прежде, чем я утону

Боль хочет, чтобы её чувствовали. Она будет бить со всех сил, царапать стенки вашего разума, если попытаетесь упрятать её подальше. Рано или поздно, боль добьётся своего - сможет выбраться наружу. И вы проиграете. Не важно, сколько масок, скрывающих истинные чувства, будет надето на лицо. Боль ждёт момента, в который вы лишь на секунду дадите слабину и тогда она сможет полностью управлять вами. Вы лишь заложник, который пытается вырваться, сбежать от чувств. Вина. Самовнушение - ужасная штука, от которой вы не сможете избавиться. Всегда во всем вините себя. Стоит лишь раз оступится, как возникает огромная волна отчаяния и саморазрушения. Не пытайтесь бежать от самого себя. От собственных чувств. От боли. Примите её. Ведь боль хочет, чтобы её чувствовали. Но Баки лишь снова бежит. От солдат, от Гидры, от Стива, от себя. Он видит темную дорогу, освещённую несколькими фонарями, которые горят теплым оранжевым освещением. В следующее мгновение Барнс оказывается на огромном мотоцикле, который со всей скоростью преследует автомобиль светлого цвета. Вот он подрезает его, машина врезается в дерево, её передняя часть разбивается вдребезги из-за большой скорости, Баки разворачивается и подъезжает к месту аварии, направляясь к Говарду Старку, который смог вылезти из автомобиля. Джеймс пытается кричать на самого себя, сопротивляется. Но тщетные попытки заканчиваются тем, что ему приходится лишь снова наблюдать за происходящим. Он не контролирует Зимнего Солдата. Зимний Солдат контролирует его. Когда живая рука хватает мужчину за шиворот, протез из вибраниума со всей силы ударяет его по лицу, оставляя кровавые пятна на скуле, губе. В момент нового удара Говард сменяется на Тони, затем на Чёрную Вдову. Светловолосая девушка среднего возраста, мужчина с темными усами и бородой, двенадцатилетний мальчик, спасавший своего отца, пожилая женщина, попавшая под обстрел на улице, девушка с двумя детьми-близняшками, сгоравшая в пламени от бомбы. Все эти лица выжжены в памяти Барнса. Он помнил их последнее выражение перед тем, как убивал. А затем - река крови, вновь захлестывающая его с головой. Когда смерти закончились, Баки открывает глаза в надежде увидеть теплое яркое солнце. Вместо этого - мрак, заполняющий всё пространство. Ему не нравится ощущение отвратительной мягкости под собственными ногами, отчего он опускает взгляд вниз. Трупы. Он стоит на трупах людей, в чьей смерти повинен он. Только он. - Баки? Баки, я здесь. "Стив? Нет, тебя не должно быть здесь. Ты жив, я спас тебя." - Баки, просыпайся! - Нет, Стив, ты жив, - Джеймс продолжал ворочаться в своей двухместной постели, скуля одно и то же. По его вискам стекал холодный пот, от которого футболка промокла насквозь. Стив, услышав из соседней комнаты очередные возгласы своего друга, уже сидел рядом с ним и пытался разбудить его. - Стив, уходи, прошу. - Я здесь, Бак. Проснись, всё хорошо, - Роджерс попытался схватить его за плечи, чтобы тот не ворочался, но вместо этого Барнс резко вскочил и на рефлексе нанёс сильный удар железной рукой в грудную клетку Стива, от чего он отлетел в противоположную стену. Стивен быстро вскочил на ноги и поспешил обратно к мужчине, который смотрел перед собой, совершая короткие вдохи. Он вновь положил свою руку на плечо Барнса, но в этот раз никакой реакции не последовало. - Баки, посмотри на меня. Я здесь. - Стив? - разум Зимнего Солдата начал развеиваться, когда Джеймс увидел теплые черты лица своего лучшего друга. - Это правда ты? - Да, это я. Ты снова кричал во сне, - немного сжав плечо друга своей ладонью, он отправился на кухню, чтобы принести стакан минеральной воды. Вернувшись, Стивен сел напротив Баки на достаточно малом расстоянии. - Что на этот раз? - Я... 19 декабря, я... - комок застрял в горле, от чего слова приходилось выдавливать из себя. - Снова 19 декабря, а затем все года, включительно до 2016. Они все были там, Стиви. За секунды я переживал их смерть от своей руки снова и снова. - Это не твоя вина. - Хватит повторять одно и то же. Ты сам прекрасно знаешь, что это неправда. - Я не умею врать, забыл? - Да, но ты умеешь делать это для меня. Помнишь, как в детстве ты обманул меня, что хочешь пойти