***
Трасса была ровной и без единой машины как навстречу, так и на их полосе. И Ранмару искренне проклинал тот день, когда решил купить автомобиль со звукоизоляцией. Было невыносимо тихо. Слишком тихо для машины, в которой находится Котобуки Рейджи — самый болтливый и неугомонный человек как в квартете, так и во всем агентстве. Ездить с ним куда-то всегда было отдельным видом морального издевательства для группы. Спокойным он считался лишь в тех случаях, когда предлагал поиграть в города или попеть песни. Беспокойным — когда начинал петь соло, достав свои маракасы. Сейчас же Ранмару не мог и минуты выдержать, не убедившись, что Рейджи ещё жив. Да, возможно, в больнице скажут, что это лишь простуда или типа того, но сейчас… После слов Аи всё внутри Ранмару сжалось в узел и не разжалось до сих пор, толстым комом встав в горле, не давая и вздохнуть. Пот выступил на лбу, глаза беспокойно переключались то на Рейджи, то на дорогу. В голове в хаосе метались две единственные мысли: «Рейджи» и «дорога», и сознание то и дело подбрасывало мужчине всевозможные варианты исхода событий. Вот он ярко видит перед собой здорового, как всегда смеющегося Котобуки, а секунду спустя гонит с головы картину страшной аварии со смертельным исходом. От последнего на душе становилось не по себе, глупый страх овладевал телом, намертво приковывая вспотевшие ладони к рулю. Не вынеся шуток разума и этой душащей тишины, Ранмару решил хоть как-то с этим бороться. — Сейчас приедем в больницу, — начал он, мельком поглядывая на Рейджи, — сейчас приедем, и всё будет хорошо. Слышишь меня? Тебе станет лучше. — Н-не надо… Больницы, — Ранмару искренне надеялся, что ему это не почудилось. Даже повернулся к другу, чтобы убедиться лично — благо, сейчас дорога шла по прямой. — Чего говоришь? — Больницу… не нужно, — сиплым голосом повторил Котобуки, приоткрыв глаза и потерянным взглядом глядя на друга. — А-а, — Ранмару широко улыбнулся, стараясь тем самым, по идее, успокоить Рейджи, но на деле пытаясь успокоить себя, и вновь переключился на дорогу, — как про больницу речь пошла, так сразу ожил. Скажу им всадить тебе самый большой укол, чтоб больше сидеть не смог. — Нет, — вяло возразил Рейджи, чьи губы едва шевелились, — если… Если в больницу… Репортёры… Тур… — Моя твоя не понимать, дружище, — усмехнулся Ран как-то страдальчески, — в палате поговорим. — Если в больницу, — вновь начал Рейджи, — то… Не будет тура. — Ну и хер с ним, подумаешь! — Ранмару аж взаправду махнул рукой, однако сразу же вцепился в руль обратно. — Сам же говоришь, что мы самые лучшие… Самые лучшие из-за какого-то тура так страдать не будут! — Ран-Ран, — тихо позвал парень вновь, — пожалуйста… — Что? — Пожалуйста… — Что «пожалуйста»? — Я хочу домой… Пожалуйста, Ран-Ран… Домой, не в больницу… — Ты ебанутый? — как-то мягко и без агрессии поинтересовался мужчина, — или тебе как Миказе — врезать хорошенько, чтоб в чувства привести? Если ты сейчас сдохнешь, то мы точно ни в какой сраный тур не поедем. Мы, блять, похороны твои устраивать будем! И будем уже не квартет, а трио! А может и дуэт. Соло! — Домой… Пожалуйста, Ран-Ран… — со стороны Котобуки послышался тихий всхлип. Куросаки, до этого упорно смотрящий только вперёд, таки повернул голову. Ранмару не знал, что сегодня ночью, в этой чёртовой поездке, он увидит то, что не должен был увидеть никто и никогда. Он искренне хотел, чтобы всё это было игрой уставшего разума, результатом хорошей пьянки, на нервной почве, или ещё что-нибудь — он всем сердцем хотел, чтобы этого ничего не было. Рейджи сидел, обхватив себя руками. Всё тело била мелкая дрожь, губы были поджаты, глаза полуприкрыты, и всё лицо было красным, распухшим от слёз, стекающих вниз по подбородку. Спутанные волосы были откинуты в сторону, несколько прядей обрамляли лицо, делая его каким-то неестественно маленьким, совсем непохожим на лицо обычного Рейджи. Звукоизоляция не позволяла посторонним шумам нарушать тишину внутри машины, и Ранмару мог отчётливо слышать этот надрывный плач. Сначала тихий и хриплый, затем — постепенно нарастающий, с болезненными вздохами, всхлипами. Слышать, как ком в горле не даёт тому вздохнуть, как собственные слёзы давят и душат изнутри, и как беззвучно шевелятся губы в одной единственной просьбе, такой простой, но такой глупой. — Я хочу домой… — выдавливает из себя Котобуки, болезненно вздохнув и глядя Ранмару прямо в глаза. Сердце у мужчины вновь пропускает удар. Несколько раз. Куросаки кажется, словно он сейчас потеряет сознание. В ушах вата, в голове пустота, а Рейджи всё плачет, плачет и плачет, изо всех сил сдерживаясь, давясь и задыхаясь. Голова Ранмару начинает кружиться, но тот вовремя берёт себя в руки, решив сконцентрироваться на дороге. Уже виднеется въезд в город, затем перекрёсток, где как в самых тупых сценариях — налево — больница, направо — дом. — Давай поиграем в «Города», Котобуки, — предлагает Ранмару, включив поворотник, — я начинаю… — Котобуки глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться, — Токио. Они уже в городе. — Оттава…***
