***
Гарри всё чаще и чаще наблюдал за Гермионой. Сегодня по непонятной ему причине вместо обычной одежды она надела весьма короткую юбку. Он был уверен в том, что, когда Гермиона наклонялась, он видел её трусики. А когда Гарри был очень близко, он заметил, что конкретно на ней надето: чёрное кружевное и чем-то запачканное бельё. Гарри постоянно тянулся к ширинке, чтобы поправить член, упирающийся в ткань брюк. Он бы не хотел, чтобы Гермиона это заметила. Он не понимал, отчего она усмехнулась: от его нелепого вида или от книги, которую читала. Да и Мерлин с ним! Он заявил, что уже поздно и он пойдёт спать. Гарри невольно простонал в предвкушении от мысли, как соблазнительное нижнее бельё обернётся вокруг его члена, а потом начал активно двигать тканью, представляя себя в шёлковом плену девичьей руки. А как только кончил, он, голый и довольный, провалился в сон.***
Когда Гарри открыл глаза, всё вокруг казалось ему странным, словно он был во сне. Взгляд был затуманен, но игнорировать скачущую на нём совершенно голую Гермиону было невозможно, учитывая ещё и то, как сладко, с придыханием она стонала: — Ах-х… Давай, Гарри… Давай! Голова шла кругом, он не мог мыслить трезво. Но «давать» он определённо мог. Гарри получал незабываемое наслаждение от того, как она вращала ягодицами и сжимала мышцами член в такт движениям. Гарри как можно сильнее двигал бёдрами, проникая всё глубже в её влажные недра. — Кайф… так хорошо, — стонала Гермиона. Гарри потянулся к её обнажённой груди и почувствовал, как твёрдые соски трутся о его ладони. Он несильно сжал их, вызывая протяжный стон из её груди. — Мерлин, Гарри… Мерлин… Я так близко… — она приближалась к кульминации, и движения её тела становились всё более хаотичными. Гермиону потряхивало. Она задыхалась, но смогла чётко проговорить: — Гарри, ты… как? Ты… близко? Она пыталась контролировать голос, но он всё равно звучал на октаву ниже. — Гарри, ты хочешь кончить в меня? Пожалуйста, кончи, залей меня всю… — Чёрт… чёрт, Гермиона. Я… Я уже близко… — прорычал он, увеличивая темп. — Кончай в меня, Гарри… Давай, я хочу… чтобы… твоё семя было во мне. Она продолжала мышцами влагалища сжимать его плоть. — Гермиона! Я люблю тебя! — закричал Гарри, когда его член стал обильно заливать её естество. Струи горячей спермы ворвались в мокрое влагалище. Ощущения были запредельными, и Гермиона со стоном обрушилась на грудь Гарри. Они старались отдышаться и одновременно пожирали друг друга губами, не обращая внимания на то, как неприятно волосы липли к их влажным телам. Член Гарри всё ещё был заперт в девичьей промежности. — Гермиона… Я люблю тебя. Люблю, — повторял он бесконечно. — Ох, Гарри… ты же знаешь… Мы не можем… Он с удивлением наблюдал, как слёзы потекли по её щекам. Гермиона неохотно встала и отошла от него, наклонилась, чтобы взять палочку. — Гарри? — закусив губу, она повернулась, и единственное, что он увидел — светящийся кончик палочки. Тьма поглотила его, пока Гермиона что-то говорила.***
— Доброе утро, соня! — Гарри проснулся от удара подушкой в голову. Гермиона стояла у входа в палатку. Она была полностью одета, а вот он… совсем нет. Его бельё было испачкано тем, название чего Гарри знал слишком хорошо. — Завтрак почти готов, — сообщила Гермиона, — иди, ополоснись и оденься, нам пора двигаться дальше. Кстати, помнишь, что сегодня твоя очередь собирать палатку? — А… Гермиона… мы?.. — его смущению не было предела. — Мы, что, Гарри? — засмеялась она, приподнимая бровь. — Опять снилась шалунья Джинни? Неожиданно одеяло упало, демонстрируя ей его испачканные трусы, Гарри посмотрел вниз и быстро натянул его обратно. Гермионы уже не было в палатке, но Гарри всё ещё слышал её сдавленный смех. «Возьми себя в руки. Ну приснился эротический сон с участием Гермионы. Что в этом такого?» — упрекал он себя, вставая с постели. Гарри мысленно благодарил изобретателя волшебной палатки с душем. Влажные сны сделали утренний стояк каменным. Он быстро разобрался с этим, пока его тело поливали струи горячей воды. Гарри заметил, как от трения побаливает член, но не придал этому значения. Он в спешке оделся, вспоминая нетерпеливый нрав ждущей его Гермионы. После того, как