Воздух звенел. То и дело закладывало уши, Альфред плохо соображал и периодически словно выпадал из реальности. Всё визуально казалось чересчур чётким. А вот звуки глохли, будто вокруг не воздух клубился, а чистейшая прозрачная вода.
Ещё и пахло чем-то очень приятным. Но как только Ал начинал принюхиваться, запах тут же ускользал, растворялся в общем духе скопившихся в кабинете школьников.
— Макс, — позвал он соседа. — Мне что-то не очень… Не очень хорошо. Я пойду на улицу. Проветрюсь.
Впереди ждала сдвоенная биология, Ал любил предмет и не хотел пропускать, вот только в подобном состоянии он вряд ли смог бы нормально воспринимать информацию. Наверное, стоило прогулять, лишь бы родителям не позвонили…
— Ладно, — кивнул омега, продолжая аккуратно списывать что-то из чужого конспекта и даже не повернув головы. Такое безразличие обидело. Ал неуклюже поднялся, но уходить тут же расхотелось. Уходить без Макса.
— Пойдём со мной, — потребовал Ал. — Есть ещё пятнадцать минут перемены. Потом перепишешь.
Расставаться не хотелось. Даже на жалкие четверть часа. Макс с сомнением отложил ручку, и Ал сам настойчиво потянул его за запястье и повёл за собой.
С утра прошёл дождь, на улице было сыро и безлюдно. Погода с комфортных октябрьских двадцати постепенно опускалась, и с каждым днём становилось холоднее. Омега молча переставлял ноги и ничего не спрашивал. Только шёл как будто нехотя, отчего так и подмывало взять его на руки и нести, но это было бы уже слишком…
Немного подумав, Ал направился к спортивной площадке, где стояли навесы. Стадион из-за утреннего дождя сегодня пустовал и выглядел не очень уютно.
— Тебе холодно? — спросил он, усаживая омегу на сухую скамейку. Макс невнятно пожал плечами, на что Ал стащил свой пиджак и упаковал в него парня, чтобы того не просквозило. В огромном школьном пиджаке омега утонул, пустые рукава смешно топорщились в плечах, разом демонстрируя разницу в габаритах.
Пока Ал суетился, подпихивая складки, Максим только тихонько вздыхал и хмурился. Альфред нервничал, видя, что омеге неуютно, и пытаясь придумать, чем бы его приободрить. Хотелось, чтобы ему было комфортно и хорошо.
— Погоди минутку. — Ал ускакал и мигом принёс стаканчик капучино из автомата напротив.
— Ты чего это? — Макс, конечно, удивился, но сразу протянул руки, забирая угощение.
— Пей, сладкий. В смысле, кофе — сладкий, — неловко поправил себя Ал. — Как ты любишь.
— Спасибо, — Макс чуть улыбнулся, делая первый глоток, а у Ала сердце удар пропустило. — А себе почему не взял?
— Не знаю.
Ал присел рядышком и взъерошил волосы, пытаясь сосредоточиться. Сердце в груди колотилось так, будто он марафон пробежал, а не за кофе сгонял.
— Я не знаю, — повторил он и признался: — Мне как-то беспокойно. Не хочу тебя одного надолго оставлять.
— Ал, да всё в порядке.
— Ага, — согласился Альфред и натужно рассмеялся. Макс маленькими глоточками прихлёбывал кофе. Ал завис рассматривая тонкие пальцы с коротко подпиленными ноготками, линию подбородка, чуть ходящий от глотков кадык…
— Красивый. Ты. Очень.
— Ал! — Макс тут же скривился, пряча смущение. Отвёл взгляд и одним махом опустошил стаканчик. Слизнул пенку с губ.
От быстрого движения языка бросило в какой-то нехороший жар. В животе сжало, Ал сам отвернулся, пытаясь выровнять враз сбившееся дыхание.
— Блин, — он протёр глаза и встряхнулся. — Что-то мне как-то…
Макс быстро оглянулся в его сторону, рассеянно отставил стаканчик и сложил ладошки в кулачки, прижимая к груди. А потом тихо повинился:
— Прости. Это всё из-за меня. Наверное…
Альфред хотел было возразить, но омега едва слышно добавил невнятное «течка».
