Женщина для коммуниста

      В маленькой прихожей, освещенной одним тусклым светом лампы, стоял подтянутый мужчина и завязывал на шее шерстянной, колючий шарф, стоя перед зеркалом. На нём уже были надеты большие чёрные, кожаные сапоги, тёплые штаны и серая китель доходящая до середины его бедра. Так же в прихожей стояла небольшая, советская, деревянная тумба, на которой лежала папка, полностью набитая важными документами. Внезапно, из дверного проёма кухни высовывается русая голова молодой девушки, она была одета в домашние штаны и в шерстянную кофту, поверх которой был завязан белый фартук с кармашком на груди, в руках у неё находилась поварёшка, а волосы были заплетены в толстую косу. В этот момент мужчина взял с тубмочки одеколон и решив освежиться, распылил запах в области шеи, специально оттянув этот противный шарф, а после этого он надел шапку, схватил папку с бумагами и хотел было выходить, но русая красавица его остановила: — Папа, а куда ты идёшь? — яркие карие глаза смотрят на него с большим интересом. Мужчина подпрыгнул на месте от неожиданности и не поворачиваясь спокойно выдал: — Как куда? Мне нужно с Нацистской Германией обсудить кое-какие дела, — рука коммуниста тянется к дверной ручке и надавливая на неё он уже открывает дверь, но внезапно в прихожую заявляется РСФСР, видимо, услышав разговор отца и сестры. — Пап, а ты куда собираешься? Сегодня же выходной, — юноша был одет в синюю шерстянную кофту, домашние шорты, а на ногах были поношеные тапочки тёмного цвета, русые волосы были растрепаны. Почувствовав запах мужского одеколона, который их отец редко применял, а точнее никогда, он задал ещё один вопрос, — Это что, одеколон? Зачем? — парень изогнул правую бровь. — Я иду к Фашистской Германии, нужно обсудить одну важную вещь, — с небольшой долей раздражения в голосе ответил коммунист, — ну неужели мужчине нельзя приводить свою внешность в порядок? Вот вы, молодой человек, — обратился СССР к сыну, — причешите волосы, — после этих слов он достал расческу с полки, которая находилась в прихожей, и протянул сыну. РСФСР Принял предмет личной гигиены немного смутившись.

***

— Папа, а куда ты идёшь? — Из дверного проёма выглядывает УССР. Советский Союз снова распыляет одеколон, надевает шапку, завязывает колючий шарф и посмотрев на дочь, отвечает: — Я иду к Нацистской Германии, надо узнать условия одного договора, — коммунист хватает с тумбочки толстую папку с документами и взяв ключи спешит открывать дверь, но проходящий на кухню РСФСР услышав тему разговора, начинает: — Но ты же только вчера ходил к Нацистской Германии, — парень был в той же синей кофте, шортах и тапочках, но русые волосы были аккуратно причесаны и уложены. — Да, и что в этом такого? — Советский Союз непонимает почему дети начали к нему цепляться в последнее время, он разводит руки в стороны. Брат и сестра начинают тихо и подозрительно переговариваться, УССР пару раз успела хихикнуть, прикрыв рот ладошкой, потом же они поворачиваются к недоумевающему отцу и парень делая увереный шаг вперёд, кладёт руки на плечи Союза. — Папа, мы всё прекрасно понимаем, мы же не дети в конце концов — начинает РСФСР, уголки его губ поднимаются вверх, сзади Украинская Республика тоже начинает улыбаться. Советский съёживается внутри себя, по спине проходит волна мурашек, «этого ещё не хватало…» Проносится у мужчины в мыслях, это же будет шоком для остальных тринадцати республик. — Да, и мы принимаем этот факт, ничего плохого в этом нет, — девушка подходит ближе к отцу и прикрыв глаза обнимает его, — наконец-то наш папа не будет одинок! Тихо и бесшумно в комнату прокрадывается БССР и встав возле старшего брата так же тихо спрашивает о том, что тут происходит, белорус получив ответ, радуется и тоже бежит обнимать Союз. Вдруг, УССР открыв глаза и посмотрев на коммуниста произносит: — Но как же зовут эту женщину? — СССР спокойно выдыхает и расслабляется, вновь приобретая уверенность. Стоп, женщина? Перед глазами всплывает Третий Рейх в образе девушки: длинные густые ресницы, подкрашеные глаза, розоватая помада на тонких губах, на ногах чёрные туфельки и белые чулки до колен, голубое короткое платье с кружевами, Советский начинает ощущать жар, а ниже живота будто бы завязался плотный узел. Хотя, насчёт первых трёх он поспорил бы, немец и так привлекательно выглядит, безо всякой косметики… — Женщина? Нет, дети, вы всё не так поняли, — после этой фразы повисает минутное молчание и коммунист осознав, как это выглядит и звучит со стороны исправился, — я просто иду к Нацистской Германии, ничего необычного в этом нет. — А зачем нужно было использовать одеколон? Ты то его никогда прежде не использовал, — подозрительно глянул на отца РСФСР. — Да что такого плохого в том, что мне просто понравился запах? — Советский Союз от возмущения развёл руки в стороны, — дети, неужели вам больше нечем заняться? — коммунист открыл дверь и быстро вышел из квартиры. — У папы точно кто-то появился, — озвучила свои мысли девушка, братья синхронно кивнули ей, согласившись.

***

Советский Союз уже находился на улице, уверенно шагая по дороге. Приятный, зимний морозец румянил щёки, нос же краснел, холодный воздух проходя в лёгкие, заставлял их сжиматься от низкой температуры, изо рта шел пар, а под ногами весело хрустел январский снег. Небо было чистым, плыли пушистые облака, ярко светило солнце, в дворе играла детвора, они лепили снежных баб и играли в снежки, катались на санках, и съежали на ледянках с небольших гор из снега. Коммунист смотря на детей, искренне улыбался, сам вспоминая своё детство, и продолжил идти. На горизонте замаячил знакомый дом. Он становился всё ближе и ближе, сначала можно было увидеть лишь его очертания и крышу, но через пару метров показались выходящие окна и дверь. Сердце начало стучать быстрее, на душе стало приятно и тепло. Он зашёл в подъезд, быстро поднялся по лестнице и постучал в тяжёлую, серую дверь. Через пару секунд ему открыли, но не успел мужчина сделать что-либо, как его затащили в квартиру и крепко обняли. Было видно, что Рейх соскучился, за такой короткий промежуток времени. Он положил голову на грудь любовника, прикрыв глаза. — Дети пока ничего не узнали? — спросил Нацистская Германия, глядя на мужчину. — Нет, — ответил коммунист, Рейх выдохнул, — но они взволнованы тем, что я начал пользоваться одеколоном, который ты мне недавно подарил, — нацист услышав это усмехнулся, — а ещё они думают, что у меня появилась женщина. Мол, хожу на свидания, а сам прикрываю это тем, что якобы у меня с тобой встречи, — улыбался СССР, держа возлюбленного в объятьях, а Рейх же удивляясь детской фантазий, счастливо улыбался, наслаждаясь тем, что в этот момент коммунист рядом с ним.