Нэйл

      Кайл не хочет быть обязанным этому магу, но тот и не просит платы. Хотя ведь говорил что-то такое… упоминал? Предупреждал? Маг предлагает ему больше, чем одноразовое спасение. Больше, чем Вуд себе мог представить. Больше, чем мог надеяться получить.       Натаниэль оказывается хорошим другом. Он помогает с самоконтролем, не позволяя заходить слишком далеко, действуя порой грубо и болезненно (Кайл до сих пор помнит то мерзкое заклинание, от которого он готов был выблевать собственные легкие). Но это помогает. Не сразу, не мгновенно, но получается удерживать клыки под контролем, а жажду в узде. Хилл даже напоминает о том, что значит обычные радости — что-то там магичит над скворчащей на сковородке курицей и Вуд почти в полной мере чувствует ее вкус. И неважно, что мясо отдает магией на языке, это все равно приятно — снова быть почти нормальным, почти живым.       Кайл временами наблюдает за тем, как Нэйт колдунствует — варит зелья, записывает формулы, которые вампир не понимает, заклинания произносит, магические пасы руками рисуя в воздухе. А иногда они спарингуют и это еще одно, что заставляет его чувствовать живым. Азарт, восторг и какое-то наслаждение от присчитывания ходов противника. Нэйт даже притаскивает им пару шпаг и Вуд едва ли не воет от удовольствия, когда из-под их скрещенных клинков искры вылетают.       Вуд, наверное, за всю жизнь не говорил с другим человеком так много. Они обсуждают все — от собственных сущностей до политики, от изучаемых языков до любовных связей. Это поражает, то, как легко они начинают говорить о чем-то, замолкая на время, а потом снова обсуждая что-то, перескакивая с одного на другое. И, кажется, Хиллу это тоже приятно. От такого внимания к своей персоне, у Вуда что-то в груди замирает, теплеет, вынуждая оставаться в доме мага дольше. Нэйт его никогда не прогоняет, а уже ставший привычным диван в подвале, все больше пахнет вампиром. Это тоже приятно — иметь кусочек чего-то своего в доме другого человека. Нет, не другого. В доме друга.       Когда Натаниэль все же создает ему кольцо, защищающее от солнца, Кайл не пытается даже отвернуться, хотя по щекам соскальзывает пара предательских слез. Он смотрит на вложенное в его руки кольцо, как на самую большую ценность, обводит пальцами прохладный кружок метала. Медленно надевает, чувствуя, как скользит кольцо по фалангам, наконец удобно садясь на пальце. Все еще смотрит, зачарованный, не в силах вздохнуть полной грудью. А когда его ладоней осторожно касаются чужие — Нэйта — пальцы, вскидывает голову, встречаясь с понимающим взглядом тепло-карих глаз.       — Все хорошо, Кайл.       Тихо, мягко, нежно. Его голос завораживает едва ли не больше кольца.       А еще Кайл верит. Все действительно хорошо.       Он пытается понять, когда это случилось. В какой именно момент. И просто не может отследить, как его настороженное отношение к магу, зачем-то вставшим на его защиту, превратилось в нежное желание быть рядом с ним и быть кем-то большим, чем друг, случайно привлекший внимание.       Может это началось, когда Нэйт коснулся его — ни как дикого зверька, с которым надо сочетать силу и нежность, а как друга, стараясь не причинить боли. А может когда он его обнял, привлекая к себе, позволяя разрыдаться на его плече. И хоть Вуд не признает этого никому, но в тот момент стало действительно легче и чувство безопасности ему понравилось. Может он начал влюбляться в один из тех дней, когда Хилл был раздражен и почти что зол, отвечая на все попытки завести разговор резко. Они даже поцапались, не жалея сил — Нэйту потом пришлось выпить немного крови, чтобы избавиться от особо болезненных синяков, а он в свою очередь помог Вуду с неправильно сросшимися переломанными костями. Они ничего не говорили тогда, сидя на темно-синем мате, просто помогали друг другу, а потом долго лежали, переводя дыхание, пялясь в потолок, терявшийся в темноте.       Кайл пытается понять, но у него не получается. Он просто чувствует себя целым, по кусочкам собранным, восстановленным, и в этом большая заслуга Хилла. Конечно, Вуд может принимать благодарность за нечто большее. Но сомневается в этом, наблюдая за Нэйтом со стороны. Любуясь тем, как он вкалывает, чтобы его клуб становился более популярным. Присматривается за тем, как Хилл общается со своими сотрудниками и посетителями клуба. Наслаждаясь тем, как он разговаривает с нечистью, помогая кому-то, а кому-то отказывая. Хилл никогда не объясняет своих решений, несмотря на то, что Кайл спрашивает. Спрашивает, почему Нэйт помог двум чертям, но отказал анимагу. Натаниэль Хилл не такой плохой, каким себя описывает, но и не чисто хороший. То, что он не разделяет мир на черное и белое, что для него есть и те, кому нужно помочь, а кого нужно только подтолкнуть. То, как он тихо напевает, когда готовит, как он сосредоточен во время боя, каким расслабленным выглядит во время сна. Все это откладывается в памяти Вуда.       Он не знает, когда и как это произошло. Но знает, что он влюблен в Натаниэля Хилла и не хочет его терять.       