Призрачный поцелуй

      Этого парня звали Джонни. Или Арнольд? А может, и Тревор. Освальд пытался хоть чем-то занять свои мысли, потому что ему было до смерти скучно. К тому же, член у этого «Джонни» на вкус напоминал что-то соленое и несвежее, поэтому желательно было бы закончить все это как можно скорее. Бедный паренек хныкал и дрожал, пока Освальд ритмично качал головой вперед. Позади «Джонни-Арнольда-или-Тревора» стоял громила, который заломил его руки за спиной одной своей большой лапой, а другой залепил рот. Это вечный сообщник Освальда в преступлении — бугай по прозвищу Бутч. Бутчу никогда не нравился такой способ ведения сделок, конечно, ему было плевать, главное, что это не он стоит на корточках в грязном общественном туалете и влажно отсасывает кому-то. Его это даже не заводило, однако варианта «уйти» тоже не было. Его приятель очень хорош в шантаже, стоит один раз помочь ему в этих грязных сомнительных делах — тут же сам становишься таким же грязным. Бутч не хотел заиметь на своем районе репутацию помощника в изнасиловании кого бы то ни было. Его душа лежала к чистым и спланированным преступлениям, мелким, но точным. Освальд же всегда ходил по очень размытому краю и любил рисковать. Однако то, что он планировал всегда шло как по маслу. В этот раз «безымянный», которого они поймали, вел свои дела на чужой территории, на территории Освальда. Он торговал наркотиками, причем выручал неплохую сумму, но относил ее кому-то другому. Освальд пытался узнать кому именно и вежливо попросил парнишу присвоить все вырученное себе. Конечно же, миром дело не кончилось.       Обычно Освальд бросал словесные угрозы, метал ножи или избивал наглых мерзавцев битой, но этот случай был исключением. Унижать и стыдить горделивых юнцов доставляло ему такое наслаждение, что было плевать, в какой подворотне это происходит, насколько людной и стоит ли рядом Бутч. Он никогда не гнушался использовать секс в качестве оружия. Если врага не пугают ни слова, ни нож у горла, то чувства стыда и отвращения были абсолютно беспроигрышными.       «Арнольд» наконец издал пару громких мычаний в потную ладонь Бутча и теплая сперма наполнила рот Освальда. Тот тут же поднялся и сплюнул все в раковину.       — Это я забираю с собой. — Освальд поспешил обчистить карманы парня, забрав себе все купюры.       — И передай своему папочке, что его прибыль я забрал себе, потому что это мои чертовы деньги — он подал знак Бутчу и тот с облегчением отшвырнул «Тревора» к стене. Перед уходом Освальд с лицом победителя окинул взглядом парня и ухмыльнулся.       — С тобой приятно было иметь дело.       Двое вышли, оставив побитого и шокированного «торговца» на полу общественного туалета. Обычное дело. И это всегда работало. Никто не хотел связываться с Освальдом Кобблпотом по прозвищу «Пингвин», потому что он — самый грязный, кровавый и порочный урод в этом городе.       — Пошли выпьем чего-нибудь, а то тошнит уже. — Бутч намекнул на их излюбленное место досуга и они направились в бар Фиш Муни. Это было единственное место, где были рады Освальду, и только потому, что он там подрабатывал.       — Ты прав, тошнит — Освальд собрал всю слюну и смачно сплюнул в сторону, до сих пор стараясь избавиться от отвратительного привкуса спермы.       Никто никогда не задавался вопросом — почему Освальд стал таким, все словно знали, что по-другому быть не может, ведь он был рожден уродцем да еще и рос в семье матери-одиночки-эмигрантки. Если городские улицы научили его всем навыкам и хитростям выживания, то было еще кое-что, что положило начало его беспорядочной жизни.       