Пёстрая лента

Да и пускай в гордом своём покое Дремлют торжественно медные небеса! Под исцарапанной, смуглой твоей рукою Гибкой змеёю вьётся, ползёт лоза. Память бессмертных бродит по жилам искрой, Горькой и колкой холодной ночной звездой... Ты забавляешься, лёжа на ветви низкой Над говорливой и чистой речной водой. Как прихотливо с солнцем река играет! Как напевает нежно тебе волна! Что тебе бездна, шепчущая за краем, Горние храмы, древняя тишина? Нет же, другое. И спутаны, как кудели Прях нерадивых, все мысли твои плывут. Крепко безумен ты, лучший из виноделов, Жизнь позапомнить — пустой и напрасный труд: Лучше не ведать, коль нрав у тебя нестрогий, Жажду и голод, терзанья и зной в пути. Надо ль знать камень, что ранил босые ноги (Сил не хватало — заставить его цвести)? Где ты скитался, кем побывал на свете — Помнят лишь Гайя да мойры, и то — как знать? Шалые кудри расчёсывал только ветер, Не привечала дальняя сторона. Нет, всё не так! Вот грохочет весельем пляска. ...Клонится ива над чёрной слепой водой. "Хочешь поверить, племянник, в дурную сказку?" Едкий. Усталый. Ни старый ни молодой... Полноте — этот?! Не веришь, но знаешь точно, Где-то внутри не по-божески задрожит Что-то горячее, здесь, на крыльце у Ночи Слишком живое. "Дороже, чем сказка — жизнь. Выдумай сам, если сможешь. Ещё мальчишка — Вдруг да сумеешь. Но что тебе этот путь?" ...Странно сказать: он тебя испугал не слишком, Только прогнал из сознанья пустую муть. Сколько их — жизней, как листья и камни разных (Правда, торжественных гимнов о том не споют). Помнится, всё же спросил: ну и как тебе праздник? Вот моя сказка. Исполнишь ли просьбу мою? И — "Забирай!" — необещанная, земная, Словно девчонка, не старше твоей тоски... Чем всё закончится — вдруг ты и сам не знаешь. "Только до срока не смей разжимать руки". Глупо, должно быть. Но буйство не знает страха, Век через тьму и огонь возвращаясь назад, Прахом осыпется (было!) и снова из праха Вырвется к солнцу сквозь зреющий виноград.