It comes in waves, I close my eyes. Hold my breath and let it bury me. I'm not okay, and it's not alright. Won't you tread the lake and bring me home again? —
Одиночество накатывает волнами, я закрываю глаза, Задерживаю дыхание и предаю себя забвению. Я не в порядке, и всё не так. Может, ты перейдешь через это озеро и снова домой заберешь меня? —
— Ты на наркоту меня променял, чувак. Всех нас, — Джордан вышел из общей комнаты звукозаписывающей студии и глухо закрыл за собой дверь.***
Парень вышел из дремучей подсобки, захватив пачку сигарет, и зашел в основной небольшой затемненный зал пустого бара, который, вероятно, был на тот момент разорён, но пока хозяев не было, Джордану было позволено там тусоваться. Помещение всюду было затемненное; едва что-либо можно было различить; пыль летала в воздухе, не касаясь земли. Ему всё время хотелось откашляться, так как молчание дни напролет и полугустой воздух давали о себе знать. Пройдя в следующую комнату, он умылся, сделал всё то, что делал раньше, будучи дома, только без особого желания. Снова вернулся в основную и, сев за барную стойку, лёг на поверхность перед собой, уместив голову на сложенных руках. Сколько времени он так просидел — неизвестно. Пытаясь привести мысли в порядок, которые, словно песок рассыпался меж пальцев, не слушались и витали хаотично, как бы Джордан ни старался. Бросив эту затею, он лишь продолжил пребывать в смятении и более менее расслабленном состоянии. Но тут скрипнула входная дверь бара, через щель которой проник неяркий луч уличного света, что заставило мирно колеблющуюся пыль колебаться быстрее. Парень лениво поднял голову и присмотрелся к "гостю", стремительно движущегося к нему. Тот присел на стул рядом и начал копошиться в своей бездонной сумке, или что там у него было. — Как вы меня нашли? — не то чтобы ему это было интересно, но узнать лишним не было бы. — Я ж из прессы, я много чего знаю, но признаюсь — искать вас было задачкой не из легких, — наконец он достал какой-то потрепанный блокнот и затасканный карандаш для записей. — Всего пара вопросов, сильно я вас не потревожу. Но, во-первых, что вы здесь делаете? — На вашем месте я бы не ограничился парой вопросов, учитывая, какая ситуация сейчас складывается, если вы, конечно, в курсе. Что на ваш взгляд я делаю здесь? — Здесь никого нет, какое-то заброшенное помещение, никогда бы не подумал встретить вас здесь случайно, на самом деле. — Ну, просто отдыхаю. Пытаюсь подумать, но пока не очень выходит, — глухо пробормотал Фиш себе в руку, на которой продолжал лежать. — И давно вы не общаетесь? — ожидаемый вопрос, но далеко не самый первый в списке желаемых. — Недели полторы, может, две. Не знаю, — обычно он не курит, но в последнее время этот обычай нарушает. Клавишник всегда был за здоровый образ жизни, но теперь всё в его жизни идет нездорово, о какой еще жизни может быть речь. Интервьюер старается аккуратно подцепить тонкую пленку неловкости, чтобы докопаться до истины, но, так как вопросы неофициальные, что повышает ценность будущей статьи, все должно пройти гладко. — Не боитесь, что он что-нибудь с собой сделает? — все знают о зависимости Сайкса к наркотику, глупо было отрицать проблему, которая коснулась всех, кто хоть как-то причастен к группе. — Все боятся, но мне думать о нем стрёмно, типа, всё изменилось, стало хуже, но ему всё равно было на то, что группа ему говорила. Я всё собираюсь приехать к нему как-нибудь, но в то же время не могу видеть его таким, есть вероятность сорваться и усугубить ситуацию, — возможно, он не до конца понимал, что разговаривает с репортером, или просто забыл об этом, скрывать свои внутренние колебания и дилеммы надобности не было, как ему