Любовь невзначай

      Утро начиналось очень даже хорошо, не предвещая ничего плохого. Вонхо встал и сразу побежал завтракать, не успев проснуться. Кихена бесила эта черта сына, который пожирал все на своем пути, но не набирал в весе.       «Выгляни в окно».       Сообщение отвлекло Вонхо от завтрака, и он с удивлением подошел к окну. Раздвинув шторы, он выглянул на улицу и обнаружил там Глеба, стоящего рядом со своим трактором с букетом цветов. Хосок резко задернул шторы и сел за стол. Сегодня он попросил Шону зайти за ним, но Глеб, как обычно, все портит. Что будет, если они встретятся? Шону все поймет и расстроится. Нет, Хосок должен отказать ему, объяснить, что он уже в отношениях и между ними ничего и никогда быть не может. Объяснит, когда придет на работу.       Быстро собравшись, Вонхо натянул спортивный костюм и выбежал на улицу. Он подошел к Глебу, который сразу же повернулся и на его морщинистом лице появилась улыбка, напоминающая оскал гиены.       – Ты так быстро, скучал по мне? – проворковал Глеб, думая, что выглядит мило. Вонхо осмотрел мужчину: розовый костюм, который выедает глаза своей яркостью, волосы уложены гелем и зачесаны назад, большие солнечные очки закрывают половину лица, бирюзовый галстук небрежно повис на шее… В руках Глеб держал потрепанный букет из одной засохшей розы.       – Слушай, Глеб, – Хосок начинал раздражаться и злиться, – я хочу все прояснить. Извини, но мы с тобой не сможем быть вместе… Я люблю другого.       – Да он тебя бросил! – старик начинал закипать и переходил на крик. – Ты не нужен тому парню, а со мной ты будешь счастлив! Я дам тебе все, что ты только захочешь!       – В моей жизни появился другой мужчина, – Хосок сказал это так тихо, боясь реакции сухофрукта.       – Что? – Глеб удивился и пошатнулся, стоя на месте. – Кто он? Я его знаю?       – Не важно, кто он… Просто пойми, что мы с тобой не будем вместе. Ты хороший друг, но…       – Все вы так говорите! – завопил он так громко, что все птицы во дворе с криками разлетелись в разные стороны, а в некоторых машинах лопнули окна.       Хосок не успел ответить, как Глеб кинул букет на землю, притоптал его и залез в кабину трактора. Он был в ярости, и Вонхо видел, как прежде чем завести машину, он стукнул пару раз кулаком по пульту управления. Через несколько минут старик уехал со двора с громкими воплями. Хорошо, что он успел это сделать до прихода Шону.       Вонхо решил не возвращаться домой и сам зайти за любимым. Он вышел слишком рано, и все равно придется ждать. Пока Хосок стоял под подъездом в ожидании, он думал про Глеба. Кажется, он серьезно обидел старика и теперь не знает, как с ним общаться. Наверное, стоит избегать его некоторое время.       Шону вышел и удивился, увидев возлюбленного.       – Я думал, ты еще спишь и мне придется будить тебя, – сказал он, набрасываясь на Вонхо с объятиями и поцелуями. Хосок взял Шону за руку и они направились в школу.       Шону сегодня выглядел как типичный учитель рисования в средней школе. Он надел джинсовый комбинезон на майку-алкашку, обнажая мускулистые руки, красный беретик, как носят французы, а еще он не побрился и на лице была легкая соблазнительная щетина. Вонхо не мог оторвать взгляд от него, такого красивого и доступного. Он не знал, как пережить сегодняшний день, не накинувшись на Шону где-нибудь в коридоре школы.       – Ну, мы пришли, – сказал Шону, с неохотой отпуская руку Вонхо. Нельзя, чтобы кто-нибудь заметил, что два учителя начали отношения.       – Ну тогда… Увидимся на перемене, – Хосок быстро поцеловал Шону в щеку и убежал на спортивную площадку, где уже начали собираться дети.       