на те Американские горки? Или как соврал мне, что любишь попкорн? Тебя потом ещё четыре дня воротило, - Баки не помнил всего остального. Воспоминания, связанные со Стивом всегда возникали внезапно и кусками. Окончательную картину всегда помогал выстраивать Роджерс. - Ты не отходил от меня ни на шаг в те дни. Мама вкалывала на трех работах и ты всё время сидел рядом со мной, убирая по необходимости за мной рвоту. Я был отвратительным и пытался выпроводить тебя, после чего ты принес пропитанную уксусом тряпку, накладывая её на мой лоб с просьбой заткнуться. - Я бы сделал это ещё раз, не раздумывая. Он поднял взгляд на Стива, отметив про себя, что тот выглядит очень милым с взъерошенными волосами и обеспокоенными глазами. Лишь благодаря Роджерсу Баки смог вернуться. Благодаря одной фразе, которую мужчина сказал на последнем издыхании, разум Барнса взял вверх над Зимним Солдатом. "Ведь я с тобой до конца." Стив не сводил с него глаз. Баки выглядел задумчивым и отрешенным от этого мира. Сердце Роджерса пропустило сильный удар. Ему тяжело принять. Джеймс почувствовал, как чужая рука заправила прядь волос ему за ухо, открывая взору левую часть лица. От неё исходил жар, который медленно распространялся на кожу Барнса. Он накрыл его руку своей и постарался натянуть улыбку, но вышло так себе. - Баки, прошу, - Стив начал водить большим пальцем руки по скуле мужчины. - Прекрати. Мне так больно смотреть на то, как изо дня в день ты грязнешь в чувстве вины. - Я не могу, Стиви. Пойми, - Барнс смотрел ему в глаза, пытаясь достучаться. - Мои руки по локоть в крови и я не перестаю тонуть в ней. - Тогда я пойду на дно вместе с тобой. Роджерс потянулся к Баки и немного замедлился, оказавшись в сантиметре от его лица. Он чувствовал горячее дыхание на собственных губах, от чего ему сносило крышу, но большее Стив себе не позволил. Вдруг, ощущая мягкие чужие губы на своих, он на секунду опешил и отстранился. Баки смотрел на него исподлобья провинившимся взглядом, шепча тому в губы тихое: "Прости". Тогда мужчина не стал более спрашивать разрешения и снова поцеловал Барнса, но уже более настойчиво. Его рука, всё ещё покоившаяся на лице мужчины, напряглась и сильнее прижала к себе Баки. В комнате эхом раздавался причмокивающий звук. Они целовались до тех пор, пока легкие не были выжаты в два маленьких комочка, которые того гляди были на грани смерти. Отстранившись друг от друга и отдышавшись, они вновь оказались рядом, соприкасаясь лбами. - Что же ты делаешь, Стиви? - в голове Баки промелькнули мысли Зимнего Солдата в те годы, когда Роджерса ещё не было рядом. В его разуме, в самом затемнённом углу было словно выжжено одно единственное имя: "Стив". Сейчас Барнс понял, что на протяжении всех этих лет маленький светловолосый мальчик из Бруклина всегда был рядом. - Тону вместе с тобой. И прежде, чем сделать это, я хочу дать тебе всё то, что ты заслужил: счастливую жизнь. - Если ты рядом, мне больше ничего не нужно, - Баки вновь наклонился вперед и оставил на губах Стива мимолетный, нежный поцелуй. Тогда он почувствовал, что от Зимнего Солдата почти ничего не осталось. Лишь чертов код в его сознании, который на сегодняшний день был уничтожен. Он не хотел вспоминать его. Всё, что он хотел помнить - это десятилетнего Роджерса, с которым он чувствовал себя счастливым в Бруклине и тот момент, когда он же вытащил его из замкнутых кругов ада собственного разума. В эту ночь они заснули вместе. Стив обнимал сзади Баки за плечи, прижимая к себе и пытаясь впитать в себя всю боль, таившуюся глубоко внутри Барнса. С этого момента мужчина не позволит Джеймсу почувствовать одиночество, которое бы сжирало его изнутри. С этого момента Стив будет по малым кусочкам забирать вину и страх, прожигающие Баки до тех пор, пока он не станет по-настоящему счастливым.

и лопнула во мне терпенья жила, и я со смертью перешёл на "ты" - она давно возле меня кружила, побаивалась только хрипоты. я от Суда скрываться не намерен, коль призовут - отвечу на вопрос: я до секунд всю жизнь свою измерил и худо-бедно, но тащил свой воз. но знаю я, что лживо, а что свято, я понял это всё-таки давно. мой путь один, всего один, ребята мне выбора, по счастью, не дано.*