показалось, особенно, когда всё выходит из-под контроля, — я не хочу, чтобы этот придурок с собой в русскую рулетку каждый день играл, достало. Журналист что-то быстро записывал в свой блокнот, наверняка, не упуская ни слова, но парень не замечал этого, заново переживая тот день, когда они в последний раз виделись. — У вас был конфликт? Что так вас развело? Выглядишь подавленным. — Конфликт? — Джордан нервно усмехнулся и затянулся первой сигаретой. Потянувшись, сидя на барном стуле, он провел рукой по волосам и оперся локтем о стойку позади них. Так как небольшое «интервью» проходило в пустом закрытом баре вечером — в котором Фиш находился еще с прошлой недели — репортеру пришлось привыкать к необычной обстановке, он явно чувствовал себя неуютно и часто моргал, пытаясь лучше разглядеть музыканта перед собой. — Ну, это был день, когда у меня нервы сдали, и я не жалею о том, что наговорил ему. *flashback* … после получаса спора — Лучше уйди и не мучай ни меня, ни себя. — Уйти слишком просто. — Хорошо, давай не будем снова всё усложнять и разойдёмся по хорошему. — Я хочу помочь. Это никогда не кончится. Я бы не подумал, что ты, блин, настолько идиот, что совсем подсел на это, — клавишник отвернулся от Сайкса и громко выдохнул, показывая, как ему всё это надоело и как не хочется ему всё это говорить. — В чем твоя проблема? — Ты моя проблема и твоё дерьмо моя проблема, Оли, твою мать! — Это дерьмо — единственная вещь, которая не рушит мой внутренний мир. Это все, что у меня осталось, если ты этого не понимаешь, то это действительно только твои проблемы, Джорди. Он обернулся и взгляд его был наполнен яростью и обидой на фронтмена, который, по видимому, был ещё дурнее, чем казалось бы. — Ты что, совсем отбитый? Оливер возмущенно уставился на Джордана, который встал напротив него, чтобы вывалить весь негатив максимально прямо. — Если бы я только мог, я разорвал бы тебя прямо на этом чёртовом месте. Каждую секунду, каждую минуту, каждый час, каждый день гроблюсь тебе во благо, вкладываю всё своё время в тебя, в нашу работу, в то, что мы делаем, чтобы тебе было что пожрать и где поспать, я боюсь однажды войти сюда и увидеть тебя здесь загибающимся от наркотического прихода, боюсь, что не успею, — повисло тягостное молчание, которое позволило словам Джордана дойти до вокалиста. Парень продолжал более сдержанно, но не без разочарования в голосе, — а теперь ты говоришь мне, что кетамин — всё, что у тебя есть. Я чувствую себя сейчас максимально жалко и гнустно рядом с тобой. Прости, но ты на наркоту меня променял, чувак. Всех нас. Джордан вышел из комнаты студии и тихо закрыл за собой дверь, не давая Оливеру сказать что-либо в ответ. Лишь в звенящей тишине можно было различить быстрый шепот, который исчез также быстро, как и появился: «Чертов Джордан, чтоб тебя»… *our day* — Вы так и сказали? — Так и сказал, — Фиш снова затянулся и выпустил едкий невесомый дом вглубь комнаты, — а что мне оставалось делать? Я не железный, устал от его непонятных мне приступов «мне нужно внимание, иначе я вскроюсь», когда я отдаю сполна всю свою энергию. Я чувствую себя дешевым чайным пакетиком, который использовали очень много раз, а потом стали возмущаться: «Какого хрена он не работает?!». Всё это должно когда-нибудь кончиться — плохо или хорошо — неважно. И я сделаю это. Давайте закончим сейчас. Поднявшись со своего стула, Джордан вышел из помещения, вдохнул глоток свежего вечернего воздуха и медленно отправился по дороге прочь от бара, оставив репортера один на один со своим материалом. Холодный ветер ударил в лицо, а парень потянулся за очередной сигаретой, но вдруг понял, что его уже тошнит от вкуса дыма и отчаяния, которое идёт в комплекте с ним. Он