Небо с кремовыми облаками

      Они хорошие друзья. Очень хорошие друзья. Ну, так думает Джексон. И это огорчает. Джекс всеми силами пытается привлечь внимание Джуна, но все бестолку — невозможно дозвониться до этого придурка. Да, он понимает, что работа, нет времени на всякие пустые разговоры, но хотя бы ответить и сказать: «Прости, Джекс, я перезвоню.» — хотя бы так, можно или нет?! Даже если он позвонит через месяц или хоть через год! Какая разница, Намджун просто игнорит!       Джекс бросает телефон на диван, злобно посылая проклятья на китайском мИсТЕрУ КиМУ, который опять не отвечает. Все, что пишет Джексон — Джун тоже не читает. Абсолютный игнор. Он хмурится и нервно дышит, потому что его это бесит. «Ведет себя, будто школьница, внимание которой еще надо заслужить! Черт!». Джекс садится на диван и думает о том как встретиться с Намджуном. Он правда очень-очень-очень соскучился. Просто не хочет этого признавать. Он ищет внимания у такого засранца!       В последний раз они виделись около четырёх месяцев назад, просто немного выпили вместе. Поговорили о работе, актуальных проблемах и многом другом. Такие прогулки с Джуном всегда нравились Джексону своей атмосферой и напоминали что-то сокровенное, что должны знать только они. Слишком много приятных чувств возникает у Вана, от одного упоминания последней прогулки.       Уже начинало темнеть и солнце показывало свои последние лучики света из-за горизонта. Деревья освещались золотой каемочкой солнца. И облака прекрасного кремового оттенка, которые почему-то ассоциировались с Намджуном. Каждый раз, когда Джексон вглядывался в небо — он вспоминал Намджуна. И только Намджуна. Он такой же бескрайний, необузданный и до безумия родной. Для Джексона он был чем-то на подобии кумира, только гораздо ближе, гораздо реальнее. В его разговорах о вечном хотелось тонуть и только внимательно слушатьслушатьслушать. Как же загорались жизнью его глаза, когда они начинали дискутировать. Теплый, мягкий ветер обдувал тело, иногда залетая под верхнюю одежду, лаская кожу. Руки и ноги становятся такими невесомыми, будто нет лишнего груза в виде тела, присутствуют только чувства и приятные мысли. Парни направились на баскетбольную площадку. Неожиданное желание сыграть в баскетбол один на один. Наверное, это из-за пивасика.       По дороге до площадки, они много говорили о всякой чепухе и когда пришли, поняли — они полные идиоты. У них нет мяча. Шикарно поиграли. Джекс начал подкалывать Намджуна: Вот ты умный, а мяч забыл! — насмешливо и с наигранным недовольством произнес он, кладя руку на плечо Джуна. — Ну, идея не моя была, — добавил Нам и усмехнулся своим мыслям, «Действительно, глупо получилось.».       Между ними повисла тишина и только шум деревьев и легкого ветра нарушал это молчание. Каждый думал, что им делать сейчас. Но Ван прервал их раздумья: — Здесь очень красиво, — тихо и завороженно произнес он, всматриваясь в горизонт и облака, — давай посидим немного? Прежде чем ответить, он некоторое время обдумывал это предложение, но позже осторожно ответил: — Давай…       Они просто легли на покрытие баскетбольной площадки и смотрели в бескрайнее небо. Тишина между ними не была напряженной, она была уместной. Что-то захватывало в том месте, где они были. Эта площадка была самым настоящим райским островком, среди необъятного океана душного мира. И они тут вдвоём. Только они. Ощущение отрешенности придавало ностальгическое настроение. При таком раскладе хотелось только смотреть в небо и вспоминать далекое прошлое, когда Джуни был совсем маленьким ребенком, который мечтал положить себе в карман звездочку с неба для друга. А еще он вспомнил свою бабушку, которая мягко целовала в лоб при встрече. Мысли в голове текут не бурным потоком, а совсем медленно, словно облака гонимые ветром. Джексон вспомнил как ночью в детстве просыпался и вглядывался в ночное небо. В детстве звезды гораздо ярче, чем сейчас. И это разочаровывает. Ван поднял руку начал медленно сжимая и разжимая руку «трогать» ветер. Это выглядело весьма странного и немного забавно, и нежная улыбка коснулась губ Намджуна. Джексон очень редко так долго молчал, Ким повернул голову в его сторону, и стал всматриваться. Выражение