Чуточка волшебства в школьной жизни

Прекрасное ощущение скорых каникул было испорчено ужасным происшествием. Нет, не просто ужасным, а наистрашнейшим. О каникулах можно было теперь забыть. Да что там каникулы! Как жить теперь, как в школу ходить после такого позора?! И не было ведь накануне никаких плохих предчувствий. В этот день Кира пришла в школу, как обычно рано, до открытия. Как всегда, перед зданием собрался народ — ученики, родители которых чуть свет уходят на работу, и дети, соответственно тоже, поэтому стоят перед закрытыми дверями школы и ждут, когда откроют двери. Кира огляделась. Знакомые все лица. Хотя нет… Какая-то незнакомая девочка, странно одетая, стояла особняком возле лавочки. Куртка нараспашку, красный шарф, юбка короче, чем должна была быть, и цвет чёрный, а не тот, что принят у них в школе — синий. И вообще, судя по всему, это не юбка, а платье. Да ещё и гетры! А ведь у них введена обязательная школьная форма: синяя юбка, жилетка, белая блузка и ничего лишнего! А тут такие гетры! Ещё и эта причёска! Как будто девочка специально старалась навести на голове беспорядок: волосы неровными прядями падали на плечи, и чёлка настолько длинная, что почти не видно глаз. Сразу видно, что новенькая. Жаль только, что в класс Киры не попадёт. Девочка явно была старше. А как бы хотелось посмотреть на реакцию Веронички, её лицо, наверное, свело бы судорогой от возмущения, и глаза сделались бы круглыми как пуговицы: «Моя мама говорит, что выскочек сразу надо ставить на место. Это надо так вырядиться». Ой, а ещё интересно было бы послушать как Зоя (вообще-то, конечно, Зоя Александровна) могла её отчитать. Уж она бы популярно объяснила, как нужно одеваться в школу, она бы развернулась — на пол урока хватило бы. Внезапно девочка повернулась и посмотрела Кире в глаза. Посмотрела так, что Кире стало не по себе — под этим взглядом она съёжилась, почувствовав себя крайне неуютно. «У нас так не смотрят», — пронеслась мысль в голове у Киры. Девочка смотрела спокойно, даже дружелюбно, с лёгкой полуулыбкой, но на секунду Кире показалось, что та прочла её мысли. И сразу почему-то стало неудобно, неловко за себя. Открылись двери, и смущённая Кира первая кинулась к проходу. Вообще-то, Кира неплохая девчонка — хорошо учится (ну относительно хорошо), в целом добрая, и такой язвой никогда не была. Просто тяжело быть хорошей. И нельзя быть такой, какой хочешь ты, то есть самой собой. Надо из себя что-то представлять. С другой стороны, нельзя выделяться. В классе очень жёсткие законы — не будешь соответствовать классу — накажут. Например, игнором. А это очень и очень тяжело выдержать. Кира вспомнила, как весь класс травил Светку Корякину. Стыдно признаться, но и она участвовала в этой травле. А что? Не будешь участвовать — доберутся и до тебя. Ну, приходила Светкина мама в школу. Прибежала прям на урок с пылающим лицом. Возмущалась, почти плакала. А классная руководительница, тогда Лариса Петровна, смерила ее презрительным взглядом и говорит: «Ваша дочь сама во всем виновата, не справляется со школьной программой, неаккуратна, с другими детьми общий язык найти не может, впадает в ярость на пустом месте, агрессивна». Светкина мама стояла и только глазами хлопала. А что, у Ларисы Петровны такой авторитет в школе, такая репутация. У неё самые лучшие показатели по качеству обучения в районе. В общем, забрала мама Светку из школы и перевела в другую, попроще. Кира тоже хотела бы ходить в менее престижную школу, но ей родители сразу сказали, что переводить в другую не будут. Во-первых, нужно уметь справляться с любыми жизненными трудностями, во-вторых, эта школа — единственная от дома в шаговой доступности, и, в-третьих, она опять же по показателям лучшая. Вот и приходится справляться и соответствовать этим самым показателям, но у Киры, честно сказать, не очень-то это получается, пока она просто подстраивается под обстоятельства. Конечно, у