Размер:
667 страниц, 84 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
1280 Нравится 1249 Отзывы 547 В сборник Скачать

55. Призраки Готэма

Настройки текста
Примечания:
Снаружи, за окнами, вовсю хлестал дождь. Драко привычно выбрался из исчезательного шкафа на неимоверно пыльный чердак, стаскивая с себя мокрый плащ и щурясь впотьмах. Внизу звучали голоса. Много голосов. И это неприятно удивляло. Отключив плеер и бережно смотав наушники, младший Малфой пробрался к выходу. И, стараясь не шуметь, спустился вниз, по шаткой лестнице. У сенсея и раньше водились в квартире разные мутные личности; один, крокодилообразная тварь, даже пытался сожрать Малфоя. Так что Драко даже не удивился ни гостям, ни их позднему визиту. Смущало другое. Количество гостей. В этом доме никогда не водилось шумных компаний, мистер Рукосуев с трудом терпел и тех-то немногих хмырей, что временами вваливались к нему заполночь. Да и гости здесь вели себя, как правило, тихо и являлись в одиночку. Притихший и заинтересованный, Драко прокрался вниз и замер в тени. Загаженная слоями копоти, бурой олифы и просто грязи кухня встретила Драко привычным душным полумраком, жирным, рыжим светом старого ночника и запашком куриных останков, плесневеющих где-то под слоями газет на полу. Мистер Рукосуев сидел посреди кухни, крепко примотанный к стулу слоями скотча. И полубезумно щерился разбитой ухмылкой в самое лицо нависшего над ним типа. Гость куда больше походил на поехавшего фрика, чем любой из тех сволот, что обычно ошивались в берлоге Рукосуева. Торчащие во все стороны зеленые волосы, размалеванное как-то по-клоунски, что ли, бледное лицо, фиолетовый костюм. Человек что-то говорил, говорил, говорил, заговорщически подмигивал. Пока не начал резать наемнику лицо. Рот, в обе стороны, врезаясь в щеки, расширяя и без того нездоровую ухмылку. Вопли наёмника глушили разум и вколачивали сердце куда-то в пятки. Причиняли физическую боль. Драко затравленно пробежался взглядом по кухне. Здесь, в грязном, жирном, засиженном мухами, прокуренном полумраке, кроме Рукосуева и его палача, было ещё, как минимум человек пять. Драко разглядел их не сразу. И, разглядев, тихо порадовался, что не рискнул тотчас же ринуться на выручку сенсею. Подручные жуткого клоуна выглядели не адекватнее своего вожака. — Признай, Порох, тебе чертовски не хватало меня, — почти пропел клоун, размахивая окровавленным ножом перед носом едва соображающего хоть что-то пленника, — я задумал славную шутку, но эта гадкая летучая мышь вздумала уйти. А я даже не начал самое веселье… — Что тебе надо, больной ублюдок? — прохрипел Рукосуев, мутно глядя куда-то в переносицу клоуна. — Бетси, — ухмылка клоуна сделалась по-настоящему жуткой. Драко зажал себе рот, чтобы не заорать и вжался в стену. Рукосуев раскачивался, ржал и плевал зубами минуты две. Пока пальцы жуткого клоуна не впились в багровое от загара и крови горло. Наемник жадно хватал воздух ртом, дергался и таращил глаза, покуда клоун не отпустил его. Отдышавшись, Рукосуев с явной тревогой лихорадочно оглядел кухню. Больной взгляд наемника оцарапал сжавшегося в тени Драко. И мистер Рукосуев, диковато ощерив разбитые зубы, поинтересовался у клоуна: — Где та шлюха в шутовских тряпках, Артур? Послала тебя как и все остальные? Твои шакалы знают, насколько ты поехавший? — Ты скажешь мне, где Бетси, Порох, — голос клоуна звучал почти ласково. И жутко, — такая летучая черная крыса. Ну, ты знаешь. Я умею развязывать языки. Говорят, к тебе зачастил какой-то мальчишка. — Как ходил, так и перестал, — проскрежетал Рукосуев, тяжело закрывая глаза. — Крыса, Порох, где летучая крыса? — в голосе шута опасно дрогнуло раздражение. — Под хвостом у спящего дракона много зверья, — гнусно ухмыльнулся наемник и уставился в грязный потолок, — львят, змеят, хорят. А крошке-хорьку самое время бежать к