лица товарища было таким отрешенным, подавленным. Видно, что он немного устал от всего, что происходит в его жизни. Но в глазах все равно плескалась надежда. Его глаза полны искренности, с которой он смотрит в небосвод. Глазами, он будто рассказывал свою исповедь, иногда еле заметно шепча губами что-то, понятное только ему самому. Намджун, изучая глазами чужое лицо, понял что такое «понять без слов». Ким ненавязчиво положил свою ладонь на свободную руку Джексона, нежно поглаживая сухие костяшки. Что я делаю? Он настолько далеко отсюда, что даже не заметил моего прикосновения… Чужая ладонь медленно сползает с руки Джексона.       Странный взгляд Джуна замечает Джекс, поворачиваясь к нему, он со всем беспокойством спрашивает: Все в порядке, Намджун-а? — он уставился на Кима и оглядывает его лицо, пытаясь понять, что не так. Намджун не может отлипнуть от этих больших глаз, которые все чаще и чаще плачут, но при этом дарят искреннюю нежность, не забывая о чувствах других. Как Ван это делает? Это же просто невыносимо. — Все в порядке, — спокойно произносит он, все так же всматриваясь в глаза собеседника, — пойдем, а то начинает холодать. Парни встают и направляются к тому месту, где немного выпили, чтобы вызвать такси и отправиться по общежитиям. По дороге, Намджун не может унять это чувство под рёбрами, иногда трогая область возле сердца.       После того вечера Намджун не мог сосредоточиться на любой деятельности: постоянно ощущал это приятное тепло в груди, думая о Ване, хотел спросить совета у ребят, но решил не беспокоить никого своими тревогами, которые скорее всего скоро пройдут. Правда же? Поэтому, он оставил все так, как оно есть. Пока это не выходит за грань — смотри в небо и продолжай жить. До тех пор, пока это не начнёт давить на горло каждый день, изводя душу, разрывая сердце в тряпки, и наконец, выплеснется ядом из твоего поганого рта, Ким Намджун Кажется, он все понял       Время идет, а с последней их встречи прошло чуть больше месяца. И с этого момента начинаются звонки.       Телефон Намджуна спокойно лежал на тумбе в гостинной, до тех пор, пока не начался типичный рингтон мобильного. — Хе-е-ен, у тебя телефон звонит, возьми трубку! — недовольно кричит с кухни Чонгук. Нам медленно идет к мобильному, лениво берет его и просто цепенеет. Ему звонит Джексон. На лице легкая паника. Он отключает телефон на режим полной тишины. Позже, все позже. Ким Намджун, ты не готов упасть, ты не готов принять на себя удар, ты щит в дырах от пуль       На протяжении следующих трёх месяцев, каждую неделю Джексон звонил хотя бы 2-3 раза. Сообщения Намджун удалял непрочитанными. Ему казалось, что ту стену игнорирования, которую он выстроил от Вана, подействует и тот, наконец, отстанет, он так думал… Киму морально тяжело, он взял на себя эту ответственность и ему нести это всю жизнь, как груз на шее. Но это была необходимость для них, это самый лучший вариант из всех, по крайней мере так считал Намджун. Если не было бы этого чувства, не было бы и такой ситуации. Ким Намджун, ты думаешь только о себе, ты делаешь больно людям, избегая основной проблемы       Вечером у Джексона было просто замечательное настроение, он расцеловал всех кого встретил на пути к кухне. Хотелось подарить каждому частичку своей огромной любви через объятья и простую заботу. День прошел очень хорошо, даже лучше, чем ожидалось. После того, как Джекс помог с ужином Джинёну, решил немного отдохнуть. Голова коснулась подушки дивана в гостинной и он блаженно прикрыл глаза, думая о том, как было бы замечательно поужинать с Джуном и, конечно, надавать по шапке за ту хрень, которую он вытворяет. Некоторое время, смотря в потолок, думал, что неплохо было бы написать Киму. Он понимает, что Намджун снова не ответит, но ему просто хотелось написать, то что он чувствует. Хотелось бы, чтобы Намджун почувствовал его любовь. Может ему стало бы легче. В последнюю встречу что-то было не так. Что-то изменилось. Он должен помочь другу, что бы это ни было. Постарается помочь. Глаза загорелись желанием, Джекс достал из кармана домашних штанов телефон и начал писать: «Намджун~а, я люблю тебя, хоть ты и засранец. Желаю хорошей подготовки к выступлению, сил, бодрости и, естественно, побольше идей для песен, ну и хорошо покушать! Передай привет от меня своим ребятам.» — отправив это, он откинул телефон и продолжил лежать на диване до тех пор, пока его не позвал кушать Джинён.       