друзья позавтракали подогретыми бобами, Гарри собрал палатку и они вместе аппарировали в другое место. Обсуждение избитой темы о местонахождении оставшихся крестражей было, как обычно, бесполезным. В этот же день они слушали «Поттеровский дозор», а Гарри украдкой смотрел в Карту Мародёров. Он пытался не думать о том, что Джинни не в первый раз посещает спальни Рейвенкло. А особенно о том, что её точка перекрывается точкой Майкла Корнера на его кровати. Позже, вечером, они с Гермионой легли спать по разные стороны одной стенки. Но Гарри никак не мог заснуть. — Гермиона? — позвал он. — Что, Гарри? Я читаю, — ответила она раздражённым тоном. — Ничего… — Гарри, ложись спать. Спокойной ночи. — И тебе…***
Гарри широко открыл глаза, когда почувствовал влажное трение по его болезненно эрегированному члену. Он с трудом соображал, но эту пушистую гриву узнал бы где угодно. — Гермиона… — в его голосе молитва. Она медленно дюйм за дюймом опустилась на его член, до тех пор, пока они не встретились бёдрами. У Гарри вырвалось рычание. — О, Гер-р-рмиона! Она начала двигаться вверх-вниз, и Гарри к ней присоединился. — Трахни меня, Гарри… Трахни меня так, будто это наш последний раз! — умоляла она. — Гермиона… Это… всё… на самом деле? — ему нужно был это спросить, хотя он совсем не хотел нарушать свой сон. На мгновение она замерла, но затем продолжила двигаться. — Всё настолько реально, как и должно быть, Гарри… Будь любовником в моих снах. — О, чёрт… Гермиона, я люблю тебя, — закричал он. — Ох, Гарри… просто… трахни меня как следует, — застонала она в ответ. Это он мог сделать без проблем, поэтому без лишних слов продолжил руками насаживать подругу на себя. Снова и снова… Чуть позже они сжимали друг друга в объятьях, пока Гарри не спросил. — Гермиона… а как же Рон? А Джинни? Девушка нахмурила липкий от пота лоб: — Вот, Гарри, умеешь же ты испортить момент. Но раз уж ты спросил… ты любишь Джиневру, — она произнесла это имя, как проклятие, — просто помни об этом. Гермиона скатилась с него и встала на ноги. — Но подожди! Что насчёт этого? Насчёт… нас? — Гарри внимательно смотрел на неё и почему-то смущался. — Гарри? — прошептала она со слезами на глазах. Последнее, что он увидел — это свет, лившийся из её палочки, пока она продолжала что-то говорить.***
Заколдованный накануне вечером будильник заставил Гарри оторвать голову от подушки. Он надеялся увидеть её. Увы. Кроме него, в кровати никого не было. Только трусы с засохшей спермой причиняли дискомфорт. Гадость какая! Он уже начал испытывать отвращение к настолько влажным снам. Магией он очистил постель и пошёл в душ. Прежде чем разбудить Гермиону, он решил приготовить завтрак на открытом огне. Она спала в своей постели словно сказочный ангел. У Гарри возникло непреодолимое желание приподнять одеяло, чтобы выяснить правду. Похожа ли эта Гермиона на ту, что часто посещает его сновидения? Он уже протянул было руку, но вовремя остановился и просто мягко потряс её за плечо, ведь именно так Гермиона предпочитает просыпаться. — Хрмхв, — издала она похожий на хрюканье звук. — Завтрак почти готов, и я приготовил кофе, — сказал Гарри. — Гермиона, сегодня твоя очередь убирать палатку. Гарри вышел из палатки и всеми силами постарался не думать о душевой кабине, куда вскоре должна направиться Гермиона. Ведь он так ярко представлял себе её голое тело, капли, стекающие вниз по её гладкой коже… Член Гарри снова пришёл в боевую готовность, и он опустил руку чтобы поправить его. Внезапно за спиной послышалось громкое фырканье. Гарри понял, что замечтался и душ уже давно выключился. Он оглянулся, чтобы увидеть Гермиону — в её глазах сверкало неудержимое веселье. Причиной, конечно, был он или его рука, которая так и осталась в штанах. — Извращенец, — забавлялась она, но на лице не было ни тени негативных эмоций. Позже вечером Гарри вновь наблюдал за Джинни, чья точка была видна в спальнях мальчиков Хаффлпаффа. Какого Мерлина? Что он вообще в ней нашёл? Перед сном они с Гермионой обсуждали визит в Годрикову впадину.***
