запах.

Брюс помнил тот вечер, когда лезвие ножа коснулось его нежной детской шеи; помнил, как ноги дрожали от страха, разум кричал что-то о том, что нужно бежать и каким-то образом спастись, но страх окутал тело мальчишки, из-за чего пошевелиться стало невозможно. Брюс дышал прерывисто то ли от страха, то ли из-за руки, зажимающий ему рот, то ли от запаха, исходящего от Джерома. И каждый раз, прижавшись не по своей воле к телу Валески, парень ощущал новый запах. В первый день их знакомства Джером пах апельсинами, запах которых разъедал нос; когда мальчишку привезли в место, где проходило подобие карнавала, от Валески пахло попкорном, сладкой ватой и чем-то еще, таким сладким, но не известным. Джером пытается быть похожим на клоуна, но он, скорее, — простое и ужасное подобие, несравнимое с настоящим клоуном.  — От тебя мерзко. — выплевывает Брюс прямо в лицо парня, когда над головой его руки заковывают в наручники. — Что ты пытаешься доказать? Все уже поняли, что ты — чертов психопат и убийца, любящий на досуге убить или изуродовать.  — Ох, Брюси, — наигранно обиженно тянет последнее слово Валеска, делая лицо грустным и печальным. — Я всего лишь хочу, чтобы в старости, когда я буду пересматривать фотографии в фотоальбоме, мне было что вспомнить. Твоя скучная, однообразная жизнь, Брюси, надоест тебе в будущем, уж поверь мне. И тогда ты прибежишь ко мне, чтобы я научил тебя жить, а не просто существовать. Джером заливается диким смехом, хватаясь за живот. Он все еще стоит рядом, и Брюс пытается отгонять мысли о том, чем же пахнет Валеска. Потерянный взгляд не остается не замеченным, но Джером просто широко улыбается, не пытаясь съязвить или пошутить, словно давая в последний раз мальчишке побыть наедине со своими мыслями. Но Брюс остается жив и в этот раз, из-за чего улыбка Валески становится еще шире.  — Мальчик мой, я рад этому! Сколько не пытайся, от меня не убежишь, Брюси! — Кричит вслед уходящему мальчику Джером из окна полицейской машины.  — Заткнись, Джером. — подает голос Харви Буллок, слегка наклонившись к машине. — Ох и потрепал ты нам нервишки! Когда же ты поймешь, что вечно это продолжаться не может?  — Я это знаю. — произносит тихо в ответ Джером с улыбкой, из-за чего его голос становится ниже и более хриплым. — Но что поделать? Я люблю свое хобби.  — Хобби?.. Какой же ты мерзкий. *** Брюсу двадцать пять и он — защитник Готэма. Парень подходит к пианино, стоявшему посреди просторной комнаты, и проводит по клавишам длинными тонкими пальцами. Глаза натыкаются на два маленьких шрама на руке. Он смотрит на них продолжительно долго, в очередной раз убеждаясь, что прошлое нельзя забыть. Словно в еще одно доказательство его слов в комнату заходит Альфред, что-то говоря парню об очередном преступлении Джокера. Брюс горько усмехается. Джокер — лишь подобие, пугающая подделка. Он не сможет сравниться ни с кем из злодеев детства и юношества Уэйна. Может, так кажется, потому что в те времена психика парня была неустойчива, а может потому что все казалось новым. Брюс привык к преступности Готэма, привык, что каждый день нужно спасать кого-то от бандитов, насильников и убийц. Брюс привык, что рядом нет Джерома. Брюс привык, что вместо Валески, словно напоминание о прошлом, за спиной стоит Джокер, гадко смеясь и придумывая очередную пакость.  — Сколько тебе лет, Джокер? — вдруг спрашивает Уэйн, прижимая злодея ногой к полу.  — А сколько ты мне дашь? — улыбается Джокер, показывая парню окровавленные зубы. — Зачем тебе это?  — Потому что интересно, в каком возрасте ты увидел его впервые? В каком возрасте вдохновился им? — Вдруг взбесился Брюс, вспомнив, что Джокер — лишь подобие, а его нога сильнее давила на плечо убийцы.  — Агх… — Джокер сморщился от боли и сжал лодыжку парня. — О ком ты говоришь? Скажи его имя.  — Дж… — начал Брюс, но осекся, а его нога просто перестала давить на Джокера, из-за чего тот встал, держась за плечо.  — Ну же, скажи это… — Джокер подошел ближе, но не достаточно, чтобы навредить Брюсу. Глаза убийцы загорелись, а губы расплылись в улыбке. Такой надоедливой за столько лет улыбке. Но Брюс молчал, смотря прямо в глаза Джокеру и, словно поняв какую-то простую истину, парень сделал шаг назад. Убийца хмыкнул, а после и вовсе рассмеялся. Рассмеялся смехом, который снился Брюсу долгие годы и пускал дрожь по телу; рассмеялся смехом, который Уэйн не надеялся услышать никогда. Словно попав в прошлое, Брюс наблюдал, как копируя движения Джеремайи из прошлого, Джокер смывал грим со своего лица.  — Казалось бы, — начал убийца, достав из кармана флакон с духами, — две почти идентичных личности, но, сколько сил потрачено, чтобы никто не понял, что Джокер и Джером — один человек. Мужчина распыляет духи — и Брюс чувствует запах, который впивался в его легкие много лет назад, когда его руки были прикованы наручниками к какой-то деревяшке.  — Всегда любил эти духи. Есть в них что-то неизвестное. Так думал я, — мужчина немного повышает голос, посмеиваясь, — пока во время моих скитаний по миру не посетил лавку со сладостями. Продавец сказал, что неизвестным доселе запахом были ириски. Брюс вдыхает полной грудью, чувствуя непрошеные слезы в глазах. Но вместо того, чтобы заплакать, Уэйн неожиданно смеется, подхватывая смех своего старого, очень старого врага. Брюсу не то страшно, не то смешно, но понимание того, что вся его жизнь навсегда привязана к Джерому толстой и крепкой веревкой, бьет в самое сердце и делает больно, очень больно. Но Уэйну нравится. Ему всегда нравилась боль, которую ему причинял Валеска.  — Брюси, — тянет Джокер, — ты ведь не хочешь, чтобы Готэм узнал, что Бэтмен, защитник города, — некогда потерявший своих родителей мальчишка, который не смог защитить их? Поэтому и ты не говори моему милому другу, которого ты так редко навещаешь, что я не уходил и всегда… всегда был рядом и не уходил. Не думаю, что Джимбо будет этому очень рад… Джокер, снова убегает, как и убегал Джером. Но Джокер — не просто подобие и подделка. Джокер — это псевдоним, который взял Джером для того, чтобы всегда быть рядом. Брюс смотрит в окно и наблюдает за птицами, сидящими на ветвях деревьев. Внезапно, делая очередной глоток воздуха, он чувствует запах ирисок. Сердце пропускает удары, а тело резко оборачивается. Неоткуда взявшаяся надежда вдруг погасает, когда приходит понимание того, что сзади стоит Альфред с подносом в руке, а не Джер… Брюс моргает, запоздало понимая, о чем думал.  — Ириски? — Спрашивает Альфред. Брюс нервно улыбается, но все же предложение принимает. А поздно ночью, после нескольких часов изнуряющей тренировки, Брюс, зайдя в свою комнату, встречается лицом к лицу с Джеромом Валеской. Мужчина держит руки за спиной и серьезно смотрит в лицо парня.  — Привет, Брюси… Не угостишь чаем?