Нам просто залипал в телефоне на клипы разных певцов. И ему приходит сообщение от Джексона. Опять. Он только хотел его удалить, но успел прочитать самое начало. Сыграло человеческое любопытство, которое чаще всего не приводит ни к чему хорошему. Сообщение от Джексона стало ядом. Пока он читал его, понимал насколько давно не видел Вана, насколько давно не чувствовал его удушающих объятий. Как давно не видел задорной улыбки и не слышал тупых подколов. Джексон не оставит его. Он улыбнулся всего лишь на мгновение оттого, что до сих пор нужен. То тёплое чувство в груди разлилось по всему телу с такой волной, что обдало жаром. Но эта волна захлестнула его. Плохо. Как же плохо       Новый день, новые выступления. Огромное количество разных артисток/артистов и каждый хочет получить признание от публики или хотя бы коллег. Все усердно готовились на протяжение двух месяцев, отрабатывали свои выступления до идеала. Много нервов, терпения и слез потрачено на это мероприятие. Сегодня каждая группа выступает со своей главной песней. Нужно выложить весь свой максимум. Обстановка напряженная, чувствуется сильная паника и ожидание зала. Все хотят увидеть, почувствовать.       Стилисты/визажисты ходят вокруг артистов, нанося макияж, разглаживая каждую складочку на одежде. Немного кружится голова и подрагивают руки от обилия стольких людей перед глазами, несмотря на то, что подобное происходит не в первый раз. Все-таки тот стресс, все мысли изматывали Намджуна как никогда, но он обязан вести себя как всегда. Спокойствие и уверенность должны присутствовать, ведь он — лидер. Если ребята увидят его плохое состояние — начнется беспокойство, а это сейчас, абсолютно, никому не нужно.       Стало очень шумно, и сейчас будет их выступление.       Джексон со своей группой уже выступил и отдыхал в гримерной, но все-таки решил выползти и посмотреть выступления. И думал, почему так шумно, но не удивился, когда увидел группу Намджуна. Он, откровенно, залипал на хореографию. И когда началась партия Нама, у Вана просто перехватило дыхание. Его голос пробирался через все тело и вызывал странные ощущения, будто Джекс сам находился среди толпы и был ее частью. Этот голос будоражит, мурашки бегают по спине, а кончики пальцев слегка покалывает. На лбу появляется испарина и как-то жарко становится в костюме. Как же давно он не слышал голос Намджуна, его низкий бархатистый тон. Это ощущение от выступления просто восхитительно. Оно было ярким, громким и будоражущим. Зал ревел от восторга. И, кажется, Джексон полностью собрался с силами, чтобы встретить его, крепко обнять и сказать, как сильно он скучал, и как краснел от злости. — Намджун будет рад меня видеть, — с улыбкой на лице сказал Джекс. — Я уверен. Тотчас он сорвался и побежал в гримерку к Киму.       Да, выступление прошло просто замечательно. Группа поклонилась и ушла за сцену. — Ребята, вы отлично потрудились, — произнес Нам, — идите в комнату отдыха, а я подойду позже — оставил часы в гримерке. — Хорошо! — ответили Хосок и весь макнэ-лайн хором. — Только не задерживайся — добавил Джин. Ребята довольны выступлением, это видно по их настоящим, искренним улыбкам на лицах, за годы работы в одной группе, хочешь не хочешь, а отличать настоящие эмоции научишься. В голове до сих пор звенело, а адреналин бил по вискам после выступления, усиливая боль. «Надо попросить таблеток…» Далеко не эта головная боль является твоей настоящей проблемой, Ким Намджун       Лидер действительно был доволен выступлением, нужно будет порадовать ребят вкусной едой. Он доходит до гримерки, открывает дверь и видит, что никого нет. Подходит к столику, за которым его красили и начинает искать часы. Вдруг, Джун слышит, как кто-то бежит в коридоре, стук туфлей о пол усиливается и на пороге появляется Джексон, весь запыхавшийся, с красными щеками. Пожалуйста, не надо, Не сейчас, прошу Дай мне еще немного времени…       Джексон бежал быстро, насколько мог. Он видит открытую дверь гримерки и радуется «Надеюсь Ким там!». Джекс