Квартира на последнем этаже была не лучшим вариантом для госпитализации больного. Понять сей факт мужчине помог чёртов лифт, так медленно доставляющий их на нужный этаж. Ранмару был уверен — пойди они по лестнице, уже были бы дома. Он злится, нервничает, и всё крепче прижимает к груди обессиленное тело, что едва удерживается на грани сознания. — Сеул. Двери лифта наконец впускают на лестничную площадку. Куросаки шарит по карманам в поисках ключ-карты. — Ливерпуль… Не включая света и не снимая обуви, Ранмару потащил друга в спальню. Первую попавшуюся, лишь бы с кроватью — на какое-то время Куросаки вовсе потерялся в собственной квартире и с трудом ориентировался в тёмном пространстве. Когда под ноги наконец попадается его собственная кровать, тот максимально аккуратно укладывает Котобуки, наспех расстилая с утра неубранную постель. Сердце стучит, словно в предсмертной агонии, заставляя отрывисто вдыхать и с трудом выдыхать. Ранмару было тяжело соображать, хотелось остановить время, получить возможность хоть немного забыться и исчезнуть, но тихие болезненные вдохи Котобуки всё так же напоминали мужчине о действительной реальности. О суровой реальности, в которой Куросаки — последний идиот. Идти на поводу у больного — всегда плохая идея. Уложив Котобуки в более-менее удобную позу, Ранмару быстрыми шагами отправился на поиск медикаментов. К счастью, Миказе был в этом деле настоящим ценителем — его спальня более напоминала кабинет врача. Не только из-за пугающей стерильности, но и наличием всевозможных лекарств. Самое забавное было то, что Миказе по своей природе не мог заболеть, и что конкретно его привлекало в скучных белых упаковках никто не знал. Но думать об этом сейчас не то, чем следует заняться, когда в соседней комнате лежит несчастный Рейджи, чей не менее несчастный иммунитет всё ещё пытается бороться с недугом. — Лондон! — отрывисто почти выкрикивает Ранмару, врываясь в комнату и едва не выронив стакан с водой. Торопливо разрывает упаковку таблеток, параллельно читая инструкцию уже какого-то сиропа, помогает Рейджи приподнять голову и аккуратно, чуть дрожащими руками, наспех суёт таблетку тому в рот. Рейджи морщится. — Давай-давай, Котобуки, — настаивает Куросаки, тыча краем стакана тому прямо в полуоткрытые губы, — будешь послушным — исполню любое твоё желание, слышишь? Любое, — тон постепенно превращается в шёпот, и последнее слово тот произносит едва слышно. Аккуратно удерживает сосуд, не давая Котобуки подавиться. — Во-от, теперь другое дело, — Ранмару мягко улыбается, убирая пустой стакан на прикроватный столик. Чуть наклонившись, поправляет подушку. — Это жаропонижающее, — отвечает на немой вопрос в полуприкрытых глазах Рейджи, — тебе скоро полегчает, — обещает он и уходит из комнаты. В кухонных шкафчиках Ранмару быстро находит «заначки» Камю, и вскоре в его распоряжении уже несколько самых изысканных сортов чая, что своим ароматом заполонили почти всё кухонное пространство. Не то чтобы Куросаки был мастером по заварке, но что-то да мог, ибо имел честь периодически наблюдать за тем, как это делает Камю (для себя) или Сесиль (для Камю). Вооружившись кружкой горячего напитка, Ранмару вновь вернулся в комнату. — Ты правильно понял — тебе нужно это всё выпить, — произносит он, ставя кружку рядом со стаканом на столик. Затем приоткрыл маленькое окошко над письменным столом и шире распахнул дверь. — Нужно проветрить комнату, — Ранмару комментировал каждое своё действие чётко и громко, чтобы эхом отдавалось на всю комнату. Тишина не давала ему покоя, и если Ранмару сейчас сказали бы заткнуться, он, наоборот, начал бы петь. Громко и торжественно, перебивая оглушающий звук пустоты вокруг. — Неаполь, — слышится со стороны Рейджи. — Наконец-то, — улыбается Ран, усаживаясь на край кровати. — Долго думал? — аккуратно проводит широкой ладонью по всё так же горящим щекам, запускает пальцы в спутанные, но всё равно мягкие шелковистые волосы. — Чай уже чуть подостыл, можно пить. Рей едва заметно кивает, тянет руки к кружке, но их тут же возвращают обратно. — Я сам, — произносит Ран, и вновь помогает тому