Тридцать лет как повод начать жить заново или ошибки судьбы

      Резко распахнув глаза, я почувствовала, как сердце забилось в учащённом ритме, а дыхание сбилось к чертям. Ситуацию усугубляла полная дезориентация в пространстве, ещё больше пугая. И только когда боль в поврежденной руке напомнила о себе, я немного успокоилась. Вырываться из иллюзии, как оказалось, очень тяжело, поэтому даже не знаю, захочу ли в этой жизни ещё раз опробовать на себе подобные штучки-дрючки от тумана. Хотя почему не знаю? Точно не захочу, ибо мазохистка во мне пока не показалась.       Я посмотрела на дрожащую кисть, освещенную лишь светом ночника. За окном была непроглядная тьма. Похоже, я пролежала без сознания гораздо дольше, чем предполагалось. Но уже счастье, что я выбралась из той задницы, пускай и немилосердно подвергла таким страданиям руку. Она была неаккуратно и непрофессионально завернута в носовой платок, который помог остановить кровь. Немного отогнув ткань, я заметила следы от ногтей, прорезавших кожную ткань. Хоть в этой жизни мои ноготки и не были такими уж и длинными, но их хватило для того, чтобы воткнуть их себе по самое не хочу. Значит, разрезая свою руку там осколком, здесь я это делала вот так.       Судя по наличию платка, находилась я не в больнице. Да и судя по тому, где я нахожусь, даже не у себя дома — свои стены я бы узнала наверняка. Однако волноваться долго по этому поводу мне не пришлось. С трудом приподнявшись, с облегчением выдохнула. Я была в комнате Тсунаёши, что в принципе логично, ведь его дом находится ближе, если уж тащить бессознательную девочку. Интересно только, потеряла я сознание из-за этого козла-тумана или просто из-за полученных травм? И ещё больше интересно, козёл-туман тот вор или какой-то другой человек? Ну, есть же вероятность, что того воришку мафиози таким образом спасли от меня и моей компашки, унеся именно почему-то моё сознание в неизвестно куда.       — И он неплохо так изучил ребят…– продолжила вслух свои рассуждения, добавив к волнению после выхода из иллюзии ещё и дополнительную трясучку. — Значит, они следят за нами?       Этот вариант давно уже мелькал у меня в мыслях, но подтверждений тому было мало. Только моя паранойя из-за первой встречи с нынешним боссом Вонголы, но это в прошлом. В конце концов с подобным мы столкнулись только сейчас, спустя много лет. Но одно утверждать можно уже сейчас — это была проверка, сбор информации. Проверка для тунца, однако в итоге показала всю себя я. Показала настолько, что теперь всё тело болит. И кажется, я сильно повредила спину, ведь двигаться очень тяжело, да и сидеть просто тоже. Мало мне одной ноги было, повреждённой кошкой. А что будет дальше? Проснусь и гипс? Судя по тому, что происходит, это недалеко от правды.       Спрятав лицо в руках, я измученно простонала, не надеясь сделать это как можно тише и не привлечь к себе внимание остальных жителей дома. Хотелось побыть одной и обдумать всё, чтобы не показаться разбитой и потерянной. Это вызовет много вопросов, к тому же Тсунаёши с Наной-сан подверглись нападению, так что ещё больше портить им жизнь своей постной миной совершенно нельзя. Воришка, к слову, порезвился и в комнате Тсуны. Тут творилось не пойми что, ещё большее не пойми что, чем обычно. Всё разбросано, некоторые вещи разбиты… Даже вечно лежащие носки тунца решили сделать ноги от этого хаоса и просто исчезли. Осмотревшись внимательнее, я увидела фотографию в разбитой рамке и нашла в себе силы подняться, чтобы подойти к ней. Это была наша фотография со времен детства, ради которой Нана-сан собрала всех вместе, чуть ли не вытащив каждого за шкирку из дома. Фотографироваться больше всех в компании не любила я, но ради святой женщины не тяжело было и потерпеть. Именно это «потерпеть» в итоге и отразилось на моём лице в фотографии. Все счастливые, все радостные, а кто-то я. Драгоценные воспоминания никогда не разобьются так, как эта рамка. Они останутся навсегда с человеком, пускай он и забудет про них.       Стопу прострелила боль, когда я сделала шаг назад, дабы при небольшом свете ночной лампы хоть немного лучше посмотреть на эту фотографию. Источником боли оказался маленький кусочек стекла, который я даже не заметила на полу ранее.       — Ну как ты так делаешь, Окадзаки? — осторожно убирая пострадавшую ногу с осколка, спросила я саму себя. — Как так можно, просто не понимаю… Где мой запас удачи?       Удача явно в этой жизни была повернута задницей. Что в детстве, что сейчас неудачи так и лезут ко мне, а сама я делаю всё только хуже своим бунтарским характером. Лезу туда, куда совсем не надо. Говорю то, что может всё разрушить… Но без всего этого я буду совсем не я. Изменить себя будет означать потерять себя. А уж этого я делать вовсе не собираюсь. Хотят убить меня? Пожалуйста! Но пусть будут готовы к тому, что я соберу все свои силы и дам отпор! Пусть будут готовы к полному разносу их психического состояния.       Аккуратно положив фотографию на рядом стоящий столик, я решилась выйти из комнаты.       Бесшумно это сделать не вышло. Не собрать все углы больным телом тоже. Благо хотя бы с лестницы я спускалась не так, как делал в аниме Тсунаёши. Быстрый спуск лицом об каждую ступеньку явно не моя стихия на данный момент. Возможно, в другой раз я и подумала бы об этом, в особенности когда была целой и невредимой, но сейчас что-то не особо хочется. Острых ощущений на сегодня хватит.       Оказавшись рядом с кухней, я услышала голоса Тсуны и Наны-сан. Они переговаривались, но похоже даже не заметили того грохота сверху, что вообще очень удивительно. Мне кажется, его должны были слышать даже соседние дома. Отвлёкшись на свои мысли, я не успела войти в кухню, потому что следующие слова остановили меня:       — Мам, а ты уверена, что это сделал не отец? — как-то грубо спросил тунец, в голосе его я уловила пренебрежение. К сожалению, я могла только слушать, спрятавшись за углом.       Но даже это смутило меня. Подслушивать не очень хорошо. Особенно подслушивать беседу между дорогим мне другом и его матерью. Это же «не моё дело», как скажут некоторые. И в некотором смысле я даже соглашусь. Но вряд ли, если я сейчас зайду, они как ни в чем не бывало продолжат разговор, они явно не будут откровенничать передо мной. Просто потому что не захотят впутывать в свою кашу. Да, если честно, у меня и своя-то каша никак не распутается. В частности эта каша принадлежит Ямамото, который мешает мне заняться Вонголой. Точнее, не самой ей, а просто поиском человека-информатора. Пора бы уже это делать.       — Не говори глупостей…– ровным голосом отвечает женщина. — Твой отец бы никогда…       — Никогда?! — я вздрогнула от того, насколько громко воскликнул это Тсуна. Очень редко когда он повышает голос. Очень редко когда я слышу отчаяние в нём. — Он уже делал это, мама!       