И опять ты стала сильной...

День сегодня немного пасмурный, но настроение мое от этого не меняется. Слушая рвущуюся музыку из колонок стереосистемы, я пританцовываю в такт звуков, извлекая из недр холодильника запасы для приготовления сытного ужина. Радуюсь своему выходному, в который я могу немного расслабиться после трудовых будней и отдать должное своему домашнему очагу. Весна оказалась поздняя, но этот дождливый день не влияет на мой настрой приготовить вкусный ужин для своего любимого мужа. Вот уже год, как я явлюсь супругой самого замечательного парня на земле! Этот человек перевернул мой маленький мир, заставил поверить в ту самую пламенную любовь, о которой до этого я читала только в книгах. В благодарность за его неисчерпаемое терпение, я просто обязана отплатить вкусным ужином при свечах в нашей хоть и крохотной, но уютной квартире. Кружусь по комнате, перехватывая кастрюли и перебирая в полках всевозможные приправы. Терпкое вино придется кстати! Черт, вино… Я забыла его купить! Но возможно, если супруг будет доволен моим приготовлением к вечеру, то согласится доехать до ближайшего магазина. Вытираю руки об фартук, ища глазами свой телефон на просторах кухни. Непроизвольно радуюсь, когда он сам начинает издавать звон, привлекая к себе внимание. На экране высвечивается незнакомый номер, и я не сразу решаюсь ответить на звонок. Хотя разве кто-либо способен навредить мне звонком? — Миссис Свонн? — звучит грубый холодный голос из трубки. — Да… — снимаю фартук через голову, совершенно не узнавая голос говорившего. — Кто это? — Майор полиции Нью-Йорка, — чеканит металлический голос. — Вы супруга Эдгара Свонн? — Да… Что-то случилось? Мужа пока нет дома… — Случилось, миссис… Ваш супруг разбился на трассе по дороге из Бруклина. Невольно оседаю на спинку кресла, прижимая телефонную трубку к уху, будто надеясь, что что-то неправильно поняла. — Простите? — шепчу я, сжимая телефон так, что заболели костяшки пальцев. — Что вы такое говорите? Мой муж в пути… Он звонил мне час назад… Он едет домой! — К сожалению, ему не удалось добраться домой, миссис Свонн… Через несколько минут я сообщу вам адрес морга, где вы смогли бы опознать тело… Дальше майор все говорил и говорил, диктуя мне ничего не значащие телефоны, адреса. Его голос набатом звучал в голове, в то время, как телефон вылетел из моих рук, ударяясь о кафельную плитку пола. Не понимаю, что происходит. Первой моей мыслью было продолжить готовить ужин, ведь скоро любимый супруг придет… Или же он больше никогда не переступит порог этого дома?... Обхватываю плечи руками, закусывая губы, издавая протяжный стон то ли боли, то ли отчаяния. Я бессильна… Бессильна перед временем, которое так хотелось отмотать назад и вернуться в те последние минуты, когда он был рядом, когда все было, как всегда… Больно. Как же больно рвется трепетная душа, оставляя за собой вакуум, который разрастался во мне в считанные секунды, заполняя всю меня, перекрывая последний кислород. Словно раненая птица, я оседаю на пол, продолжая сжиматься в комок, силясь удержать внутри ту боль, которая рвалась наружу, грозясь разорвать меня на куски. Слезы холодят мое лицо, вырываясь из глаз с моими приглушенными всхлипами. Намного позже я оказалась в том самом месте, где должна была встретиться со своим мужем. Отнюдь, это не был наш дом, не был тот самый ужин, к которому я так скрупулезно готовилась. Передо мной лишь холодный металлический стол с незнакомым человеком, лежащим на его поверхности. Изуродованное последствием тяжелой аварии человеческое тело, лишь вблизи приобретало черты любимого супруга, который покинул наш дом утром. Покинул для того, чтобы никогда не вернуться... Механически протягиваю ладонь к его лицу, но упрямый санитар грубо отталкивает меня, что-то крича другому служащему морга. — Она теряет сознание! Уведи ее! — доносятся вопли стоящего рядом человека. На ватных ногах я покидаю холодное помещение с серыми стенами. Под локоть меня придерживает один из санитаров, усаживает на стул в длинном мрачном коридоре, затем подносит стакан воды, от которого я отмахиваюсь, опуская голову к коленям, желая себе умереть здесь же, не сделав и шага в другую жизнь… Жизнь без него… Я не понимаю ничего… Не понимаю, что его больше нет… Не понимаю того, что я стою сейчас у его могилы, бросая первую пригоршню земли на крышку его гроба… Мне все еще кажется, что сейчас я вернусь с этого объятого дождем кладбища, а в доме меня будет ждать он. Мы по привычному улыбнемся друг другу, сядем за кухонный стол, обсуждая все малозначительные события дня… Его тон будет по обыкновению мягок, а глаза наполнены немым обожанием и нежностью. Господи, как я переживу все это?! Ведь сейчас я вернусь в наш дом, а он окажется пуст… Не будет его улыбки, его глаз... Его не будет! Когда наши немногочисленные знакомые и друзья покидают кладбище, я опускаюсь на колени перед свежей могилой. Пальцы рук погружаются в взрыхленную почву, а плечи вздрагивают от рвущихся на волю рыданий. Кажется, что я никогда не найду в себе сил подняться. Никогда я не выпрямлюсь в полный рост, превозмогая ту боль, ту пустоту, что завладели всем моим существом в эти страшные дни. И тем не менее, я снова должна стать сильной. Достаточно сильной, чтобы научиться жить дальше… Жить без него…