пить. Куросаки не мог и подумать с утра, что вот так будет сидеть и едва ли не с ложечки кормить это неугомонное существо, что за многие годы знакомства и жизни под одной крышей ни разу не было замечено в таком состоянии. Честно, Ранмару и не вспомнит, когда тот последний раз болел, чего не мог сказать об остальных принцах — ни одного времени года не обходилось без больничных. — Тебе нужно больше пить, — отвечает мужчина, слыша тихий отказ от добавки, — и поесть бы не помешало. Ты там хоть чего-нибудь нормального в рот взял? Хотя, кого я спрашиваю, — Рейджи едва заметно улыбается, но даже от такой мелочи у Ранмару внутри разливается тепло. — Ладно, — он встаёт с кровати, — пойду попробую сделать тебе чего-нибудь поесть. Не хватало ещё, чтоб ты тут от голода помер.***
Ранмару никогда ни с кем особо не церемонился, так что, несмотря на недуг, Рейджи не был исключением, особенно когда зачем-то заверил Куросаки в том, что ему полегчало. Котобуки, как бы искренне не любил готовку Ранмару, суп доедал через силу. — Давай-давай, не капризничай, — Ранмару навис над страдающим товарищем, — сам же сказал, что полегчало. — Как бы мне опять не стало плохо, Ран-Ран, — усмехнулся Рейджи, таки покончив с блюдом. Котобуки действительно стало легче — голова больше не болела, и озноб понемногу отступал. Конечно, изменения не колоссальные, но в голосе парня уже прослеживались привычные нотки озорства, что не могло не радовать его беспокойную сиделку. — Люксембург, — вспоминает Ранмару про игру. — Гавана, — быстро отвечает Рейджи. Куросаки ласково гладит того по голове, не сразу заметив свою в этот момент, по его мнению, тупую улыбку, которую тут же старается скрыть. Рейджи же сейчас имел физиономию не намного умнее. — Ну уж прости, что матрас неудобный, — произносит Ранмару, заметив, как его друг ворочается. — Я, в отличие от тебя, не провожу в постели больше положенного времени. — Всё нормально… — Знаешь, если уж тебе полегчало, — начал Ранмару, понаблюдав ещё несколько попыток друга лечь удобней, — отнесу тебя в твою спальню. — Отнесёшь? — не понял Рейджи, однако долго думать не пришлось: Ранмару бесцеремонно откинул одеяло и поднял друга на руки. От такой неожиданности Рейджи, дёрнувшись, едва не поцеловал пол. — Ран-Ран! — протестующе воскликнул парень. — Не надо, я сам могу! — Упадёшь — сам вставать будешь, — согласился Ранмару, поняв, что в первый раз поднять друга смог только благодаря адреналину. Спустив того на землю и всё же придерживая за плечи, он неспеша повёл его в коридор, а затем в комнату напротив. И если на первых потугах идти самостоятельно Рейджи имел мало-мальский успех, то на выходе из комнаты уже стал постепенно замедляться. — Давай-давай, — подбадривал Ранмару, подталкивая друга в коридор, — ещё немного. Я тебя назад уже не унесу… Рей негромко засмеялся.***
В комнате Рейджи всегда было светло благодаря огромным панорамным окнам на всю стену, из которых открывался неописуемой красоты вид на ночную столицу. Помнится Ранмару, как Рейджи всеми правдами и неправдами отбил эту комнату у Камю, и как ещё несколько месяцев ворчал граф, не умолкая ни на минуту. Сам же Ранмару при новоселье занял самую первую комнату от входа, о чём ещё несколько раз успел пожалеть — из его окон открывался не слишком живописный вид на соседнюю многоэтажку. Так что заглянуть в комнату Рейджи он никогда не был против. Дойдя до постели, что, в отличие от постели Ранмару, была аккуратно застелена и обложена сверху кучей подушек, когда-то подаренных Нацуки, Ран наконец заметил, что Рейджи так и оставался в своей верхней одежде. Обувь, к счастью, Рейджи уже успел снять сам. — Надо тебя переодеть, — произнёс Куросаки, усадив друга на кровать. — Не нужно, всё нормально, — возразил Рей как-то вяло, но Ран не обратил на это внимание, и отправился шарить по шкафам в поисках сменной одежды. — Прошу прощения, — пробурчал под нос Ран, вспомнив о правилах приличия только на третьем ящике. — Может, хотя б намекнёшь в каком направлении мне двигаться? Не особо интересно шариться вслепую. — В узком шкафу, — тихо ответил Рейджи, чьё плохое самочувствие понемногу возвращалось. — Мать честная, — не сдержался Ранмару, завидев внушительную коллекцию шляп, — вы с Курусу точно сумасшедшие. — Что есть, то есть, — улыбнулся Рейджи. Голова вновь начала болеть. Ранмару, пробравшись сквозь расставленные в несколько рядов головные уборы, наконец выудил из тёмных глубин что-то наподобие пижамы и победоносно понёс её к Рейджи, захлопнув дверцу ногой. — Нормально всё? — заметил Ранмару бледный цвет лица друга. Рейджи