папочке. Беги-беги, малыш-хорек. Ты же пустишь меня к Папочке на облачко, Джокер? — Какое тебе облачко, Порох? — клоун ещё ближе приблизил своё лицо к лицу наёмника и деланно возмутился, — плохие дети не попадают к Папочке. Ты отдашь мне их всех, Порох. Сдашь с потрохами. — Не попадают, говоришь? Я попробую, — тихо пообещал наемник, жадно вглядываясь в лицо клоуна, — может, и пустят. За спасенную шкурку заплутавшего крошки-хорька. Нагнись, Артур. Скажу чего. Клоун склонился над жертвой, вцепившись в его синие от побоев плечи. Некогда бело-полосатая грязная майка Рукосуева, насквозь пропиталась кровью. Кровь была повсюду, она марала скотч, несвежие газеты и пальцы жуткого шута. Наемник булькающе заржал и плюнул кровью в лицо Джокеру. Нож мягко вошел в живот человека. Удар, другой, третий, четвертый. Учитель дергался, хрипя розовой пеной и давясь булькающим смехом. Это было неимоверно грязно и безобразно. Всё вокруг дышало дурнотой и безобразием. Всё ёжилось и тлело в пучине грязного, липкого страха. Все некогда неоспоримое сделалось вмиг чем-то несущественным. Истинный, причинный смысл имело только то, что вот, прямо сейчас, связанный наемник дергался и хрипел, но вдруг затих. Совсем затих. Остались только хаотичные удары лезвия, уродующего бездыханное тело. Драко в какой-то момент просто бросил считать удары и побежал. Кто-то орал сзади, визгливый сумасшедший хохот рвал перепонки, Драко падал на ступени, плечо обжигала боль, рядом вонзался, дрожа, нож. Раз, два? Драко не помнил. Он снова и снова падал, вскакивал, хватал чужое оружие. Снова бежал. Его лихорадило и трясло. Он не помнил, как прорвался на чердак, разнес стулом затянутое пыльной паутиной чердачное окно и нырнул в спасительный мрак исчезательного шкафа. Не помня себя, Драко бежал под проливным дождём, по темному Лютному, судорожно прижимая к груди окровавленный нож жуткого клоуна. В голове хрипло смеялся голос убитого учителя. И смех этот причинял боль куда ощутимее, чем рассеченное предплечье. Жуткий маггл только что умер за него. За Драко. И это раздирало нутро. Душило и выло внутри от бессилия. *** В Трофейном Зале крепости королевы Морганы безраздельно царили гулкая тишина, холод, запустение и паутинные космы, свисающие с древних чучел. Герман кое-как стащил с себя шляпу и маску Черного Сквиба, чувствуя как неумолимо уменьшается тело под скрипучим плащом. В висках гудело, жгло глазницы и затылок. — Браво, Поттер, — вышедший из тени Фауст медленно снял пустую белую маску, являя миру знакомое худое носатое лицо и жирные патлы, — пока внизу напиваются все эти люди, а юный Темный Лорд пытается добыть прядь женщины по имени Годива, вы малодушно отсиживаетесь за спинами домовиков и дышите распадом. — Профессор Снейп? Вы? — тихо переспросил Герман, подходя ближе и отрешенно вглядываясь в лицо под капюшоном, — какая жуткая ирония. Спрашивать почему вы назвались именно Фаустом, кажется, не имеет смысла. — Дурсли развелись и разъехались, если это вас заботит, — помолчав, сухо сообщил Снейп, — Петунья Эванс с сыном сбежали в другой город. Ваши тётка и кузен — сквибы. Ваши догадки были правдивы. Я обнаружил множество ментальных закладок. На данный момент Вернон Дурсль не представляет никакой угрозы. Он напрочь забыл о ваших… особенностях, мистер Поттер. — Спасибо. Просто спасибо. Директор предложил мирное соглашение, профессор, — устало сообщил Герман, сползая под ноги огромной статуе, — я устал и, да, не знаю, что делать. Он всё знает, понял, кто я. Я отчаянно боюсь подвести своих людей, профессор Снейп. Они доверились мне… — Прекратите ныть и объяснитесь, — потребовал зельевар. — Разговор… у нас был. Я был бы признателен, если бы мы обсудили это позже. Мне не к кому больше идти, — нехотя отозвался Герман, морщась, — боюсь, я не готов обсуждать это с кем-то другим. Том… Том серьёзно изуродован и не