В идеале

      — Привет, малыш Мо. Пожалуйста, позаботься обо мне.       Малыш Мо едва не выронил из рук ящик с баклажанами, боясь обернуться и убедиться в том, что слух его не подвёл. Этот блядский Цзянь И... Значит, он не блефовал. По правде говоря, Гуаньшань до сего момента надеялся, что белобрысая скотина мести ради его подразнила, на самом деле не звонив Хэ Тяню, чтобы спалить его место пребывания, как оказалось, надеялся абсолютно зря. Единственное место, где от настырного однокурсника было где передохнуть, накрылось пиздой. Какая прелесть.       Вовремя спохватившись, что он абсолютно зря стоит раком, да ещё и спиной к Хэ Тяню, Мо поставил ящик на место, выпрямился и осторожно повернулся корпусом, молясь небесам, чтобы это оказался всего лишь Цзянь И, в котором внезапно открылся дар попугая (даром, что петух). Увы. То ли небеса его не слишком любили, то ли молитва была недостаточно горячей, но позади него стоял ОН.       — К... КАКОГО ЧЕРТА?!       В чёрном переднике «Удобного», в кепке с логотипом магазина, стоял и улыбался счастливо-злорадной улыбкой Хэ ЁБАННЫЙ Тянь.       Вот же мразь этот Цзянь И.       Зачем он вообще только, блять, рот открыл, чтобы подъебать умственную отсталость своего однокурсника? Репчатый лук он не мог опознать, кретин конченный. Надо было молча слиться воедино с холодильником, в котором хранилась зелень, и не вякать, нет блин, его, Мо Гуаньшаня, прямо распирало от желания ужалить недалекого по части ботаники Цзяня, теперь вот расплачиваться за свой же длинный язык.       Из-за широкой спины скалящегося Тяня вынырнула тётушка, владелица «Удобного», глядя на брюнета с такой любовью во взоре, будто он приходился ей родным, давно потерянным и недавно найденным сыном. Ну понятно. Опять пустил в ход свою харизму, обаял женщину, и теперь если что, она будет на его стороне. Хитрый, продуманный пиздюк. Стоит, щерится, крайне доволен тем, что снова загнал Гуаньшаня в угол, хотя его личной заслуги в этом толком и не было, это всё чертов Цзянь «Иуда» И, который продал Мо даже не за тридцать сребреников, а за бесплатно, что возмущало ещё сильнее.       Ну да ничего, рыжий ещё отблагодарит его.       — Студент Хэ Тянь поможет тебе сегодня, – сказала тётушка, любуясь Хэ Тянем, после чего перевела взгляд на сереющего Гуаньшаня и добавила, словно с укором:       — Такой красивый парень...       И чё? Это даёт ему легитимное право приставать к порядочным людям? Вседозволенность определяется внешними признаками в наше время? И что это вообще за реверанс был только что в его, Гуаньшаня, сторону? Да, он не смазливый пидор, но и уродом его не назвать, разве нет?       Видимо, нет.       Тётушка ушла, оставляя их вдвоём. Гуаньшань ещё несколько секунд смотрел на ухмыляющегося Хэ Тяня и возобновил работу. Может быть, он сможет игнорировать присутствие этого нахала, и тот сам уйдёт, когда поймёт, что Мо не реагирует на его реплики и выходки?       — Не пытайся делать вид, что меня здесь нет, малыш Мо, для тебя же стараюсь.       — Стараешься что? Поддерживать во мне постоянный уровень агрессии? – огрызнулся парень и тут же куснул сам себя за язык. Хотел же игнорировать! Ну что за напасть... Ладно, раз он уже проиграл в этой игре, то хоть задаст самый волнующий его вопрос.       — Зачем ты здесь?       — Хотел посмотреть, что ты предпочел океанариуму, – ответил Хэ Тянь, Мо не видел, что тот делал сзади, судя по звуку шагов, сновал туда-сюда вдоль рядов с овощами. – Скажем так, меня твой выбор более чем удивил.       — Я просто не хочу в свои годы сидеть у матери на шее.       Хэ Тянь на некоторое время замолчал. Мо даже хотел вознести хвалу богам за такой щедрый подарок, но брюнет снова заговорил:       — Ну ты бы хоть сказал, что мне делать.       — В идеале – идти домой.       — А не в идеале?       Гуаньшань вздохнул, перебирая свеклу. Он знал Хэ Тяня довольно долгое время, чтобы прекрасно понимать, что так просто этот парень от него не отстанет ближайшие лет десять как минимум. Удручало, конечно, но что поделать-то.       — Вон там под стеллажом ящик с морковью. Она уже несколько дней лежит, надо перебрать и проверить, есть ли портящиеся. Если найдешь, сложи их в пакет, сверху висят.       Хэ Тянь присел рядом, рыжий краем глаза видел, как тот вытащил из-под стеллажа ящик с морковью, внимательно осматривая каждый корнеплод. Гуаньшань ожидал, что брюнет будет брезговать или бояться испачкаться, что было бы нормальной реакцией для богатея, но ничего такого не произошло. Тянь спокойно перебирал морковь и, главное, МОЛЧАЛ. Первые несколько минут Мо буквально кончал ушами, но как только звуковой оргазм прошёл, его накрыло ощущение неловкости. Будто он сказал что-то не так. Но Хэ Тянь ведь по своей природе не умеет обижаться, по крайней мере на него, разве нет? Какой там последний более-менее крупный косяк был? Когда Хэ Тянь завалился спать у него дома, и Гуаньшань шалости ради, решил оставить на нем свой след, прижимаясь стопой к лицу спящего брюнета. Зря он так, конечно. Хэ проснулся тогда прям очень вовремя, увидел, что Мо творит, один короткий удар кулаком по яйцам, беззащитно открытым из-за поднятой ноги – и Гуаньшань решил если и оставлять на этом ушлепке следы своего существования, то как-то иначе, а то так яиц не напасёшься.       Рыжий поймал себя на отрывании хвостиков у свеклы, ужаснулся содеяному и спрятал обесчещенные корнеплоды подальше в ящик, заметая следы своей преступной деятельности. Тётушка и без того временно урезала зарплату за различные проступки, не хватало ещё целый месяц бесплатно работать!       — Эмм... – протянул Мо, не зная, как начать разговор, да и стоит ли. Он хотел убедиться, что всё в порядке, что Хэ Тянь просто увлечен сортировкой моркови, вот и не хочет тратить энергию на общение. Совесть кусала его по всей площади, и с этим надо было хоть что-то делать. Лучше уж он выслушает подкол, вроде «неужели ты соскучился по моему голосу, малыш Мо», нежели гнетущее молчание.       — Дай угадаю, ломаешь голову над тем, почему я не трещу без умолку? – помог ему Хэ Тянь, в его голосе была усмешка. Мо чуть повернул голову в его сторону, заметил, что парень смотрит на него и быстро отвернулся, раздраженный собственной слабостью. Ясен хрен, с ним все в порядке, хули ему сделается! Распереживался он тут!       — Да ты прям ёбанный экстрасекс! – брякнул обозлённо Гуаньшань, через мгновение осознав, что только что из него вырвалось. Всего лишь маленькое и дурацкое словечко, которое Цунь Тоу вычитал в каком-то мемасе и постоянно повторял, радуясь, как дитя малое, и которое Мо только что неосознанно повторил, на самом деле собираясь произнести нормальное «экстрасенс».       Пиздец.       Сделав в уме заметку придушить друга, Мо осторожно повернулся в сторону собеседника, наблюдая за его реакцией. Он ожидал коварных ухмылочек, дуракцих рож, карикатурно выражающих удивление и прочий пидорский набор эмоций, но Хэ Тянь как возился с морковью, так и продолжал, даже не взглянув в его сторону.       — Нет, – сказал он спустя пару минут, отправляя в пакет чуть подгнивший овощ. – Просто твои слова немного... устыдили меня, что ли.       — Тебя устыдили?! – известие о том, что Хэ Тянь умеет чего-то стыдиться, было столь поражающим, что Гуаньшань оттолкнул в сторону ящик со свеклой, на кортах подполз поближе к исповедующемуся и едва ли не навалился на него, ожидая пикантных подробностей. – Это что за слова-то?       Хэ Тянь закончил перебирать корнеплоды и повернул голову, стукаясь козырьком своей бейсболки об козырек бейсболки Мо.       — Ну, о том, что ты не хочешь сидеть на шее у своей матери. Понимаешь, моя семья... – он облизнул губы. – Моей семье нет дела до того, что я не работаю.       «Ну так понятно, с вашими-то деньжищами тебе только о подработке думать осталось», – подумал Мо, но тему финансов поднимать не стал, чтобы не создавать неловкость в большей степени для себя.       — Но я задумался над твоими словами и пришёл к выводу, что не важно, нужна мне работа или нет, я всё равно должен показать своей семье, что я самостоятелен и не собираюсь вечно полагаться на их поддержку.       — Ого, а ты не такой уж уёбок, если подумать, – Гуаньшань хотел, чтобы эти слова прозвучали саркастически, но он и в самом деле теперь был куда лучшего мнения о Хэ Тяне. Этот засранец мог быть человеком, когда хотел.       — Ох, правда? – Хэ Тянь довольно усмехнулся. – Тогда, пожалуйста, присмотри за мной, братец Мо. Надеюсь на твою заботу~ – он чуть наклонил голову набок и подался вперёд. Гуаньшань буквально в последний момент понял, что этот говнарь собрался сделать, отшатнулся и упал на задницу, не удержав равновесие.       — Ты ёбу дал?!       — А что такое? – Хэ Тянь выглядел одновременно как человек удивленный и как человек, который изо всех сил старался не засмеяться. – Ты был так близко, я подумал, ты сам хотел, чтобы я тебя по...       — ТЁТУШКААА! – заголосил Мо, позорно сбегая в сторону маячившей в другом конце хозяйки магазина. – Тётушка, куда отнесли кабачки?!       Чёрт бы побрал этого Хэ Тяня с его пидорскими замашками!       *      *      *       Мо прошёлся вдоль стеллажей с овощами, посмотрел в туалете, заглянул во все двери с надписью «Только для персонала», вышел на задний двор, где обычно курили сотрудники.       Хэ Тяня нигде не было.       Гуаньшань огляделся по сторонам, в руке его шуршал пакет с сочными персиками, перепавшими от тётушки. Хэ Тянь мудозвон, конечно, но Мо научили делиться лакомством. Пусть это будет своеобразной компенсацией за проёбанный океанариум, о котором Хэ болтал весь сегодняшний день. Наверное, очень уж хотел его отвести туда...       Рыжий заалел, чертыхаясь про себя, он прислонился спиной к стене, открывая в смартфоне чат с пользователем «Ебучка». Конечно, сам Хэ Тянь значился там как «Трахаю за еду», но Мо было слишком неловко видеть такой ник (учитывая, что он изредка готовит брюнету то обед, то ужин), пришлось переименовывать, и «Ебучка» донельзя подходила как к характеру Хэ Тяня, так и к его изначальному юзернейму.       «Неужто свалил?» – отправил он сообщение, нетерпеливо притопывая ногой. Ужасно хотелось начать трапезу, но сперва он узнает местоположение Тяня.       «Ебучка» появилась в сети через пару минут, прочла сообщение и ответила:       «Не-а. Прячусь от дотошных кассирш в самом дальнем и тёмном помещении склада. Приходи ко мне, вместе полюбуемся паутиной и стройным рядом ящиков с овощами и фруктами».       Гуаньшань прыснул со смеху. Это было в духе тех старых дев, приставать к новенькому, как на грех смазливому Хэ Тяню. Тетки с касс и к Мо сначала хотели подкатить, но тот уже имел опыт общения с подобными феминами с маминой работы, тут главное гримасу максимально отвратительную состроить и всё, интерес у дам сразу пропадает на корню. Даже удивительно, как это дамский угодник Хэ Тянь и вдруг не знает элементарную технику безопасности.       Ах, да, он же джентльменский угодник! Как же можно было такое забыть.       «Боже-боже, я всем в школе расскажу, что ты прячешься от одичавших тёток на работе!»       «Нет, не расскажешь, зубное протезирование в наше время очень дорого стоит».       Не, ну, такой довод кого хочешь убедит сохранить маленькую тайну Хэ Тяня, как бы ни хотелось поделиться ею с окружающими.       Кстати про поделиться.       «У меня тут есть персики. Будешь?»       «Не откажусь. Тащи».       — Ишь, блять, курьера нашёл! – выругался Мо, но всё же двинулся в сторону склада, упоминаемого Хэ Тянем. Он выбрал идеальное место, чтобы избавиться от возжелавших молодого тела баб, сюда они не сунутся даже за премию, страшась царившей здесь тьмы и лежавших на полу мышеловок.       Хэ Тянь, очевидно, чувствовал себя очень комфортно здесь. Темно, прохладно, пыльно, душновато. Прям его квартира, если полки и ящики убрать. Вон, даже очертания куртки угадывались, положил ее на стопку кусков фанеры, соорудив себе нехитрое ложе.       — Зачем ты в темноте сидишь? – Мо, ориентируясь по памяти, прошёл чуть дальше Хэ Тяня и нащупал кнопку, зажигая пару ламп над ними.       — Мне так приятнее, – парень прикрыл глаза, привыкая к свету. – Ты после нашего разговора только и делал, что убегал от меня, так что, я решил дать тебе немного остыть.       — Да кто от тебя бегал! Погоди... Так ты наврал мне про похотливых кассирш?       — Отчасти. Они расспрашивали меня, где я учусь и кто мои родители, мне не понравилась их излишняя любопытность и я поспешил удалиться, потом нашёл это место и решил немного отдохнуть!       — Ах, ты ж... Я же успел тебя, жертву педофилок, пожалеть! – Гуаньшань замахнулся, пакет с персиками угрожающе качнулся. – Ладно, в любом случае, вот, – он сел рядом с Хэ и положил между ними пакет, раздвигая края, скручивая их. – Они скоро испортятся, слишком много сока отдают, так что, будь осторожен, не заляпайся.       — Ну если я испачкаюсь, я знаю, кто поможет мне со стиркой, – Хэ лукаво заулыбался.       — С тебя хватит того, что я тебе жрать готовлю и убираюсь в доме, не хватало ещё стирать твоё шмотьё, я тебе не мамаша, знаешь ли! – злопыхал Мо, выбирая себе персик покрупнее.       — Конечно не мамаша, ты намного лучше.       — Ой ли!       — Ну да. Ты как жёнушка.       Рыжий от подобной наглости собственной слюной поперхнулся и закашлялся надрывно, не зная, как ему вообще стоит реагировать на такую сентенцию, и стоит ли реагировать в принципе. Тут что ни скажи, всё будет обращено против Гуаньшаня.       Решив, что будет меньшим злом ничего не говорить на данное утверждение, рыжий вонзил зубы в слегка румяный бок персика, по его рукам тут же потек сок, капая на передник и заливая весь подбородок.       — Да твою ж-то мать! – выругался Мо, беспомощно оглядывась в поисках чего-то, чем можно было бы вытереться.       — Ох, малыш Мо, ты такая свинюшка, – рассмеялся Хэ Тянь, он ухватил вертящегося парня за острый подбородок и повернул его лицо к себе. – Давай-ка немного приберёмся...       Персик выпал из ослабевших рук Гуаньшаня.       «Ну почему меня так легко поцеловать?» – с досадой подумал Мо, поддаваясь напору брюнета и разжимая зубы, впуская его язык. Сопротивляться не было ни смысла, ни желания. Это же Хэ Тянь. Он все равно добьётся своего, хоть на говно от злости изойди. Тем более, он уже увёл ранее его первый поцелуй, сейчас-то зачем биться в припадках девственника. Как же он, зараза, классно целуется... сил нет...       С губ Хэ Тянь перешёл на подбородок, слизывая сладкие подтеки, а оттуда – на шею, Мо впился ногтями в куртку парня, чувствуя, что ещё немного и у него встанет самым прозаичным образом.       — Э...эй... я там... не испачкан...– с губами и языком Тяня на шее было трудно говорить, а соображать – ещё труднее. Мо тёк, как тот самый персик, он понимал, где они находятся, что в любой момент на склад могут войти, их может хватиться тётушка, но... но...       — Ты так говоришь, но слишком уж очевиден тот факт, что ты не так уж и против того, что я с тобой делаю, – Хэ погладил фартук Гуаньшаня в районе возвышенности. – Ох, я хотел тебе помочь, но, кажется, сделал только хуже, что же делать, а?~       — В идеале – пойти нахуй, – ответил Мо, выдыхая сквозь сжатые зубы, когда ладонь Хэ Тяня сжала его возбуждение. И чего он вообще так завёлся с полпинка, вроде вчера перед сном дрочил, а такая реакция, будто воздержание было длиной в лет десять, не меньше.       — А не в идеале? – вкрадчиво спросил Хэ Тянь, создавая у рыжего чувство дежа вю.       — Всё равно нахуй, – уже с другой интонацией ответил Мо, втайне желая, чтобы брюнет понял его.       И он понял.       Среди десятков самых прекрасных вещей в мире первое место занимал Хэ Тянь, облизывающий его член. У Мо едва сердце не останавливалось, когда он смотрел, как блестящая от смазки и предсемени головка исчезает во рту брюнета, снова появляется, ловя свет лампочек. Языком Тянь мастерски владел, что в пиздабольстве, что в минете. Гуаньшань практически чувствовал, что умирает, особенно когда сразу же после мягких поглаживаний языком, Хэ вдруг прихватывал плоть зубами, не сильно, но достаточно, чтобы забывать нахуй, что для жизнедеятельности его аэробного организма требуется регулярная подача кислорода. Вот это было лучше всяких ёбанных океанариумов, честное слово. Зачем пялиться на каких-то дельфинов, когда можно смотреть, как Хэ Тянь сосёт, кидая из-под челки блядские взгляды, и молиться, чтобы не кончить уж слишком скоро.       — Эй, блять, – выдавил Мо абсолютно сухим горлом, когда секунду назад смоченные слюной пальцы Хэ Тяня вдруг оказались возле его задницы, потирая анус и раздразнивая его. – Положь на место.       — Мои руки как раз на своём положенном месте, – ответил нахально брюнет, выпуская член изо рта, и снова вбирая его, одной рукой придерживая плоть, а другой продолжая терзать вход в тело Гуаньшаня. Мо едва слюной от удовольствия не капал, он уже баловался какое-то время дома со своим задом, эксперементируя, сколько пальцев в него войдёт и сможет ли он достать до простаты, вот только то свои пальцы, движение которых было запланированным и оттого предсказуемым, а вот чужие пальцы... Хорошо хоть руки Хэ надежно удерживали его, иначе бы он просто завалился с этими ватными ногами в закуток между стеной и стеллажом с овощами.       — Ммм... – чувствуя, как Хэ Тянь скользит внутри него пальцами, развигая их, Гуаньшань решил не церемониться и ухватился за тёмные волосы, яростно толкаясь в горячий рот. Если бы ему вздумалось сдерживаться дольше, он бы наверняка умер от разрыва яиц, в страшных и позорных мучениях. Видно было, что Хэ не шибко в восторге от самоуправства рыжего, вон как нахмурился, сводя брови к переносице, и это лицо было просто охуенным.       — Уже хочешь кончить, малыш Мо? – спросил он, склонив голову набок, позволяя члену Гуаньшаня тереться об его щеку. – Так и быть, позволю тебе это сделать, но не слишком раскатывай губу, я не всегда буду такой добренький.       Он поймал ладонью дергающийся член и стал надрачивать его, широко открыв рот. И это было слишком для поплывшего мозга Гуаньшаня. Он с содроганием кончил, глядя на то, как семя, выплескивающееся из него, попадает на лицо Хэ, прикрывшего глаза, его губы и язык. Это было настолько восхитительно, что дыхание перехватило. Блядский Хэ Тянь его с ума когда-нибудь сведет.       Но как же ему шла эта сперма на его лице...       *      *      *       – Так что, на выходных тогда в океанариум? – спросил Хэ, выкладывая в лоток яблоки.       Мо буркнул в ответ что-то невнятное, что и сам не смог понять. После того, что они с ним делали на складе, ему крайне туго соображалось, перед глазами всё ещё стояло видение того, как Тянь лихо ему отсасывает, сглатывая слюну и предсемя. Тут бы вовремя и успешно ответить на вопрос «Как тебя зовут?», не то что о дате встречи с морской фауной.       — Разве с лука надо снимать шелуху? Не то, чтобы я что-то понимал в овощах, но мне кажется, тебе за это пизды дадут.       Мо среагировал на слово «пизды», перевёл взгляд на свои руки и едва не завопил, увидев, что он творит. Около пяти или шести луковиц лежали обнажёнными, на полу кружила их одежка, подгоняемая кондиционером.       — Да ёб твою мать... – выдавил Гуаньшань, понимая, что ему и в самом деле попадёт, если тётушка увидит это безобразие. – Будь другом, возьми их и купи, тебе ничего не будет, а меня сожрут с потрохами.       — А что мне за это будет? – тут же начал торговаться ушлый Хэ Тянь, злорадствуя из-за того, что судьба Мо была теперь в его руках.       Гуаньшань обернулся и посмотрел на скалящегося однокурсника.       — В идеале – ужин с этим самым луком.       — А не в идеале? – спросил Тянь, зная, что самый прекрасный вариант не является при этом идеальным.       — А не в идеале будешь сегодня давиться скучной лапшой быстрого приготовления. Хочешь?       Хэ Тянь не хотел, поэтому он принял из рук Мо целлофановый пакетик с голым луком, быстро чмокнул в щеку злящегося Гуаньшаня и направился к кассе, наслаждаясь руганью, летящей в его спину.