отстранённо кивнул, прикрыв глаза. — Эй, Котобуки, не смей сейчас отключаться! — забеспокоился Ран. — Всё в порядке, правда, — Рейджи натянуто улыбнулся, — просто хочу поскорее лечь… — Дай мне минуту, — Ранмару принялся торопливо расстёгивать пуговицы рубашки друга, присев перед ним на колени. И если Куросаки отнёсся к ситуации по-взрослому, то Рейджи к последней пуговице уже покраснел до самых кончиков ушей — и дело было вовсе не в болезни. — Руки приподними. Рейджи молча повиновался всем просьбам, стараясь максимально игнорировать биение собственного сердца, что заглушало любые посторонние шумы. Плохое самочувствие не давало парню никак разрядить обстановку: ни шутку рассказать, ни посмеяться — Рейджи оставалось сидеть безвольной тряпичной куклой, не в состоянии справиться даже с собственным смущением. Всё-таки прав был Камю: Рейджи, даже будучи самым старшим в квартете, так и оставался ребёнком. Ранмару же, казалось, подобная ситуация совсем не смущала. Не меняясь в лице он спокойно освободил Рейджи от рубашки и брюк, оставив уже донельзя раскрасневшегося друга в одном белье. — Больше раздевать не стану, уж прости, — усмехнулся Ранмару и, наконец, приступил к процедуре одевания. И только сейчас Рейджи понял, что пижама, в которую ему сейчас предстояло облачиться, была одной из его самых… необычных. Проще говоря — её тоже подарил Нацуки. — Ты похудел, — отстранёно произнёс Куросаки, не отвлекаясь от основного дела. — Спасибо, — тихо ответил Рейджи, стараясь не выдавать своего смущения. — Это не комплимент, дурень, — усмехнулся Ран, — дрыщ ты. — Спасибо. — Нет, серьёзно, — продолжил он, — даже Миказе и то покрепче будет. Ты же вроде с Отоей в зал ходил, нет? — Ходил, — кивнул Котобуки, — два раза. — А дальше что? Нет, ты не подумай, мне, честно, всё равно. — Чем тебе моё тело не угодило? — улыбнулся Котобуки. — И вообще, такие разговоры… На тебя это не похоже, Ран-Ран, — добавил он чуть тише. — Ну, — замялся Ранмару, — просто обычно это ты вечно тараторишь что попало, а совсем в тишине сидеть как-то не очень. Котобуки согласно кивнул, но больше слов от друга не услышал. Застегнув последнюю пуговицу, Ранмару поднялся на ноги и окинул взглядом проделанную работу. На удивление Рейджи, пижаму с цыплятами тот решил оставить без комментариев. — Всё нормально? — Ранмару приложил ладонь ко лбу товарища, склонившись к его лицу слишком близко. — Температуры, вроде, нет… — Рейджи смущённо отвёл взгляд в сторону. — Красный как рак. Не понимаю, — вздохнул Ран, скрестив руки, — чего стыдиться-то? Рейджи сам не понимал своих эмоций и чувств. За годы их совместной работы они десятки раз успели побывать вместе с группой на горячих источниках, переодевались в одной комнате и даже мылись в общих душевых. Но сейчас почему-то всё это казалось ему чем-то обыденным, нежели нынешняя ситуация. Сейчас каждая секунда тишины давила на сознание, а смущение не давало возможности и пошевелиться. Головная боль и прочие мелочи жизни уже давно ушли на второй план. — Всё в порядке, — выдавил из себя Рейджи более-менее привычным для него тоном. Ранмару пожал плечами и, расстелив постель, помог Котобуки комфортно улечься. Конечно, в своей-то кровати Котобуки почувствовал себя в разы комфортнее. Когда все смущающие события уже остались позади, всё, что ему следовало сделать — поскорее уснуть. — Сейчас примешь лекарство и можешь спать, — сказал Ран, запихивая ранее снятую одежду в корзину для белья — делал он это, конечно, небрежно, но сейчас им обоим было не до этого. Рей вяло кивнул, уже находясь на грани сознания, а потому тот промежуток времени, пока Ран отсутствовал, он пропустил. — Эй, Котобуки, — легонько толкнул Ранмару того в плечо. Рейджи недовольно что-то пробурчал, не имея ни малейшего желания двигаться или открывать глаза. — Одна таблетка и ты свободен, — Рейджи всё же повиновался, ибо всё, что от него сейчас требовалось — приподнять голову и открыть рот. — Во-от, — воодушевился Ранмару, — теперь можешь спать. Наутро должно стать полегче. Всё же точно нормально? Рейджи уже спал. Ранмару не стал его более беспокоить и, оставив настольную лампу включённой, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Спать не особо хотелось, несмотря на довольно насыщенный на происшествия вечер, и Ранмару решил ещё немного уделить время себе. Странное умиротворение разлилось по телу Куросаки приятной волной — Рейджи может дышать, Рейджи сейчас принял все необходимые лекарства и отдыхает, и, самое главное — Рейджи живее всех живых, так что Ранмару обязательно доведёт Аи до белого каления своими