может посоветовать ничего путного. Он, если честно, беспокоит меня куда больше всего остального. Понимаете, когда я собрал воедино свой ошметок и осколок его личности из дневника, результаты были не настолько инфернальными, насколько должны были бы быть, понимаете? Скверный, тяжелый характер, но не такой гнусный, как ожидалось. — Крестражи — одна из самых неизученных отраслей Темных Искусств, — низкий голос зельевара зазвучал тягуче и задумчиво, он заложил руки за спину и отошел к окну, — грубо говоря, каждый осколок несёт в себе некий мировоззренческий слепок, горсть условностей и воспоминаний. При хаотичном наложении друг на друга, осколки личности дают самый непредсказуемый эффект. Не секрет, что характер человека со временем меняется. Вырванные из разных отрезков жизни куски личности схожи в общем, но разнятся в восприятии одних и тех же событий. Вам несказанно повезло, Поттер, что базовой основой для личности воскресшего Темного Лорда послужил именно его первый крестраж. Как самый крупный и адекватный, он обеспечил юного Тома относительной ясностью ума и некими остатками самоконтроля. — При создании крестража душа всё-таки делится пополам? — пробормотал Герман, поправляя очки. Снейп коротко кивнул и вцепился в подоконник, подставляя лицо лунному свету и слушая доносимые ветром снаружи смех и музыку: — Все дальнейшие опыты над делением собственной личности лишили милорда ясности мышления. Его осколки — пазл, который невозможно сложить правильно. Без личного раскаяния Темный Лорд так и останется хаотичной грудой осколков. Сложить их как было уже нельзя. Но можно… раскаяние плавит душу и соединяет поврежденное, Поттер. — Где Том, а где — раскаяние, — как эхо, отозвался Герман, — просто осознал бы, что нельзя ломать себя и других. И ладно. *** — Вот же хитрые черти, — Гай Гарднер, второй Зеленый Фонарь за всю историю Земной цивилизации, с кривой ухмылкой смотрел, как стремительно напиваются бравые бойцы Интернациональной Лиги Справедливости. И лениво вливал в себя жгучее золотое эльфийское пойло, — Бэтс, ты смотри, они вырубили даже китайца. Ловкие черти. Ловкие. Бэтмен, мрачно сверлящий взглядом содержимое пестрой деревянной братины, окинул недоверчивым взглядом мирно спящего лицом в стол Железного Генерала. И, с ещё большим подозрением, воззрился в братину. Эльфы разливали сомнительное пойло по чашам. И как-то подозрительно почтительно и таинственно кружили вокруг Чумного Доктора. Лишние градусы на каждого действовали по-своему. Златовласая красавица Годива и нахальный сквернослов Тыква Джек давно скрылись в неизвестном направлении. Оглашая окрестности гоготом, пением и радостными воплями Годивы, куда-то упорно волокущей спотыкающегося спутника. Брутальная женщина-факел всё ещё самозабвенно танцевала где-то на улице, в толпе пестро разодетых эльфов и детей. Когтистая чернокожая дама и норвежская дива оживленно беседовали о чём-то у окна с Алой Девой и Бледным Лордом. Фехтовальщица разводила руками и что-то сосредоточенно объясняла. А напудренный хлыщ в парике развязно шутковал, мял свои викторианские кружева и самозабвенно волочился за чернокожей красоткой. Мертвецки пьяный Найтвинг качался и бормотал что-то невнятное, сверля Бэтмена очень нехорошим взглядом. А смертельно пьяный Золотой Ракетчик уже почти висел на закаменевшем от неприязни Фаусте. Комкая строгую черную мантию и безуспешно пытаясь выпытать координаты острова Авалон. Трезвее всех членов ИЛС, пожалуй, выглядел русский. Гавриил сидел за столом, широко расставив локти, подперев щеку кулаком и покачиваясь. А по щекам его бежали слёзы. Чумной Доктор неизвестно где и как раздобыл здоровенный баян. И теперь, Док и Красная Ракета уже битый час распевали на редкость душевыворачивающие песни. На чистейшем русском. И, что пугало больше всего, Брюс понимал каждое слово. Ракета вцепился в плечо Чумного