Гарри лежал в кровати, пытаясь уснуть, когда вдруг увидел Гермиону. Она направила на него палочку и прошептала: «Конфундус». Его сознание чуть затуманилось, но он усилием воли стряхнул с себя действие заклинания. Через мгновение кровать прогнулась под весом Гермионы: она забралась под одеяло. Его плоть напряглась, когда её губы оказались в непосредственной близости. Её дыхание, поцелуй сквозь трусы, дуновение воздуха по головке — всё это кружило голову и заставляло глухо и прерывисто дышать. Гермиона стянула с него трусы и провела языком по всей длине члена. Он боролся с желанием застонать или заговорить, но её язык, горячий и настойчивый, так приятной играл с ним, что — Мерлин и Моргана! — хотелось схватить её за волосы и быть глубже, глубже, ещё глубже! Наконец она взяла весь его немаленький размер и упёрлась носом в лобок, что-то мурлыкая. Внезапно она захихикала и позволила твердому как камень и мокрому от слюны члену выскользнуть из её рта. — Как же я хочу тебя, Гарри, — прошептала Гермиона. Она снова поднялась. Притворяясь спящим, Гарри сквозь приоткрытые глаза восхищался её телом. Она сконцентрировалась, мило прикусила губу и сосредоточенно начала вставать над ним, чтобы сесть в определённом причинном месте. Лицом к лицу, Гермиона обхватила член двумя пальцами и направила во влажные, чуть раздвинутые складочки. Спустя секунду Гарри полностью оказался внутри её жарких глубин, и она застонала: — О, чёрт… как хорошо… Гарри не мог сдержать стона, когда Гермиона начала скользить по влажной плоти, чуть подкручивая при этом бёдрами. Он задумался, является ли это его очередным сном или просто невероятной реальностью. Откуда он может знать, как правильно подмахивать бёдрами, как правильно ласкать её грудь? Как могло воображение быть настолько правдивым? Мысли занимали маленький уголок сознания, пока он резко и часто поднимал бёдра навстречу, начиная при этом рычать. — Гер-р-рмиона… Там… так… узко. Она замерла и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — Гарри? — Почему ты остановилась? — спросил он, продолжая движения, не отводя от неё взгляд. — Ой! Неужели на этот раз… Конфундус не сработал?.. Забавная штука… это заклинание. Чем чаще… ох… тем слабее работает… Вот так, да. — Гарри, я… — начала оправдываться она, но он не стал даже слушать. Он поднял беспредельно-удивлённую Гермиону в воздух и бросил на кровать. Она не способна была произнести ни слова. Гарри навис над ней, похотливо рассматривая обнажённое тело и сладкие губы. Он начал пристраиваться между худых стройных ног, потирая головкой члена о пуговку клитора. — Гермиона, значит, ты хочешь, чтобы тебя хорошо оттрахали? Я поимею тебя прямо сейчас. Готова? — зарычал он и одним толчком вошёл на всю длину во вздрагивающее, вдавленное в матрас тело. — Да! Мерлин, да! — заорала она в ответ, когда он начал жёстко и размашисто вбиваться в неё. Казалось, что Гарри пытался выбить всю глупость из её головы. Он не слушал её извинений, когда она всхлипывала, бесконтрольно поглаживая мужское тело. Ногами Гермиона обхватила его пояс и, кажется, пыталась ещё глубже втиснуть в себя его член. Стоны, закатывающиеся глаза и вырывающиеся из губ словечки из нехарактерной для неё инвективной лексики прямо говорили о том, как ей нравится подчиняться столь грубому обращению в постели. На мгновение Гарри задумался. Он вспомнил статью из журнальчика Дина. Интересно, понравится ли Гермионе явно заслуженная порка? Его предельно восхищало всё происходящее, особенно лежащая под ним Гермиона. Именно этим и именно с ней Гарри хотел бы заниматься всю оставшуюся жизнь. — Гермиона! Я! Люблю! Тебя! — выпалил он ей в лицо, с силой врываясь в неё до упора и наконец начал опустошать содержимое своих яиц в самую глубину её лона. — Лю-ю-юблю… тебя, — пробормотала она и через некоторое время уснула прямо в его объятиях. Они, переплетённые друг с другом, так и остались лежать до поздней ночи. Проснувшись, Гермиона с любовью в глазах посмотрела на лицо спящего Гарри, а затем нежно поцеловала его. К её удивлению, поцелуй, такой нежный вначале, стал всё более и более настойчивым, а затем и вовсе привёл к продолжению вечерних безумств. Гораздо позже, когда она лежала на его груди, а белёсая жидкость стекала по её бедру, Гермиона наконец-то призналась: — Я люблю тебя, Гарри. Да, иногда сны становятся явью!