Lonicera Paellax

— Так что именно мы разыскиваем? — Lonicera Paellax. — Класс. А нельзя попонятнее, эй, эскапист? — голос Аранеи шпилькой вонзился в спину. Они пробирались по утесам Ванната сквозь заросли шиповника и виргинской сосны. — Я тут не диссертацию пишу, а просто хочу заметить эту штуковину, чтобы не раздавить на месте. Не в тапочках гуляю. Игнис усмехнулся. Естественно, он понимал, что научное название поискам не поможет, но ему нравилось само звучание… и ее раздраженное состояние. — В народе известна как «жимолость застенчивая». Небольшой цветок белого, розоватого или желтого цвета, вытянутый как трубка, пять заостренных лепестков напоминают звезду. Цветет с середины апреля до конца июля, но только ночью. Придется конкурировать с фруктовыми крыланами. — Мыши лучше демонов, — сухо заметила Аранея. — Суперский должен получиться сироп, раз ради него ты жертвуешь сном. — Принц любит с ним завтракать. А у меня теперь гораздо больше не столь приятных причин, которые мешают спать. Она не ответила, но он и не ждал. И все же нельзя было упускать возможность спровоцировать ее на откровенность. Нынешняя ситуация лишь сильнее путала: опытный драгун на содержании Нифльхейма и советник наследного принца Люциса на полуночной прогулке обсуждают садоводство. Карабкаясь по утесам, Игнис без конца проигрывал в голове последние полчаса. Остальные остались в лагере: Ноктис с Промпто клевали носом еще за ужином и отрубились тут же, не потрудившись даже вымыть тарелки; Гладио хотя б прибрал за собой, но тут же погрузился в последнюю книгу – дешевый шпионский триллер из круглосуточного киоска. Гладиолусу нравилось, а Игнис был не из тех, кто косо смотрит на людей из-за чтения. Так что с тихим вздохом он нагнулся за стаканом Промпто и тарелкой Ноктиса с горой овощей и принялся за уборку сам. Присоединившаяся к нему Аранея, которая взялась за полотенце, изрядно удивила. Игнис считал, она при первой возможности сбежит от непрерывного и такого подросткового потока флирта со стороны Промпто. Даже глазом не моргнул, если б она ускользнула в лес и не вернулась. Но она осталась, стояла и вытирала посуду, и на лагерь опустилась безмятежная тишина. Аранея сняла броню, оставив от нее лишь ботинки и пояс поверх черного кожаного костюма, и без эксцентричных шипов выглядела намного меньше, даже мягче — впрочем, не менее загадочно. Передавая ей тарелки и стаканы, Игнис все замечал краем глаза отблески украшения на ее запястье: гладкий янтарь с застывшими там флорой и фауной. Что-то в браслете не давало покоя: как будто при каждом взгляде забываешь, что уже его видел. — У тебя кастрюль больше, чем оружия, — подколола Аранея. — Подерешься с Империей вилками? — Сытый воин — оружие лучше, чем любой клинок, которым он или она обладает, — заметил Игнис. — Тебе ли не знать. — Естественно, но просто нацепи свинью на вертел и рви куски зубами — поешь не хуже. И никаких вилок не надо. — Если тебе такое по вкусу… — с осторожностью обронил он. — Мне многое по вкусу, очкарик, — с непроницаемым лицом ответила Аранея. Брошенный на нее взгляд остался проигнорирован. Когда грязной посуды не осталось, она плюхнулась на стул напротив Гладио и принялась стирать с копья кровь. Игнис запоздало заметил, что вместо тряпки у нее полотенце, и вдохнул сквозь зубы, на что Аранея встретилась с ним глазами, будто совершенно точно знала, чем вызвала раздражение. Но извиниться и не подумала. Он несколько долгих минут всматривался в огонь, не находя покоя, не зная, ощущают ли его спутники такое же напряжение в воздухе. Наверное, от отчаяния Игнис заявил, что отправляется искать цветок для кулинарных изысков. Гладио, фыркнув, кивнул и перевернул страницу, а Аранея бросила испорченное полотенце на землю, с новыми силами схватилась за копье и поднялась, интересуясь, не нужна ли ему посильная