OBONATO

— Дорогая, я чувствую, что тебя что-то тревожит, но ты не говоришь, что именно. — повторяла в который раз за это утро миссис Ким, ведь от её чуткого взора никогда не ускользало плохое настроение дочери. — Мам, не переживай, со мной все в порядке. Я просто скучаю, когда тебя нет дома, потому что я не могу тебя обнять. — Луи театрально развела руки в стороны и со словами «вот так» обняла мать, которая уже опаздывала на работу. Ей не хотелось, чтобы мама волновалась за нее еще больше и потому не стала рассказывать о происшествии, случившемся с ней несколько дней назад. — В субботу вечером я буду дома, и мы испечем с тобой яблочный пирог. — взгляд женщины был наполнен нескончаемыми заботой и любовью. — До субботы целая вечность. — Луи рядом с матерью всегда становилась ребенком, который ждал еще больше любви ласки. — Ты преувеличиваешь, всего лишь неделя. — миссис Ким крепко обняла Луи, а на лице появилась счастливая улыбка. Каждый раз обнимая ее, она чувствовала всю любовь своей дочери. Да, именно своей, ведь важно не то, кто родил, а кто любит и делится всем, чем может. Поцеловав на прощание дочь, женщина поспешила уйти на работу. *** Проголодавшиеся за это утро студенты, торопясь, направлялись в столовую. В последнее время у Луи не было аппетита, но сейчас живот издавал громкие позывы, просящие о еде. Поднявшись со своего места, она направилась следом за толпой. Стены огромной столовой были окрашены в белый цвет, множество столов и стульев желтого цвета заполняло помещение. Огромное количество разных блюд украшали поставленные в два ряда широкие столы. Остановив свой выбор на салате и апельсиновом соке, девушка оглянулась по сторонам и, заметив свободное место, быстрым шагом направилась к нему, но неожиданно, почувствовав под ногами преграду, она оказалась на холодной белой плитке, в ту же секунду испачканной ее же салатом и соком. Луи не решалась оглянуться по сторонам. Она и так знала, что все взгляды были прикованы к ней. Несколько пар несомненно дорогих туфель остановилось перед ее лицом. Подняв голову, она увидела девушку высокого роста с черными волосами, обрамляющими спину, огромные глаза были обведены синей подводкой, а губы, накрашенные красной помадой, кривились в тонкой издевательской ухмылке. — Девочки, вы точно ее не перепутали? — подала голос незнакомка. — Разве стал бы Лукас приглашать на свою вечеринку эту убогую? — От нее несет нищетой, посмотри на этот свитер! Такого даже у нашей кухарки не найдется! — скривилась в гримасе одна из ее свиты, брезгливо указывая пальцем на испачканную одежду Луи, и все находящиеся в помещении начали заливаться диким хохотом.  — Я не убогая! — возразила девушка. Темноволосая, одарив ее злобным взглядом, процедила сквозь зубы:  — Не путайся под моими ногами. Ты — никто, чтобы даже просто стоять рядом с Лукасом. Будь послушной и тихой, не то я могу раздавить тебя, не прилагая на то особых усилий. — Ты не имеешь права так выражаться в мой адрес, — Луи попыталась встать, но почувствовала, как сверху ее облили холодной жидкостью с запахом колы. Это было последней каплей терпения. Она чувствовала, как накопившиеся слезы, вырвались на свободу, ненавидя себя в такие моменты больше, чем обычно. Нет, она не из тех кому нет что сказать в ответ, она из тех, кто не находит в себе смелости выплюнуть все то, что думает о человеке ему в лицо. В столовой раздался громкий звук разбившейся тарелки, зрители, наблюдавшие за Луи, переключились на девушку, уронившую тарелку. Ее узнали все, кроме жертвы. Это была Мисук, девушка-оторва, с начальной школы славилась тем, что не любит несправедливость и издевки по отношению к слабым. Студенты, затаив дыхание, наблюдали за общей картиной.  — Лихен, я смотрю ты осталась все той же стервой, что была в школе, а я думала, что со временем люди меняются, но вижу тебя это и не коснулось. — Мисук поднялась со своего места и подошла к группе девушек, несмотря на то всю её бойкость и мужество, выглядела она совсем иначе: высокие каблуки постукивали по полу, короткое платье смотрелось мило на ее упитанном теле, темные волосы волнами свисали до уровня лопаток, а зеленые глаза горели ярким огнем уверенности в себе. — В точности, как и ты, это ведь так похоже на тебя — лезть не в свое дело. Я не закончила с ней свой разговор, отойди. — Лихен не выглядела испугавшейся, но и доводить дело до разборок