Киры в школе есть подруги, вернее, одна, они дружили ещё с детского сада. Но… наверное, так бывает в каждом классе. Есть у них королева — Вероничка, и все-все-все девочки хотят с ней дружить, а все-все мальчики в неё влюблены. Она и учится лучше всех и красивая, и родители обеспеченные. Учителя её обожают. И вот так случилось, что Вероника выбрала Кирину подругу Леру себе в друзья, поэтому Кире приходится, чтобы не остаться одной, дружить также и с Вероникой. Ну, собственно как дружить, правильнее сказать, находиться в ее свите. Ведь таким девчонкам, как Вероника, всегда нужны поклонники — обожатели и воздыхатели её красоты и таланта. В принципе, Кира тоже ничего, можно даже сказать симпатичная: у нее густые светло-каштановые волосы, серо-голубые глаза, маленький носик. Но с Вероникой не сравнится — одни её белокурые локоны чего стоят, и одевается она очень красиво. Вот, кстати, с одеждой и было связано «ужасное» утреннее происшествие, которое случилось на уроке физкультуры. Закончился четвертый урок, все пошли переодеваться, а Кира провозилась с заданием и задержалась немного — переодевалась уже впопыхах, прибежала на урок, когда все выстроились на линейку. Рассчитались, размялись, начали бегать, и вдруг смех, сначала смеялись сдержанно по одному, но через секунду другую уже весь класс заливался громким хохотом. Сначала Кира не понимала, почему все смеются и показывают на неё. Но обернувшись, увидела внизу свои колготки, коварно торчавшие из спортивных штанов и волочившиеся сзади. Киру бросило в холодный пот, она вспомнила, что в прошлый раз урок физкультуры был последним, поэтому она ушла домой, не снимая спортивной формы. А дома второпях сняла штаны вместе с колготками и забыла об этом. Собирая портфель, просто сунула физкультурные штаны, даже не посмотрела, что там остались эти дуратские колготки, которые теперь так предательски торчали из-под штанов. И ведь она даже ничего не почувствовала, потому что мысли были все в той работе, которую доделывала на перемене. Кира ахнула, покраснела и вся пунцовая убежала переодеваться. На физкультуру так и не решилась вернуться: стыдно было. Думала, посидит до конца урока в раздевалке, все забудут. Какое там! Эх, нужно было Кире сразу домой бежать, а не сидеть, дожидаясь конца занятий. Но что ж теперь… После драки кулаками не машут. Есть такие люди, образцово-показательные, и всё-то у них идеально, а только доброты и сострадания нет, ни капли. Им надо обязательно кого-нибудь высмеять, пристыдить, найти жертву. А то, наверное, они так идеально смотреться не будут. Но это всё лирика. А по факту… Закончился урок, зашли девочки в раздевалку, болтая о своем, но как только увидели Киру, начали опять смеяться. Ну и королева Вероника (кстати, у нее ведь даже фамилия Королёва) говорит: «Ну, Кира — ты чувырла, всех сегодня поразила!» Опять всеобщий смех. «Лерка, хоть ты последи за своей подругой, чтобы она одеваться по-людски научилась». А Лерка покраснела вся и как буркнет: «Да какая она мне подруга, так, в детстве играли». От такого Леркиного предательства Кира просто обалдела, наверное, поэтому растерялась и выпалила в лицо почему-то не ей, а Вероничке: «Сама ты такая, и одеваюсь я не хуже некоторых псевдо-подруг, — Кира кивнула в сторону Лерки, — просто забыла убрать колготки». Ох, что тут началось! Тут же подскочили две другие обитательницы террариума подружки-лягушки: Дашка и Машка и начали: «Да, как ты смеешь! Сейчас же извинись перед Вероникой. Ты вообще никто и звать тебя никак… Радуйся, что на тебя внимание обратили, заботятся о твоем внешнем виде». И бла-бла-бла. А Вероника сверху вниз окинула презрительным взглядом и говорит: «Девочки, не переживайте, пусть теперь эта лузерша ходит хоть с кастрюлей на голове. Мы больше не будем обращать на неё внимание, вообще. Итак, много чести было оказано, — замолчав и посмотрев многозначительно на Киру, она важно объявила с ядовитой