Это было очень давно. Он сидел в парке, не так далеко от дома и плакал. Старшеклассники снова издевались над ним и порвали его последнюю опрятную рубашку. Они так же испачкали всю его форму в грязи, поваляв маленького Освальда по земле и потешившись над его слезами. Что же скажет мама? Она будет очень недовольна. Может быть, сама заплачет или пойдет искать виновных. Во всяком случае, ему не хотелось идти домой и не хотелось видеть беспокойство матери. Больше всего ему не хотелось видеть ее жалость, ведь он так пытался постоять за себя, но и в этот раз ничего не вышло. Мальчик вытер мокрое лицо пыльным рукавом рубашки и увидел его. Можно было бы даже сказать, Его. Он был вежлив и спросил, почему Освальд плачет. Освальд пересказал, все, что с ним случилось за день и Он пожалел мальчика. Затем Он предложил свою помощь, предложил пойти к Нему и быстренько привести испорченные вещи в порядок. Освальд не видел причин отказываться и они вместе пошли к Нему домой. Это была квартира с кучей интересных вещей, множеством вкусных сладостей, игрушек и всего того, что у Освальда никогда не было. Он словно попал в сказку, по счастливой случайности став ее главным героем. Как Он и обещал, пока Освальд принимал ванну и угощался вкусностями, все его вещи приняли наиболее прилежный вид, хотя и остались немного сырыми.       Освальд был послушным мальчиком и все время благодарил Его за такой щедрый поступок. Еще он был скромным мальчиком, но Он уверил, что Освальд в любое время мог приходить к Нему и весело проводить время. Так и получилось. После их первой встречи последовали еще, и еще. Освальд старался не вызывать подозрений у своей матери и списывал свое позднее возвращение домой на секцию по футболу или на хоровое пение. Он дарил Освальду много подарков, начиная от леденцов, заканчивая забавными костюмами. Иногда Он фотографировал его в этих забавных костюмах, иногда записывал видео. Но иногда Он просил Освальда делать странные вещи, например, показать как мальчик надевает свои школьные гольфы или как матерится и говорит «взрослые слова». А однажды Он попросил Освальда зажмуриться. Освальд был Его любимчиком.       Сейчас Его нет и Он остался в воспоминаниях Освальда лишь тусклым силуэтом. С тех пор прошло много лет, они больше не виделись, но Освальд до сих пор неосознанно пытался увидеть Его в чьих-то глазах, почувствовать Его любовь в ком-то из тех мужчин, кому он позволял быть с собой. Но он до сих пор не нашел.       Заигравшая в баре музыка выдернула Освальда из задумчивой дремы. Бутч сообщил, что звонила матушка Кобблпот, просила передать, что его ищут. Освальд отмахнулся и закинул в себя стопку прохладного и жгучего алкоголя, все это время стоящего перед ним. Сегодня он точно вернется домой не раньше полуночи и кто бы его там не искал — это не к добру.

***

      Эдди Нэштону часто снился один и тот же сон. Он каждый раз записывал его в свой дневник, который никому не показывал и хранил в тайне. Иногда сюжет сна менялся, но Эдди проследил любопытную последовательность: темнота, сладкий привкус во рту и что-то мягкое. Все эти фрагменты всегда снились ему по отдельности, но в тот день они впервые слились воедино, что давало возможность составить определенную цепочку событий. Вот только что все это значит? Иногда он подходил к отцу и ненавязчиво заводил разговор на эту тему — было ли что-то подобное когда-нибудь, может, совсем недавно или в детстве, было ли так у самого Нэштона-старшего, но отец либо молчал, либо говорил, что слишком занят, чтобы выслушивать его бред. И все же, что бы это могло значить? Вкус сладкий, явно знакомый. Похоже чем-то на шипучку, которая ему полюбилась в детстве. Ее можно было разводить в обычной воде и пить, она еще так сильно шипела и давала много пены, что была похожа на результат какой-то химической реакции. Вот за это Эдди ее и любил. Только она перестала выпускаться. Таким образом, он решил, что возможно, это сновидение являлось проекцией его детского воспоминания.       Другие два паззла сна заводили в тупик. Что они могли значить? Иногда он часами смотрел на свое отражение в зеркале, пытаясь сконцентрироваться и вспомнить что-то. Это очень пугало его мать, хотя она не подавала виду. Эдди делал все свои домашние задания наперед, чтобы и в школе у него было время на разгадку этой тайны. Но все было безрезультатно, только количество разнообразных нарисованных вопросительных знаков на полях его тайного дневника росло. О чем говорит темнота? Вполне очевидно, о темноте. А о чем говорит то мягкое ощущение? Словно что-то мягкое. Он не лежал и не сидел на мягком, это оно само прикасалось к нему. Зверек, может, кошка? Нет, у них не было домашних животных. Может, кто-то? Мать или отец? Маловероятно.       