Нэйт замечает его изменившееся поведение. Замечает, что Кайл реже приходит в клуб. Что чаще отказывается от спаринга и совместной готовки. Старается уходить домой под вечер, хотя раньше всегда с радостью готов был принять предложение переночевать. Вуд отнекивается, говорит, что все в порядке, что ничего не случилось. Но Нэйт-то видит.       Кайл старается унять ту бурю, что поднимается в душе, когда он замечает взгляд Хилла. Заботливый, непонимающий, почти… обеспокоенный. Маг его друг, не более, и чтобы Вуд не предпринял, чтобы стать ближе, это может разрушить их отношения. Отношения, которыми вампир дорожит больше, чем какими-либо другими за последние десять лет. Он пытается оставить их дружбу на этом уровне, но своим же отдалением по кирпичику рушит их. А когда наконец понимает, что делает, из взгляда Хилла пропадает беспокойство, а из голоса — те особые нотки, которые заставляли душу Вуда трепетать.       Кайл думает, что маг решил оставить попытки разузнать, что с ним творится. Он думает, что в безопасности и может выдохнуть, не переживая, что разрушит целиком то, что еще осталось. Но он явно недооценивает Натаниэля.       Они смотрят какой-то фильм — «Сделка с дьяволом», как несколько раз говорит Хилл, — пьют горячий шоколад (шоколад чудесно переплетается с привкусом магии Нэйта, которая отдает шалфеем и чабрецом). Когда таймер духовки пищит, и маг отходит на кухню, Вуд подкидывает на ладони пульт, бездумно глядя на экран телевизора. Однако его внимание привлекает собственный мобильный, беззвучно мигнувший, оповещая о новом сообщении. Наклонившись вперед, Кайл недоуменно приподнимает брови, глядя на имя отправителя — Натаниэль. Он даже не успевает прочитать сообщение, как Хилл появляется рядом. Вуду не надо поднимать голову, чтобы видеть его взгляд. и так отлично его чувствует — внимательный, пронизывающий до самых костей, сосредоточенный.       — Что с тобой творится?       — Очень интересный способ начать разговор, прислав сообщение. — бормочет Вуд, но это едва ли подходит под попытку отвертеться. Хилл все так же возвышается рядом, и вампир оглядывается на него, старательно избегая встречаться взглядом. — Все в порядке.       — Врешь. — Нэйт скрещивает руки на груди, наклоняя голову и почему-то это кажется таким милым и очаровательным. Кайл все же рискует поднять взгляд выше и стоит ему увидеть знакомые карие глаза, как внутри все переворачивается. Маг смотрит на него с той, прежней, нежностью, каким-то весельем и беспокойством. От этого становится жарко, и, если бы Вуд не был уверен в своем организме, то решил, что покраснел. А Нэйт издевается, тянет губы в легкой улыбке, слабо дернув бровью. А взгляд теплеет, светлеет и Кайл все же сдается. — Ты уже две недели ведешь себя странно. У тебя проблемы, Кайл?       — Пф, если бы у меня были проблемы, ты был бы первым, кто узнал об этом. — Вуд находит в себе сил закатить глаза, выпрямляясь и забывая про телефон, который так «привлекал его внимание». Хилл присаживается рядом и на мгновение, всего на мгновение, Кайлу хочется сменить тему. А потом в нос забивается запах: шалфей, чабрец, смородина и апельсин. Свежо, прохладно, немного сладко. Он не сразу понимает, что дышит глубоко и медленно, пытаясь надышаться.       — Тогда в чем дело? Это же я, Кайл. — «К» всегда выходит у Хилла мягко, мурчаще. «А» протяжно, звонко. «Й» и «Л» сливаются в тихий и глухой ласкающий звук. Вуд качает головой, на мгновение закрывая глаза. И распахивает их, как только чувствует теплую ладонь на своем колене. Нэйт так непозволительно близко, смотрит внимательно и почти что с тревогой. Кайл решает, что если что-то пойдет не так, то он просто сотрет магу память и они останутся друзьями, без всех этих бед. А разбитое сердце он сможет пережить, все же бывали вещи и похуже. Набирает побольше воздуха в легкие, словно перед прыжком в воду и кивает.       — Ты. Все дело в тебе. Не думаю, что могу быть тебе только другом. И, видит бог, я пытался не думать о тебе так. — Хилл хмурится, похоже, не понимая. Вуд старается не обращать внимания на холодный укол где-то под ложечкой, продолжая. Он просто бросается вперед, прижимаясь губами к губам мага, натягивая пальцами ткань его футболки на плечах.       Кайл знает, что Нэйт пьет вербену редко, хотя и дружит с вампиром. А может именно из-за этого, потому что, когда Вуда припекает, запястье мага всегда оказывается перед его лицом. Стереть ему память будет проще простого, и они продолжат жить как раньше. Кайл смирится и возможно ему хватит этого недопоцелуя, чтобы перестать смотреть на Хилла, как на персональное чудо.       Он отмечает все. От вкуса губ Нэйта — горячий шоколад, немного маршмеллоу, немного мандарин и самую капельку сигарет. А еще отдельно Кайл наслаждается губами мага — полные, мягкие, нежные, буквально созданные для поцелуев. Он чувствует, как пальцы Нэйта сжимаются на его колене, но больше маг не предпринимает ничего, чтобы оттолкнуть вампира. В голове проскальзывает мысль, что ему просто позволяют эту вольность, чтобы затем обрушить с небес на землю, и Вуд старается взять от момента по максимуму.       Однако, не смотря на все то, что сейчас он чувствует и думает, его мир меняется.       Потому что Нэйт отвечает.