Сердце подпрыгнуло к горлу. Отчего-то сразу стало мучительно-стыдно и в то же время страшно любопытно. Ал разом вспомнил всё, что они проходили на биологии в прошлом году. Физиологию омег, различия полов… Вспомнил и дурацкие схематичные картинки в учебниках, и приторно-отредактированные фотографии в журналах, и даже одно видео, которое так и не смог досмотреть: хоть он и возбудился вначале, но почему-то в процессе стало противно и неприятно.
И теперь рядом с ним сидел омега, готовый к… Готовый…
Максим, пунцовый и трогательно-беззащитный сейчас, только часто-часто моргал и беспокойно мял пальцы, как обычно делал перед контрольными, снимая напряжение. Ал осторожно принюхался, но ничего особого не уловил.
— Мини, ты хорошо себя чувствуешь? — спохватился он, разом перестраиваясь с фантазий на реальность. Максу в его состоянии нельзя было здесь находиться. В школе. Где столько альф! Никак нельзя!
— Нормально, — прошелестел Макс. — У меня легко проходит, почти бессимптомно. Но циклы ещё неровные. Эту, вот, проморгал.
— Мини, ты чего, тебе домой надо и…
— Я был в медпункте. И мне дали средство, глушащее запах. И… тампон, — признался парень, а потом, в ответ на изумление Ала, объяснил: — Ну, не зря же это называют «течкой». Жидкости что-то многовато в этот раз…
Ал хотел было ответить, но шумно захлопнул рот. Представил.
— Так странно всё это, — продолжил не уловивший его замешательства омега. — Как будто мне теперь можно заниматься… всякими вещами. Как будто я должен, раз организм этого требует. Альфред, я не знаю… Я боюсь. И, Ал, я… — Макс запнулся и устало приник лицом к его плечу. Шумно вдохнул запах. Сглотнул. — Я…
Продолжить Макс не смог. Ал осторожно взял его за подбородок, разворачивая к себе. Глаза Макса влажно блестели. Ал любил этот глубокий серый цвет с крапинками тёплого коричневого. Он вдруг подумал, что ни у кого больше не замечал такого красивого оттенка. Не особо всматривался в чужие радужки, но взгляд Макса из-под белёсых на кончиках ресниц…
Ал упустил момент, когда Макс увлёк его в поцелуй. Легко и естественно, сначала чередой почти невесомых прикосновений, а потом влажно и так настойчиво, что Ал на какое-то время просто потерялся в оглушающей близости.
В какой-то момент Ал всё же опомнился. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Макс умудрился расстегнуть пуговицу его рубашки и влезть ладонью в получившуюся дырку, лихорадочно лапая голый живот и щекоча бок. И целуя так жадно, что Ал почувствовал, что ещё чуть-чуть и… Но нельзя же… Прямо здесь…
— Не надо, — простонал Ал и отодвинулся, отпихивая омегу и накрывая рот ладонью, чтобы точно больше не полез. — Мини, пожалуйста…
Макс несколько секунд пьяно пялился в ответ, пытаясь отдышаться, а потом осознал и потупился.
— Прости, — пискнул он и потерянно уставился на свои ботинки. — Я… Ал, я… Я, наверное, следующие пару дней дома проведу.
— Ага.
— Хотел бы я, чтобы ты был рядом. Следующие пару дней…
— Ага, — глупо повторил Ал, смущённый признанием. А потом спохватился: надо было увозить теряющего над собой контроль омегу из школы. — Мини, не стоит тебе ждать автобус. Я сегодня на велосипеде. Сам довезу тебя до Ле Пор. Поехали, а? Сейчас?
...Дорога заняла рекордные полчаса. Ал гнал изо всех сил и чувствовал себя последним идиотом: он довезёт Макса до дома, и они расстанутся на несколько ближайших дней.
Следуя указаниям омеги, Ал доехал до ресторана, который держали родители Макса. Припарковал велик. После нагрузки мышцы неприятно тянуло. Макс не спешил прощаться и лишь рассеянно ковырял ботинком выщербленную дырку в плитке.
— Пиши мне, хорошо? — попросил Ал.
— Ладно.
— Я уже скучаю.
— Я тоже.
— Пиджак вернёшь?
