Ворон

Маггловский фильм ужасов совершенно поражал воображение. Непривычные к таким вещам юные маги на фильм реагировали живо, восторженно, но ужасно несдержанно. — Инспектор Томас точно из наших, — заявил Захария Смит, — он — маг! Видали как грамотно он тормознул этого Криса Дасильву? — Какая она классная… — мечтательно выдохнул Рон, горящими глазами пожирая отважную магглу Беннет, расстреливающую на экране, в упор, жуткого безрукого монстра, плюющегося кислотой, — ааа, ты только глянь, Дин… — Ага, — самодовольно ухмыльнулся Дин Томас, хрустя печеньем, — скажи, ей идет форма… Что скажешь, Невилл? Невилл, не отрывая глаз от экрана, кивнул, мечтательно вздохнул, обнимая колени, и смущенно заулыбался. Кто-то впотьмах громко жевал, хрустел и грыз; интеллигентно шуршали обертками сестры Патил, Симус и Нотт катали из оберток шарики и с тихим хихиканьем обстрелливали ими стриженый затылок ничего не подозревающего Флинта. Крыса Рона, забравшись в пустую коробку из-под печенья, забыв обо всем на свете и очень ненатурально разинув рот, следила за хитросплетениями маггловского фильма. На экране, в тумане, маггловская женщина, бросив сломанную машину, металась по пустынным улицам, пытаясь избавиться от наручников. А с неба, под тревожную, но такую красивую музыку, кружась, падал нежный белый пепел… — Храбрая маггла! — восхищенно ахнула Ханна Аббот, — а какая преданность… готова на всё ради приемной дочки. — Глупая маггла, — нахмурился Забини, — о чем она вообще думала? У нее нет ни магии, ни оружия… — Она сквиб, — свистящий шепот какой-то слизеринки и ворчание Флинта, — и полицейская — тоже! — Нет, главгерой — маггла, — зашептал какой-то старшекурсник-слизеринец, — и попала-то туда только из-за дочери. А ее дочь, похоже, ведьма… — Полукровка, видать, — прогудела Милли, — настоящая мать точно ведьма. Вон как в медальон той магглы вцепилась. Узнала… — Ханна, гляди как красиво и мрачно… — А девочка не обскур? — нахмурился Рольф Скамандер, — похожа на обскура. — Да тише вы, дайте посмотреть! — зашипели со всех сторон. — Что случилось у вас? — шепнул Герман, склонившись к уху Гермионы. — Залез мне в голову! — возмущенно шепнула она, поведя плечами, — такой вздор, Гарри! Он сказал, что я похожа на какого-то кузена Ориона Блэка. Том почему-то вбил себе в голову, что мои родители мне не родители, представляешь? А потом воспользовался легилименцией. Скажи ему, чтоб больше так не делал… — Я всё слышу, — мрачно отозвался Реддл, холодно разглядывая отважную, но такую хрупкую женщину, поднимающуюся по лестнице школы «Мидвич», — какие-то странные кресты на дверях… и эта религиозная цитата над входом… — Ой, а что эта маггла нашла такое светящееся? — пробасила Милли. — Фонарь, — шепнул один из близнецов. — Этот фильм не кажется маггловской выдумкой, — шепотом поделился Реддл, — похоже на неровное расслоение реальности при участии ритуала. Очень грамотно показан переход из одного слоя в другой. И эти существа, они, без сомнения, созданы из имевшегося под рукой материала… Боюсь, что это, в некотором роде, не вполне выдумка… Тем временем на экране аристократично-изящный, безоговорочно вежливый инспектор возил в маггловской машине Криса Да Сильву и делился крохами памяти о страшной катастрофе ноября семьдесят четвёртого года, погубившей Сайлент-Хилл и унесшей жизни многих хороших людей. В том числе и отца инспектора Томаса. — Чистокровный маг, — прошептал Блейз, — смотрите, как держится… — Мистер Да Сильва красивее, — внезапно насупилась Миллисента Булстроуд. — Вааа, — запищала