подначиваниями. И, несомненно, хорошенько врежет остальным виновниками этой незамысловатой цепочки событий, по исходу которой Рейджи мог откинуться ещё в машине. На часах было около двух часов ночи. Детское время для Ранмару: только к трём Джингуджи бы соизволил вернуться в общежитие, и спать Куросаки не дала бы либо его возня, либо разгневанный Масато, что всегда ждал друга с каждой гулянки, вооружившись. Либо и то, и другое, разумеется. Так что Куросаки, решив ничем особенным себя не утруждать, вернулся на кухню — прибраться и, несомненно, разыскать ещё парочку заначек графа. Ранмару не любил сладкое, но очень любил истерики Камю, так что когда представилась возможность, он не стал себе отказывать в удовольствии насладиться этим зрелищем вновь.***
Когда все ночные развлечения закончились, а веки постепенно начали слипаться, Ранмару таки решил отправиться спать. Выключив в доме свет и освещая себе путь фонариком с телефона, Куросаки задумчиво и неторопливо шёл к своей комнате. Мысль о том, каким образом поступить с больным Рейджи в плане докладывать или не докладывать начальству, не давала ему возможности думать о чём-либо другом. Котобуки нужен был отдых хотя бы несколько дней чтобы реабилитироваться до более-менее хорошего самочувствия. Завтра же уже следовало собирать вещи (Камю с Аи позаботились об этом ещё неделю назад), получить расписание концертов и все необходимые документы. Сроки поджимали. Проходя мимо спальни Котобуки, он неосознанно остановился. Какое-то странное чувство тревоги накрыло его с головы до ног, и не сразу он понял, в чём причина. Из спальни не доносилось ни единого звука. Рейджи никогда не отличался спокойствием, даже во сне. Посапывание, невнятное бормотание и, порой, негромкий храп — все эти признаки соответствовали тому, что Котобуки спит. Сейчас же царила мёртвая тишина. Чувство паники охватило Ранмару ещё до того, как он вошёл в комнату. На ватных ногах Куросаки дошёл до постели, где ещё какое-то время назад спал его друг — ничего, кроме смятой подушки и забитого в угол одеяла. Из ванной послышался шум воды, и Куросаки, не помня себя, кинулся туда. Едва не сорвав несчастную дверь с петель, Ранмару ворвался в ванную комнату. — К-котобуки, — тихо просипел Ранмару. Рейджи стоял, оперевшись на раковину обеими руками. Пуговицы рубашки были расстёгнуты, некоторые и вовсе оторваны. Всё тело парня била мелкая дрожь, щёки горели, а пустой, уставший и измученный взгляд был обращён на струю воды из-под крана. — Котобуки, — вновь позвал Ранмару и поспешно подошёл к другу, — зачем ты встал? — тихо спросил он, приобняв того за плечи. Рейджи приподнял уголки губ, вероятно, пытаясь улыбнуться. — Всё нормально, — выдавил он незнакомым голосом — неживым и измученным, — я это, — Ранмару аккуратно потянул друга на себя, заставив того полностью опереться на него спиной, — умыться захотелось… Жарко. Ранмару аккуратно выключил кран с водой, не проронив ни слова. — Всё нормально, — тихо повторил Котобуки, когда молчание затянулось. Он невольно поёжился, едва разглядев в отражении зеркала выражение лица Ранмару, чьи руки теперь с неистовой силой сжимали его предплечья, не давая шелохнуться. — Это, по твоему, нормально? — от тона мужчины Рейджи невольно сжался. — Мне уже лучше… В таком состоянии способность врать была чем-то из разряда фантастики, что Рейджи прекрасно понимал. Да и собственный голос выдавал его с потрохами: неестественно сиплый, плюс к этому — ужасная вялость во всём теле, отчего говорил парень еле-еле. — Правда, Ран-Ран, я- — Я вызову скорую, — сообщил Куросаки, пытаясь держать себя в руках. — Сейчас верну тебя в кровать и пусть приезжают врачи. Да, я так и сделаю, — настоял он, уловив взгляд, обращённый на него. Рейджи промолчал. — Обопрись об меня. Уложить Котобуки назад не составило труда. И если бы у Куросаки самого не тряслись руки, его друг оказался бы в кровати ещё раньше. — Не нужно… скорую, — сиплым голосом попросил Рейджи, наблюдая за шагающим взад-вперёд по комнате Куросаки, пытающегося дозвониться до больницы. Женский голос уже в который раз оповестил мужчину о состоянии его баланса, но Ранмару упорно набирал номер вновь и вновь. Осознание ситуации всё не приходило. — Ран-Ран, — вновь позвал Рейджи, кутаясь в одеяло — озноб всё не прекращался. — Мне нормально… Не надо скорую… — Дай свой телефон, — в сердцах швырнув сотовый на кровать, Ранмару подошёл к Рейджи, настроенный весьма агрессивно-серьёзно. Рейджи отвёл взгляд в сторону, чуть нахмурившись и поджав губы. — Дай. Свой. Чёртов. Телефон, — отчеканил Ранмару, продолжая стоять