Вонхо начал урок. Он заставил детей наматывать круги вокруг школы, пока сам думал о Глебе и Шону. Сейчас он был счастлив, даже несмотря на то, что к нему клеится сухофрукт, а сам Вонхо недавно потерял ребенка и еще не отошел от потери любимой скрипки. Но жизнь начинала налаживаться, и это очень даже хорошо.       Вдруг один мальчик упал, не успев даже побежать, и закричал от боли. Он начал громко материться, и удивленный учитель прибежал, чтобы помочь ему.       – Ты в порядке? Давай посмотрю, – Вонхо присел рядом с ребенком и дотронулся до его колена. Там была небольшая ссадина, тонкой струйкой сочилась кровь. – Тебе нужно в медпункт, я тебя отведу. Как твое имя?       – Ли Тэен, – с болью в голосе ответил ученик, опираясь на Вонхо. Он сильно хромал, хотя рана была не такой уж и страшной. Учитель поддерживал его, положив одну руку на талию, а другой обхватив ребенка за предплечье.       Доведя мальчика до медпункта, Хосок опустился на скамью рядом с дверью и решил подождать его. Этот ребенок совсем не выглядел на свой возраст и точно не подходил на роль шестиклассника. Его лицо напоминало ведро с вывихнутой челюстью, бордовые волосы были небрежно расчесаны и падали на глаза. Ученик был довольно высоким, и когда Вонхо стоял рядом с ним, ему приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на ребенка. На нем была короткая маечка, обнажающая красивое подкачанное тело и не менее короткие шортики, которые почти ничего не прикрывали. Он выглядел лет на двадцать как минимум, хотя Хосок понимал, что дети растут быстро, и у этого мальчика может быть по два дня рождения в году…       Тэен вышел из кабинета медсестры с перебинтованным коленом и присел к Вонхо.       – Учитель, мне теперь можно не заниматься? – радостно поинтересовался он, смотря на преподавателя.       – Э, ну, – Хосок ненадолго задумался, – в конце концов, ты же не смертельно ранен… Так что жду тебя на следующем занятии.       Вонхо встал, заметив, как расстроился мальчик. Он не знал, как правильно общаться с детьми. Хотя, может это и не ребенок совсем… Постояв несколько секунд, он повернулся к ученику и спросил:       – А сколько тебе лет? Выглядишь взрослым...       – Мне девятнадцать, – улыбнулся Тэен, и , увидев шокированное выражение лица Вонхо, пояснил: – я шесть раз подряд оставался на второй год в третьем классе.       Хосок пробурчал что-то наподобие «приятно познакомиться» и быстро ушел на спортивную площадку, разрешив Тэену не приходить на этот урок. Он отпустил детей на перемену и отправился к Шону.

***

      Рабочий день подходил к концу. Вонхо сидел в кабинете у своего возлюбленного, наблюдая, как он проводит урок. Шону стоял перед детьми и показывал им глиняные горшки, объясняя их формы. Хосок с улыбкой наблюдал за занятием, думая, что однажды Шону будет вот так учить и их с Вонхо детей…       Наконец урок закончился, и Вонхо взялся занести журнал в учительскую. Он вышел на коридор и неожиданно столкнулся там с Глебом. Он выглядел подавленным, но, заметив физрука, ухмыльнулся и оперся о стенку, думая, что выглядит как красивый соблазнительный мужчина, но на самом деле был похож на сморщенную грушу. Вонхо не знал, что заставляло его так думать о Глебе, ведь раньше они дружили.       – Прелесть моя, – обратился сухофрукт, наплевав на то, что вокруг могут ходить дети. – Прости меня за сегодняшнее утро. Я бы хотел извиниться перед тобой, и… У меня есть для тебя небольшой подарок.       – Глеб, – начал Хосок, но старик перебил его, взял за руку и потащил в спортивный зал.       – Подожди меня тут, я сейчас приду, – радостно воскликнул Глеб и выбежал из зала. Вонхо решил дождаться его, не хотелось обижать друга, пусть даже он чувствовал к морщине неприязнь.       Глеб вошел в спортзал с каким-то ключом в руке. Он переоделся и выглядел еще более мерзко, чем утром. На нем была жилетка на голое тело и супер-обтягивающие рваные штаны, из-за чего его животик вываливался и немного свисала дряхлая кожа. На шее болтался бирюзовый галстук, в котором он был утром, а в руке он держал трость. Глеб выглядел просто отвратительно, но сам он думал, что оделся молодежно, наверное, и что Хосок точно почувствует к нему что-то… Вонхо почувствовал только желание очистить желудок.       – А теперь пошли в подсобку, там то, что я хочу тебе подарить, – задорно прокричал Глеб, размахивая ключом. Вонхо послушно направился за ним, даже не подозревая, что что-то может быть не так.       В подсобке лежал спортивный инвентарь и всякий хлам из спортзала. Там было темно, и Вонхо потянул за веревку, чтоб зажечь единственную лампочку, свисающую с потолка. В кладовке не было ничего, кроме пыли и хлама, но когда Вонхо понял, что тут ничего нет, Глеб уже запер дверь и повалил бедного мальчика на груду матов, вжимая в них.       – Глеб, ты что делаешь!? – закричал Хосок, не в силах пошевелиться. Он был ошарашен поведением старика.       – А ты думал, я тебе просто так это все говорил? – усмехнулся он. – Нет, милый мой мальчик, я не буду ждать, пока ты сам ко мне приползешь. Хотя… Твой мужик скоро тебя бросит, и ты бы все равно приполз ко мне!       – Что ты такое говоришь? Отпусти меня, старый урод! – Вонхо попытался толкнуть Глеба, но он только заломил ему руки над головой и вжал в маты еще сильнее. Хосок скорчился от отвращения и боли.       – Я говорю правду! Я был влюблен в тебя с самого первого дня нашего знакомства, и если ты думаешь, что я просто так отступлю, то ты ошибаешься. Ты будешь только моим!       Вонхо собрал все силы и дернул руками, освобождаясь от крепких клешней Глеба. Он быстро осмотрелся и потянул за бирюзовый галстук, ударив старика лицом о маты. Скинув с себя эту тушу, Хосок вскочил и направился к выходу, но Глеб среагировал быстро и, развернувшись, схватил Вонхо за ногу. Парень упал, ударившись головой о полку, и застонал, потирая ушибленное место. Пока он замешкался на несколько секунд, дед уже стоял над ним с веревкой в руках.       – Думаешь, что сопротивляться — хорошая идея? – Глеб жутко засмеялся и присел рядом с Вонхо, который до сих пор корчился от боли в голове.       – Я никогда… Не буду с тобой, – задыхаясь, прошептал Хосок, на что морщинистый урод лишь усмехнулся и быстро связал руки Вонхо веревкой.       Еще мгновение, и Хосок был уже привязан к трубе, которая проходила через подсобку. Он попытался сорвать веревки и вырваться, но труба была крепкой, как и узлы на веревках, и шанс выбраться приравнивался к нулю. Неужели это конец?       Хосок завизжал, изображая резанную свинью, но Глеб быстро заткнул пленника поцелуем. Вонхо чувствовал, как Глеб своим потресканным языком пытается просочиться в его рот, но он не разжимал зубы, не давая старику насладиться поцелуем. Хосок дернул головой вперед, ударив сухофрукта, который прикусил язык из-за удара и зашипел от боли.       – Ах ты маленький хулиган, тебя не научили правильно вести себя со старшими? – Глеб был очень зол и кричал так сильно, что, наверное, вся школа это слышала. – Ничего страшного, я тебя сейчас научу!       После этих слов морщина потянулся к груди Вонхо и резко расстегнул его куртку, под которой не оказалось футболки. Глеб начал жадно облизываться, изучая тело жертвы, и наткнулся взглядом на еще не прошедшие засосы и царапины.       – Это твой парень сделал? – яростно спросил он, и, не дождавшись ответа, влепил Вонхо пощечину. – Отвечай, маленький засранец!       Вонхо принципиально молчал, даже старался не кричать от боли. Он пытался пошевелить ногами, на которых сидел старик, и не мог этого сделать. Он лишь немного приподнял колено, но Глеб заметил это движение и ударил пленника еще раз.       – Хочешь молчать, хорошо, – он сказал это с угрозой в голосе. Дед резко встал и достал из-за матов спортивную сумку, которую сам принес. Немного покопавшись в ней, он выудил оттуда кляп и подлетел к Вонхо, пытаясь запихнуть шарик в его пасть. Хосок сопротивлялся и мотал головой в разные стороны, но Глеб одним ударом обездвижил его, заставив сосредоточиться на боли, и застегнул ремешки кляпа на затылке.       Вонхо был обездвижен и даже не мог кричать. Чувство безысходности поглощало его, но он не хотел плакать перед этим старым извращенцем, и из последних сил сдерживался. Голова раскалывалась от ударов, а щека опухла от пощечин.       Тем временем Глеб уже стягивал с Вонхо штаны. Расправившись с ними, он швырнул ненужный предмет одежды куда-то в угол и начал рассматривать полностью обнаженное тело Вонхо. Он приблизился к мальчику очень близко, настолько, что Вонхо ощущал его дыхание на своей коже, и это было настолько мерзко, что ему хотелось провалиться под землю, умереть, исчезнуть…       Глеб осыпал тело Вонхо поцелуями, оставляя мокрую дорожку за собой. Он облизывал каждый миллиметр его тела, тяжело дыша и постанывая, словно он был каким-то маньяком, одержимым…       Сухофрукт был уже на уровне паха Вонхо, и мальчик был готов расплакаться от отвращения, но Глеб, видимо, решил подразнить жертву, и начал осыпать поцелуями бедра Вонхо. Тут он заметил татуировку и отстранился.       – А, это твоя любимая скрипка… – Глеб ухмыльнулся и начал поглаживать татуировку. Вонхо дернулся, и тогда старик дал ему пощечину и вцепился в ногу с особой силой. – Зоя-2000… Ты ее так любил, но потерял… Хочешь узнать, что с ней случилось?       Хосок застонал и широко открыл глаза. Если этот старый урод причастен к пропаже скрипки…       – Я вижу, что хочешь, – Глеб жутко смеялся. Он отстранился от Вонхо и снял жилетку с галстуком. Он принялся расстегивать джинсы, заставляя Вонхо содрогаться от ужаса. Глеб делал все очень медленно и начал свой рассказ: – Я был на той свадьбе с самого начала. Видел, как ты приехал туда на такси, как грациозно ты вышел в своем прекрасном белом платье, как гордо ты нес скрипку в руках. Ты был таким чистым, непорочным. Я смотрел на тебя издалека, не в силах оторвать взгляд, и боялся подойти… Когда ты играл на скрипке, я наслаждался тобой, представляя, как однажды ты будешь играть только для меня. Я хотел, чтобы ты играл для меня одного! – сухофрукт злобно ударил по стене кулаком. – Но ты играл для людей… Когда ты закончил, я хотел подойти, поздравить тебя, похвалить, сделав нас еще ближе. Но ты так стремительно убежал, что я не успел ничего предпринять. А когда Шону облил тебя пивом… Это был идеальный момент, чтобы заполучить тебя. Я бы успокоил тебя, утешил, и ты был бы моим! Но нет, все испортил тот маленький мерзавец…       Вонхо застонал, потому что Глеб навис над ним и укусил в шею, прервав свой рассказ.       – А потом… – Глеб впился пальцами в бедра Вонхо, насаживая его на себя. Мальчик застонал от боли, на его глазах выступили слезы. – Потом я побежал за тобой. Но в кустах ты был не один, и мне оставалось только ждать, пока этот парень тебя бросит и ты останешься один, – рассказ сухофрукта был довольно прерывистым. Он постанывал и тяжело дышал, медленно двигаясь, наслаждаясь каждым моментом с Вонхо. Войдя максимально глубоко и услышав тяжелый стон Вонхо, он продолжил: – Но вы уехали… А Зоя-2000 осталась. Тогда я подобрал ее,и… О, я был так зол, что открыл футляр и начал бить ее. Я ударял ее об землю, вырывал камни и раскидывал их в разные стороны… Я порвал ей струн, сломал гриф, оторвал шпиль и начал протыкать остатки корпуса им, – старик усмехнулся, напоминая маньяка. Он замолчал и продолжил двигаться, сопровождая каждый толчок старческим стоном. Он вцепился в задницу Вонхо, оставляя на ней следы от ногтей.       Наконец он закончил и повалился на жертву. Вонхо никак не реагировал на это, по его щекам текли слезы. Сухофрукт посмотрел на него и улыбнулся.       – Тебе не понравилось? – кажется, он снова начинал злиться. Хосок ничего не ответил, даже не открыл глаза. Он был словно беспомощная кукла в руках этого урода.       Глеб достал из своей сумки плеть.       – Ты был плохим мальчиком, Вонхо, – Глеб произнес эту фразу и засмеялся. Вонхо весь сжался от страха. Он застонал и начал мотать головой, упрашивая старика не делать этого… Но все было бесполезно.       Глеб замахнулся, и Хосок почувствовал жжение в районе груди. Он дернулся и закричал, но из-за кляпа получился лишь приглушенный стон. Тогда дед замахнулся и ударил еще раз, а потом еще и еще, и Вонхо только стонал. Он пытался остановить сухофрукта, но сказать ничего не получалось…       – Что, хочешь мне что-то сказать? – Глеб по-маньячески наклонился к лицу жертвы. Он погладил Вонхо по щеке, а потом резко ударил его, причиняя еще больше боли. Но дед сжалился и снял кляп. Вонхо начал дышать ртом, жадно глотая воздух. Он всхлипывал, слезы застилали глаза, и он весь был переполнен ненавистью.       – Ты… ты просто старый урод! Я ненавижу тебя! – закричал Вонхо, не боясь, что сейчас снова может получить по лицу. Хуже уже быть не может. – Я все равно никогда не буду с тобой…       – Да что ты говоришь? – яростно воскликнул Глеб. – Ты уже мой, не забывай об этом!       Сухофрукт поднял руку с плетью и начал наносить Вонхо много ударов, раз за разом причиняя му все больше боли. Хосок кричал, просил Глеба остановиться, дергался, но, видимо, насильнику нравилось слушать эти крики, нравилось причинять боль…       Тело Вонхо горело, на некоторых местах проступила кровь. Заметив это, Глеб начал жадно слизывать алые капельки, а Хосок сморщился от отвращения. Он готов был потерять сознание от боли, но Глеб нажимал на раны, заставляя пленника вздрагивать и постанывать.       Неужели никто не придет на помощь? Разве никто не слышит криков и просьб о помощи? В школе должны быть люди, должны были помочь, если только Глеб не запер дверь в спортзал… Тогда их точно никто не найдет.       Сухофрукт резко поднялся и ухмыльнулся, глядя на жертву. Хосок был полностью обессилен, он лишь с ненавистью смотрел на старого урода и думал о том, на что он еще способен.       – Ну, уже поздно, пора домой, – Глеб натянул джинсы и жилетку. Видимо, он не собирался развязывать Вонхо.       – Отпусти меня, – злобно приказал Хосок, получив в ответ жуткий смех.       – Ты уйдешь отсюда только со мной, – поставил Глеб условие. – Либо так, либо оставайся здесь.       Вонхо не знал, что делать. Глеб может схватить его, вывести со школы, затолкать в свой трактор и… Ему не хотелось думать, что может быть дальше. А мог оставить его здесь, заперев в кладовке, без света, связанного и обессиленного.       – Отпусти, – повторил Хосок. – Я… Я пойду с тобой…       Глеб улыбнулся и развязал бедного мальчика. Потом выудил из своей сумки одежду, которая больше напоминала рыбацкие сети с ремнями, кинул Вонхо, показывая, что он должен ее одеть. Хосок послушно натянул на себя эти тряпки дрожащими от боли руками, и, ковыляя, направился за Глебом.       На улице уже стемнело, было часов девять вечера. Неужели они провели столько времени в кладовке? Вонхо шел за Глебом, который грубо держал его за руку, не давая вырваться. А он и не пытался…       У дверей спортзала морщина остановился и прошипел:       – Ни звука.       Затем он открыл дверь и аккуратно вытолкал Вонхо на коридор, задевая ссадины. Хосок застонал и тут же пожалел об этом, получив удар по голове. Глеб потащил его на улицу… Шансов на спасение не было. Вонхо шел за своим мучителем, не желая жить дальше. Отец, должно быть, волновался, ведь уже так поздно, а сына нет дома. Шону, с которым они вместе должны были пойти домой, тоже не знал, что с его парнем… Казалось, жизнь сломана, и больше никогда ничего не будет, как прежде. Вонхо остался наедине со своими страхами, с этим маньяком, который лишь притворялся хорошим… Научился бы Хосок разбираться в людях чуть раньше, он бы смог увидеть это двуличие.       Но что теперь делать?       Погрузившись в свои мысли, Вонхо не заметил, как Глеб отпустил его руку и рыскал по карманам в поиске ключа.       «Вот шанс на спасение,» – промелькнула мысль в голове у Вонхо. Он медленно отошел на несколько шагов от Глеба, и, преодолевая боль во всем теле, принялся бежать. Старик орал в след, бежал за Вонхо, но все попытки догнать его не обернулись успехом. Хосок сумел оторваться…       Он знал, что Глеб сейчас заведет трактор и поедет за ним. Забежав за угол дома, Вонхо пытался перевести дыхание. Мышцы горели, но ему было плевать на боль. Он должен был что-то придумать…       Через дорогу находился дом Шону, и в его окне горел свет. Вонхо надо было лишь перебежать дорогу. Сделав пару осторожных шагов, он уже готовился бежать…       Удар по голове разрушил его план. Вонхо упал, потеряв сознание на несколько секунд, но, когда пришел в себя, увидел Глеба, который тащил его по земле к своей машине. До трактора оставалось несколько метров, и Вонхо начал судорожно вырываться, цепляясь за землю. Нащупав горлышко от стеклянной бутылки, он вцепился одной рукой в землю, замедляя движение маньяка, и со всей силы кинул осколок в голову Глебу. Бутылка отскочила, но больно ударила старика по голове, и он отпустил Вонхо.       Хосок поднялся и принялся бежать. Он бежал прямиком к Шону, бежал по клумбам, лужам, падая и тут же поднимаясь. Он слышал, как завелся трактор и стремительно летел за ним, но Вонхо не останавливался.       Еще немного, и он спасется…       Добежав до двери, он судорожно набрал номер квартиры на домофоне, еле попадая по кнопкам. Трактор был с каждой секундой все ближе, и Вонхо дергал железную дверь со всей силы. Наконец, послышался голос Шону, и Вонхо, прокричав что-то неразборчивое, взлетел на нужный этаж и начал долбиться в квартиру Шону. Он слышал, как Глеб бежит по лестнице. Дверь не открывалась, и Хосок продолжал бешенно стучать по ней. Сухофрукту оставалось всего несколько ступеней, но тут входная дверь распахнулась и сильные руки Шону затянули мальчика в квартиру.       Вонхо перевел дух. Он в безопасности.       Спустившись на пол, он почувствовал, как болят все мышцы, как кровь сочится по его телу, как костюм Глеба прилипал к коже, полностью пропитанный кровью… Хосок закрыл глаза, чувствуя, как Шону что-то кричит, слышал, как орет Глеб в подъезде, но с каждым мгновением эти звуки и ощущения были все дальше от Вонхо, и спустя несколько секунд он окончательно потерял сознание.