Нана-сан ничего не отвечает. Ничего прокомментировать не могу и я, потому что нахожусь в растерянности. Что под этим имел в виду Савада? Как мне казалось раньше, они очень дружны с отцом. И это вполне логично, ведь это родной человек, пускай и появляющийся очень редко. Тсуна рад компании матери, но и отец ему тоже нужен. Поэтому я даже представить не могла, что он скажет нечто подобное.       — Он уже это делал…– более тише продолжил парень. — Он уже заставлял нас переживать это…       О чём это он? Неужели я что-то пропустила в его жизни, что даже теперь не ведаю, о чём он говорит? Да, Емицу приезжал к Тсуне в гости, но я не могла проследить за тем, как и что у них. Слишком опасно, да и совершенно не хотелось видеть эту загорелую блондинку, изображающую из себя обыкновенного человека. Противен он мне. А уж после слов тунца так и подавно теперь. Если он что-то сделал Тсуне и Нане-сан — первым я закопаю именно его. Точнее, просто потоплю его в этой профессии мафиози, чтобы его просто выгнали оттуда. Выгнали, не убивая. Чужая жизнь, даже какого-то отморозка, тоже очень ценна.       — Тсуна-кун, — мягко звучит голос Наны-сан. — Мы же уже говорили об этом. Возможно, тебе это просто приснилось…       Приснилось?       — Приснилось?! — повторяя мой вопрос, снова повысил тон будущий босс Вонголы. Даже за пределами кухни почувствовалась слабая, но таящая в себе угрозу злая аура мальчика. — Как мне могло присниться?!       — Тсуна-кун. — укоризненно прикрикнула она в ответ.       Действительно чувствую себя неловко, присутствуя при этом. И сделать ничего не могу. И стоять слушать как-то постыдно.       — Тогда…я точно помню, что тогда всё было взаправду!       — Почему же Келли-чан ничего не помнит? — парирует женщина, чем уже меня вводит в тупик.       Я что-то пропустила?..       — Ну…она не говорила…что не помнит…– пыл мальчика заметно поумерился, из-за чего его голос стал бесцветным.       — Да. Вместо этого она сказала, что ничего не было. — Нана-сан очень жестко давит. В голове тут же прорисовывается образ поникшего Тсунаёши, с опущенной головой, но упрямо поджатыми губами. Эта картина заставляет меня чуть ли не вцепиться в стену, чтобы удержать себя от порыва заключить в объятия друга.       — Ничего не было не значит, что она не помнит… Но я же помню Келли-чан в этом…непонятном урагане…       Если бы можно было вручить премию «Посмертный перерожденный идиот», я бы себе торжественно вручила. Причём не единожды. Как я могла так лохануться, просто даже не представляю. Думая о том, что тунец ничегошеньки не помнит, я не решилась ему рассказывать. А, оказывается, он что-то да помнит.       Это случилось в тот же день, но ночью. Я смогла проникнуть в комнату к Тсуне, избегая мест, где обитали мафиози…       Мальчик с испариной на лбу, появившейся вследствие запечатывания сил, лежал на широкой кровати и смотрел на светловолосую девочку, которая сейчас ему показалась настоящим ангелом. Он знал, что это была его подруга. Он знал, почему она здесь, почему сидит рядом с ним в этот миг. Но он не знал, отчего на её губах цвела такая горькая улыбка, а на глазах виднелись почти высохшие слёзы. Тсунаёши взглянул на окна и заметил, как сумерки заняли место утреннего солнца. Неужели он пролежал так весь день?       — К-келли-чан?..– говорить было достаточно трудно, слабость одолевала всё тело. Мальчику даже показалось, что девочка и не услышала его вовсе, продолжая сидеть и смотреть на него, но вместо этого как будто сквозь. Однако когда он прикоснулся к тонкому запястью, то всё изменилось. Глаза подруги стали осмысленными и смотрели уже на него удивлённо.       — Ох, ты проснулся? — Окадзаки смахнула слёзы, а после улыбнулась. Мгновением позже она притворно нахмурилась. — Говорила же тебе называть меня просто Келли.       Тсунаёши, каким бы наивным ребёнком не был, всё же почувствовал, что что-то между ними не так. Что-то как будто заставляло девочку держаться рядом с ним на отдалении, создавая невидимую стену. Слабый отголосок зарождавшейся известной интуиции Вонголы подсказывал ему, чьих это рук дело. Да и сам он прекрасно знал об этом.       Ведь он помнил всё. Но ровно ничего из этого не понимал.       Посмотрев пристально на Келли, он заметил, что та тоже смотрит на него. Глаза в глаза. Красно-фиолетовые глаза, цвета камня танзанит, как рассказала ему сама Келли, против обычных, как считал сам мальчик. Глядя на то, как переливаются в свете луны её глаза, Тсунаёши мог с точностью сказать, что мог бы смотреть на это вечность. Всё равно было на произошедшее, как и на происходящее. Здесь и сейчас. Только это было важно.       — Тсу? — мягко позвала девочка, как делала обычно мама. Тепло само собой разлилось в груди у юного босса.       — А…да?       Раздался нежный смех. А после Окадзаки уже не казалась ему такой чужой, она стала самой собой. Иногда грубой, острой на язык, иногда серьёзной и слишком спокойной, а иногда очень мягкой и нежной, как мама. Тсунаёши очень нравилось последнее. Тсунаёши просто нравилась она.       — Как себя чувствуешь? — немного посидев ещё рядом, светловолосая просто легла рядом на бок, положив ладошки под голову. Лёгкий румянец заиграл на щеках.       Тсуна не мог сказать и слова, останавливая внутри себя порыв немного отстраниться. Это прошедший этап. Тсунаёши больше не будет убегать, если ему становится страшно. Но этот страх…сейчас он просто боится, что она уйдет. Встанет и перестанет смотреть на него своими чарующими глазами. Заберёт последний костёр внутри, как и забрали у него большую часть его сегодня. Пустота внутри пугает его меньше рядом с ней.       — Не знаю…– отвечает всё же он, боясь задать вопрос. Но он ведь смелый, да? Он ведь справится…– Келли…а что произошло?       Окадзаки собирает в себе всё внутреннее мужество, всю ту ложь, на которую она могла и может по сей день пойти. Она улыбается, как никогда фальшиво, про себя думая, что делает это ради него…и говорит:       — Ничего не произошло. Ровным счётом…       — ничего…– продолжила я свои глупые слова, прикоснувшись лбом к холодной стене.       Тсунаёши всё это время жил с борьбой внутри. Он чётко осознавал, что всё происходящее в его «сне», как обозвала это женщина, настоящая реальность, каким бы плеоназмом это словосочетание сейчас бы ни являлось. И по моей вине все эти года он сомневался. Сомневался, но верил. И…неужели он пытался разобраться в том, что случилось? Неужели он понял, кем является его отец и «милый старик»?       Нана-сан устало вздыхает, заставляя меня передернуть плечами от этой смертной усталости во вздохе. Отчего же у них столько всего несчастного в душе и на сердце?..       — Милый, давай ложиться спать. Уже очень поздно. Да и Келли-чан нужно проведать…       — Хорошо. — с огромным усилием всё же соглашается паренек, а после слышатся приближающиеся шаги. Еле успев отойти на безопасное расстояние, на котором меня не заметят, я проследила за своим дорогим тунцом. Сейчас он выглядел таким…взрослым…       Почему же я не заметила этого раньше? Он был всегда рядом, я видела его рост, но проследила другой. Один из моих мальчиков становится мужчиной…       Я перевела взгляд обратно на кухню…и…просто…       Нана-сан с уходом сына просто приложила ладонь ко рту. Слёзы стекали одна за одной, а всхлипы заглушались ею самой. Я почувствовала, как всё покрывается мурашками. Нана-сан всегда была для меня идолом, всегда воспринималась мною, как сильная женщина. Но сейчас, когда её плечи содрогались от почти беззвучных слёз, а на лице виднелся небольшой синяк, я поняла, что…она намного сильнее.       Она сильнее даже в своей слабости.       Мне хотелось подойти к ней и крепко обнять, успокоить, сказать, что всё хорошо, всё будет хорошо, но…имею ли я на это сейчас право? Эта мысль и остановила меня, когда я только-только сделала шаг в сторону кухни. Эта мысль же и заставила меня наплевать на собственную боль в теле и за считанные секунды подняться по лестнице наверх. Ступая босиком по полу и придерживаясь за стены, я совершенно не ощущала холода. Внутри циркулировала горячая кровь, согревая тело. Вдобавок ко всему прочему теперь я могла использовать пламя, что само по себе излучало тепло. Но тем не менее это не помогло рукам согреться: на нервах они всегда у меня леденели. Нервозность повысилась тогда, когда я увидела Тсунаёши через приоткрытую дверь комнаты. Он сидел на кровати, сцепив руки в замок. Взгляд был настолько пустым, что становилось жутко. К моему стыду признаюсь, что заходить в спальню не хотелось совсем.       Однако сделать это было необходимо. Я вошла в комнату, тут же прислонившись спиной к стене. Дальше продвигаться пока не могла.       — Ты всё слышала? — без всякой злости, которую я ожидала, спросил паренёк, не поднимая глаз. Казалось, что он спокоен.       — Нет. — лживо ответила я, ощущая себя при этом последней гадиной. Корила ведь себя недавно за ту ложь…и, блин, делаю это вновь, что за тупица.       — Хотя бы сейчас…хотя бы сегодня ты можешь не лгать?! — Тсунаёши сжал руки в кулаки, но на этом всё. Казалось, что он сдерживает себя.       К собственному удивлению, я почувствовала, как всё беспокойство улетучилось. Ледяное равнодушие обволокло сердце, останавливая учащенно бьющееся сердце. Хотелось сейчас просто обойти парня и лечь спать, даже не выслушав. Подобные желания вызвали отвращение к самой себе. Как я могу такое чувствовать сейчас, когда мой друг находится в смятении? Когда моему другу больно, я просто буду вот так вот с равнодушием смотреть на него? Что за чёрт…       — Окадзаки! — выплюнул мою фамилию Савада, так, будто я ему совсем никто. И только одно это родило в душе негодование. Только это позволило на секунду уйти от той себя.       — Уже даже не Келли, а просто Окадзаки? — сузив глаза, что всегда говорило о моём раздражении, тихо проговорила я. Тунец как не поднимал глаза, так и по-видимому не собирался. Ну что ж… Хочет правду — он её получит. — Да! Да, я всё слышала! Всё! От того момента с твоим якобы «сном», до того момента, как начала плакать Нана-сан из-за такого куска идиота, как ты!       Преодолев с неимоверной лёгкостью за счёт эмоций расстояние, я схватила друга за ворот школьной формы, которую он не удосужился за весь день снять, как и я сама, а после с силой подняла с дивана и заставила смотреть на себя, чтобы продолжить:       — Как ты смеешь заставлять её плакать?! Хочешь выплеснуть свои эмоции, так пожалуйста! Вот она я, виновница, выплёскивай! Мне плевать на твои истерики, можешь сколько угодно это делать. А знаешь почему?       Мальчишка не вырывается. Мы стоим слишком близко друг к другу, а рука, что держит его за ворот, чётко ощущает тяжёлое дыхание напротив. Тсунаёши тоже злится, тоже буравит меня взглядом. Возможно, в этот момент он меня даже ненавидит. Стараясь не обращать на это внимания, я просто продолжаю, но уже более надломленным голосом:       — Потому что я и есть виновник их. Потому что если бы я знала…если бы я только догадывалась о том, что ты всё помнишь…       Савада вздрагивает, когда я просто утыкаюсь ему лицом в плечо, отпуская бедный воротник.       — Прости за те слова, за «ничего не произошло». Тогда произошло многое. Но я не хочу, чтобы ты вспоминал это. Я хочу, чтобы ты забыл. Отпустил…       Будущий босс Вонголы отталкивает меня от себя, отходя на расстояние вытянутой руки. Я грустно усмехаюсь, замечая, с каким выражением лица он смотрит на меня. Злость, непонимание, неверие, разочарование.       Что-то мне это очень сильно напоминает.       — Забыл?! — просто взрывается Тсуна. — Да ты хоть понимаешь, что говоришь?       Я даже и не думала, что с ним будет так тяжело говорить. Похоже, за все эти года он нёс те воспоминания в сердце, прокручивая раз за разом. И теперь, когда я сказала, что это была правда, он не сможет найти спокойствия. Как и сейчас.       — Понимаю, — киваю головой, наблюдая за начинающейся паникой у друга. — В конце концов я была с тобой в тот день, помнишь?       — Именно! Ты же видела всё это, ты же могла умереть в тот день в том урагане! Неужели ты так всё это просто сможешь забыть?       — Да. — я подошла ближе к ребёнку. — Я смогу забыть. Нет. Я уже забыла.       И снова. Глаза в глаза. Как в тот день. Только теперь я сказала правду. Только теперь я не смогла успокоить его своей аурой. Тсунаёши уже не маленький ребёнок, он подросток. А подростком, как известно, быть очень сложно. Но никто не догадывается, что на долю взрослого человека приходится ещё более тяжёлая доля. Принимать жёсткие решения, которые спасут, но навсегда разорвут отношения с кем-то. Правильно ли это?       — Ты…– он опустил глаза; руки, зажатые в кулаки, пробила нервная дрожь. — Ты хоть представляешь, каково это…знать, что всё произошедшее было правдой, знать, что это вообще произошло…но каждый раз сомневаться, думать, будто это сон…       Я просто промолчала. Потому что я действительно представляла. Попадая сюда, проходя через смерть, невольно задаешься вопросом «Действительно ли это было?», на который всегда отвечаешь положительно. Но сомнение всегда кроется глубоко внутри, время от времени всплывая наружу. Я не могу объяснить логически, почему умерла в тот день, но попала сюда. Когда человеческий мозг не может найти ответа, он просто сходит с ума. Сходит с ума и человек.

Я понимаю, что чувствует Савада как никто другой. Ибо я живу с этим с рождения.