тяжело вздохнул и спрятал пачку в карман, нащупывая ключи от своей одинокой машины на пустой парковке. Ему оставалось не больше пятнадцати минут езды до своего дома, дороги были пусты, но разговор и воспоминания никак не выходили из головы. Как там Оливер? Жив ли хотя бы? Скучает ли по группе? Джордан остановился на обочине, доставая телефон и набирая знакомые цифры. Он пару секунд сомневается, стоит ли это делать, но потом все-таки нажимает на вызов. Невыносимые гудки. Он остаётся без ответа. И в принципе, все логично. Уже за полночь, парень наверняка спит. или нет. То ли повышенная тревожность, то ли интуиция, но он заводит машину и разворачивается к другой части города, глубоко дыша от волнения. Спустя полчаса он уже стоит на пороге дома фронтмена, сверля взглядом дверь, но не решаясь позвонить. В доме горит свет, на пороге валяются уже несколько ежедневных газет. Примерно со вторника предыдущей недели. Закрыв глаза и сглотнув свое волнение, парень тихо постучал в дверь, отходя на пару шагов и ожидая хозяина с бушующем трепетом в груди. Хозяин не явился. За дверью раздались тихие звуки, будто кто-то стоял за ней, подслушивая, но не открывая. — Господи, Джордан, о чем ты вообще думал? — тяжело вздохнул клавишник, поражаясь собственной глупости. За дверью же в это время стоял взвинченный и исхудавший человек. Его щеки впали, волосы спутались, а губы дрожали от холода или волнения, а, может, от всего сразу. Он громко дышал, сжимал в руке шприц и смотрел в дверной глазок, не отрываясь. Он признал фигуру бывшего друга, хоть и не мог рассмотреть его лицо в темноте. Будто слабый отблеск почти забытого им мира, явился Джордан, стоя на крыльце и пробегая взглядом по всему чему угодно. Сердце Оливера забилось быстрее. Под ослабевшей грудной клеткой, он чувствовал мышцу, которая начала гнать кровь еще сильнее. Потянувшись за секундным порывом, парень приоткрыл дверь, выпуская маленькую полосу света наружу и вдыхая холодный воздух. Фиш обернулся, но дверь тут же с грохотом закрылась. — Открывай! — он за пару шагов подошел обратно, ударяя дверь кулаком и яростно дергая за ручку. — Уходи, — глухо послышалось изнутри. Свет выключили, но Джордана это не остановило. Решив, что можно и у полицейских посидеть, он ударил дверь ногой, пытаясь выбить её. Один, два, на третий удар замок частями слетел; дверь зашаталась, поскольку заперта была хлипко по халатности проживающего, запуская парня внутрь. Он ориентировался в доме Сайкса так, будто тот был его собственный. В темноте нашел выключатель, привычно влетел в главную комнату и ужаснулся. Прямо в центре, на потрепанном большом кресле, сидел его близкий друг, который очень отдаленно напоминал старого себя. Если бы на голый скелет натянули кожу с краской — вышло бы то же. В его дрожащих руках была игла, а на предплечье покоился туго-затянутый жгут. Фиш опешил, несколько секунд стоя и рассматривая эту максимально «живописную» картину. Не хватало грустных песен из нулевых на фоне, чтобы все было прямо как в романе Уэлша. Хотелось выбить из Оливера всю дурь разом, на его глазах разбить стекло и позволить деревянным доскам пола впитать весь яд. Пусть это ранило бы его, пусть после этого Оли накинулся бы с кулаками или с чем покруче. Однако все, что смог сделать Джордан — парализовано осесть на пол. Да. Да, он знал, что это происходит. Он знал, как это происходит. Но никогда не видел. С их последней встречи, парень зачах еще больше. Сайкс не решался даже посмотреть на друга. Лишь сидел, сдерживая в зубах конец жгута, да смотрел пустым взглядом куда-то в стену. Обоим казалось, что так пролетела вечность. Первый оклемался клавишник. Он встал, тихо подходя на ватных ногах к Оливеру и ловко забирая у того из рук шприц. — Не стоит, — сдавленно говорит он. Сайкс кивает, но не поднимает взгляда, и даже не меняет позы, — как давно ты кололся в последний раз? — Утром, — честно говорит Оливер, — от него недолгий эффект. Зачем ты пришел? — Я..