Макс медленно повёл плечами, словно проверяя, как тот сидит, а потом нахмурился и крепко вцепился в лацканы:
— Не отдам! — упрямо заявил он, сжимая ткань и обнимая себя. И зарделся: — Хочу, чтобы в эти дни со мной что-то твоё было. Чтобы был твой запах…
— Ага, — глупо кивнул Ал. И заулыбался: — Хочешь, рубашку отдам? После велосипедного марафона она пахнет мной ещё сильнее!
— Пахнет потным альфой, — рассмеялся Макс, и тут дверь в ресторан распахнулась и к ним вышел худой поджарый мужчина в белоснежном фартуке.
Макс вмиг подобрался весь. Бросил быстрый взгляд в сторону Ала и прошептал:
— Привет, папа…
— Крошка? Мне из школы позвонили, сказали, что прогуливаешь. Ты… — омега резко замолчал и шумно принюхался. И сразу подтянул сына к себе, хмуро уставившись на Ала. А у того спину мурашками обсыпало от стылого взгляда серых глаз. — Максим, кто этот молодой человек?
— Пап, это Альфред, — залепетал Макс. А потом выдохнул, собрался и твёрдо закончил: — Он мне помог. Он меня привёз. Мы встречаемся.
— Ясно, — только и сказал омега, а у Ала горло перехватило. Сразу стало как-то неловко. — Максим, Крошка, ступай-ка ты ко мне в кабинет. А с молодым человеком мы перекинемся парочкой слов…
— Но папа…
— Живо!
Крошка в отчаянии посмотрел на Ала, переступил с ноги на ногу, шагнул было в его сторону… Но потерявший терпение родитель перехватил его за ворот рубашки и бесцеремонно утащил внутрь ресторана. Хлопнули створки входной двери, и Ал остался совсем один.
Совсем один.
Он не знал, что ему теперь делать.
Альфа остался один, одинокий, всеми покинутый. Макс исчез. Его Мини ушёл, и не понятно, как скоро они снова увидятся. А ведь Ал даже не попрощался… Сердце болезненно сдавило, и от тоски хотелось завыть.
Он остался совсем один… Один…
— Ты здесь ещё?
Ал вскинулся. Так задумался, что не заметил, как к нему снова вышел месье Беляев.
— Езжай домой, парень, — недовольно прикрикнул он. — Тебе здесь уже нечего делать.
— Но, как же, я же… — Ал запутался в словах, и в груди снова болезненно сдавило. — Я же не попрощался.
Омега несколько секунд буравил его взглядом, а потом тихо выдохнул.
— Тебе лет-то сколько? Ты же его одноклассник, да? — мужчина провёл ладонью по подбородку и чуть улыбнулся краешком рта. — Так странно. Какой же ты ещё ребёнок.
Ал хотел было возразить, что ему уже шестнадцать и он!.. Но стоило только открыть рот, как омега жестом оборвал его и развернулся в открытую дверь.
— Жан! Жан! Чёрт бы побрал этого альфу… Жан!
И скрылся внутри, вновь бросив ничего не понимающего Ала в одиночестве.
Впрочем, месье Беляев вскоре вернулся, вручил Алу стакан воды и показал белый кругляшок таблетки в раскрытой ладони.
— Что это?
— Давай, пей. Ты же хочешь увидеть Максима? Хотя он, скорее всего, уже завалился спать.
— Это лекарство? — Ал всё ещё скептически рассматривал таблетку. — Без рецепта? Нельзя же!
— Или пьёшь, или проваливаешь, — жестко оборвал его омега. Потом подумал и разломал ее напополам. Ал всё же решился и проглотил половинку.
— Ну как? Полегче стало?
В голове и вправду прояснилось. Даже дышать стало легче.
— Это блокатор. Для излишне чувствительных альф, — усмехнулся мужчина. Омега вдруг по-хозяйски положил ладонь ему на загривок, придирчиво осматривая лицо. Покивал. Ал не решился одергивать голову, и омега вдруг спросил: — Альфред, ты голодный? Пойдём, поешь с нами.
***
Когда загудел вибрацией телефон, Ал привычно подобрался и сполз с кровати, зевая и пытаясь вспомнить, какой сегодня день недели. И не сразу сообразил, что на дворе ещё ночь. И разбудил его вовсе даже не будильник, а телефонный звонок.