      — Если меня вдруг убьют, ты тоже постараешься всё забыть…– обладатель пламени неба вдруг сказал это, улыбаясь. —…получается, так, Келли-чан?       Савада Тсунаёши выглядел сейчас как человек, который потерял кого-то дорогого. Скорбь виднелась в родных глазах. И это было последней каплей. Не дожидаясь больше и секунды, я преодолела расстояние и просто крепко обняла этого совершенного глупца. Так сильно, что кажется даже затрещали кости. Я даже и не могла подумать, что он вдруг подумает о таком…о том, что я забуду его… Ну что за, ну что за кретин!       — Да что ты за идиот такой! — не чувствуя, как слёзы в который раз находят дорогу на щеках, я с радостью почувствовала объятия в ответ. — Никогда! Никогда и ни за что, придурок…ну какого чёрта ты вообще такое предположил… Да если тебя пальцем попытаются только тронуть, я ведь сама убью всех!       — Келли-чан…– голос мальчишки стал звучать более мягко.       — Да какая я тебе, тунец ты козлиный, чан, а? — вытирая рукавом школьной одежды слёзы, всхлипнула я. — Да я тебе уши на жопу за такое натяну.       — Э…э…ты же говорила, что убьёшь тех, кто меня хоть пальцем тронет.       — Так…так меня это…боже, как убрать эту влагу…не касается. И вообще, стой молча, пока я тебя обзываю!       Постояв так ещё немного, я почувствовала сильную слабость во всём теле. Сказывались последствия от того поединка и от нахождения в иллюзии. Тсунаёши это тоже почувствовал, а поэтому заботливо помог сесть на его кровать. Достав расспросами о моём самочувствии, он сел рядом, так что я смогла положить голову ему на плечо.       — Как я оказалась у тебя дома? — задала я интересующий вопрос спустя некоторое время. Несмотря на то, что сильно тянуло в сон, всё равно я бы не смогла заснуть, не узнав главное. Любопытство такая противная штука.       — Ямамото-кун помог отнести тебя ко мне домой, — от нечего делать паренёк взял мою правую руку и стал поочередно трогать каждый пальчик, вызывая у меня улыбку. — Ты так резко ещё потеряла сознание…мы все сильно испугались…       — Фига се резко. Попробуй залезть на спину мафиози, — хмыкнула я в ответ на такое, а после замерла, поняв, что сболтнула.       — Мафиози? — тут же зацепился за слово Тсуна.       — Давай я тебе после расскажу, хорошо? — попытка отвертеться была полностью проигнорирована, так что я решила добавить: — Обещаю, что расскажу. Просто сейчас не время.       — Это как в случае с твоим «ничего не произошло»? Знаешь, у тебя, Келли-чан, понятие «время» очень относительно.       — Тц. Ты теперь мне вечно это припоминать будешь? — недовольно поджала губы на специально добавленное Тсуной «чан». Вот шельмец. — В этот раз всё будет по-другому. Честно-пречестно!       Когда доверия не последовало, я добавила:       — Ну или если ты хочешь вместо «честно-пречестно» получить какую-то там ложь, то пожалуйста. Пф, дело твое вообще.       Савада вздохнул, а после кивнул, поверив в моё «честно-пречестно». В конце концов у него есть очень опытный допросник в виде Игараси Киры. А уж если за дело возьмётся этот тип, то в итоге про мафию узнают все. Шон, Кира и Тсунаёши попадут в серьёзную передрягу из-за этой информации. Но не будет ли большей беды, если я всё же не расскажу им об этом? Стоит ли умалчивать, когда люди из мафии уже начали появляться буквально на пороге, изучая… Я старалась как можно дольше не просвещать их и вот во что это вылилось. В итоге пострадала Нана-сан от недоворишки.       — Эй, а куда делся тот тип?       — Ты про того вора? — переспросил тунец и, когда я кивнула, продолжил. — Ну…после того, как ты потеряла сознание, он как будто растворился. Вроде секунду назад был рядом…а потом его уже нет…       Судя по всему, с этим «исчезновением» тоже постарался иллюзионист. Вот чертяка такой. И кто же он? Да и неужели тот воришка не смог бы убежать сам? Что школьники бы смогли ему сделать. Разве что я могла немного попинать его, но на этом всё. Значит, та иллюзия уже была моя проверка, которую я весьма неплохо прошла.       — А…что насчёт… Ямамото?       Когда я задала этот вопрос, Тсунаёши как-то слишком нехорошо усмехнулся, за что и получил затрещину. Затрещина сопровождалась убийственным взглядом, что уже само по себе должно было говорить мальцу — тебе не жить, скажи хоть слово.       — Э…ну…– парнишка обиженно потер пострадавшее место. Я недовольно поджала губы. Чего это он мне тут медлит? — Ааа, нет-нет, ты не подумай, чт-то я не хочу говорить! Просто ты всегда так реагируешь на Ямамото-куна…       — Эт как я реагирую? М? — сложила руки на груди.       — Вот так! — испуганно округлил глаза тунец.       Меня позабавила такая реакция. Испуганный тунец по моей вине самый сок. Хотя по идее мне и надо сейчас делать из него чуть ли не берсерка, который не боится даже вида голого Реборна, но это так скучно. Да и сам Тсуна станет скучным. Гораздо веселее так. Он же ещё ребенок. Ладно-ладно, чуток повзрослевший ребёнок       — А если серьёзно…у тебя есть какие-то чувства к Ямамото-куну, да?       — Чего? — округлять глаза настал мой черёд. Такой вопрос от Тсунаёши я ожидала в самую последнюю очередь. Он застал меня врасплох! — С чего ты это взял?       — Ну…я просто вижу, как ты на него смотришь…       — Как на обычного человека, который забыл меня. — не имея возможности встать с кровати и подойти к подоконнику, чтобы не показывать эмоции, просто отвернулась. — И, опережая твой вопрос, это то, что я не говорила вам. Скажем так, небольшой секрет с детства.       — У тебя слишком много секретов, — недовольно пробурчал школьник. Я обернулась, тепло улыбнувшись и потрепав его по волосам. — Ну не надо так делать, пожалуйста! Лучше расскажи, что случилось между вами!       Обороняясь от моих рук, Тсунаёши отсел на другую половину кровати. Я усмехнулась.       — Хорошо. С Ямамото мы познакомились ещё в детстве, что ты уже итак наверняка понял. Это случилось очень спонтанно: я гуляла по парку, пошёл дождь, под которым я вдруг решила устроить шоу танцы со звёздами, потом увидела мужчину с ребёнком под зонтом, услышала, как этот самый ребёнок не мог определить, кто я, а после все само собой завертелось. Мы общались довольно приличное время, всё было прекрасно. Ямамото очень милый и добрый, а ещё очень чуткий, сильный, классный…и мне нравилось проводить с ним время.       Когда послышался недовольное фырчанье, я с непониманием посмотрела на друга. Тот сидел в позе лотоса, при этом скрестив руки на груди. Такой недовольный тунец вызвал во мне умиление.       — Ну что же ты замолчала, — сверкнул глазами паренёк. — Рассказывай дальше о своём супер-пупер-классном парне.       — Он мне не парень! — поправила я Тсунаёши, легонько ударив его по коленке. Хотела потрепать вновь по волосам, но не доставала. — Да и у меня есть вы. Зачем мне какой-то парень?       Подросток немного успокоился, когда я сказала это. А я вновь умилилась. Боже, как люблю, когда меня ревнуют.       — А потом…– продолжила. — Потом он просто уехал с отцом, пообещав вернуться. И спустя долгое время они действительно вернулись. Когда я увидела Такеши в день поступления, то очень обрадовалась…а потом ты и сам всё прекрасно знаешь.       — Келли…– обладатель пламени неба с грустью посмотрел на меня. Я покачала головой, намекая, что мне не нужна жалость или же сочувствие. — Но, может, всё не так просто?       — В каком смысле? — заинтересованно посмотрела на него.       — Ну…это предположение, так что я не совсем уверен, что всё так оно и есть…– неуверенно проблеял паренёк, вызывая у меня приступ раздражительности.       — Говори уже.       — Что если что-то случилось с Ямамото-куном? — Тсунаёши понизил голос почти до шёпота, словно бы нас могли услышать. — Что если когда он уехал, то там и произошло нечто, заставившее его тебя забыть?       — Это возможно, не отрицаю, — легко согласилась я, чем вызвала у юнца напротив недоумение. — По правде сказать, я обдумывала этот вариант. У Ямамото действительно может быть частичная амнезия, но вот просто почему он забыл именно меня. Тебе не кажется это странным?       — Может, воспоминания о тебе у него были самыми яркими?       — Ты повышаешь мою самооценку такими словами, но навряд ли они правдивы, — прыснула я в кулак.       Вновь посмотрев на друга, я заметила, какой активный мыслительный процесс отображается на его лице. Мне даже показалось, что он взорвётся от напряжения. Такое приятно, конечно, но мне не хотелось бы лишится своего тунца таким образом.       — Эй, эй, эй, не заморачивайся ты так!       — Что? — будущий мученик с удивлением воззрился на меня. — Неужели тебя это не беспокоит?       — Раньше беспокоило — сейчас не очень, — легкомысленно заявила я, поправляя подушку позади себя и медленно на неё опускаясь. — Это надо было пережить. Ну подумаешь какой-то там Ямамото забыл про меня, ну дурак он значит, я не буду настаивать на том, чтобы меня вспомнили. Зачем мне страдать от этого? Поэтому всё, давай ложиться спать.       Савада с неодобрением смотрел на меня. Смотрел так, что давал фору любому из оставшихся мальчишек. Буквально давил своим взглядом, осуждал, заставлял чувствовать себя не в своей тарелке. В какой-то момент это достигло своего апогея.       — Если продолжишь делать это, на одного тунца в мире станет меньше.       — Ты должна сходить к отцу Ямамото-куна.       — Чего? — удивляться настало моё время. Я даже приподнялась на своей подушке, чтобы посмотреть, на серьёзных ли щах он это говорит.       — Ямамото-сан же был с ним, когда уезжал? — спросил у меня тунец, на что я кивнула. — Ну вот, значит он должен знать, что с его сыном случилось.       — Не факт, что он знает. Они же не постоянно вместе ходят.       — Проверить всё равно надо.       — Ладно-ладно, проверим, только сейчас давай спать. Пожалуйста?       Мне удалось уломать Тсуну лечь спать только тогда, когда я пообещала рассказать всё остальным ребятам, а потом пообещать, что схожу в суши-бар к Ямамото старшему. Делать мне это совершенно не хотелось, благо хоть обладатель пламени неба не додумался установить мне срок выполнения этого обещания. С учётом моего состояния в данный момент, я чисто физически и морально не смогу туда дойти. А на транспорте туда не очень хочется. Да мне вообще ещё с мафией разбираться, какие тут Ямамото. Я его ждала и он меня подождёт.       На том и порешили. И легли спать.       С утра пораньше меня обрадовали известием о том, что родаки свалили с хаты, совершенно не зная о том, что их любимая дочка пересчитала все свои косточки и словила пару трещин в рёбрах, ушибла спину, да так, что всё могло плачевно закончиться, но слава богам, пронесло. Всё это мне сказали в больнице, куда Нана-сан насильно меня отвезла. Эта женщина вообще со мной всё насильно делает, за что ей большое спасибо. Кто знает, как кости бы срослись без медицинского вмешательства. Так что ходила я теперь красивая, обмотанная бинтами и загипсованная. Казалось бы, почему такая красавица и без внимания.       Внимание я могла получить от родителей, если бы вовремя не предупредила Нану-сан отложить свой прекрасный телефончик в сторону. Беспокоить отца и мать не очень хотелось. Пусть там отдохнут, хотя все мы прекрасно понимаем, что они там зашифровали под «отдохнуть». Я хоть и блондинка, но умная.       Как только моя элегантная в бинтах ножка переступила за порог больницы и направилась было в сторону школы, всё накрылось медным тазом. Запретили гады. Напялят этот свой халат белый, а потом думают, что могут приказывать. Так я им и сказала. В итоге Нана-сан вновь применила насилие, в ходе которого я оказалась у неё дома. Комната для гостей была проигнорирована и меня командировали опять к тунцу. Последний уже отшвартовался в школу, как и ребята, судя по сообщениям в телефоне. «Выздоравливай, неудачница. Тебя тут ищет какой-то странный лысый мужик. Странность всегда по твоей теме, да? : ₽ И.К» «Выздоравливай, Ке! Без тебя скучно в школе! @.@ И.Ш» «Келли, как ты? Сходили с мамой в больницу? Надеюсь, ничего серьёзного? Надеюсь, ты скоро поправишься? Надеюсь, я тебя не достаю! Ой! Прости! С.Т»       К слову, стоит рассказать вам о моём давнем, но не особо уделённом вниманием открытием. Рыжая шевелюра Шона всегда ассоциировалась у меня с Ирие Шоичи. Каждый раз, как я смотрела на это маленькое солнышко, то со смехом думала, как забавно было бы, принадлежа он к семье Ирие. Что ж…забавность вышла мне боком. Посетив семью Шона однажды, я нагло начала рассматривать всякие фотографии, висевшие на стене, а потом мне попался в руки альбом из детства. Каково было моё удивление, когда на одной из фотографий появилось лицо Шоичи, только намного моложе. Расспросив об этом Шона, я узнала, что они родственники. Хоть и достаточно дальние, но родственники. Так что теперь моё рыжее солнышко обязано познакомить меня как-то с другим солнышком Шоичи. И будет у меня два рыжика, а не один.       Телефон завибрировал и издал звук, который оповещал о новой смс. Улёгшись поудобнее со своей нательной красотой на кровати, я открыла любимый во веки веков телефон и посмотрела, от кого оно. «Надеюсь, ты не собираешься идти в школу? С.Т»

Звучит как вызов.