Доктора, крепко приложил по дубовой столешнице кулаком и грянул надтреснуто и торжественно, зажмурив глаза и запрокинув голову: Степь да степь кругом, Путь далек лежит, В той степи глухой Умирал ямщик. И, набравшись сил, Чуя смертный час, Он товарищу Отдавал наказ: «Ты, товарищ мой, Не попомни зла — В той степи глухой Схорони меня. — Ууу, по второму кругу начал. Было бы куда спокойнее не понимать, что он там поёт. Его послушать, создается ощущение, что вся жизнь русских состоит из непрерывного страдания и моральных терзаний, — Гарднер кивнул какому-то тараканообразному мутанту и ткнул пальцем в пустую братину, ловко вызволив кувшин из цепких лапок очень мило смутившейся, но на редкость страшной эльфийки, — ловкие черти. Техника издохла. Самые активные — либо заняты друг другом, либо пьяны в стельку. Русский надумал петь. А Ракетчик вот-вот огребет. — Детская сказка о том, что в стране эльфов нельзя ничего есть и пить, уже не кажется мне сказкой, — сумрачно отозвался Бэтмен, украдкой набирая в колбу странный золотой напиток, — то, что безопасно этим существам, на людей может действовать слишком непредсказуемо. — Брось, Бэтс. Оно безопасно, — отозвался Гарднер, наполняя братину, — крепче и забойнее, но не опаснее любого другого пойла. Это же эльфы, Бэтс. Кстати, про эльфов. Представь себе, они не знают, есть ли Санта. Но существование летающих саней с оленями допускают… Где-то справа, сияя своим ультрамариново-синим доспехом, Синий Жук мутно таращился на легкомысленно щебечущего что-то своё Локхарта. И по его обыкновенно серьезному лицу всё шире расползалась торжествующе-двусмысленная ухмылка. Какой-то тип, облаченный в состоящее из внеземных устройств подобие костюма египетского фараона скучающе потягивал содержимое кубка и молчал. Два голоса гремели в унисон баяну, печально и торжественно: Ты лошадушек Сведи к батюшке, Передай поклон Родной матушке. А жене скажи Слово прощальное, Передай кольцо Обручальное. Помещение озарила рыжая вспышка. И Золотой Ракетчик мирно осел лицом в салат. Фауст брезгливо отряхнул мантию, встал и вышел куда-то, обменявшись парой фраз с каким-то эльфом. Ракета и Доктор, под рокот баяна, задушевнейше пели тем временем во всю глотку: Да скажи ты ей — Пусть не печалится, Пусть с другим она Обвенчается. Про меня скажи, Что в степи замерз, А любовь её Я с собой унес». Какой-то рыцарь азартно резался в кости с Найтвингом и небритым парнем в косухе. Компания громко шумела, оглашая то и дело зал разбойным ревом, гоготом и звуками раздаваемых щелбанов: возмутителям спокойствия категорически запретили играть на деньги. Исполнив одну песню, Ракета и Доктор загремели «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой». Очнувшийся, но не совсем пришедший в себя Железный Генерал, совершенно внезапно принялся подпевать им. Правда, с дичайшим акцентом и немного невпопад. *** Череп ломило нестерпимо. От Бэтмена фонило непередаваемым смешением сдержанного раздражения, затаенной тоски, глухой застарелой боли, недоверия и мрачной параноидальной решимости докопаться до истины. Особенно этот букет был нестерпим вблизи; выворачивал мозги наизнанку, гнал во внешний мрак, против ветра, навстречу шальному свинцу. Бережно придерживая Красную Ракету, Герман обошел по дуге наблюдающего за эльфийскими танцами мистера Уэйна. Гаврила с чувством горланил про «и Ленин такой молодой, и юный октябрь впереди» и порывался сердечно обнимать жутко смущающихся этого всего эльфов. Герман тихо страдал, пытаясь тащить на себе немалый вес русского супергероя вкупе с весом его красно-белого доспеха. А Ракета горько сетовал по-русски как тесно и душно его душеньке в этой унылой имитации Лиги Справедливости, как отговаривала его ехать какая-то Оленька. И как где-то там, совсем одна, в своем деревенском доме, непоправимо стареет мама. Сдав эльфам окончательно ушедшего