с вытянутой рукой. И вновь его просьбу проигнорировали. Котобуки упёрто вглядывался в стену, кажется, даже не дыша. — Котобуки, — злобно прошипел мужчина, уставившись на не шевелящегося друга, — если ты сейчас же не отдашь мне свой телефон, то я… — То ты что? — с вызовом воскликнул Рейджи севшим голосом, резко повернувшись к Ранмару. Тот на секунду опешил, но не потерял грозного вида. — То я сейчас же отвезу тебя в больницу силой. Давай не будем устраивать цирк и поступим по-взрослому. — Мне уже лучше, — Рей вновь предпринял попытку переубедить мужчину, продолжая с вызовом и уверенностью смотреть тому прямо в глаза. — Ты можешь поступить по-взрослому и… — в горле предательски запершило, и он не смог сдержать сдавленного кашля. Ранмару тяжело вздохнул и аккуратно перевернул парня на бок, ласково поглаживая по подрагивающим плечам. Взяв с прикроватной тумбочки стакан воды, тот преподнёс его к губам прокашлявшегося друга. — Попей, — спокойно попросил Ранмару на всё тот же недовольный взгляд больного, — пожалуйста, — добавил он чуть тише, вновь погладив того по плечу. — Не нужно врачей, — сиплым голосом попросил парень уже в который раз за вечер, недовольно отпихнув от себя стакан с водой щекой, отчего немного намочил край подушки. — Бунтуй сколько влезет, а я пойду одеваться. С этими словами Ранмару резко поставил стакан с водой на тумбочку и вышел из комнаты. Взяв с кухонной тумбы ключи от машины и обувшись, он прямо в обуви вернулся в комнату, настроенный более чем решительно. — Котобуки, в последний раз пов… Ты что делаешь? Рейджи, уже сидящий на кровати, но выглядящий по-прежнему худо, с ожесточением тыкал дрожащими пальцами по экрану смартфона, совсем не обращая внимание на грозного парня в дверях. — Я не хочу в больницу, — повторил свою позицию Рейджи, не отрываясь от экрана. Ранмару медленно вдохнул и тихо выдохнул, стараясь не беситься. — Сам пойдёшь? — спросил он, подойдя ближе. Рейджи насупился и отвернулся. Ранмару не без усилий поднял друга на руки и, с секунду постояв, привыкая и пытаясь найти точку опоры, двинулся к выходу, по пути накинув на Котобуки какую-то кофту с комода. Рейджи же продолжал ожесточённо стучать по смартфону, экран которого, казалось, вот-вот пойдёт трещинами. — Если я сорву спину, то это будет целиком и полностью твоя вина, Котобуки, — обронил парень, невольно согнувшись под тяжестью, но продолжая упорно перебирать ногами в сторону двери. Добравшись до двери, Ранмару опустил Котобуки на землю, придерживая за плечи одной рукой, а второй потянул ручку двери. Потянул раз. Потянул два. Третья попытка уже сопровождалась бранью. — Да что за херня?! — не понимал парень, облокотив больного на стену и уже двумя руками пытаясь справиться с железной дверью. И только когда взгляд его упал на маленький, едва заметный индикатор около выключателя света, лицо его приобрело совершенно другую гримасу. — Что значит двери заблокированы?! — в сердцах пнув железную поверхность, рявкнул мужчина, обращаясь уже к едва стоящему на ногах Рейджи. Тот же не мог сдержать победной улыбки, когда завидев в его руках телефон, Ранмару едва ли не схватил сердечный приступ от переполняющей его ярости. — Я же сказал… что никуда не поеду… — из последних сил просипел парень, прежде чем обессиленно сползти по стенке вниз и судорожно закашляться сухим кашлем. Что было дальше Рейджи и не помнил, ибо глаза его закрылись быстрее, чем он успел разобрать очередную гневную тираду горе-спасителя в свой адрес.***
В ночной тишине слышно было тихое, болезненно сопение. Рейджи ёжился в постели, периодически просил пить, но сделав глоток, тут же погружался обратно в беспокойную дрёму, прерываемую сдавленным кашлем. Ранмару сидел на краю кровати второй час. На прикроватной тумбе расположилась уже целая полевая аптека, а пол был усыпан мелкими бумажками с инструкцией к препаратам. В руках Куросаки держал сотовый телефон больного, на экране которого красным горело поле пароля. Последняя попытка, и вот, телефон заблокирован ещё на сорок минут. Тихо выругавшись, мужчина отложил гаджет в сторону и вновь уставился на содрогающегося во сне друга. — И стоит оно того? — едва слышно произнёс Ранмару, мягко убирая с мокрого лба пряди длинных волос Котобуки. Над кроватью висел свежий постер их злосчастного тура, который сейчас Ранмару ненавидел всеми фибрами души. И чем чаще он натыкался на него взглядом, тем сильнее эта ненависть росла. — Устроил весь этот цирк ради какой-то херни, — без злости пожурил он друга, невесомо проводя по щеке тыльной стороной ладони, боясь разбудить. Температура