Эдди быстрым неровным почерком строчил свои догадки в тайном дневнике, так и не услышав звонок на перемену. Вдруг лист выскользнул из его рук. Одноклассники решили одолжить тайный дневник у Эдди, считая, что там написано что-то интересное.       — А ну отдайте! — Эдди подскочил с места в попытке поймать свой дневник. Одноклассники бросали его из угла в угол, даже несколько страниц выпало. Тогда Эдди начал кричать, громко и истерично. Только это помогло оставить его дневник в покое. Смущенный и заплаканный, юноша в спешке подобрал выпавшие листки и сам дневник и снова сел за парту, на этот раз крепко схватившись за обложку и озираясь по сторонам. Над ним смеялись, он был странным, этого Эдди не мог отрицать, но пока его загадка оставалась неразгаданной, весь остальной мир был не важен.       После уроков Эдди поспешил домой, чтобы продолжить свое расследование. Обычно он проходил мимо закусочной, где часто толпились разные бездомные или подозрительные личности. Напротив как раз стояла компания бродяг, яростно спорящих о чем-то. Эдди инстинктивно отошел к краю дорожки, опустив голову вниз. Лишь бы пройти мимо, на сегодня ему хватило неприятностей.       — Очень похоже на Пингвина. Почерк его руки. — кто-то хрипло сказал в толпе. Последовавший затем смех шумной компании отвлек Эдди от какой-то очень важной, только что проскользнувшей мысли. Он немного сбавил шаг и прислушался.       — Ну, Пингвина, ты что, его все знают! Тот, кто встретится с ним либо готовит деньги себе на гроб, либо замолкает тише воды. Еще и здоровяк этот с ним…       Эдди где-то слышал это.       — Ох уж этот Освальд!       Его словно ударило током. Перед глазами стоял мальчик. Его называли Пингвиненком, кажется, по тому, как он выглядел. И звали его как-то необычно, вполне может даже и Освальд. Точно, он одевал костюм пингвиненка и ходил по комнате маленькими шажками. Эдди где-то видел его. Может, детская передача? Пингвиненок садился рядом с Эдди, а потом становилось мягко и это переставало быть детской передачей. Это было наяву, значит, этот мальчик существует в реальной жизни и он жив и, похоже, знаменит в определенных кругах. Пребывая словно в тумане Эдди остановился прямо напротив компании бродяг.       — Извините, о каком Освальде идет речь?       — Шел бы ты куда шел, малец, смерть, как и Кобблпот, сама тебя найдет. Такого ответа было достаточно и Эдди быстрым шагом продолжил путь, вторя себе под нос незнакомую фамилию. Охваченный небывалым возбуждением, он вбежал в дом, тут же помчавшись к телефону. Рядом он отыскал старый справочник адресов и телефонных номеров и начал водить пальцем по столбику с фамилиями на букву «С». К его разочарованию, ничего похожего на Кобблпот не оказалось, даже когда он проверил на пятый раз. На всякий случай Эдди решил проверить адреса с фамилиями, которые начинаются на «K», но и там не было Кобблпотов. Была лишь издалека похожая на то фамилия, но он не был уверен, что это то, что нужно. Однако, выбора не было и Эдди пришлось отправиться в небольшое путешествие, тот кто ему был нужен, жил практически в другом конце города и в другом районе, более опасном, где не только бродяги, но и настоящие преступники безнаказанно гуляли по улицам города.       Дорога заняла приличное количество времени, по своим подсчетам, Эдди должен был вернуться домой к позднему ужину. Дом, в котором жил Освальд был многоэтажным, большим и древним, но не без особого шарма. Лестницы запылены, окна помутнели со временем, а на двери, похоже, сломался звонок. Эдди тихонечко постучал и сердце его забилось у самого горла. Он уже посчитал, что его поступок — очень плохая затея, но тут послышался голос и дверь открылась.       Эдди поправил съехавшие очки. Он долго не мог найти слов, но все же промямлил:       — Эм, мисс… Кобблпот?       — Капельпут. — женщина доброжелательно улыбнулась и Эдди улыбнулся ей в ответ с облегчением. Он рассказал, что ищет ее сына, что, возможно, был знаком с ним в детстве и хотел бы знать, где он сейчас. Матушка была так ошарашена и восторжена, что засуетилась, предложила Эдди чай и почти закидала его расспросами. Эдди даже и не находил что ответить, постоянно заикаясь и неловко благодаря ее за гостеприимство. Мисс Капельпут даже пыталась дозвониться до Освальда по всем оставленным номерам, но похоже, он был слишком занят. Она уверила Эдди, что ее малыш работает допоздна и все равно появится, поэтому, пусть даже и не сегодня, но она обязательно передаст Освальду его слова.       Облегченный, но по-прежнему возбужденный событиями того дня Эдди вернулся домой. Даже когда он увидел разъяренного отца в прихожей, все равно не мог думать ни о чем другом. Точнее, ни о ком другом. Он пытался выжать из своей памяти хотя бы еще одну крупицу, какую-нибудь деталь, но решил, что Освальд сам все расставит на места.       Ночь была без сновидений, день тревожным и напряженным. Эдди не мог найти себе места, отсчитывал секунды до конца последнего урока. Как только прозвенел звонок, он сорвался с места и даже толпа хулиганов, которая пыталась его удержать, не смогла с ним справиться, он даже выронил свой тайный дневник. Ему было плевать, ведь сегодня перед ним раскроются все тайны. Он же всю свою жизнь искал ответы на вопросы, черт возьми! Как и днем ранее, Эдди влетел в квартиру, с порога расспрашивая отца о телефоне и о звонках. Мать сказала, чтобы он наконец отстал от своего папаши и, да, звонила какая-то старушка. Эдди так же быстро исчез, как и появился, кинув напоследок родителям, что поедет к другу. Они ничего не ответили, каждый занятый своими делами.

***

      — Я говорил, что мне это не нравится. — бубнил Бутч, практически неся на плече Освальда. Ему только что изрядно досталось от дружков Карлоса, того самого, чьи деньги он прибрал к рукам. Нос разбит, губа кровоточит, синяк на скуле, что вот об этом скажет матушка?       — Ты знаешь, что мне плевать. — Освальд сплюнул накопившуюся кровь и вытер губы рукавом. Когда ворчливый напарник доставит его прямиком до дома, матушка, уже, наверное, будет спать. И к лучшему, все расспросы на завтра, сейчас Освальду больше всего хотелось бы прилечь и отдохнуть. Дурной день выдался, только обокрали и избили, хорошо, что Фиш Муни снова вступилась за своего «малыша». Ну ничего, Пингвин силен не кулаками, а головой, вот разработает он план мести, там уж никому не жить. А то, знаете ли, территорию они не поделили. Освальда привело в бешенство то, как Фиш просто сгладила конфликт, предложив компромисс. А когда вспомнил, то снова разъярился.       — Ах, эти ублюдки! Они мне еще попляшут! Да они же скоро к себе всю нашу территорию приберут! Как она этого не понимает! Бутч терпеливо промолчал, соглашаясь с Освальдом. Тот на секунду задумался.       — Подожди, ты, кажется, говорил, что моя матушка звонила? Бутч остановился, чтобы перевести дыхание.       — Да, говорил. Просила передать, что тебя ищут.       — Кто ищет? — Освальд напрягся. Ну что еще им могло быть от него нужно?       — Парень какой-то, кажется. Но она была взволнована, по-моему.       — Так, нужно поторопиться. Быстрее же! — Кобблпот сильнее ухватился за плечо товарища и они вместе быстрее заковыляли вдоль дороги.       К счастью, никто его не преследовал. К сожалению, он узнал это от матушки Капельпут, которая ждала его вот уже который час и безумно волновалась, а когда увидела своего сыночка, то совсем обезумела от горя.       — Господи! Мой мальчик, кто это с тобой сделал? — рыдала матушка, трагично вскидывая ладони. Бутч отпустил его и попятился к выходу.       — Ну, я пошел. — он поклонился и поспешно удалился, оставив мать и сына один на один. Освальд кивнул ему и прикрыл дверь, после чего неминуемо был окружен заботой и любовью матушки.       Как оказалось, некий парень, назвавшийся Эдди Нэштоном и его якобы давним другом, разыскивал Освальда.       Эдди Нэштон. Освальд припоминал. Тот скучный мальчишка, который либо плакал, либо стоял как остолоп. Он не хотел играть ни с Освальдом, ни с Ним. О, боже, Эдди.       