улыбкой. — С этой минуты никто с ней разговаривать больше не будет». — Правильно, — поддержали все, в том числе и предательница Лерка. — Очень мне надо ваше внимание, — фыркнула громко Кира, а про себя ужаснулась предстоящей перспективе. Что она будет делать одна? Мелькнула мысль, что это ей в наказание, за то, как она про себя позлорадствовала тогда насчёт новенькой девочки. К несчастью, физкультура была не последним уроком. Ещё оставалась математика и как раз у Зои Александровны. Совпадение? И как назло, бывает же так, когда весь мир против тебя — Зоя вызывает Киру к доске. После того ужаса, что Кира пережила в раздевалке, она была сама не своя. Мысли, конечно, крутились не вокруг математики, а вокруг того, как теперь и что будет с Кирой в классе. Воображение рисовало одну картину страшнее другой. Хотелось исчезнуть, надеть шапку-невидимку и испариться. Но разве от Зои Александровны испаришься? У нее нюх как у собаки и глаз как у орла. Из-под земли достанет, в прямом и переносном смысле. И сразу она начала придираться: «И что ты так медленно?» и «Почему возишься как черепаха?», «И чем ты думаешь?» В конце концов, последним аккордом выдала: «Смирнова, ты совсем не следишь за своим внешним видом, юбка вся белая от мела». Всё, занавес! Под всеобщий смех класса и негодующие восклицания Зои, Кира выбежала из кабинета. После таких потрясений девочки обычно бегут в туалет. В школе собственно больше и негде уединиться, чтобы поплакать. А слезы текли рекой. «Почему я такая невезучая? Ненавижу эту школу, этих дур-воображал, эту Зою мерзкую! Господи, да что же теперь делать-то?» Выход как будто был один — сбежать из дома. Все будут искать, переживать… Зое достанется. «Может, даже девчонок пристыдят за то, что травили меня, а Лерку будет мучить совесть, — подумала тогда Кира. — Ха, ага, в новостях передадут: «Девочка сбежала из дома, потому что из штанов торчали колготки!» Новый приступ рыданий. «Выхода нет», — твердил внутренний голос, когда она открывала дверь в туалетную комнату. То, что увидела затем Кира, не только заглушило этот голос, но и заставило её на некоторое время забыть про «ужасную» ситуацию. Она просто опешила от неожиданности. Возле окна, спиной к двери стояла та самая новенькая девочка. В ушах у неё были наушники. Она танцевала, напевая что-то на незнакомом языке. Несколько секунд Кира стояла и смотрела, как девочка двигалась в ритме неслышимой музыки. Надо сказать, у неё это здорово получалось. Слёзы у Киры высохли, мысли ушли. Вдруг девочка резко обернулась. Странно, но ни тени смущения или удивления, из-за того что её застукали танцующей, не было на её лице. Она широко улыбнулась Кире. Улыбка была настолько заразительной и искренней, что Кира просто по инерции улыбнулась в ответ. Если честно, Кире так никто никогда не улыбался — от этой улыбки у неё возникло такое чувство, что она — самая лучшая девочка на земле. Секундой позже Кира смешалась, стоя у входа, не зная, что сказать. Полезли мысли: «Она, наверное, с кем-то меня перепутала». Но девочка продолжала улыбаться. — Привет, — сказала она. — Привет, — растерянно выдавила из себя Кира. — Держи, — девочка протянула ей один наушник. Кира, удивлённая, взяла наушник и стала слушать. Музыка действительно была очень зажигательной. Захотелось, так же как и новенькая девочка, танцевать и подпевать в такт песне. Но к сожалению, Кира не понимала слов. — А на каком языке они поют? — спросила она у девочки. — На испанском. Он её любит, а она вышла замуж за другого, хотя тоже его любит, и теперь он поёт о том, как они вместе страдают, и спрашивает её, как же они теперь будут жить друг без друга. — Странно, песня такая весёлая, а люди, оказывается, страдают. — Да, жизнь такая… Без страданий нельзя. Девочка мотнула головой вверх, чтобы убрать чёлку, и Кира увидела её глаза. Огромные, чёрные, они сияли и притягивали. Внезапно прозвенел звонок. Продолжение следует…