Глаза, автомат и совесть

— Тебе ли не стыдно, товарищ сержант? Покуда такая краса, которая держит в руках автомат, стеснительно прячет глаза? Ты много уж лет, дорогая, бежишь, воюешь. Ты видела смерть! На что же, сержант, ты себя не вершишь и рвешься от стыда сгореть? — А как же, — сказала товарищ сержант, скалясь, задирав рукава, — Раз гложет мне совесть, держа автомат, в обман приводить мне глаза? Мне кажется, воин взрослеет в пути. Найдя свою цель, свой порок, он либо согнется тщеславием мечты иль либо от чести умрет. Мне страшно твердить, но правдивость жива: взрослея, я гибну от жертв, которых сама я, позвольте, сама, приказом сподвигла на смерть. — Так коли ты взрослая, милый сержант, и если уж в святость годна, так что же ты держишь еще автомат и что ж еще смотришь в глаза? Есть сотня возможностей, сотня дорог, как с этого места сбежать... — Позвольте, позвольте. Здесь есть мой порок, мой грех, моя скупость и страсть. — Чего завела! — удивлен командир. — С ума ли сошла на досуг? Зачем обрядилась ты в синий мундир, раз корчишься с боли и мук? — Возможно, Вам трудно понять от чего, но я же хочу объяснить: в течение службы, чина своего клялась от Вас смерть отводить. Бок о бок я с Вами с младенческих лет. Такую я фразу ввела: «Уж если за Вас мне держать пистолет, то в выстрел не дрогнет рука». Мне трудно понять, что такое любовь, но сквозь времена поняла: Любовь — променять свой сердечный укор и нежно запрятать глаза.