помощь. Игнис совершенно ничего не имел против. С «посильной помощью» она преуменьшила. Три дня назад Аранея застигла их врасплох, когда их уже застигли врасплох демоны близ Кослмарка. Игнису хотелось вышибить из Дино дух за одно лишь предложение зайти в проклятые руины, но пришлось скрепя сердце согласиться, что там наверняка хранится королевское оружие, так что необходимость в сильном Оруженосце перевесила опасность, крывшуюся в скрытых замыслах ювелира. В итоге злиться оставалось лишь на самого себя: не подготовился лучше к неизбежной битве. Спустившись с небес подобно мифической валькирии, Аранея склонила чашу весов в их пользу, оперативно вонзив копье в горло самому крупному демону. Тот с грохотом свалился мордой в грязь — Ноктис ликующе завопил, Промпто завизжал как ребенок, и даже у Гладио вырвалось искреннее «Так его!». Игнис же не тратил время на ликование — пока преимущество было на их стороне, требовалось разобраться с оставшимися демонами. Это вовсе не означало, что момент ее прибытия не отпечатался в его памяти. То и дело воспоминание всплывало в голове внезапной вспышкой чего-то, до странности напоминающего надежду. — Ты его избаловал. Замечание вернуло его на землю. Игнис замедлил шаг и повернулся, закрепленный на поясе фонарь отбросил на нее зловещие желто-зеленые блики. Выругавшись, Аранея прикрыла глаза от яркого света, но затем медленно опустила руку и, прищурившись, посмотрела ему в лицо. — Принц Ноктис немало вытерпел за двадцать лет жизни, и, если опираться на нынешнюю ситуацию, ему предстоит вытерпеть еще больше. Кулинария — способ, которым я обеспечиваю ему отсрочку перед судьбой. Ты могла остаться в лагере. — Я захотела пойти, — просто ответила она. Взгляд болотного цвета сбивал, выражение лица оставалось бесстрастным точно лунный свет, озаряющий остров Ангелгард от края до края. Даже если она и приняла упрек, то никак этого не показала, и просквозившая в его словах неприязнь зависла в воздухе, вдруг потеряв мишень. «Зачем?» — не унималась в голове мысль. «Зачем ты здесь?». Знать было необходимо, но спрашивать напрямую неприемлемо. Тактик не допустит вопроса даже в мыслях, вопрос – это слабость, которую подлежит скрыть и нивелировать другими средствами. Между ними что-то пронеслось, выведя из оцепенения и заставив пригнуться. Чтобы не упасть, Аранея схватилась за запястье Игниса, и от удивления тот сам едва устоял на ногах. — Что за хрень? — прошипела она. — Фруктовые крыланы, — пояснил Игнис, обрадовавшись им как никогда в жизни. Выпрямился, запустил пальцы в волосы. — Мы близко, пойдем за ними. — Бр-р, — Аранея передернулась, но подстроилась под шаг, пробираясь сквозь заросли вслед за едва заметными на фоне созвездий силуэтами крылатых дьяволят. — Так кто научил тебя готовить? – вскоре поинтересовалась она. — У тебя отлично получается. — Изначально мать, потом королевский шеф-повар и персонал, — он замолчал, ставя точку, не выдавая тоскливых, нетвердых интонаций, не оставляя ни малейшей уязвимости на поверхности, и все-таки… — Что с ней случилось? — тут же спросила Аранея, и Игнис стиснул зубы. — Оказалась в числе жертв первого вторжения Нифльхейма в Тенебру. Предупреждая следующие расспросы: отец тоже. — Не хотела соваться не в свое дело, извини… — ее слова звучали настолько искренне, что у Игниса по спине пробежала дрожь. Обман. Именно это она и планировала. Он прерывисто вздохнул и небрежно бросил: — Тебе не за что извиняться, они погибли до твоей службы у Империи. Аранея, кажется, скривилась. Либо же Игнис обманывал сам себя. — Честно говоря, я почти их не помню, в наследство остались только рецепты. Мы с дядей, дипломатом, сбежали из Тенебры, покойный король Регис предоставил нам убежище. С того времени я при дворе. Ничего интересного. — Императору нечем поживиться, говоришь? — Я говорю: ничего интересного. Это