Экран продемонстрировал фотографию улыбающегося Макса. Ал сразу глупо обрадовался. Потом глупо встревожился. Потом всё же сообразил, что надо бы ответить. Спросонок пальцы плохо слушались, но с третьей попытки он всё же попал по зелёной трубке.
— Алло! Мини, что случилось? — Ал с ходу решил выяснить, что такого важного потребовалось омеге в два часа ночи.
— Привет, — тихо выдохнут тот. — Привет, Ал. Ты ответил…
— Ага. Привет, Мини. Что-то случилось?
— Ничего… ничего не случилось. Просто мне не спится.
— Не спится?
— Ага. Никак не получается заснуть. Днём выспался, и вот… — В трубке зашуршало. — И сейчас так странно. То жарко, то холодно… Не могу расслабиться. Ещё и мысли всякие в голове бродят…
— Какие?
— Ну… всякие.
Разговор не клеился, но Ал мало-помалу просыпался и начинал соображать.
— Как ты себя чувствуешь? — он вспомнил про течку. Воображение тут же нарисовало непристойную картинку, как омега призывно выгибает спину, безмолвно прося удовлетворить его. Ал тут же замотал головой и быстро закусил палец, прогоняя навязчивую мысль. Нужно было сосредоточиться.
— Думаю о всякой ерунде… О тебе.
— Не называй меня «ерундой», — улыбнулся Ал.
— У меня твой пиджак, — рассеянно добавил Крошка, а потом спохватился: — Ты сегодня не замёрз? Без пиджака? Как ты без него будешь?
— Не волнуйся. Обойдусь.
— Он здесь лежит, рядом со мной, — тихо признался Крошка. Омега тяжело и протяжно вздохнул и прошептал: — Вот бы на его месте сейчас был ты.
Ал поперхнулся не вылетевшей фразой, а Крошка продолжил как ни в чем не бывало:
— Так хочется, чтобы ты был рядом… Был со мной. На пиджаке остался запах, я так хорошо его чувствую. И когда закрываю глаза, то представляю, что это ты здесь. Со мной. Ал, ты со мной?
Внутри тоскливо потянуло. Алу и самому сразу захотелось перенестись, телепортироваться и оказаться в доме Макса. В его комнате. В его постели.
— Какая… какая у тебя комната? — спросил Ал, пытаясь отгородиться от пошлых мыслей. Он ещё ни разу не был в гостях у Макса. И теперь, когда он уже познакомился с его папой, то, возможно, появится шанс напроситься…
— Обычная, — задумчиво протянул омега. Он вообще произносил фразы как-то медленно и лениво, непривычно растягивая слова. — Квадратная. Стены… светлые. Светло-сиреневые. И постельное бельё тоже сиреневое. Такого приятно оттенка… цвет крокусов…
Ал понятия не имел, что за зверь такой эти «крокусы». Он вдруг сообразил, что так и стоит посреди своей спальни, по-идиотски таращась в стену. Настолько поглотил его разговор. Ал плюхнулся обратно в кровать и оттолкнул ногой одеяло. Что-то было жарковато.
— И гладкое… — продолжал тем временем омега. — Может быть, это даже шёлк, но я не уверен… Если бы ты был здесь, то почувствовал. Прикоснулся. Потрогал…
— А пижама у тебя тоже сиреневая? — спешно перебил Ал, думая совсем не о белье.
— Нет… Нет пижамы…
— В смысле? А что есть?
— Ничего, — выдохнул Крошка, и Ал даже растерялся. — Жарко же, вот я и… ах…
…Обнажённый омега на фиолетовых простынях. Воображение нарисовало картину так живо, что внутри подхватило и приятно защекотало. Ал на автомате схватился за промежность, только сейчас осознав, что успел не на шутку возбудиться.
— Ал, ты слушаешь меня?
— Ага, — прохрипел он, чуть поглаживая себя пока ещё через ткань трусов. На секунду промелькнула мысль, что заниматься подобным — грязно. Но выходило до того приятно, что Ал не мог сдержаться.
— Скажи что-нибудь тоже… — попросил Крошка. — Что-нибудь приятное.
— Я тебя люблю, — ляпнул Ал и только потом сообразил, что признался до странного легко. Потому что не соврал. — Мини, я тебя люблю.