постепенно спала, но сиплый кашель и содрогания не прекращались. Ранмару уже изрядно устал, и с каждой минутой зевки с его стороны становились всё чаще и продолжительнее. На секунду парень поймал себя на двух закрытых глазах, из-за чего моментально соскочил с кровати и принялся неспешно бродить туда-сюда по комнате, стараясь не уснуть. Кинув взгляд на старомодный будильник на прикроватной тумбочке, который едва ли выполнял свою прямую функцию, Ранмару с радостью обнаружил, что рассвет уже не за горами — фигурная стрелка уже перешла за четыре часа утра. Чему конкретно он так радовался оставалось загадкой даже для самого Ранмару, ибо остальная часть квартета вернётся не раньше полудня, но Ранмару хотелось за сегодня порадоваться хоть чему-то. На кухне неслышно кипятился электрический чайник, про который Ранмару забыл уже через несколько минут, как его включил. Но мысль о крепком горячем напитке заставила его по-быстрому сбегать на кухню и вернуться в комнату уже в компании обжигающего питья и двух маленьких конфет в шуршащей золотой упаковке — «сокровищ» из заначки Камю. Котобуки спал, теперь уже тихо посапывая, отчего спокойствие в душе Ранмару продолжало постепенно расти, что на фоне испытанного за день стресса было чем-то особенно приятным. Сидя за письменным столом и всё ещё не отрывая взгляда от спящего, Ранмару медленными глотками осушал кружку, погружённый в собственные раздумья. Само собой, все мысли крутились вокруг одной единственной фигуры, устроившей фееричное представление ранее, которое Ранмару не забудет до конца жизни уж точно. — Из-за чёртово тура, — тихо произнёс Ранмару вслух, будто бы не веря в реальность происходящего. Ранмару, задумавшись, не сразу заметил то, что его друг уже не спит. Обнаружил он это лишь тогда, когда больной громко прокашлялся. Ранмару поспешно переместился на кровать, чтобы подать ему стакан воды. — Ты… Идиот, — всё что смог выдавить из себя Ранмару, слишком уставший, чтобы устраивать разборки. Глаза уже слипались настолько, что каждый процесс моргания сопровождался обеспокоенностью о том, не уснёт ли он. — Знаю, — тихо ответил парень уже более сонным, нежели болезненным, тоном, что не могло не радовать. Ранмару уж точно — на губах его волшебным образом появилась лёгкая полуулыбка, которую он уже и не старался убрать. — И зачем поехал сегодня? — продолжил беседу Ранмару размеренным тоном. — Сам же чувствовал, что тебе плохо… — Они так готовились… — Так готовились, что ты чуть не сдох самой тупой смертью, — с нотками злости произнёс Ранмару, отвернувшись к стене напротив. — Да ладно тебе, — вяло усмехнулся парень, переворачиваясь на бок и подминая подушку, — не самой тупой… — Ты ещё и шутишь, придурок, — без злобы пробурчал парень, продолжая пить уже остывший чай. — А если бы сдох? — Ну не сдох же, — пожал плечами парень, продолжая неотрывно смотреть на свою беспокойную няньку. — Надо было везти тебя в больницу. — Но не повёз же… И правильно сделал… — Не повёз, потому что ты рыдать начал в машине. Ещё б чуть-чуть, и в голос завыл бы, я уверен. — Значит, если я опять тебя о чём-то буду просить, мне достаточно просто заплакать? — засмеялся Рейджи тихо, наблюдая за тем, как Ранмару сначала разозлился, но затем сник, прильнув к чашке, и ничего не ответил. — Как себя чувствуешь? — спустя несколько минут тишины спросил Ранмару, уверенный, что Рейджи уже спит. — Намного лучше, — заверил парень, продолжая бодрствовать и наблюдать за ним. Тон его был в разы живее, но всё же достаточно тихим. — Не хочешь пойти спать? — аккуратно поинтересовался он, не раз заметив, как мужчина периодически начинает клевать носом, едва ли не падая на пол вместе с кружкой, которая за всё время, кажется, приросла к его рукам. — Сначала дождусь, пока ты уснёшь, — ответил Ранмару угрюмо в силу непреодолимого желания сейчас же закрыть глаза и абстрагироваться от внешнего мира хотя бы на пару часов. Ну или час. Неважно насколько — в сон клонило просто невыносимо. — Скорее я дождусь того, как ты свалишься, Ран-Ран… — Что-то ты слишком болтливым стал, — пробурчал Куросаки, недовольно зыркнув на распластанного на постели парня. — Можно ещё воды? — попросил Рейджи, выдержав паузу. — Ты ж сказал, что… Ай, чёрт с тобой, — вздохнул Ранмару и медленно поднялся на ноги, чуть пошатываясь. На непослушных ногах и периодически заваливаясь плечом на стену, Ранмару проковылял до кухни и вернулся в ещё более неживом состоянии, чем был до этого. Но со стаканом воды в руках, который опустил на тумбочку Рейджи и поспешил вернуться к столу. Поспешить-то поспешил, но не сразу