женская часть зрительской массы, — мистер Томас такой лапочка! Больше мистера Томаса. Бооольше! Инспектор, вы классный! Гермиона неодобрительно поморщилась и закатила глаза. Реддл неприязненно дернул щекой. Флинт обернулся, хмуря брови, и грозно цыкнул на расшумевшихся. Девчонки притихли. Но шуршать и шушукаться не перестали. — Представь лицо Снейпа, если он сейчас сюда ввалится, — шепнул один близнец другому и оба заухмылялись. А тем временем на экране миссис Да Сильва металась по школе, пытаясь скрыться от неведомых типов в странных одеждах. Пока не оказалась в ветхой пыльной классной комнате. Стол с нацарапанным на нем несколько раз словом «ведьма». Следы детских ладошек на пыльной столешнице. Тетрадка Алессы Гиллеспи под крышкой парты, чужие воспоминания о маленькой, перепуганной девочке. Травля. Дети, их дружный вой, эхом в барабанных перепонках. — Бедняжка, — пробормотал Рольф Скамандер, — что за скоты? Травить только за то, что она другая… — Магглы, — презрительно бросила какая-то слизеринка. — Ой, можно подумать, ты была бы с ней добрее, будь она магглорожденной с Хаффлпаффа, — отозвалась Парвати Патил, — а дети — просто тупое стадо, которое кто-то специально натравил… — Они все слишком дружно ее клюют, — закивала ее сестра. — Да тише вы, — зашипели окружающие, — дайте посмотреть! А тем временем на экране типы в масках ломились в школьный туалет, а отважная Роуз Да Сильва судорожно молилась, пытаясь подпереть спиной ходящую ходуном дверь туалета. Вторженцы отступали, а тьма наступала. Распятый в туалетной кабинке уборщик Колин выполз на волю, пускай кровавые сетки по полу и шевеля черным языком. Девчонки, обнявшись, оглушительно завизжали. — Люди, — закатил глаза какой-то магглорожденный, — это просто фильм. — Спасибо нам и чарам звукоизоляции, — мечтательно протянули близнецы, — или сюда сбежалось бы уже полшколы. — Идеально, — с безумным вдохновением в глазах прошептал Том Реддл, — обрати внимание, Грейнджер. Цвет языка, состояние кожных покровов, поведенческие признаки. Смотри и запоминай. Практически идеальная демонстрация. — Но… Это ужасно, — с отвращением и отчаянием прошептала Гермиона, — ему больно? — О да, — хищно улыбнулся Реддл, — ты даже не в силах представить, каковы его муки… — Но… Том. Это чудовищно, — покачала головой Гермиона. — Справедливость всегда чудовищна, девочка, — холодно улыбнулся Реддл, и взгляд его заалел, — бог нашего непутёвого Гарри ужасно несправедлив. Милосердие. Мерзкое маггловское слово, оправдывающее слабоволие и бессилие. Ложь, прикрывающая подачку слабому, рожденную из желания восторжествовать над менее достойным. Истинную справедливость ты найдешь только в аду, девочка. — Месть коптит дочерна, — упрямо тряхнула непослушными кудрями Гермиона, — я лучше буду несправедливой, чем… такой. — Я тоже тебя люблю, братишка, — тепло улыбнулся Гера и взъерошил волосы гневно шипящего Реддла. На экране тем временем, волоча тесак и кроваво отсвечивая пирамидообразной маской, объявился Пирамидхэд, прекрасный в своем безобразии. И женская часть аудитории разразилась восторженно-умиленным воплями. Седрик Диггори выронил вилку и с ужасом воззрился на дам. — Серьезно? — протянул один из близнецов озадаченно. — Он же нежить, — подхватил его брат. — Аааа, какие кубики, какой пресс! — стенали девчачьи голоса, — какой он классный с тесаком и в этом фартуке… — Из человечьей кожи, — подхватил Рон, — эй, что с вами не так? Он монстр! Близнецы многозначительно переглянулись и расплылись в понимающих