Эти двое...

«Вишь ты, — сказал один другому, — вон какое колесо! что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» — «В Казань не доедет», — отвечал другой. Этим разговор и кончился.

Ни у Розалинды, ни у Роберта никогда не было симптома с названием «скучаю по Пророку», поэтому очередную реальность в те моменты, когда все монеты лежали ребром, ни один маяк не загорался и ни один долг с целью отобрать девчонку не собирался быть прощен, оба воспринимали с благодарностью, сравнимой для обычных людей разве что с прямым попаданием в райские кущи. Даже споры о смысле жизни и мира утихали в такие моменты, понимая, что их ничем нельзя испортить, а для любой порчи необходим хотя бы один ДеВитт, который, благодаря вероятности, не появлялся в нужный момент. Да и странно было бы момент называть нужным. На взгляд Лютесов, уже давным-давно в мире царит одна бессмыслица. — Да! Он прав! Вы и есть аномалия! — вдохновлено произносит доктор Барисов те самые слова неубиваемому солдату. — Вам придется изменить историю и остановить самого себя! С пола доносится чуть слышимый смешок, при котором Розалинде так и хочется ударить Демичева по голове чем-нибудь тяжелым, так как не сильно интересно смотреть повтор событий в сто двадцать четвертый раз. Да, у нее в этом мире мужское тело, но что поделать. Парадоксы нельзя объяснить логически. С чуть слышимым шипением, обращенным к брату: «Пора сворачиваться» та всем своим существом намекает, что лучше бы ему подняться и дать сделать подопытному выбор. Роберт с невнятным шипением вынужден согласиться, словно в те минуты, когда они оба, уже путая кто из них кто, висели без пяти минут в одной петле на том судне, которое направлялось в Бретань. Рассматривать каждую вероятность, вникать в детали, становясь даже по воле злой шутки леммингом и бородавочником… Сойти с ума намного проще. Теперь еще и этот E-99, ломающий время и пространство c помощью МВП. В такие моменты, когда подопытному предоставляется выбор, оба героя могли предаться тоске, ведь скоро снова все вернется на круги своя: маяки, девчонки, канонерки… Словно уступая уговорам, в этот раз Рэнко направляет центурион прямо в свой собственный висок. Константы и переменные. У Лютесов были всего лишь радиоволны.