральда. — Если ты думаешь, что он на тебе женится, ты ошибаешься. Неужели ты так слепа?! — Ну… — Эсмеральда посмотрела на свое кольцо, любуясь переливающимися рубиновыми гранями на солнце. — А может, он на мне уже женился? И тогда это ставит тебя в очень неловкое положение сейчас. Ты наговариваешь на человека, о котором мало что знаешь. — А ты, значит, знаешь о нем все? — вроде бы капитан и сдерживал свой сарказм, но он все-таки прорвался. — Не совсем все, — Эсмеральда пожала плечами. — Но вот то, что он на мне женился — это совершенно точно. — Что?! — Да. Если не веришь, то можешь спросить архидьякона Собора Парижской Богоматери — он нас венчал. Или Квазимодо. Он был нашим свидетелем, — Эсмеральда потерла ноющую лодыжку. — Ты закончил, Бог Солнца, или у тебя еще что-то есть? Капитан стоял, хватая ртом воздух. — Но он же тебя старше! — наконец, выдавил он. — Ты ведь ему в дочери годишься! — Ну и что? Ты так говоришь, словно мы — первая пара, где муж значительно старше жены. Не говори ерунды, Феб, это случается сплошь и рядом, — она фыркнула. Феб пристально смотрел на нее, и обида каленым железом жгла его так, что он чувствовал эту боль чуть ли не физически. Он как-то позабыл все, что успел увидеть в отношениях судьи и Эсмеральды, он думал только о том, почему столь молоденькие девушки вроде Эсмеральды выходят замуж за дряхлых старикашек вроде судьи Фролло. Потом, когда Феб придет в себя и еще раз вспомнит этот разговор, ему будет до безумия стыдно за свое недостойное поведение, но сейчас он хотел только одного — хорошенько уязвить Эсмеральду, показать ей, как она и судья выглядят со стороны. — Кажется я понял, — медленно сказал он, прожигая ее взглядом. — Ты с ним из-за его богатства. Ну, конечно, у него огромный дом, полно денег, он осыпает тебя подарками. И ведь тебя даже винить нельзя за то, что ты вышла за него замуж — видно, надоело тебе жить в таборе и танцевать за кусок хлеба. По мере того, как он говорил, брови Эсмеральды вздергивались все выше, а на ее лице вдруг проступила веселая ирония. — Точно! — бодро сказала она, когда Феб закончил. Эсмеральда даже прищелкнула пальцами от восторга. — Вот мы все и выяснили! Я — маленькая шлюха, продающая себя за деньги, словно товар, а судья Клод Фролло — старый похотливый дурак, купивший меня со всеми потрохами. Ты просто кладезь мудрости, Феб! Без тебя я бы ни за что не разобралась во всем этом! Спасибо тебе! Спасибо, мой дорогой, я тебе очень благодарна, ты открыл мне на нас глаза! Феб почувствовал себя так, словно его всего оплевали. Он ожидал чего угодно: что она разрыдается от обиды, или вспыхнет от ярости, но только не этого. Эсмеральда откровенно смеялась над ним, выставила его полным идиотом, и от этого ему было горше всего. Она, тем временем, продолжала: — Ты уже закончил оделять меня своими глубокими познаниями человеческой природы, или у тебя, быть может, остались еще в запасе столь же ценные замечания? — Нет… — тихо сказал он. — Тогда не мог бы ты оставить меня одну? Мне надо подумать над тем, что ты мне только что сказал. Когда капитан удалился, Эсмеральда со вздохом вытянула ноющую ногу и прикрыла глаза. Ох уж этот капитан де Шатопер! Понятно, что она ему нравится, и он сейчас ревнует, но то, что он ей заявил, было просто верхом глупости и узколобости. А ведь он ей когда-то даже нравился. Нет, вот за кого она бы точно не пошла замуж, так это за него. У нее была бы не жизнь тогда, а каторга. «Господи! — подумала