улыбках. Мужская часть зрительской массы глухо зароптала. Тем временем на экране отважная инспектор Беннет втащила в какое-то техническое помещение бьющуюся в истерике Роуз. Стремительно вращающиеся за решеткой лопасти огромного вентилятора. Тесак Пирамидхэда, кромсающий железную дверь. Рука Пирамидхэда в дыре… — Порнушка! — радостно взревела квиддичная сборная Слизерина. Реддл подавился чаем. Гермиона и Невилл густо побагровели. *** — Невероятно мощная ведьма. Невероятно мощная. Одного стихийного выброса хватило, чтобы разорвать свою душу и реальность. И уничтожить город, — Реддл окинул долгим взглядом Большой Зал и занял свое место за слизеринским столом, — Алесса создала два живых крестража. Темную и светлую версии себя. — Но для этого надо убить… Жертва… — возразила с сомнением в голосе Гермиона, — и нужен сложный ритуал! Том… — Любопытная медсестра, плачущая кровью в палате Алессы, — пробормотал Герман, — она могла стать первой жертвой. — Ритуал не всегда обязателен. Алесса вполне могла стихийно воссоздать все этапы ритуала, а Реликвию Смерти подменить собственным телом, принесенным в жертву явно оккультно, — Реддл лениво ковырял овсянку, поглядывая на сонных соседей по столу, — в любом случае Алесса не прятала осколки своей души в предметы. Она создала свободные и живые аспекты себя самой. Ведьма такой силы, невероятно… зачем вообще было создавать Шерон? — Алесса просто хотела спасти всё то светлое, что от нее осталась, — пожала плечами Гермиона, — жуткая участь, в любом случае. — Отлично поданный материал, — кивнул Реддл, — я более чем уверен, что фильм основан на реальных событиях. Герман хотел было возразить, что у фильма были весьма негативные отзывы, фильм совершенно ничего общего не имеет с игрой и местами весьма нелогичен, но вовремя вспомнил, что в этой реальности игры «Сайлент Хилл» не существует. Как и второго фильма. *** — Значит, маленький Гарри тоже мертв, — голос Сириуса задрожал, — я убью этих гребанных магглов. А после — эту благостную бородатую тварь. — Не вздумай, Сириус, — Герман встряхнул мага за плечи, вглядываясь в полубезумные, темные глаза мистера Блэка, — пожалуйста. Не надо. Он заплатит за всё. Не так, но заплатит. Не губи себя. Пожалуйста. Закат догорал за деревьями. Его охристо-розовые всполохи лизали шпиль опустевшей часовни, крыши домов и верхушки деревьев. Сумрачно синий шелк за рыхлыми облачными перьями, золотисто-голубой разлив, неровно размытый на той стороне неба. Черные силуэты могучих дубов и раскидистых вязов на фоне послезакатного неба. Ленивый, неспешный шум вечернего Висельтона. Пушистый, шуршащий ковер палой листвы. Алой. Золотой. Рыжей в прозелень. Герман вытянул ноги и зажмурился. Они сидели вдвоём на скамейке, под раскидистым вязом, на улочке, примыкающей к кафе: сам Герман, принявший истинное обличие, и, в отчаянии запустивший пальцы в волосы, бледный, истощенный Сириус. Мимо спешили редкие прохожие. Вдалеке, на детской спортивной площадке, хрупкая крошка-домовушка выбивала пестрые, полосатые половики. — Скажи, Гарри, — Сириус уронил руки на колени и поднял глаза; о, этот взгляд побитой собаки жадно ищущий знакомые черты. И слабый, тихий голос, — Джеймс. Он ведь жив там… в твоём мире? — Да, — тихо отозвался Гера, — там его зовут Евгенией. Евгения Иосифовна Горшечникова. В девичестве — Бреннер. В моей реальности Джеймс Поттер — женщина. Моя мама. У нее есть друзья, школьный приятель, Сергей Черненко. Подруга, Римма Люпинова. Сириус тихо, лающе рассмеялся и почти прошептал: — А Лили? Зеленоглазый