с Мисук явно не собиралась. — Не мое дело? Это ты так решила? Мое это или нет, эта девушка моя подруга, и все, что хочешь сказать ей, говори сейчас и при мне. — Мисук выглядела уверенно, ее взгляд говорил только об одном — она никуда не уйдет. Лихен продолжала прожигать дыру то в Мисук, то в Луи, но принять другие действия девушка не решалась. — Идемте! — скомандовала она, после чего её свита мигом последовала за ней. — Тебе круто досталось, надо смыть с себя эту липкую гадость, — сказала Мисук, помогая Луи встать, и проводила ее в уборную. Закрыв за собой дверь, Луи повернулась к раковине и открыла кран. Она смотрела на свое отражение в зеркале: волосы были намокшими и слипшимися, глаза не сдерживали огромные капли слез, уже вовсю стекавшие по ее щекам, размазанная по лицу тушь только дополняла жалкость всего образа. Но Луи понимала, что слезами горю не помочь, при всем этом обладая таким талантом быстро приходить в себя, блокировать слезы и боль на лице. У нее была гордость, которая словно напоминала, что люди не должны видеть ее слабой. У Луи не было с собой сменной одежды, поэтому, кое-как умывшись, она решила отправиться скорее домой. Мисук ждала за дверью.  — Ты в порядке? — заметив ее появление, задала вопрос девушка. — Да, я в порядке. — благодарно улыбнулась Луи. — Спасибо, что помогла мне. — Не стоит благодарить, ее волосы все еще на голове, когда я их вырву, вот тогда поблагодаришь меня. — Луи почувствовала спокойствие рядом с Мисук, и даже в таком ужасном настроении засмеялась над ее шуткой. — Не хочу показаться неблагодарной, — замешкалась она. — ты сказала, что я твоя подруга, но мы ведь даже не знакомы. Почему ты заступилась за меня? — Ты напоминаешь мне прошлую меня, — на лице Мисук отразилась грусть, связанная с воспоминаниями из прошлого. — Хёрин стерва, которая всегда издевается над слабыми. Я не была исключением. — девушка улыбнулась Луи и добавила: — Но в один день, я нашла в себе силы противостоять ей. — Надеюсь, когда-нибудь я тоже найду в себе эти силы. — произнесла Луи. — Я могу тебя подбросить до дома, пойдем со мной, — предложила Мисук. — Спасибо, не стоит, я и так у тебя в долгу, — Луи боялась показаться наглой, ведь девушка и так ей помогла сегодня. Мисук изобразила на своем милом личике гримасу.  — Боже, не говори только о долге, никто никому ничего не должен, но ты можешь угостить меня чашечкой кофе в знак благодарности, если хочешь. — взяв Луи за руку, потащила ее за собой. Мисук сидела за кухонным столом в доме Ким, допивая оставшийся кофе. Почему-то в этом доме ей было спокойнее, чем в своем собственном. Луи за это время успела быстро искупаться и спуститься вниз. — Извини, надеюсь я не заставила тебя долго ждать. — виновато произнесла она. — Что ты! Нет, мне хорошо здесь. У тебя тихо и спокойно. — с улыбкой произнесла Мисук. — Значит ты любишь тишину и одиночество? Если да, то двери этого дома всегда открыты для тебя. — Ким взяла свою кружку мятного цвета и налила себе уже заваренный кофе. — Дело не в этом, — отозвалась темноволосая. — просто… я нежеланный ребенок в семье. Отец мечтал о сыне, чтобы продолжить семейный бизнес, считая девочек ненадежными и глупыми творениями Бога, которым нет места в деловой сфере. И после того, как родилась я, отношения между родителями стали меняться. Моей матери нет дела до меня, ее заботит только ее репутация в обществе и сходняки с подругами. Мы живем под одной крышей, но каждый из нас избегает друг друга. Видимся только на приемах у друзей и играем в счастливую семью… — грустно улыбнувшись, Мисук уставилась на пустую розовую кружку перед собой. Казалось, она, наконец, нашла человека, которому может рассказать то, что накопилось на душе. — Прости, я не знала… — Луи чувствовала вину перед ней, что заставила вспомнить о таком, но была благодарна за искренность и честность. — На самом то деле, — протянула Ким. — я понимаю какого это, быть забытой матерью… Той ночью Мисук с удовольствием приняла предложение переночевать, одолжив пижаму у новой подруги. Она стояла перед зеркалом и разглядывала свое отражение, а заметив на майке огромную аппликацию помидора, начала весело смеяться, наполняя комнату своим задорным смехом. Но настоящая истерика началась при виде зашедшей в комнату Луи, переодетой в такую же пижаму, но только с изображением огромного огурца. — Есть еще и с морковкой! — поняв, что