в себя человека, Герман отправился на поиски брата. Реддл не нашелся. Зато нашлась Полумна Лавгуд, просвящающая Гая Гарднера относительно мозгошмыгов. Её белый меховой костюм морщерогого кизляка дробно сиял серебристо-голубыми блестками, а в рассеянных голубых глазах плыли огни светильников. — Невероятно. Девочка видит энергетическое излучение мета-людей и некоторых внеземных рас, — вместо приветствия радостно сообщил Зеленый Фонарь, — вы все, конечно, те ещё фрики, Док. Но, чёрт, вы мне нравитесь. Прямо сейчас ваш Фауст, проспавшийся Ракетчик, Тень и Генерал вчетвером сочиняют отчёт в ООН. Можешь передать своим длинноухим друзьям, что им нечего бояться. Золотой Ракетчик насочинял про них такого, что Толкиену и не снилось. Сюда поостережется соваться любой здравомыслящий человек. Эльфы могут не беспокоиться. — Они высокие, прекрасные, мудрые и могущественные создания. Их не волнует ничего кроме поэзии и классической музыки. И им предводительствует сам король Артур, — мечтательно сообщила Годива, почти повиснув на Повелители Тыкв, — не так ли, дорогой? — Я видел в лесу здоровенный памятник, как по мне — так он и впрямь как живой, — отозвался Тыква Джек голосом Сириуса Блэка, обнимая лукаво смеющуюся Годиву и крепко прижимая к себе, — а хочешь, крошка, я оживлю его для тебя? Заодно подкрепим теорию фактами. Золотые пряди девушки невесомо окутали фигуру Повелителя Тыкв живым плащом. Сириус, (а это был именно он), подхватил леди Годиву на руки и закружил с нею, почти ворвавшись в толпу танцующих. Восторженные возгласы Годивы и смех Блэка постепенно отдалялись. Куда-то в сторону рощи. Честная компания ещё долго озадаченно смотрела им вслед с перекошенными физиономиями. — Годива бросила нашего бравого командира ради хэллоуинской тыквы, — мрачно заметила какая-то чернокожая дама, — как предсказуемо. — Кого-то ждёт большой сюрприз, — присвистнул Зеленый Фонарь, провожая взглядом скрывшуюся парочку и коварно ухмыляясь. Герман не ответил. Он уже где-то минут пять наблюдал как за Бэтменом по поляне упрямо бродит серый фестралий жеребенок, бестолково тычется костлявым носом в руки и выпрашивает угощение. Бэтмен стоически переносил преследования, активно делая вид, что никаких скелетообразных лошадей вокруг нет. Но это не помогало совершенно. Видя, что её бессовестно игнорируют, животина обиженно всхрапнула и принялась задумчиво жевать плащ супергероя. Бэтмен очень тяжело вздохнул, отобрал у фестрала ком жеванной ткани, полюбовался в просвет на дыры и попытался скормить животному яблоко. Яблоко жеребенка не впечатлило. Он выбил фрукт из рук, интеллигентно обслюнявил уэйнов кулак. И ненавязчиво клацнул зубами подле самого уха. Брюс провел рукой пару раз по жуткой морде навязчивого создания и замер. Что делать дальше он не представлял совершенно. — Фестралы не едят фрукты, — безмятежно сообщила, невесть откуда взявшаяся рядом странная белокурая девочка; её белый костюм имитировал какое-то винторогое сказочное существо. Похожая на бандану белая маска с рогами и голубыми спиралями почти полностью скрывала лицо, оставляя видимыми только глаза, рот и подбородок. Шикарная белая коса, длинный хвост с кисточкой и мех костюма слабо мерцали россыпями голубых искр-блесток. Девочка протянула зверю кусок кровавого сырого мяса. И чудовищный конь тотчас же потянулся за угощением. Нетерпеливо фыркая и перебирая тонкими конечностями. — Это не обычная лошадь, — Уэйн задумчиво обошел несколько раз и невесомо погладил странную тварь. Фестрал всхрапнул и ткнулся ледяным носом в ладонь. Уэйн едва сдержал себя, чтобы не отпрянуть. По коже шарил липкий холод иррационального, животного страха. — Их видят те, кто видел смерть, — безмятежно улыбаясь, сообщила девочка, — люди боятся того, чего не понимают. Пожалуйста, не бойтесь фестралов, мистер, они безобидные. — Я не… — Бэтмен сжал губы