рыжий ангел… — Андрей Горшечников, — кивнул Гера, — мой отец. Ветеран. Офицер. Служил в Афганистане. Рыжий, глаза зелёные. Только я лицом больше в маму. Сириус потерянно кивнул и, вымученно улыбаясь, окинул стоящего вдалеке, у сухого фонтана, Реддла долгим взглядом и покачал головой: — Ты совершил невозможное, Гарри. Не мне судить тебя, но я бы так не смог. Я понимаю, ты должен собрать душу Воландеморта. Но я бы не смог. Он убил их всех. Каждого. Его слуги убивали, пытали, насиловали ни в чем не повинных людей. Он — чудовище, Гарри… — Ты должен считать меня предателем, — кивнул Гера, — я всё понимаю. — Азкабан меняет взгляд на некоторые вещи. Сейчас я вижу предательство иначе, чем одиннадцать лет назад, Гарри, — взгляд Сириуса потемнел, и в голосе ощутимо зазвенел металл, — Предательство — это когда у обреченной на уничтожение семьи отбирают мантию-невидимку как раз накануне нападения. Предательство — это отдать ребёнка-волшебника людям, ненавидящим магию. Предательство — это устранение собственных союзников руками моей чокнутой кузины. Что бы там Лонгботтомы ни узнали, — наш обожаемый директор сделал всё, чтобы они не смогли это рассказать ни одной живой душе. — Нам очень повезло с Невиллом и его новым умением, — кивнул Гера и помахал протезной рукой, — и что Бузинная Палочка больше не палочка. — Старик так и не вернул мантию? — нахмурился Сириус. Гера помотал головой: — В книге он вернул ее на Рождество. Посмотрим, что будет здесь. Видишь ли, я, мягко говоря, не оправдал надежд. — Это каких же? — фыркнул Сириус, — обозвал Нюнчика нехорошим словом? — Я — слизеринец, — сухо отозвался Герман, — Шляпа не хотела отправлять меня на Слизерин. Но я её, таки, уломал. Блэк замер, недоверчиво разглядывая Геру, и тихо позвал, вцепившись в плечо: — Зачем, Гарри? Мерлин, как ты вообще уживаешься в этом гадюшнике… — Ну… Там тоже есть нормальные ребята, — пожал плечами Герман, — тем более я — ловец слизеринской сборной… Мистер Блэк неловко качнулся и шокированно воззрился на Германа. — Поверь, я не хотел, — криво ухмыльнулся Герман, — меня заставил Снейп. — И почему это я не удивлён? — нехорошо ухмыльнулся Сириус и прищурился, — браво, Нюнчик. Ты знаешь, что делать. — О, это ещё не всё, Сириус, — Гера заозирался и доверительно сообщил, — он думает, что я — Джеймс Поттер. — Чего? Мордред тебя дери, Нюниус! Это божественно, — заржал Сириус, — я всегда говорил Джеймсу, что Северус неравнодушен к нему. — Брось, Сириус. Вы вообще-то затеяли травлю парню, которому и без того приходилось несладко на собственном факультете. Снейп — полукровка. Не мне напоминать тебе, как к таким относятся в серпентарии, — отозвался Герман, мрачно и устало, — на Слизерине чертов гадюшник. Не показал зубы — сожрут. Показал, но остался в меньшинстве — тоже сожрут. — Я был идиотом, признаю, — миролюбиво возразил Сириус и нелюбезно покосился на маячущую между деревьев фигуру Реддла. Сумерки неспешно ступали по Висельтону, скрадывая людей и строения, — и все-таки будь осторожен с этой старой змеей, Гарри. Сейчас, затаившись, Воландеморт опасен, как никогда. — Он связан по рукам и ногам кровью и магией, — очки Геры тускло блестели, отражая свет разноцветных фонарей, зажигаемых эльфами, — и не может убивать, кого вздумается. Я связал его магию. — Не похоже, чтобы ты что-то приказывал, Гарри, — вымученно улыбнулся Сириус, — пленником он тоже не выглядит. Ты удивительный человек, Гарри. Ужасно похож на неё. На Лили. Даже больше, чем на Джеймса. Я тебе кое-что достал... Думаю, тебе