Оплаченное некупленное

Сегодня дивный праздник… Поди сюда, проказник! Иди сюда, услышь меня: тебе я расскажу историю одну. Она о том, как в старину один чудак купил страну… Сто лет назад один добрый князь издал в Лихтенштейне указ: и все наши горы, и все наши реки, и башни, и замки, и человеки, и милые наши пути, что за день нельзя обойти, паству и папство, и неба пространство, и всё, что под ним — получит один. Один человек — купить царство! Один — управлять государством! На целые сутки за круглую сумму получит корону и власть. На целые сутки большое безумье ему разрешает наш князь. И вот вокруг, как стая мух, все забегали, всё завертелось: люди копят добро, дерут серебро прямо с фамильных тарелок. Всем хочется всласть попробовать власть, померить корону златую; всё в стране поменять — себя показать, фантазьи исполнить вживую. И стали соседи врагами, за долг бьют кулаками; там и сям светит фонарь. Народонаселение впало в смятение. Но стихло пламя нелепой вражды. Избавлен от этой ужасной беды был наш Лихтенштейн. Какой-то старик, под давящим грузом денег поник, стоял перед князем, желая скорей власть получить над всей Лихтенштейн. Эх, братец, эх! Кошель сулит успех! Благодаря ему старик купил страну. Ему покой уныл, терпеть его нет сил. Старик хотел себе вернуть ясный молодости путь; стать снова гордым воином, чтоб восторгались им, чтоб не колеблясь шли за ним в поход, и в битву, и на пир. Он был забыт таким. Вот новому князю уж вручена корона, и мантия, и наша страна; пуглива она и юна. Её растили в объятиях гор, в зеркальном блеске ручьёв и озёр, под солнцем она взращена. И старец бедняжку ведёт на перекрёсток сплетённых дорог, под молчаливые взгляды людей. Он хочет за день народ обучить утраченному Рима уменью, он хочет за деньги за день получить людей, что готовы к сраженью. И все те сутки вяли незабудки под сапогами, под каблуками обречённых на подчинение. И долго стонала от боли страна после того «развлечения»… Тот старик тешил себя тщетною надеждою: прошлое вернуть сполна через время прежнее. Не только сам, убит и бледен, обеднел душою, но и целую страну измотал надолго… Ты смотришь так снисходительно, малый, я знаю, что это сказки и бредни. Беги уж… Я просто хотел, хоть мало, но хоть бы сколько — прощенья.