простая история и, в сущности, крайне простое предложение. Аранея удивительно тихо засмеялась, почти беззвучно — даже трепет крыльев преследуемых ими мышей казался немногим громче. — Я тоже сирота, целиком и полностью, никакой родни, — созналась она, — но с твоими-то мозгами ты и сам сообразил. «Ничего я насчет тебя не сообразил». — Сожалею. — Да ну? — ее позабавило. А Игниса на секунду поразило видение: Аранея Хайвинд, воспитанная в тех же стенах, что и он. Живая и свободная, одетая в форму Королевской гвардии, она безрассудно прыгает с вершины Цитадели Инсомнии, лишь в последнюю секунду до удара подлетая на копье. Безупречно приземляется точно перед ним и, лукаво ухмыляясь, кончиком пальца поправляет ему очки. Он бездумно повторил жест и нахмурился. — Именно. Я сожалею о твоей потере и сожалею о том, что тебя закалял губительный огонь Нифльхейма. — Было не так уж плохо. Поначалу, — Аранея пожала плечами, но обхватила себя руками — вряд ли из-за вечерней прохлады. — Тем не менее. Вскоре они нашли тот самый цветок: на самой вершине утеса среди россыпи камней вилась жимолость. В лунном свете ее цветы было легко заметить. Магическая огненная штука, припрятанная Игнисом в сумке, быстро избавила их от рукокрылых конкурентов. Когда последние всполохи магии истаяли, Игнис зажег и протянул Аранее факел, чтобы отпугивать мышей, и наклонился сорвать цветок. Вытащил пробку и сцедил нектар в склянку, но вместо того, чтобы заняться следующим, помедлил, вертя цветок между пальцами. — Даже не думай мне его дарить, я не фанатка цветочков и конфет. Игнис усмехнулся и, вытащив из сумки мешочек, уложил цветок туда, понадеявшись, что при свете факела не разглядеть его румянца. — Из них выйдет приличный чай, — отговорился он, скрупулезно собирая блестящую жидкость и опавшие лепестки. — Если тебя не прельщают цветы, что же думать о твоем браслете? Пламя дрогнуло, будто она дернула рукой. — А что о нем думать? – парировала Аранея. У Игниса засосало под ложечкой, но он безучастно продолжил мысль: — Силлицвет в обрамлении янтаря и расшитой кожи. Соболиной кожи. Милый, но полностью противоречит твоему стилю. Подарок из лучших побуждений, но бестолковый — тенебрайский поклонник хотел как лучше, но получилось как всегда. Скажи, долго ли ты встречаешься с главнокомандующим Нокс Флере? И какова истинная природа поручений, что ты исполняешь в его интересах? «Никакого изящества. Что в тебя вселилось?». Игнис даже ждал, что вот сейчас она проткнет его копьем как демона. «Да какой из тебя советник?». — Помимо главнокомандующего в Тенебре еще куча мальчишек, — вместо этого рассмеялась Аранея. — Тебе ли не понимать. — Вероятно, но в твоем нынешнем статусе не всякий решится ухаживать и еще меньшим хватит на это средств. Аранея только хмыкнула, признавая поражение, и Игнис рискнул обернуться. Ее взгляд был направлен вдаль, туда, где море смыкалось с небом. Легкий ветер колебал языки пламени и трепал серебристые волосы. — Ты наблюдательный, с этим не поспоришь, — помолчав, заметила она. — Это моя работа, — вырвался машинальный ответ. — Да я в курсе, но не все хорошо выполняют свою работу. Далеко не все. — Лесть не поможет… — Кстати, да, я встречалась с Равусом около года, — перебила Аранея, развернувшись к нему лицом. — Ты неплохо подвел итог: как лучше, но как всегда. — Но браслет ты не сняла. — Под наручами не потеряется, — она дернула плечом и затушила факел в грязи, решив, что никакой пользы от него больше не предвидится. — Хотела отдать его леди Лунафрее в качестве жеста честных намерений от заблудшего брата, когда Ноктис в целости доберется до Альтиссии. — Хочешь убедить меня… — Ничего я не хочу, ты слишком умный. У Игниса кружилась голова. Боясь выронить полную склянку нектара, он закупорил ее и убрал в карман. — Если ты сопровождала нас лишь по этой причине, могла