      Тунец думает, что я настолько слабая и не смогу подняться, незаметно уйти от Наны-сан и также незаметно пройти в школу? Ха! Да, не смогу. В этом я убедилась, когда на цыпочках и с перекошенным от боли лицом пыталась пройти мимо почти-матери одиночки. Знаете, когда в аниме показывали, будто у этой женщины нет сил, они крупно ошибались. У неё нет сил, но есть слух. Очень и очень хороший.       — Келли-чан, ты проголодалась? — японка мило улыбнулась, но было в этой улыбке что-то хищное, так что мурашки пробежали. Убьють и не заметят.       Я открестилась тем, что очень скучно сидеть в одном месте, поэтому захотелось вот прогуляться. Мышцы там размять, посмотреть на владения. На первый взгляд показалось, что мне поверили. На второй, когда я решила сделать ноги, пока миссис надзорщик мыла посуду, всё пошло не по плану. Меня поймали. «Тсуна, как уйти от твоей мамы незамеченной??? О.К»       В отчаянии я отправила это сообщение, не надеясь, что мне ответят сразу же. Судя по времени, у них сейчас был урок. А Тсуна же у нас хорошо учится, все дела, бла-бла-бла… «В с-смысле?! С.Т» Беру свои слова назад.       — Келли-чан, не хочешь ещё сладкого? — женщина на третью попытку сбежать усадила меня на кухне, удерживая на месте лишь шоколадом. Эта женщина тактик. «Да в коромысле. Надоело мне сидеть, жопу отсиживать. О.К»       Спустя несколько секунд пришло возмущённое сообщение: «Ты же сильно пострадала! С.Т»       Я подивилась такому выводу. Да чтобы я сильно пострадала, меня нужно как минимум довести до состояния, когда я даже думать перестану. А это так, фигня. Подумаешь загипсованная, голова то не перестаёт функционировать. Именно эти слова я и напечатала в ответ тунцу.       — С Тсунаёши переписываешься, да? — вдруг подала голос женщина, присев напротив меня. Я кивнула, немного недовольная тем, что мне не отвечал паренёк уже очень долго. Либо спалили, либо просто в шоке от моего заявления. Эх, такой неженка. — Знаешь, Келли-чан, я немного беспокоюсь за него.       — М? — стараясь не смотреть на лицо Наны-сан, где цвёл недавно полученный синяк, переспросила. — Беспокоитесь?       Нана-сан кивнула.       — Хотя его оценки в младшей школе и были очень хорошие, но…я боюсь, что Тсу-кун вновь возьмётся за старое…       — Аре? С чего это вы так решили? — удивлённо похлопала я глазами.       — Мне не хотелось верить в худшее…но…но!..– мать нерадивого сына выдержала драматическую паузу, так что даже я начала немного переживать. — Недавно я обнаружила в мусорном ведре это!       Японка выудила откуда-то из одежды сложенный и помятый кусок бумаги, в котором я не сразу признала результат по тесту. Кажется, это математика? Ох ёлки зелёные.       — У…оу…ну…можно? — я протянула руку и забрала несчастный листок. Да, это была математика и это был недавний тест. Хотя тестом его вряд ли можно назвать, скорее просто ознакомительная работа. Учителя таким способом хотели узнать уровень знаний своих учеников. Точнее, такую подставу сделал только учитель по математике, которого все, конечно же, сразу за это невзлюбили.       Только взглянув на количество баллов, я уже испытала неимоверный шок. Тридцать пять! Хотя раньше он получал не менее девяносто девяти. Да и если посмотреть на саму работу, то заработать тут и сто баллов было как нефиг делать для тунца. Что же с ним такое случилось?       — Даже не знаю, что теперь делать…– Нана-сан общалась со мной так, словно мы были с ней самыми близкими подругами, при всём одного возраста. Фактически так оно и есть, но вот в реальности то мне ещё тринадцать.       — Нана-сан, это же ещё только начало года. Тсунаёши пока не отошёл от младшей школы, тут же всё по-другому, — попыталась успокоить я женщину.       — Надеюсь на это.       При более внимательном изучении работы, я поняла, откуда такой результат. Тунец либо был очень невнимателен, когда решал работу, либо что, но ответы на задания в какой-то момент у него сместились. То, что должно было стоять в ответе в одном номере, неведомым образом переместилось на задание ниже. Так было до самого конца. Именно поэтому за правильные засчитались только первые. Где он витал в последующее время мне было неведомо.       Я положила тест на стол и вздохнула, понимая, чем это может аукнуться. Не сейчас, нет, но в скором времени. Точнее даже в ближайшее время. И вот надо было именно сейчас стать загипсованной… Врачи сказали, что придётся как минимум две-три недели вести нормальный образ жизни и не беспокоить травмированные части. То есть это означает, что школа пока под запретом…и бег тоже… Но я ведь пообещала, что поучаствую в соревновании!       — Вот же блин. — непроизвольно на русском выговорилась я, на что Нана-сан в непонимании склонила голову набок.       — Ты что-то сказала, Келли-чан?       — А? Нет-нет, это я так, про себя.       Ладно, решать все свои проблемы будем по мере их поступления. Попробую обратиться к кому-то, кто бы смог меня вылечить нестандартным путём. Можно вообще действительно сходить к отцу Ямамото. Не за тем, чтобы вспоминать прошлое, умиляться с того, какими мы были в детстве или же упрекать в чём-то…просто сходить и обсудить с ним, как взрослый с взрослым. Может, посоветует мне ещё доктора там мафиозного какого-нибудь. Ко всему прочему, Такеши сейчас в школе и с ним я там точно не пересекусь. Вот только…       — М? Келли-чан, мне показалось или ты хотела выйти?       Вот только цербер Савада мне этого не позволил. И мне пришлось коротать время до прихода тунца, играя в одиночку на приставке у него в комнате, попутно переписываясь с ребятами по телефону. Кира пообещал прийти вместе с Тсунаёши и заночевать у него, а вот Шон с грустью заявил, что не сможет. Родители за что-то разозлились на него и посадили под домашний арест. Что натворило это солнышко мне неведомо, да и сам факт того, что этот ангелочек нечто натворил, ввергал меня в рассеянность. Я бы легче восприняла нечто такое со стороны тунца или же Киры. Эти два обалдуя могут сделать нечто такое.       Когда играть в приставку стало невыносимо, я просто её вырубила и опрометчиво упала спиной на пол, позабыв о своих травмах. Собственное шипение показалось мне очень похожим на шипение настоящей змеи. Может, сделать себе такое прозвище? Гремучая змея…нет, слишком просто. Змей разрушитель? Это звучит слишком громко для меня.       — Хмм…загипсованная змея? — это действительно подходило, в особенности сейчас, после похода в эту адовую больницу. Больше туда ни ногой.       До прихода мальчишек, а следственно и до момента, когда я смогу сбежать, оставалось приличное время. Играть в старую приставку было влом, разговаривать с Наной-сан не особо хотелось, а уж лежать и пялиться в потолок тем более. Оставался вариант пооткрывать учебники, которые валялись в моей сумке в комнате Тсуны. Удивительно, как я не заметила её раньше, ведь она висела на крючке, рядом с выходом из комнаты. Господи, да ведь я сама же этот крючок в своё время и присобачила в этой комнате, чтобы было удобнее развешивать вещи. Но от сумки с учебниками проку было мало. Учиться мне не особо хотелось, я опять же не стремилась стать отличницей и даже хорошисткой оставаться стало влом. Я могу преуспеть в спорте и учителя простят мне любые прегрешения, ведь я стану гордостью школы. Хорошо устроилась, знаю. Не ну, а что ещё делать в этой скучной обыденной второй жизни, разбавленной лишь экстремальными явлениями в виде необычных способностей и мафиозными организациями. Буду плохой девочкой.       