Госпожа гневу своему

Центральный госпиталь Каира, Египет 3 февраля, 2010 00:24 пп Хочется забиться в угол и тихо расплакаться, однако Линдси Доннер держится. Она не должна раскисать сейчас. Ради Конора. Ради Конора, мать его, Дойла, который умирает в этой чёртовой больнице за тысячи миль от дома. Он умирает! Никто не знает, почему. Ни один доктор в этой клинике не способен поставить диагноз. Конор Дойл в коме и медленно умирает, и Линдси может лишь беспомощно наблюдать, как уходит любимый мужчина, не в силах хоть чем-то помочь. Линдси снова и снова перебирает в памяти события последних дней, чтобы понять, как такое могло случиться с Конором. Ведь так не бывает, что здоровый человек без всяких причин внезапно впадает в кому. Что-то непременно должно произойти до страшного момента. Нужно подумать и вспомнить, что. Четыре дня назад они прибыли в египетскую Александрию, в залив Эль Анфуши, где археологи обнаружили неизвестную, а главное — неразграбленную гробницу. Истинный праздник для современных египтологов! Но вместо того, чтобы радоваться успеху и предвкушать стипендии, щедрые гранты, статьи в научных журналах и доклады на научных конференциях, учёные умерли от кровоизлияния в мозг. Почти вся группа за каких-то несколько часов! Никаких очевидных и объяснимых причин. Они просто умерли, как умирает сейчас Конор. Нет, нет… Нельзя об этом думать. Надо вспоминать. К тому же доктор исключил кровоизлияние. Доктор утверждает, что его пациент абсолютно здоров. — Не имей я на руках его медицинской карты, решил бы, что ему лет тридцать максимум, — говорит, обращаясь к Клэр Дэвидсон, смуглый красавец в белоснежном халате. — Результаты тестов замечательные. — Тогда почему? — спрашивает она. Доктор обескураженно разводит руками, и отпускает Дойлу три-четыре дня. Не больше. — Сообщите его родственникам, — предлагает он. Линдси и Клэр в прострации от его слов. Ни та, ни другая как-то не задумывались раньше — а есть ли у Дойла семья? Живы ли его родители? Был он единственным ребёнком или же где-то о нём беспокоится брат или сестра? Женщины понимают, что ничегошеньки не знают о своём замкнутом начальнике. Дойл так тщательно оберегает свою жизнь вне стен Бюро по научным исследованиям, что теперь его коллеги даже не представляют, заплачет ли по Дойлу хоть кто-то, кроме них. Она снова не о том думает! В сущности, их задачей было оперативно выяснить, отчего погибли люди. Тем более что вскоре после их приезда скончался ещё один член экспедиции. Дойл приказывает найти причину смертей в кратчайшие сроки, пока печальный список не пополнился, и в его голосе все отчётливо различают обещание лично пополнить этот список кем-нибудь из сотрудников. Никто, разумеется, ему не верит, ведь Дойл всегда с особым усердием следит за безопасностью своих людей. Возможно потому, что они и есть его семья. Линдси запрещает себе плакать и зло смотрит на Джину, которая снова, в который раз, заводит пластинку о проклятии гробницы. — Ты бредишь! — Наташа Константин опережает коллегу, высказывая общую мысль. — Конор не спускался в гробницу. — Но он был там, где вы брали пробы, — не отступает Джина. Это правда. Когда они наконец сообразили, с чем имеют дело, Дойл бросился в лабораторию и вытащил Наташу и Сандру, прежде чем случилось непоправимое. Рискнул собой ради их спасения. В этом весь Конор Дойл — не позволять рисковать другим, но с готовностью рискнуть жизнью самому. — Тогда я и Сандра лежали бы рядом с ним, — кипятится Наташа. — А вместо этого мы тут слушаем твои бредни. И гробница, кстати, уже запечатана. Вместе с артефактами. Факты, против которых не попрёшь. Когда в лаборатории выяснили, что причина смертей — неизвестная доселе, крайне агрессивная и стойкая бактерия, Дойл принял решение запечатать гробницу со всеми экспонатами. Тогда ещё случился неприятный инцидент: какой-то местный мальчишка крутился на площадке около входа в склеп, однако, стоило Дойлу подойти, как пацан оттолкнул его руку, рванул со всех ног и был таков. Должно быть, Конор зацепился за какую-то застёжку в его лохмотьях, поскольку на ладони остались довольно глубокие царапины. Клэр обработала ранки и шутливо посоветовала начальнику сделать прививку от всего. А буквально через час… — Если это не проклятие, тогда что? — не унимается Джина. — Не может же профессор Дойл умереть просто так. Должна быть причина. — Если это проклятие, то как ты объяснишь: почему Конор? — огрызается Линдси. — Не ты, не я, не кто-либо ещё? Почему Конор?! И тут она некстати вспоминает Твинроад и Ребекку Нован. Мысли тут же переключаются. Линдси заставляет память работать и вспоминает лица всех, кто появлялся на территории раскопок или слонялся неподалёку. Глупая затея, она это прекрасно понимает. Если Ребекка вернулась, чтобы убить Конора, она не станет показываться на глаза, иначе её немедленно узнают. К тому же, она ведь умерла. Сгорела в пожаре, который в одночасье спалил дом, что она снимала. В тот день Конор показался Линдси таким усталым и потерянным, что даже её ревность отступила. С той поры в уголках его светлых глаз поселилась печаль. Впрочем, с недавнего времени всё резко изменилось. Тихая грусть исчезла, уступив место каким-то поистине дьявольским искрам. Конор стал чаще улыбаться и меньше выговаривать Эксону за его сумасбродные идеи. Стал мягче, но при этом остался столь же непреклонным, скептичным и жестким лидером, которого все уважали. Возможно ли, что он кого-то встретил, и теперь он умирает, а она, эта женщина, так и не узнает, что случилось? Наверное, будет думать, будто Конор бросил её, и обидится. Станет злиться. А ведь всё совсем не так. Он умрёт, и она никогда не узнает об этом — просто потому, что никто в команде её не видел и не знаком с ней. Линдси Доннер не уверена в своих догадках, но, если она права, ей искренне жаль ту женщину. Потому что она тоже любит Конора Дойла и, пусть она и не хочет в это верить, тоже его потеряет.