бы просто сказать. — Кто сказал, я отвечаю только перед Равусом? Игнис снял очки и зажмурился до белых точек. — На весах жизнь Ноктиса и сама судьба мира. Думаешь, я стану ждать, пока Равус или Ардин Изуния перетянет канат твоей верности? — он вернул очки на место и свободной рукой дотянулся до рукоятки кинжала, сантиметр за сантиметром выдвигая его из ножен. — Меня не устраивает такой риск. — Вообще-то, — вдруг раздался ее голос у самого уха. «А говорила, не в тапочках», — не к месту пронеслось в голове. Игнис до боли в костяшках сжимал кинжал, но лишь только ее пальцы накрыли его ладонь – нежной прохладной лаской — всю оборону смело к чертям. — Я надеялась, канат перетянешь ты, и все решится. Игнис повернул голову, Аранея задела носом его мочку. — Я? — не поверил он, в глубине души словно громом пораженный. — На какие средства? Я советник, а не казначей. Богатство Люциса лежит в руинах Цитадели, мне нечего тебе предложить. Аранея засмеялась, и Игниса прошибло с ног до головы. — Игнис Шиенция, рожденный среди высоких шпилей Тенебры, не менее смертоносный, чем его кинжалы, не по годам разумный. На совещаниях в Нифльхейме ходят слухи, он тащит на плечах судьбу мира и жизнь короля и даже не горбится. Говорят, он разбирается в истории, военном деле, астрономии, анатомии, медицине и кулинарии. И при этом ни малейшего понятия не имеет, почему я среди ночи потащилась за ним по горам… — Признаться честно, я ставил на убийство, — пробормотал Игнис, у которого враз пересохло во рту. Аранея скользнула рукой по плечу, и он невольно развернулся. — Хотя не исключал и обычную скуку… — Замолкни, Игнис, — шепнула Аранея и поцеловала его. Да во имя Этро, он прекрасно понимал, что к чему. Знал весь вечер: когда встретился с ней взглядом, когда она вертелась рядом, пока он готовил, когда они только пришли в лагерь. Знал три дня назад, когда она только свалилась с неба, и бьющий в спину дневной свет окружал ее ангельским ореолом. Знал и упорствовал в обратном. Потому что все это — сумасшествие. Неимоверная глупость. Открытое предательство. Ей нельзя верить. Но тогда, еще во время первой стычки, ему хватило одного взгляда, чтобы осмелиться на мысль «Я хочу» вместо «Нужно Ноктису». И сейчас, когда Аранея прикусывала ему нижнюю губу и покручивала пуговицы на рубашке, вся его суть без промедлений решилась закончить крамольную мысль.

***

— Соблазнить советника, заставить Ноктиса плясать под дудку Нифльхейма — что может быть лучше, — мрачно вздохнул Игнис, уткнувшись носом Аранее в волосы. В какой-то момент они спустились с холма к лагерю, но променяли тесноту палатки на запасное одеяло у гаснущего костра. Лежать на камне было жестковато, но от этого прижимающаяся к нему девушка казалась лишь нежнее. — Сделала из меня дурака, довольна? Аранея лениво хмыкнула и, прижавшись губам к его шее, провела ладонью по груди. — Знаешь, я ведь никогда не говорила, будто работаю на канцлера. Ты сам придумал. — Да, — Игнис зевнул, — конечно. С моей стороны совершенно необоснованное предположение, — он устал, но силы шутить еще оставались. — Или у меня просто сокрушительная слабость к тенебранцам на службе у глав государств. Он фыркнул и ласково погладил ее по спине. — Еще посмотрим, кого из нас сокрушит эта история. — Ты всегда такой угрюмый после секса или мне стараться лучше? — Делай, что пожелаешь, я к твоим услугам, — согласился Игнис. — Только не насаживай на вертел и не рви зубами. Тебе, кажется, это по вкусу? Он ущипнул Аранею за бедро — она вскрикнула и шлепнула его по руке. — Тише, не буди детишек. — Сам не разбуди, — хохотнула Аранея и нырнула под одеяло. Оставила дорожку легких поцелуев на животе, тут же добавив ощущений рассыпавшимися волосами. Если под философской фразой «держи друзей близко, а врагов еще ближе» понималось именно это, то Игнис отлично справился.