Омега вздохнул, но ничего не ответил. Ал тоже замер, бездумно глядя на то, как из-за неплотно задёрнутых штор тонкой полоской пробивался свет фонаря.
— У тебя красивые руки, — спустя минуту задумчиво произнёс Крошка. — Я не говорил раньше, но мне очень нравятся твои ладони. Они такие аккуратные. Ал, знаешь, когда ты ко мне прикасаешься, когда берёшь за руку, так хорошо сразу становится… Ал, я не спрашивал раньше, потому что стеснялся, но сейчас хочу знать. Мне просто надо знать, понимаешь? Ал, скажи, у тебя, ну, было уже? С кем-то? С омегой?
— Нет, — признался Ал, смущённый вопросом. И зачем-то принялся оправдываться: — Ну, ты же знаешь, у меня строгие родители. Консервативные. Всё детство твердили…
— У меня тоже не было, — нетерпеливо перебил его Крошка и сбивчиво зачастил: — Ал, если бы ты был здесь, ты бы лёг рядом. Ты был бы так близко… Касался меня. Гладил по груди. По рёбрам. По плечам. Вот здесь… И вот здесь. И ниже…
Бросило в пот. Ал сам словно оказался там, нависая и оглаживая тёплое тело. Никогда раньше он не думал о Максе
так, но сейчас послушно представлял, жадно вслушиваясь в горячечный шёпот омеги, который никак не мог уняться:
— Ты бы поцеловал меня. Твои губы, они такие горячие. И язык… А потом ты бы опрокинул меня на спину, — Крошка всхлипнул и тут же продолжил лихорадочно шептать: — вжал в подушки. Разместился бы сверху. Надавил. И я бы почувствовал тебя… я бы… я…
С Алом творилось что-то неправильное. Член встал колом, в голове звенело. Он не мог произнести ни слова, не мог остановить Крошку, не мог разжать пальцы, до боли вцепившиеся в бедро…
— Я бы развёл для тебя ноги, я бы позволил тебе…
Ал тяжело перевернулся на живот и грубо потёрся о сбившееся одеяло, ослепнув и оглохнув на мгновение от острого и почти болезненного наслаждения.
— Я такой тугой там… — делился тем временем Крошка. — Влажный и всё ещё такой тугой…
Это было так волнующе. Омега тихо захныкал в трубку, а потом на секунду замолчал и сладко всхлипнул. У Ала перед глазами потемнело, когда он понял, что где-то там, далеко, Макс кончил, думая о нём. Мечтая о том моменте, когда Ал…
Ал обхватил себя, отчего почти сразу рвануло и выкрутило. Он несколько раз резко дёрнулся в кулак, кончая, а после уже сам бессильно упал на кровать.
— Мини… — позвал Ал, чуть отдышавшись. — Ты как?..
Тело стало тяжелым и неповоротливым, под веками словно искрилось. Но в то же время было так хорошо, как тихо внутри…
— Спокойной ночи, Альфред, — невпопад попрощался омега и отключился.
***
…Ал поджидал автобус каждое утро, но Крошка появился в школе только на следующей неделе. Он выбрался последним, рассеянно оглянулся и, встретившись взглядом с Алом, замер на секунду и тут же юркнул обратно в машину.
Спустя долгую минуту он всё же вышел обратно, понукаемый разозлившимся водителем. Пристыженный. Весь в красных пятнах неровного румянца.
— Привет, — позвал его Ал, но Крошка не ответил и даже не поднял головы, рассматривая свои ботинки. И ярко полыхая ушами.
Ал понимал, что ему стыдно. Стыдно за приступ похоти, случившийся в период, когда он не вполне себя контролировал. Что он, обычно скромный и робкий омега, в тот раз так ярко проявил другую свою сторону. И Ал скорее откусил бы себе язык, чем сказал, что она ему не понравилась.
И Ал хотел. Хотел когда-нибудь попробовать всё то, о чём Макс ему рассказывал. Не сейчас, не сразу, но когда-нибудь. Когда-нибудь — точно.
Альфред сам подошёл и осторожно взял Максима за влажную вспотевшую ладошку. В груди сразу разлилось приятное тепло от того, что омега сжал пальцы в ответ. Они немножко постояли так, а потом вместе пошли к зданию школы.
