***
Тогда, лет двадцать пять назад, тоже была зима. Чудесная, тёплая, снежная. Алмазной пылью спускался на землю снег, щедро покрывая собой дороги. Барышни грустно вздыхали: близился традиционный Рождественский бал, дороги замело, и надежды на необычные украшения к нарядом и другие милые девичьему сердцу мелочи таяли. Маша же грустила по иному поводу: Виктор обещал приехать на бал со сватами. Но метель за окном властвовала уже неделю, и прибыть в город вряд ли получится. А так хотелось увидеть любимого! И получить благословление на брак сразу же после бала... В рождественской суете время летит незаметно. Наступил бал. Маша была рассеяна и взволнована, чем беспокоила матушку, пытающуюся расшевелить дочь и постоянно вовлекать её в развлечения, фанты и танцевальные игры. Но танцы не занимали её разум, девушка двигалась в такт музыке, но мыслями была далеко. Черты лица Виктора Миронова не выходили из головы, его голос радостным колокольчиком звенел в памяти, а жесты - казалось бы, принятые в обществе - казались фальшивыми. Не радовали улыбки, песни и танцы, не могли увлечь светские беседы, когда не хватало одного человека. Кажется, невозможно любить так, как это делают русские барышни!***
Виктору Миронову в тот вечер было нелегко. Он помнил об обещании и снегопадов не боялся. Но стихия сделало свое. Дороги замело, пролетка сбилась с пути. Хоть потенциальный жених и выехал заблаговременно, все равно понимал, что к началу бала он не успеет. И к концу, вероятно, тоже. - Ни зги не видно, барин! - в который раз сетовал кучер, подгоняя лошадей. Но терпеливый и рассудительный Виктор, шепнув сватам несколько слов, велел распрячь одну из лошадей. Лихо вскочил верхом и помчался вдаль. - Вот горячая голова! - с укором проговорили в пролетке. Лишь старый кучер улыбнулся в седые усы: все правильно, так и должно быть.***
Котильон был закончен, гости уже разъезжались. Медленно и печально собиралась Мария Тимофеевна, с трудом расставаясь с мечтами. Ее движения явно были не согласованы и растеряны: она то потеряла веер, то бросалась обнимать подруг с не свойственною ею горячностью, то забыла перчатку. - Да что с ней такое? – с тревогой смотрела матушка на растерянную Машу. - Погода такая, снег метет, вот и умиротворение оттуда, - шепнул ей супруг. Но женщина лишь покачала головой: что-то здесь не так. Наконец, семья собралась и спокойно вышла из гостеприимного дома. Белый снег чистотой и блеском резал глаза. Тишина, зимняя и спокойная, не способная скрыться за суетой бала, разливалась повсюду. И сквозь нее слышно ржание лошади и крик. Семья замерла. - Что еще приключилось? Ответ на незаданный вопрос узнали через пару минут. Скачущий конь, мужская фигура. - Витя! – ахнула Мария и побежала навстречу. Приличия и правила были забыты, а девушка обнимала будущего мужа, по которому ужасно соскучилась. Виктор Миронов счастливо улыбался, а рядом с ними фыркнул утомившийся конь. - Ну что, пошли! – тихо шепнул Виктор. Мария кивнула, твердо уверенная в том, что, начиная с этой минуты, все всегда в ее жизни будет хорошо.***
- Знаешь, - Мария Тимофеевна обнимала мужа, как в то Рождество, - а мне кажется, что однажды в такой день и наша Анна станет счастлива. Виктор Иванович кивнул. Он тоже был в этом убежден и верил в лучшее. А если во что-то веришь, то оно обязательно сбудется.