Освальд уже лежал в кровати, подлеченный и накормленный, и в полудреме видел силуэт мальчика. Нет, он не хотел видеть его и надеялся, что не увидится ни с кем из них никогда. Ведь иногда у Освальда появлялись друзья, которых Он приглашал к ним в гости. Такие, как Эдди. Задача Освальда была в том, чтобы маленькие гости не волновались и играли в игры вместе с ними. Только не сейчас, Эдди.       — Пожалуйста, не говори ему, что я дома. — сонным голосом пробормотал Освальд матушке, когда та зашла пожелать спокойной ночи.       — Спи, спи, мой малыш. — она ласково погладила сына по голове и тот провалился в сон.       Открыв глаза, он понял, что проспал весь день и теперь вечер светил последними лучами заката в окно. Матушки не было рядом, а ссадины и синяки сразу дали о себе знать. Освальд сел на кровати и понял, что ужасно хочет пить. Шаркая ногой, он смог добраться до кухни, откуда слышались голоса. Когда Освальд показался на пороге, матушка испуганно охнула.       — Ох, Освальд, прости, я сказала ему, что ты дома, но не смогла его удержать… Перед Освальдом показался долговязый юноша. Все в тех же очках и с таким же выражением лица, с открытым ртом и распахнутыми глазами, как и в их первую встречу. Освальд попытался скрыть свое раздражение за усмешкой.       — Ничего, мама. Ты Эдди, так ведь? — Освальд налил себе стакан воды и сделал долгожданный глоток влаги. Парень закивал головой, продолжая во все глаза смотреть на него.       — Пойдем, пройдемся, Эдди.       Всю дорогу они шли молча. Точнее, шел Эдди, а Освальд ехал на велосипеде, чтобы быстрее добраться до места. Шли долго, куда-то вдоль дорог, затем по дворам домов. Эдди все же не выдержал и спросил, куда они направляются.       — А ты не припоминаешь? — юноши завернули за угол, где находился небольшой дом, такой же, как и все остальные, неприметный и старый. Но Эдди ничего не припоминал.       — Я нашел тебя в парке. Ты сидел один и плакал. Мы немного поговорили. А потом пошли сюда. Было так же сумрачно, как сейчас.       Освальд притормозил у лавочки, поставил велосипед рядом и присел. Эдди осматривал местность в попытках вспомнить что-либо.       — То место находилось на самом последнем этаже, в конце коридора, словно поодаль ото всех. Как тайник. Мы поднялись, я постучал в дверь и нам открыл Он.       — Он? — переспросил Эдди.       — Он был обычным, непримечательным, таких, как Он много. То есть, он внешне обычный. Ты его вряд ли помнишь. Эдди кивнул и присел, приготовившись слушать дальше.       — И что мы там делали? — с улыбкой спросил он. Но чем больше Освальд рассказывал, тем серьезнее и мрачнее становилось лицо Эдди.       — А потом он просто исчез и я его больше никогда не видел. Там, в той квартире, уже живут другие люди, я узнавал. — Освальд закончил свой рассказ. Он больше ничего не мог добавить да и не хотелось. Он посмотрел на Эдди и увидел, как его глаза в полутьме заблестели влажными угольками. И вдруг Освальд почувствовал всю его боль и какой-то отклик в своей душе, похожий на сожаление.       — Прости. — Освальд хотел похлопать его по плечу, но Эдди вдруг задрожал всем телом и закрыл лицо руками. В сумерках его тяжелое напряженное дыхание было едва слышно за звуком поднявшегося ветра. Освальд вздохнул, не найдя слов, и почувствовал свою собственную дрожь.       — Мне очень, очень жаль. Я не хотел этого. — голос оказался тихим и прерывистым, что ему пришлось прочистить горло. Эдди потер влажное от слез лицо и собирался с силами, чтобы ответить что-либо, но Освальд его опередил. Он склонил голову набок и мягко поцеловал Эдди. Тот издал тихий звук и замер в напряжении.       — Последний фрагмент моей загадки. — хрипло пробормотал он, медленно моргая и отстраняясь. Освальд непонимающе посмотрел на него и вдруг улыбнулся.       — Любишь имбирное печенье? — он задал самый странный вопрос, который только мог сейчас придумать.       — Не знаю. Не пробовал. — промямлил Эдди, рассеянно взглянув на него.       — С молоком вкусно.       Они немного помолчали, а затем встали и отправились домой. Освальд легко улыбался и всеми силами крутил педали велосипеда, а Эдди сидел позади, прижимаясь горячим влажным лицом к его спине.