Крысьи сказки

— Эй, сказочница! — проорал через плетень хмурый кряжистый мужик. — Выйди на щепочку, поговорить надо. Дверь проклятущего дома, мрачной образиной притаившегося немного поодаль от маленькой вески, распахнулась, и на порог вышла женщина. Тонкую, хрупкую, ее вполне можно было принять за девчонку, если взглядом не сталкиваться. Да и не стара она была — просто повидала всякого, видать, нелегкую дорогу ей Хольга назначила. Ее яркие желто-зеленые глаза, выдававшие примесь саврянской крови, смотрели на всех ровно, без особого тепла, за одним только исключением. И это исключение весковой голова сейчас крепко держал за оттопыренное покрасневшее ухо. — Дар! — женщина стремительно сбежала с крыльца. Тонкие сильные пальцы приподняли упрямый детский подбородок. Под ярким солнечным светом свежий синяк под глазом выглядел впечатляюще. — Ну что опять стряслось? За насупленного, шмыгающего носом мальчишку ответил голова. — Опять с детворой мельника подрался. И чего не поделили? Сказочница только вздохнула, потрепав сына по непослушным вихрам. И она, и голова прекрасно знали, почему Дар постоянно дерется с весчанской ребятней. Две белые косички и золотые глаза, да упрямый характер, помноженный на нежелание прогибаться перед силой — этого хватило, чтобы сыновья мельника, признанные заводилы, начали травить неугодного крысеныша. Рыска точно знала, каково это — когда ты изгой. Когда-то и ее травили точно также. Нынешний голова и травил. — Да ты пойми, Рыся, — смягчился мужик. — Сорванцу тяжелая рука нужна. Отцовская. Тяжко тебе одной подымать его, я ж вижу. От семьи твоей разве помощи дождешься? — Нет у меня здесь семьи, Илай. Нет и не было никогда. А сына я и сама выращу, не нужен нам никто. Голова нахмурился. — Соглашалась бы да шла ко мне в жены, все честь по чести. Мальца твоего обижать не буду, родным мне станет. Сама как сыр в масле кататься будешь. Заживем, авось божиня еще детишек пошлет. Соглашайся, а? Сказочница посмотрела на него устало, скептически изогнув бровь. Этот разговор был далеко не первым, и голова был не единственным, кто его заводил. — И ты готов взять в жены видунью, да еще и с ребенком от саврянина? Не смеши меня, Илай. Я хорошо помню, как отчим по пьяни на мать срывался. И знаю, что вся веска считала его правым. Мы и вдвоем как-нибудь справимся. Глаза головы зло блеснули. — Ох, смотри, видунья… Наплачешься еще, пожалеешь, что отказала, да поздно будет. Рыска улыбнулась. Да только неприятная то была улыбка — злая, насмешливая. — А с чего ты взял, голова, что я пожалею? А попробуешь навредить мне — так любой судья встанет на сторону благородной госпожи Хаскиль, которую — вот беда! — какой-то мужик из занюханной вески пытается склонить к двоемужию. — Где ж твой муж, а, блаародная хоспожа? — досадливо сплюнул на землю мужик. — Чего ж ты тогда забыла в нашей занюханной веске-то? — А это уже не твое дело, голова, — спокойно ответила сказочница. — Дом этот мой? Мой, я его на собственные деньги купила. Налоги в казну плачу? Плачу. А остальное — не твоя забота. И сам больше ко мне с такими вопросами не приходи и другим мужикам скажи, чтоб отстали. А то я, хоть и не путница, а на кривую дорожку направить смогу, не сомневайся. Дальше сердить видунью голова не стал, себе дороже, и, ворча, отправился в свою холостяцкую берлогу. Рыска тяжело выдохнула. Хотелось досадливо, по-весчански, сплюнуть на землю, да только не для того она столько лет себя ломала и воспитывала, чтобы срываться из-за старого недруга. Стоит дать себе слабину хоть один раз — и вся ее с трудом привитая сдержанность полетит к Сашию. Нет уж. Дару не придется стыдиться своей матери. Хватило и того, что Альку, в конце концов, она стала в тягость… От неприятных раздумий ее отвлек сын, дергающий за рукав платья. — Мам, ну маам… — Ну что тебе, чудо мое? — устало спросила сказочница. — А дядька Илай ведь правду сказал? Если у тебя есть муж, а у меня — отец, почему тогда он не с нами? — Ох, милый… В двух словах не объяснишь. — А ты попробуй, мам? Я ведь большой уже, все понимаю. Женщина приобняла ребенка и повела его в дом. — Умойся сначала да поешь, большой ты мой… Разговор будет долгим. И действительно. Как объяснить ребенку то, что и сама до конца не понимаешь?