именно так рассмешило Мисук, Луи села на кровать, обхватив руками живот, который разболелся от внезапного приступа смеха. — Я и подумать не могла, что кто-то увидит мои пижамы. — Теперь я тоже буду собирать коллекцию пижам из семейства овощей! — через порывы смеха добавила Мисук. Уютно устроившись на второй половине кровати, девушка быстро заснула, но Луи ещё долго не могла сомкнуть глаз. В мыслях снова и снова промеклькало событие с Лихён. Ким корила себя за каждое несказанное слово и за каждую слезу, что пролилась перед той свитой. Ее раздумья прервал телефонный звонок, на экране высвечивался незнакомый номер. -Алло? — тихим голосом сказала Луи, боясь разбудить Мисук. — Прости, что так поздно, это Лукас… — повисло молчание. Ким не знала, отвечать ей будто ничего не было или же допросить парня, заставив объяснить, почему после знакомства с ним, в ее жизни начали происходить странные вещи. — Можешь выйти? Я у твоего дома. — голос Лукаса вырвал из раздумий, а желудок весь перекрутился и сжался. Тревожило то, что она начала бояться даже контакта с этим человеком. Кто знает, вдруг ее снова будут допрашивать или снова начнут издеваться?  — Прости, сейчас слишком поздно… — Пожалуйста, пять минут, я должен поговорить с тобой. — умоляюще перебили по ту сторону разговора. «Разумнее всего остаться дома, но должна ли молчать, когда есть что сказать и более того, спросить? Мне нужно разобраться во всем этом.» — Хорошо. Луи встала с кровати и, быстро натянув на себя теплый свитер, вышла к позднему гостю. Лукас стоял на пороге, неловко переминаясь с ноги на ногу. Его блондинистые волосы обдувал ночной ветер, а лицо, казалось, выражало огромную печаль. Сейчас он не казался беззаботным Лукасом, каким все привыкли его видеть, он выглядел взрослым и серьезным парнем, который каждый день пытался найти выход из пучины проблем. Заметив перед собой девушку с удивительно добрыми глазами, ему стало ещё больше стыдно, что на той вечеринке оставил ее, заставив в одиночку добираться до дома. В его голове проносилось по несколько мыслей в секунду. «Как он должен ей все объяснить? Нельзя рассказывать, что случилось у него с тем парнем. У него не хватит смелости сказать, что ему было стыдно быть побитым перед девушкой, которая так ему нравится. А что на счет того, что устроила Лихён? Как объяснить, что он никак с ней не связан?» Каждый боялся нарушить молчание, не зная с чего начать. — Ты теперь ненавидишь меня? — всё же первым неуверенно спросил Лукас. — Нет, вовсе нет! — поспешила ответить Луи. — но мне страшно… Страшно даже просто стоять с тобой вот так, потому что не уверена в своей безопасности. Может, кто-то снова начнет допрашивать меня о тебе, вновь вовлекая в неприятности. — Извини, мне жаль, правда, очень жаль! — его голос обрывался в нервном волнении, но при том звучал искренне, а его огромные глаза смотрели на нее с чувством вины. — Я не просила тебя извиняться, Лукас, — Луи покачала головой. — просто ответь, почему кого-то может напрягать тот факт, что я знакома с тобой?  — Я не могу тебе объяснить всего, прости! — его глаза нервно забегали. — Не можешь? Что это значит? Тогда зачем ты приехал и вытащил меня сюда? — Ким не понимала такого его поведения и уже начинала злиться, как Лукас выдал следующее: — Потому что ты мне не безразлична! В полном недоумении, Луи посмотрела в глаза парня в попытке найти объяснение к сказанному. — Прошу, не бойся моего присутствия, позволь мне быть в твоей жизни… — Лукас сделал шаг вперед, приблизившись, будто страшное животное, пытающееся войти в доверие напуганного им человека. — Позволь мне показать тебе, что ты не должна меня бояться. Между ними повисло молчание. Луи застыла, поджав нижнюю губу, он — в ожидании, не сводя с нее взора. Ее задевал тот факт, что она не получила ни одного ответа, но точно знала, что не хочет испытывать к этому человеку чувство страха. И если она даже не попытается дать ему шанс, будет ли она лучше тех, кто несправедливо поступал с ней? — Ты хорошо рисуешь? — с огоньком во взгдяде произнесла Ким. — Рисую? — недоумевал Лукас. — Не совсем, но что ты имеешь в виду? — Завтра, после занятий, я буду ждать тебя в актовом зале. Лицо Лукаса озарила ослепительная улыбка, он провел по своим вьющимся волосам рукой, а глаза, несколько минут назад наполненные печалью, казалось, искрятся радостью в темноте этой холодной ночи.