она. — Спасибо тебе за то, что на свете есть мой Клод!» — Дитя мое, вам плохо? — голос был пропитан заботой и звучал очень мягко. Эсмеральда открыла глаза. Перед нею стоял невысокий, седой, как лунь, старик с аккуратной короткой бородкой. Его лицо было добрым, светлые глаза светились участием и беспокойством за нее. — Благодарю вас, мсье, — ответила она. — Нет, у меня все хорошо, но спасибо за заботу. — И все-таки, мне кажется, что у вас болит нога, — сказал старик. — Я, видите ли, врач и некоторые вещи хорошо вижу. Эсмеральда улыбнулась ему. — Как я могу к вам обращаться, мсье? — спросила она. — Меня зовут Жиль Бюжо, моя дорогая, — ответил он. — Эсмеральда Фролло. Вы правы, мсье Бюжо, — сказала Эсмеральда. — Месяц назад я повредила щиколотку, и она иногда ноет. Но я думаю, что скоро это пройдет. — Быть может, вы все-таки позволите мне проводить вас до дома? — он так рвался помочь, что она не смогла ему отказать. Эсмеральда встала на ноги и подала ему руку. — Я буду вам весьма благодарна, мсье Бюжо, — с улыбкой заявила она. Фролло слегка беспокоился. Его неугомонная жена опять подалась куда-то в город — это со своей-то лодыжкой. Он видел, как она иногда морщится и прихрамывает, но не мог же он ее запереть в четырех стенах. Она бы от этого захирела. Фролло уже хотел ехать искать ее на улицах Парижа, но в доме раздались голоса. — Прошу вас, мсье Бюжо, проходите сюда! — это была Эсмеральда, вполне бодрая и веселая. Но имя, которое она произнесла, показалось судье очень знакомым. — Не торопитесь, моя дорогая, вам надо поберечься, — второй голос, мужской, был пронизан беспокойством. В гостиную залу дома вошла Эсмеральда, которую под руку держал весьма пожилой человек. Фролло только кинул на него взгляд и застыл… — Окажи мне милость, святой отец… моя рана смертельна и мучительна… — глаза старика умоляюще смотрели на Судью, его дыхание было тяжелым и хриплым, лицо покрылось испариной от боли. — Мне жаль, сын мой… Судья пересилил себя, улыбнулся и приблизился к ним. — Я весьма благодарен вам, мсье?.. — он вопросительно вздернул брови. — Жиль Бюжо, сударь, — церемонно ответил старый врач. — Мадам Фролло была так любезна, что не отказалась от моей помощи. — У меня заныла щиколотка, и мсье Бюжо довел меня до дома, Клод! — Эсмеральда светилась от радости. — В таком случае, прошу вас отужинать с нами. Нет, нет, отказа я не приму! — судья прервал протесты Жиля Бюжо, и тому пришлось согласиться. За ужином Эсмеральда с интересом наблюдала за тем, как спелись эти двое. Старый врач никак не ожидал от парижского судьи столь глубоких познаний в медицине, и было видно, что он получает от беседы наслаждение. Да и сам судья был явно доволен — Эсмеральда видела, что он сейчас отводит душу в ученом разговоре. После ужина Фролло не позволил мсье Бюжо возвращаться домой пешком. Он одолжил старому врачу свою карету. — Я надеюсь, что вы у нас будете частым гостем, — сказал Фролло на прощание. — Мне уже давно не доводилось разговаривать со столь сведущим человеком. Остальные не понимают и половины из того, что я им говорю. — Благодарю вас, ваша милость, — врач даже покраснел от удовольствия. Однако, поздно ночью, когда Эсмеральда сладко спала под боком у судьи, Фролло одолели мысли, проносящиеся роем у него в голове. «Жизнь опять свела меня с этим человеком, — думал он, слегка хмурясь. — Намек ли это на что-то? Это все явно не спроста». Он вздохнул, прижал к себе спящую жену и сомкнул веки.