не знаю, вообще-то, — признается Фиш, задумываясь и перебирая меж пальцев ненавистный шприц, содержимое которого было еще более омерзительным и бесящим объектом непрямого соприкосновения. А действительно, зачем? — Будем считать, что волновался и соскучился, — Оливер снова кивнул, потирая рукой висок. Он глубоко вдыхает. — Тебе лучше уйти, — он встает и стягивает жгут, кидая его в ящик стола. — Не дума— — Проваливай! — срывается фронтмен, ударяя рукой стену, но не оборачиваясь. — Я никуда не уйду, — сдержанно произносит Джордан, зная, что злиться сейчас совершенно ни к чему. — Хорошо! — Сайкс улыбается, но в глазах его есть что-то маниакальное. — Тогда я выведу тебя сам! Он нагло хватает клавишника под руку, ведя его к выходу. Если раньше такой трюк и мог прокатить, то сейчас парень был слишком слаб, из-за чего играл роль болонки, лающей на слона. Фиш сложил руки на груди, не двигаясь с места и наблюдая за попытками ослабевшего. Когда же тот устал, то пытаться избавиться от незваного гостя вербально попыток не оставлял. «И скотина… и ничего не понимаешь… и вообще я хочу умереть…». Джордан лишь повел бровью, продолжая выслушивать поток грязи. — Ну и чего тебе надо? — взревел Оливер, всплескивая руками и упирая их в бока, недовольно смотря на друга. — Тебе пора завязывать, — спокойно и тихо ответил тот, — ты ведь талантливый, смышленый, просто идиот, но на это и нужны друзья, разве нет? Теперь, когда ты не можешь сопротивляться, мы это устроим. — Отвали, — он махнул рукой, падая обратно в свое кресло. Фиш тяжело вздохнул и присел на подлокотник несчастной мебели рядом с парнем. — Оли. — Нет. — Я ещё ничего не сказал. — А я знаю, что ты скажешь, и уж поверь — не выйдет. — Просто хочу показать тебе кое-что, уверен, тебе понравится. Вставай. — Звездюлей? — По желанию, — Джордан повернулся к Сайксу, который с момента его вторжения в дом стал выглядеть немного живее, хоть и упрямился. Наркотик делал из фронтмена агрессивного бунтующего подростка, что добавляло проблем, но Фиш знал, что уговорит его выйти из скорлупы и осуществит свою спасательную миссию, — давай, чего ты ломаешься как печенье дешевое? — Ты… — Да-да, скотина и сволочь, а еще твой друг, so wake up и погнали. Ты обязан. Конечно даже после этих слов Оли отвергал попытки друга вывести его из собственного дома, но в этот раз вокалист сломался и позволил собой манипулировать. Мысли о последней встрече мелькнули в его голове, но он постарался быстро от них избавиться, дабы не быть еще большим эгоистом. В глубине души своей он понимал, что ведёт себя отвратительно; но сначала делал, а потом уже думал, и поделать с этим мало что мог; так что да, ему было стыдно. Может быть, поэтому он уступил в этом порочном кругу манипуляций, в котором всё равно выигрывает Джордан. Они ехали тихо, но Оливер явно бесился, прожигая затылок водителя взглядом. — Есть что сказать? — Ты сломал мне дверь. — Сам виноват. — О, ну да, это ведь я, как оголтелая чучундра, ломаю всё на своем пути! —… — … — Чучундра? Ты откуда вообще это слово взял? Time stands still Время остановилось… (Time stands still) (Время остановилось…) Your eyes are swallowing me Твои глаза проглатывают меня, Mirrors start to whisper Зеркала начинают шептать, Shadows start to see Тени начинают видеть, My skin's smothering me Моя кожа душит меня,Time stands still. The way it did before It's like I'm sleepwalking —
Время остановилось Так же, как и раньше; Кажется, что я хожу во сне —