это нужнее, чем Кикимеру. И, улыбаясь одними глазами, решительно протянул Герману вычурный золотой медальон со стилизованной изумрудной «S». *** — Вас долго не было в гостиной и в общей спальне, — взволнованно шептал Нотт, — Малфой вернул себе влияние. Первый курс опять на его стороне. И Драко опять что-то задумал. — Кто нас поддерживает? — Реддл окинул долгим внимательным взглядом школьный двор и устроился на щербатой каменной плите. Предварительно очистив его чарами. Забини и Нотт переглянулись. И криво заулыбались. — Крэбб и Гойл больше не с ним, — пробормотал Забини, — но и не с нами. Они вообще как-будто не здесь. Все время тренируются со своими новыми друзьями. И лупят друг друга во всех углах школы. Но той компании явно не нравится Малфой… — Их надо позвать на наши тренировки, Том, — заметил Герман, устроился в корнях дерева и обнял баян, поглядывая по сторонам и рассеянно кивая прохожим, — единоборства — это серьёзно. Нам нужны такие бойцы. — Миллисента Булстроуд и Анна Даркприст, — Гермиона кивнула ребятам и опустилась на плиту подле Реддла, перебирая стопку книг, — наши кровати рядом. — Ещё? -- поднял голову Реддл. — Квиддичная сборная факультета, — зевнул Герман, — но там все — старшекурсники. — Чтож. Уже неплохо, — обронил Реддл, холодно разглядывая плывущего в отдалении Малфоя, окруженного стайкой шестёрок. — Народ! Чего такие хмурые?! — проорал Симус. К слизеринцам стремительно шагали Рон, Симус, Невилл и Дин Томас. — Привет, — смущенно улыбнулся Невилл. Слизеринцы разразились нестройным хором приветствий. Герман заиграл рассеянно вступление "Подпоручика Оноды" Тима Скоренко, слушая как Гермиона объясняет Невиллу материал последнего урока зельеварения. Мимо брели сонные студенты. Пять пуффендуйцев азартно резались в подрывного дурака. Какие-то старшекурсники-слизеринцы напряженно обсуждали что-то, склонившись над свежим номером «Пророка». Гриффиндорские первокурсницы во главе с Лавандой Браун, с хихиканьем крутились подле Реддла, то и дело бросая на него восхищенные взгляды. Герман прикрыл глаза и запел в унисон рокоту баяна: Война над холмами оставила крики и чёрный дым. Закатное солнце отбросило блики, и, как рубин, Спустилось под землю на время, пока ты был молодым. Ты веришь, Япония сбросила бремя твоих Филиппин. Война над домами бросает листовки, в которых ложь, И ты достаёшь из землянки винтовку, и снова в глушь. Скажи императору, воин, ответь же, чего ты ждёшь. Ты высшей награды достоин, а мир — это просто чушь. Ты слышал приказ, подпоручик Онода, Ты слышал приказ, и ты отправился в бой. Сдаваться нельзя, подпоручик Онода: Твой командир придёт за тобой. Мимо шумно промчалась стайка сборной игроков в плюй-камни. Приковылял Филч, гремя и ругаясь. И замер в отдалении, мстительно сощурив глаза и подозрительно прислушиваясь. Его кошка села в траву, обернула свой жидкий хвост вокруг себя, и вся превратилась в слух. Герман пел, не видя ничего вокруг, и магия сонно дышала, шевеля палую листву: Война над холмами жужжала моторами серых птиц, И ты услыхал слова: «До скорого! До весны!» Пусть даже страна Восходящего Солнца упала ниц, Солдат никогда не сдаётся на протяженье войны. Последним зарядом взорви на дороге военный джип И краем глаза заметь звезду на его крыле. Ты взял истлевшее знамя, и из лёгких раздался крик. Скажи мне, чем ты был занят последние тридцать лет… Ты слышал приказ, подпоручик Онода, Ты слышал приказ, и ты отправился в бой. Сдаваться нельзя, подпоручик Онода: Твой командир придёт за тобой. Подпоручик Онода.