забегает и видит его немного удивленого. Он быстро подходит и крепко-крепко обнимает друга. Вдыхает запах его одеколона, просто наслаждается прикосновениями. Так давно они не прикасались друг к другу. — Намджун-а, я очень скучал, — вымученно произнес он, утыкаясь куда-то в шею. Ким стоит и пытается привести свой разум в порядок. Непривычно чувствовать чье-то дыхание на коже. Он не обнимает Вана в ответ. Нет. Так делать нельзя. Даже если очень хочется. Обнять, плавно спуская ладонь на талию, далее — на поясницу, притянуть ближе затылок другой рукой, загнано выдохнуть и невесомо прикоснуться к губам напротив своими губами. Вести ими от губ до скул, сцеловывая слёзы, шепча извинения за свое непристойное поведение. Нежно обнимать. Долго. Очень долго. Вдыхать такой необходимый аромат. Дышать одним воздухом с ним. Я не хотел делать тебе больно Прости. Не прощай. Джексон смотрит на него, а в глазах все сразу. Разочарование. Нежность. Непонимание. Отчаяние. Необходимость. И, наверное, восторг? Ким чувствует вину. — Намджун… Почему ты не отвечал на звонки? — спросил беззлобно, с понимаем, словно произошло что-то плохое и требуется просто понять и простить, за всё то, что натворил его друг. Но в ответ он не слышит ничего. Холодное молчание и равнодушный взгляд. Если Киму нечего сказать, значит он просто не отвечал на звонки без причины. Он мог ответить. Просто не хотел. — Намджун… Ответь, прошу, — нервно произнёс Ван, до сих пор ожидая ответа, — что я сделал не так? Снова молчание. Смотри, как своим отмалчиванием ты терзаешь его ранимое сердце Это твоя работа, Ким Намджун — Скажи, я исправлюсь, — с надеждой добавил Ван. Глаза Джексона начали поблескивать от света лампы, он начинает распадаться. Ты разобьешь ему сердце. Он никогда не сможет спокойно реагировать на твоё имя, когда оно будет слетать с чьих-либо губ — Все нормально… Правда… — Ким не сможет долго держать лицо бездушного ублюдка. Это просто невозможно рядом с Джексоном. — Все нормально? — тихо спрашивает Джекс, его голос подрагивает, — Все нормально, Ким Намджун? — с хрипом произносит он. Слезы катятся по щекам. — Почему ты не отвечал? Я беспокоился о тебе! Ты специально делаешь это! Он утирает своими дрожащими ладонями дорожки слёз. Мне не хотелось быть причиной твоих слёз — Ким Намджун! Не молчи! — громко добавил он. Ван не сдержался. Все чувства, копившиееся долгие месяцы выходят сейчас. Нам не знает, что говорить. Хотя нет, конечно знает — Джексон… — неуверенно начал Ким, — я не отвечал, потому что мы просто коллеги, — он приостановился, нахмурился и смотрел в наивные и такие очаровательные глаза, которые из-за него плачут, со всем своим наигранным отвращением. — Зачем мне отвечать тебе, если ты звонишь не по делу? — Я общался с тобой, исключительно, как коллега, — Джун держал лицо до последнего, ему было больно, — а ты начал думать, что мы являемся друзьями. Забудь, что напридумывал себе.       Джексон застыл на месте. Он опустошен. Неужели слова могут настолько сильно ранить? То, что сейчас было сказано — потрясло его. Парень стоял, опустив голову, и не верил этому. Сейчас ему станет еще хуже. — Ты мне не нужен, прошу, не пытайся больше со мной связаться. Никогда. Забудь меня скорее, прошу… Намджун старается быстрее уйти, чтобы не видеть того, как Ван ломается. Ломается из-за него. Ким остановился на пороге и в последний раз взглянул на сутулившуюся и не такую уверенную, как до этого спину Джексона. Боже, я не хотел, прости меня… Идя по коридору, он не мог прийти в себя. Слёзы обжигают щёки. Дурак. Дурак. Дурак.       Джексон нервно сглотнул, губы начали дергаться, слезы спадали с лица. Не жалея своих рук он бил себя и старался громко не кричать, кусая кулаки. Горячие слезы щиплют кожу, а глаза опухли и становится больно. Ван спешно встал, стараясь быстрее уйти и не попасться кому-нибудь на глаза. Идя по коридору, собирая остатки самообладания по крошкам, Джексон старается понять, что же он натворил, доверяя чувства человеку, который казался родным. Джексон, который видел в безграничном небе с кремовыми облаками только одного человека, будет с болью в сердце вспоминать ту самую последнюю прогулку, в которую ему показалось, что они созданы друг для друга.