Потянув правую руку вверх, к потолку, я внимательно посмотрела на неё. В той иллюзии я смогла активировать пока неизвестное пламя, но опять не смогла увидеть, какой цвет оно принимает. Но сейчас…можно попробовать активировать его. Достаточно вспомнить зарождающееся внутри тепло и перевести его в руку, к запястью, к пальцам и постараться вывести его за границы. И у меня получилось!       — О! Привет! — глупая солнечная улыбка тронула мои губы, когда я увидела робкий красновато-рыжий огонёк. Будто смесь урагана и пламени неба. И если обычно ураган являлся частью неба и не конфликтовал с ним, то сейчас алое пламя словно хотело вытеснить потенциального врага. Меня это позабавило. Кажется, Гокудера тоже является обладателем других видов пламени. Но, возможно, рыжеватое пламя является просто отливом от основного, а не пламенем неба. Да и ураган моему характеру подходит больше. — Ведь так?       Пламя словно в подтверждение моих слов вспыхнуло сильнее обычного, так что я даже немного перепугалась. Пиромант из меня неудачный.       — Так, уменьшись, уменьшись, — было глупо разговаривать с чем-то, что по идее является продолжением тебя, но таким образом было легче контролировать эту часть себя. Пламя действительно уменьшилось. — Вот спасибо!       Игралась я со своим чудом неизвестно сколько, да и выглядела поди как ребёнок, который наконец-то получил любимую игрушку. Ну и посрать, если честно. В моей прошлой жизни такого не было, так что справедливости ради я могу себе позволить это. К тому же! Необходимо развивать способности, вот я и развиваю. Хотела даже попробовать прикоснуться пламенем к своим повреждённым частям тела, надеясь вылечить, а потом вспомнила, что ураган как бы не предполагает собой лечение. Если только насмерть.       — Я дома! — снизу послышался довольно уставший голос Савады, так что я мигом убрала пламя обратно. Оно как будто само испугалось быть замеченным и ушло быстрее, чем я об этом подумала. Неужели у меня пламя трус?       На такую мысль внутри всё недовольно забурлило. Ну. Либо я просто захотела есть.       — Келли-чан, ты почему лежишь так? Тебе же нельзя! — кто-то запричитал над головой, вызывая жгучее желание закрыть уши или же треснуть этого кого-то. Задрав голову, я увидела, что в роли мамочки выступал тунец. Переведя взгляд чуть подальше, заметила Киру, представляющего собой сейчас что-то среднее между человеком и полу-мертвым человеком, который познал прелесть школы.       Я лениво усмехнулась, поправив волосы.       — У меня всего лишь ушиб спины, а не перелом. А рёбра защищены гипсом. Не парься.       — Ты…ты! — мальчишка грозно сдвинул брови к переносице и уставился на меня. — Ты просто…       — Невыносимо прекрасная, да? Я знаю.       Шутка зашла лишь нескольким обитателям комнаты, среди которых были я сама и уставший Кира. Последний прошёл мимо тунца и со смехом похлопал его по плечу, а после развалился на полу рядом со мной. Тсунаёши, как мне показалось, тысячу раз пожалел, что мы его друзья, причём лучшие. В особенности это ярко стало видно, когда Кира и я дали друг другу пять.       — Хватит стоять там, Неудачник Тсуна, — гаденько улыбаясь, бросил Игараси. Лицо Тсуны тут же запунцевело.       — Не называй меня так!       — Неудачник Тсуна?       Само это прозвище, всплывшее из ниоткуда, сильно удивило меня. Мне казалось, что тунец никогда его больше не получит. Он вроде бы уже не тот трусливый заяц, который боится маленькую собачку соседей. Совсем другой человек, но как умудрился опять получить это прозвище?       — Его сегодня так в школе назвали. И поделом ему. Как можно было забить мяч не в ворота, а себе в лицо? — Кира залился смехом, из-за чего Тсунаёши казался теперь варёным раком.       — Это вышло случайно!       — А как так случайно вышло, что на ознакомительном тесте ты получил тридцать пять баллов? — как бы невзначай спросила я, с прищуром смотря на мальчишку. — Очень интересная случайность.       — К-как ты у-узнала? — тунец в ужасе отшатнулся назад, да так неудачно, что свалился навзничь. Однако после вскочил как ошпаренный и побежал к мусорке. Искомое, как и ожидалось, там не обнаружилось. — Его нет! Нет!       Кира, что до этого с интересом наблюдал за паникой друга, зевнул и посмотрел на меня. Я проделала то же самое.       — Ты хочешь уйти отсюда? — проницательным Кира был всегда, так что это вопрос меня нисколько не удивил.       — Не представляешь как… Нана-сан похлеще моей мамы.       — У меня внизу велосипед стоит. Сможешь выбраться через окно?       — Ну…– оценив своё состояние по десятибалльной шкале, я пришла к выводу, что смогу выбраться только через окно первого этажа. — Если только через гостиную. А там вроде Нана-сан и сидит.       Игараси задумчиво потер переносицу. Пока друг делал мозговой штурм за меня, я взглянула на тунца. Тот истерично ходил по кругу с неизменным вопросом: «Что делать? Что же делать?». Невеликодушная я решила добить паренька.       — Если ты переживаешь о том, что это может узнать Нана-сан, то не парься, — друг благодарно посмотрел на меня, совершенно не ожидая продолжения: — Она всё и так знает.       — Что?! — Тсунаёши вцепился в волосы и заверещал так, что даже высокие ноты взял. Это меня позабавило.       — Придумал, — подал голос темноволосый, отвлекая меня от веселья. — Я займу чем-нибудь Нану-сан, а ты пробежишь через входную дверь.       — Ты так долго думал над этим? Не разочаровывай меня, черноглазик.       — Всё ещё хочешь уйти отсюда? — сузив свои невероятно милые глаза, так же мило спросил он.       — Всё, поняла. Пардон.       И пока Савада был где-то далеко, мы с Кирой быстро обошли его и спустились по лестнице вниз. Ну как быстро. Я тоже старалась это сделать именно так, но ребра были против резких телодвижений. Нет, так дело дальше идти не может. Мне срочно нужен человек с пламенем солнца.       — Непривычно это говорить. Но ты медленная. — Игараси скосил на меня глаза, останавливаясь в конце лестницы. Я нежно показала ему средний палец.       — А вот мне привычно говорить, что ты козёл.       Обменявшись любезностями, мы вместе застыли возле входа в гостиную. Женщина мирно сидела на диване и спокойно себе посматривала передачки по телевизору. Тем не менее я была уверена на все сто, что стоит мне только подойти к порогу лишь на пару сантиметров, она тут же это заметит. Женщина уши просто.       — А как я ехать-то на твоём велосипеде буду? — вдруг спросила я шёпотом у паренька, поглядывая на свои пострадавшие части тела. — Это будет весело со стороны выглядеть, ничего не скажу.       — Хочешь жить — умей вертеться. — лаконично отозвался японец.       — Учи их называется русским пословицам, — недовольно пробубнила про себя.       Ладно, пострадаем немного на этом драндулете. Я что ли не сильная.       И вот только попробуйте сказать нет.       — Я пошёл.       Кира смело ступил на порог гостиной, чем тут же привлёк внимание Наны-сан. Очевидно, что первое, о чём она спросила, это не проголодались ли мы. Эта женщина вообще может одним словом «еда» заставить подчинится ей. Если бы мне не надоело сидеть дома, я с радостью отправилась на кухню и просто ждала еды. Как верный пёсик преданно заглядывала в глаза. Вот как она подцепила своего муженька. Если честно, лучше бы не подцепляла.       Заметив, как Игараси делает странные телодвижения рукой, словно у него судорога, я спохватилась стартовать на выход. Уходить глубоко в свои мысли в самый ответственный момент не очень хорошая идея. Проверено временем. Быстро обувшись, я тихонько приоткрыла дверь и так же тихонько вышла на улицу, где постепенно начало темнеть. И почему всегда на приключения я иду в темноте? Взять хотя бы случай с кошкой этой. Точно, кошка! Где эта белобрысая нежить?       — Очень вовремя сейчас вспоминать про неё, давай не будем, Келли.