в тонкую линию и окинул долгим, внимательным взглядом хрупкую девичью фигурку, — чью смерть ты видела? — Моя мама была замечательной волшебницей, — рассеянно и как-то мечтательно улыбнулась девочка, — она очень любила экспериментировать. Однажды эксперимент вышел из-под контроля. Это было ужасно. Уэйн ещё пристальнее вгляделся в невозможно добрые и честные глаза ребенка и негромко сообщил: — Мне жаль. — Мне тоже, — светлая грусть в глазах ребенка мерцала и переливалась через край, — а вы, мистер? Чью смерть видели вы? Наверное, их было так много, что их лица слепились в один большой ком. Уэйн сдержанно кивнул, препарируя странную кроху очень внимательным взглядом. — Бэтс, тут парню есть что сказать тебе, — Гарднер хлопнул по плечу какого-то типа в костюме Чумного Доктора, привлекая внимание, — Док, посмотри сюда. — Моё почтение, — приподнял шляпу Доктор, отвечая на короткий кивок головой, — на берегах Туманного Альбиона объявился некто Загадочник. Я слышал, он из ваших краев. — Странно, — Брюс заложил руки за спину и неторопливо последовал за Доктором в тень деревьев. Всюду плыли и мерцали колдовские огни, в ветвях сновали невиданные твари, а сам мрак дышал покоем, грозовым духом и хтонической мощью, — Эдвард Нигма не из тех, кто отправляется в путешествие без веской на то причины. *** — Что он вообще такое? — Герман никогда не был фанатом Детективных Комиксов и мир вселенной Ди Си для него ограничивался Готэмом, Лигой Справедливости, противостоянием Бэтмена и Джокера, мутью с Братским Оком и похождениями Супермена. Ни о каком Загадочнике Гера точно никогда и ничего ранее не слышал. — Эдди Нэш, Эдди Нигма, Загадка, Энигма, Ребус, Принц Пазлов, Мастер викторин, Артур Уинн, Волшебник викторин, Чемпион головоломок, Король Пазлов, Человек-Вопрос, Человек-Загадка, — Бэтмен поймал в кулак россыпь бледно-голубого огня. И она погасла, обращаясь пеплом, — у него много имён. Я знал, что Эдвард возьмется за старое. — Что о нём вообще известно? — Герман шагал по лесной тропе рядом с темным рыцарем Готэма, рассеянно улавливая отзвуки чужих эмоций и терзаний. — Мне нужен Король Эльфов, — сумрачно отозвался Уэйн, — Британия фонит небывалой мощью. Я должен увидеть её источник. И убедиться, что он не враждебен людям. Герман тяжело вздохнул и стащил маску. Тело стремительно уменьшалось, принимая привычные очертания тушки Поттера. Одно усилие воли — и умение, дарованное некогда Сангвином, вернуло Герману его настоящее обличье. Магия острова невесомо гладила оголенные нервы. Под внимательным взглядом Уэйна, Герман взлохматил пятернёй вновь ставшие короткими волосы. И позволил магии острова Авалон наполнить себя до краёв, плескаться где-то под сердцем и жечь ладони. Торчащие во все стороны вихры дрогнули и покрылись клейкими листочками. Пряди оживали, росли и расцветали, плясали без ветра вокруг ссутуленной фигуры Германа черным солнцем. Парень зажмурился, стараясь не думать о том, как, должно быть, странно это всё выглядит. В ушах стенали в унисон сотни голосов, а перед глазами кровавил рваной раной знак Даров Смерти. Казалось, сама магия острова Авалон прорастает сквозь Геру полынью и бессмертником в его волосах, вьюнками, аконитом, душистым клевером, пижмой и ещё целым ворохом лесных цветов. Герман открыл глаза печально улыбнулся: — Вам не следует опасаться ни меня, ни моих подданных. Я просто хочу защитить свой народ, Брюс Уэйн, темный рыцарь Готэма. Уэйн дернулся всем телом, но не отшатнулся. Минут пятнадцать они шли молча. Герман избавлялся от цветущих прядей и прятал лицо под маску, гадая, чем же кончится этот затянувшийся вечер откровений. — В детстве Эдди носил фамилию «Нэштон». Нигмой он стал позже, гораздо позже, — голос супергероя звучал отрешенно, Бэтмен отвел в сторону ветви лесного боярышника, белые цветы источали очень специфический запах и осыпались. На