заметил, как Рейджи ловко ухватился за его рукав, заставив резко остановиться. Да так резко, что тот едва не потерял равновесие и не рухнул прямо на пол. — Чего ещё? — устало выдохнул Ранмару, нехотя повернувшись и вылупив на того покрасневшие глаза. — Помнишь, ты обещал исполнить любое моё желание? — напомнил Рейджи, аккуратно отпустив рукав и мягко обхватив чужую ладонь. — Только за то, что будешь послушным, Котобуки… А чё хотел? — широко зевнув, поинтересовался он, не обращая внимание на руку Рейджи и продолжая стоять на месте, слегка покачиваясь. — Полежи со мной. Просьба застыла в воздухе на пару секунд, прежде чем до Ранмару доходит смысл сказанного, и ещё на минуту, пока этот самый смысл вертится в голове мужчины. Рейджи же настойчиво сжал ладонь сильнее, хоть и при желании Ранмару легко мог бы высвободиться и уйти, пожелав сладких снов. Но Ранмару продолжил стоять в непонятках, прежде чем выдал ответ. — Ладно. И это «ладно» заставило смутиться Рейджи сильнее, чем он того ожидал, но совсем ненадолго — за то время, пока Ранмару стягивал ботинки, Рейджи уже принял ситуацию, потому бесцеремонно, и даже с энтузиазмом, отодвинулся к стене, освобождая другу место. Когда голова Ранмару опустилась на мягкую подушку, он был более чем уверен, что в ближайшее время его не заставит подняться и начавшаяся вдруг война. Тело полностью расслабилось, а веки предательски начали закрываться с тройной силой, отчего все остальные внешние интересности вмиг ушли на второй план. А интересность эта заключалась в Рейджи, что неустанно смотрел Куросаки в лицо, впервые видя физиономию друга настолько близко. А когда Ранмару, широко зевая, повернулся на бок, отчего их носы оказались в считанных сантиметрах, у Котобуки вовсе спёрло дыхание. — Ещё раз… такое устроишь, — заплетающимся языком прошептал Ранмару уже с закрытыми глазами, — то лично тебя… прибью… Придурок, — последнее слово и вовсе утонуло в тишине, постепенно сменившись на тихое, размеренное дыхание сладко спящего человека. Котобуки мягко провёл ладонью по светлым волосам, отчего Ранмару забавно поморщился и выдохнул, не отказал себе в удовольствии с глупой улыбкой коснуться щеки тыльной стороной пальцев и провести кончиками до самого подбородка, вновь умиляясь нахмурившейся физиономией. Перекинув часть одеяла на Ранмару, Рейджи придвинулся ближе. — Спасибо, — тихо, едва слышно прошептал Рейджи, аккуратно коснувшись губами самого кончика носа спящего, отчего тот в который раз состроил забавную гримасу. Прижавшись к парню всем телом и уткнувшись лицом тому в шею, Рейджи позволил и себе закрыть глаза и расслабиться, желая навсегда запечатлеть этот момент в памяти. Тишина квартиры сопровождалась мирным сопением двух сладко спящих парней и звуками проснувшегося города за окном, когда стрелка часов уже давно перевалила за шестёрку.***
— И как это называется? — шёпотом поинтересовался Аи. — Несусветная глупость, неуважение, и просто невежество, — в привычной манере ответил Камю, ничуть не смущённый представшей перед глазами картиной. Его сейчас интересовала совсем другая вещь. — Это был мой лучший чай, а этот несчастный остолоп посмел не только неправильно его заварить, но ещё и весь его израсходовать. Аи устало вздохнул и повернулся к топчущейся в дверях бригаде врачей. — Можете быть свободны и прошу прощение за беспокойство, — парень махнул рукой в сторону двери и терпеливо дождался, пока последний человек покинет квартиру. Стоило взгляду наткнуться на панель управления у двери, в голове тут же пронеслись воспоминания о полуторачасовой попытке войти в квартиру. «Чёртов «Умный дом» — Ещё и тур перенесли, — продолжал негодовать граф, вернувшись на кухню, где сидел Аи, потирая висок и шишку на затылке. — И всё из-за чего? — с ещё большим возмущением продолжил Камю, раскрыв верхние ящики и выуживая оттуда несколько упрятанных конфет. — Из-за путаницы с документами! — едва ли не прикрикнул граф, громко захлопнув дверцы. — Будь тише, разбудишь, — попросил Миказе, поглядывая в сторону спален. Негодования Камю продолжались вплоть до момента, пока его благополучно не послали на три весёлые буквы сначала проснувшийся из-за него Ранмару, а затем и Миказе, у которого на виске расцвёл самый настоящий синяк. А пиджак граф так и не нашёл. Как и Миказе не вычислил своего обидчика, вырубившего его на пути к спасению несчастного Рейджи. В агентстве же сейчас на веранде попивали чай выспавшийся и довольный жизнью Масато с новым элементов гардероба неизвестного происхождения, и милая хрупкая Харука, которой навряд ли больше позволят играть в пиньяту.