Хорошо. Не будем. Но обязательно сходим к доктору, потому что ты разговариваешь сама с собой.

      Я вышла как нормальный человек через калитку дома, не перепрыгивая и не перелезая как обычно. Это было даже в новинку. Но ещё в новинку стал велосипед, на котором ни в одну жизнь я не умела кататься. Точнее не то чтобы не умела, просто не каталась на этом изобретении человечества. И не спрашивайте, почему. Главное то, что когда я перемахнула ногой через сиденье, предварительно поставив стопу на педаль, а после немного оттолкнулась ногой и поставила её на другую педаль, то прекрасно поехала. Серьёзно, даже раны не отозвались на такое действие как-то негативно. Будто бы решили дать мне небольшую поблажку. Спасибо и на том.       Суши-бар за последние года нисколько не изменился, как в принципе и его местоположение. Изменились только люди, посещающие его. Там стало больше неадекватов, о чём постоянно говорят недовольные нормальные посетители. Я не могла проверить это, потому что никогда и ни за что не хотела идти в это место. И все мы прекрасно знаем из-за кого. Но теперь…не знаю, по какой причине, но я перестала что-либо чувствовать к Ямамото. Именно сегодня. Именно тогда, когда слезла с велосипеда и очутилась перед входом в помещение. Наверное так люди и отпускают.       — Эй, девчуля-я…– прямо на пороге сидел непонятного вида японец в теле. Ну как в теле. В теле в кубе. Причём нижнюю часть лица обрамляла уже как минимум недельная щетина. Глаза заплыли из-за большого количества алкоголя. Рядом с ним сидел другой, уже худой и поддакивал своему пьяному товарищу.       — Да-да! Девчуля!       Я со вздохом взглянула на то, как мало мне осталось пройти, чтобы попасть в бар. И как я умудряюсь находить себе такие препятствия? Суши-бар действительно почти не изменился. Однако за время отсутствия живого человека в нём всё же виднелось, как немного прогнило дерево в нескольких местах. Это не сильно бросалось в глаза издалека, но сейчас, когда я стояла в непосредственной близости, было заметно.       — Не хо-хочешь повеселиться с нми…нами? Ик! — продолжал пьяный посетитель.       — Да-да! Повеселиться! Ах-ха-ха.       Страха за свою жизнь я не испытывала. Скорее сейчас меня одолевал скептик. Я, конечно, девочка симпатичная, но в обычное время, а не тогда, когда у меня броня из гипса. Это один из видов фетиша?       — Я не люблю веселье. Сорян.       Ответив без особых эмоций, я постаралась как-то их обойти и наконец попасть туда, куда мне нужно. Но кто сказал, что жизнь вдруг позволит мне это так легко сделать? Смешная ты, Келли, до сих пор веришь в свою удачу.       — А мы любим! Ик! — упитанный мужчина загородил путь и похотливо облизнулся, осматривая меня с ног до головы.       — Любим-любим!       Ну. Русские пьяные и то в сто раз опаснее были в прошлой жизни. От них действительно можно было ожидать чего угодно. А от этого японского колобка я бы убежала в два счёта. Пока тот встанет, я добегу до другой страны. Но это я уже преувеличиваю.       — Если не хотите, чтобы я вас поджарила — прочь с дороги, — пригрозила я, посматривая на каждого из мужчин.       Время было мне слишком ценно, чтобы тратить его на этих недо трезвенников. До наступления темноты мне надо было доехать до дома, чтобы не наткнуться на очередные неприятности. Да и в целом мне бы не хотелось встретиться с Такеши. А тот, как передал в смс Тсунаёши во время своего пребывания в школе, решил остаться допоздна в бейсбольном клубе. Надо бы туда как-нибудь сходить. Люблю бейсбол. Смотреть на кетчеров и питчеров, на их слаженную и не очень работу…да и на хорошую команду грех не посмотреть. Эх, захотелось что-то тоже в бейсбол податься.       — Подж-жаришь? АХА-ХА-ХА. Ты слышал, Якумо? Она нас поджарит! — насмешливо захохотал мужчина, хлопая своего друга по спине, так, что чуть не сломал ему позвоночник. Но даже это не удержало второго мужчину от очередного поддакивания.       — Да-да, аха-ха-ха, смеху-то.       — Ну попробуй, девочка. — глаза толстяка пьяно сверкнули. Его рука потянулась к моей ноге. Толстые пальцы, покрытые непонятной субстанцией, почти прикоснулись к коже.       — О! С радостью! — оскалившись, вцепилась в потянувшуюся руку пьяницы и подключила пламя. Я почувствовала, как оно тоже хочет проучить этого салагу. Вот только сжигать намертво мне не особо хотелось, так что мужчина отделался небольшим ожогом на той самой руке.       Попытки полапать меня тут же прекратились. Вместо этого появились душераздирающие для некоторых поблизости крики. Мне даже пришлось прикрыть уши, так громко это было. А уж как заинтересовались происходящим посетители в баре. Любопытные лица высунулись из двери, окон, а после послышались грозные шаги. Дверь отодвинулась в сторону и на свет вышел постаревший, но ещё очень ничего Тсуёши-сан.       — Больно-о-о-о! — пьяный мужчина прижимал к себе пострадавшую руку, обливаясь градом слёз. Его товарищ по алкоголю куда-то делся, так что в своём несчастье был он один.       Тсуёши-сан тут же бросил взгляд на этого бедолагу и на отпечаток моей руки. Я бы могла притвориться, что сделала это совсем не я, а просто какая-то другая девочка с прибабахом в виде шаловливого пламени урагана. В принципе, я это и сделала. И даже немного отошла от того места, где стояла. Посмотрела по сторонам, наслаждаясь вечерним небом, который постепенно начинал отливать розоватыми оттенками. В общем, была самой невинной девочкой в мире.       — Что происходит? — глаза японца, что прекрасно узнал меня, стали суровыми.       — Это она сделала! Она! Она ведьма, ведьма! — испуганно заверещал пострадавший мужчина, тыкая пальцем здоровой руки прямо на меня. Играть роль непричастной девочки с этого момента стало проблематично.       — Что это? Отпечаток руки? — из окна суши бара особо любопытный посетитель увидел, что же там за ожог и привлёк к этому внимание остальных.       — Но как это возможно!       — Она точно ведьма! — послышался женский пораженный вздох.       Я неловко почесала затылок, посматривая на чужие лица, невероятно заинтересованные в происходящем. Девочка в гипсе и бинтах стоит прямо перед полным мужчиной, у которого на руке отчетливо виднеется ожог в виде её руки… Мда-а-а…интересна картина Репина.