плечи, в складки плаща, в траву, — Нигма с детства был склонен к задумчивости. Родители почти не обращали внимания на умного ребёнка. В школе Эдди тоже не пользовался особой популярностью. Но… Однажды в школе решили провести конкурс головоломок и всяческого рода загадок. Каково же было удивление учителей и учеников, когда именно Эдвард выиграл его. Обрадовавшись, мальчик побежал домой, рассказать о своем внезапном успехе. Но его отец по непонятной причине очень разозлился на сына, обвинив его в мошенничестве. Он уверял, что сын под покровом ночи забрался в кабинет учителя, взломал его стол и украл загадку, которую должны были выставить на конкурсе. Свои слова разъяренный папаша сопровождал градами ударов по голове ребёнка. Он бил его, пока Эдвард не признал, что украл головоломку, окончательно убедив отца в его правоте и обманув себя. — Звучит жутко, — пробормотал Герман, качая головой. — С этих пор, Эдвард стал одержим загадками и стал навязчиво честен. Нарядившись в зелёное трико, покрытое вопросительными знаками, и назвавшись Загадочником, новый суперзлодей запустил в городе волну «головоломных» преступлений. Он одет в ярко-зелёный костюм с пурпурными маской и галстуком, на котором нарисован зелёный знак вопроса. В качестве оружия Нигма использует золотую трость с набалдашником в форме вопросительного знака. Своё прозвище Эдди получил за слабость оставлять на месте преступления конверты и чемоданчики с загадками внутри. — В Вестминстере он был в фиолетовой маске и классическом костюме, — Герман нахмурился, хрустя кожей перчаток и плаща. — Позднее Загадочник неоднократно пытался избавиться от этой привычки, но каждый раз возвращался к ней. Оставляя мне шанс победить себя, — задумчиво отозвался Уэйн. — Возможно, где-то глубоко в себе он хотел, чтобы кто-то остановил его? — Герман с сомнением обернулся. — Не знаю, — глухо отозвался Бэтмен, — но много лет спустя Эдди пришлось воспользоваться ямой Лазаря, чтобы излечиться от неоперабельной опухоли. В результате её воздействия, Загадочник понял, что Бэтмен и Брюс Уэйн — одно и то же лицо. Опущу подробности, но в итоге он участвовал в атаках на Готэм и Метрополис, но во время последней атаки получил удар по голове, после которого впал в кому. Придя в себя несколько месяцев спустя, Загадочник забыл тайну моей личности, да и преступное ремесло больше не прельщало его. Эдди стал весьма преуспевающим частным сыщиком. Я не верил, что он изменился. И, как видно, не напрасно. Что он искал? — Меня, — хмуро хмыкнул Герман, — пытался вернуть моё сознание в мои мятежные пятнадцать-шестнадцать лет. — Ему нужен подросток со сверхспособностями, — как эхо, отозвался Бэтмен, — Эдвард ищет ученика и напарника. Какое-то время они шли молча. Герман с сомнением пожевал губами и окинул Уэйна быстрым взглядом. Жутко не хотелось выворачивать перед и без того нестабильным Бэтменом все карманы и трясти всеми доступными козырями. Но смотреть как рыцарь Готема сходит с ума и уничтожает недавних союзников, хотелось ещё меньше. Герман вдохнул, выдохнул и тихо, но твердо произнес. — Я знаю, что Брюс Уэйн создал искусственный интеллект, Братское Око, призванное останавливать зарвавшихся супергероев. Око необходимо уничтожить. Оно вышло из-под контроля. Внеземные титанические устройства, с которыми недавно бодалось ИЛС — управляемы Оком. Братское Око скоро начнет уничтожать всех мета-людей. Лига Справедливости Америки погибнет. Позвольте помочь вам… Бэтмен резко остановился, обернулся и прищурился: — Помочь? Что король лесного народа может противопоставить новейшим технологиям и вышедшему из-под контроля военному спутнику? — Эльфийская магия, мистер Уэйн, — звонко щелкнул пальцами Герман, — и несокрушимая мощь одного психически нестабильного парня, считающего себя инопланетным принцем!
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.