чужое пальто

Мороз неприятно холодил ноги, обдувал голову под капюшоном и пробирался своими холодными руками под чужое пальто. Разгорячённый Руслан замечал эти неудобства лишь где-то на краю сознания, но не придавал должного значения, ибо голову занимали другие мысли.  — Чтоб ты знал, я не просил светить тот факт, что мне не похуй на тебя. Снег под ногами похрустывал, заставляя совсем не приспособленные к нему кроссовки намокать. Кисти рук, и без того постоянно холодные, почти сразу были обожжены декабрьским воздухом, заставив Вихлянцева спрятать их в карманы пальто. Этот серый кусок ткани, который совершенно не грел, отвратительно пах дымом и чужим потом.  — Ладно Вихлянцев, то, что он гомик, можно было догадаться, но ты, Мэд?  — Господи, да он просто пьян! Я хуй знает, что он там себе напридумывал. Чуть щурясь от фонарей, Руслан шаркающей походкой брёл в сторону от серой пятиэтажки, где около пяти минут назад сорвалась вечеринка «золотой молодёжи» в лице Мэддисона и его «друзей». По его, Вихлянцева, вине.  — Блять, Вихлянцев, ты совсем охуел? — один из «дружков» Мэддисона слегка испуганно прижимал к переносице свою руку. Чьи-то руки вцепились в запястья Вихлянцева, чтобы он не вздумал еще кого-нибудь покалечить. Руслан не помнил, каким путём вся их гоп-компания шла в арендованную на Новый год квартиру, поэтому просто шёл куда глаза глядят. Из ниоткуда выплывали веселые компании с хлопушками в руках и также в никуда пропадали, вынуждая парня вжимать голову в плечи и горбиться: казалось, что в любой момент могут появиться знакомые, родители одноклассников или те, кто остались в «тусовочной» квартире. К счастью самого Руслана, он никого так и не встретил. — Пожалуйста, Руслан, пойми: они — мои друзья, мне нужно хорошо себя зарекомендовать. И будет неплохо, если ты не будешь афишировать наши… отношения. — Руслан, я тебя прошу, не надо постоянно у меня что-то спрашивать, я не люблю задушевные разговоры. — Я знаю, что они тебе не нравятся, Руслан, но пойми, они — клёвые ребята. И нет, не надо мне звонить. — Ты ревнуешь, Руслан? — Успокойся, Руслан, ведёшь себя, как истеричка. Дрожа то ли от холода, то ли от сдерживаемых эмоций, Вихлянцев добрёл до ларька при остановке. Естественно, он был закрыт, уже час как — Новый год ведь. Руслан с разочарованным вздохом отошёл от двери и устало опустился на ледяную лавочку. Затуманенный алкоголем мозг слегка проветрило морозом, и Вихлянцев попытался проанализировать ситуацию, в которой оказался. Пришёл, значит, вместе с Ильёй Мэддисоном и его новыми «друзьями» на квартиру, чтобы отметить Новый год так, как это принято у всех «крутых ребят»: с алкашкой, лёгкой дурью и пошлыми разговорами о девушках, которых ни у кого из компании не было. Руслану было тяжело упросить родителей отпустить его, пришлось врать и изворачиваться. Но в итоге он весело шагал за группой парней, снарядившись рюкзаком со всеми Очень Необходимыми Вещами и рисуя в голове картины о весёлом времяпровождении со своим… возлюбленным. Отвратительное слово, отдающее какими-то бульварными романами, понимал сейчас Вихлянцев. Руслан пошёл на эту тусовку только ради Ильи. И без того уже давно подавляя неприязнь к этим недалёким и отвратительным подросткам, Вихлянцев убеждал себя, что Илья ни в коем случае не изменился, что его скрытность в отношении Руслана — лишь попытка обезопаситься от гомофобных друзей. Что это нормально — когда тебя из раза в раз просят не проявлять лишних эмоций, всячески отдаляют, когда ты пытаешься сблизиться. Ведь надо быть лояльным, и плевать, что к тебе самому нет никакой лояльности — не заслужил. В итоге Илья ушёл к «друзьям» и абсолютно не обращал внимания на Руслана, хотя что-то писал ему вконтакте про то, что не забьёт на него, что всё будет нормально. — Мэдиссонская «шестёрка» будет сегодня нас развлекать, или так и просидит в углу? — Хован, растормоши его. Руслан нашарил в кармане джинсов телефон и плохо слушающимися пальцами разблокировал. Зашёл во вконтакте, увидел значок нового сообщения от Ильи. «Ты куда, блять, ушёл? Возвращ…» — висело в диалогах. Вихлянцев не стал читать — равнодушие пополам со злостью, приправленные дешёвой водкой, не думали выветриваться. Сто процентов беспокоится только за украденное пальто — в спешке Руслан не смотрел, чью одежду надевал. Другое сообщение Руслан всё же прочитал. Михаил Кшиштовский онлайн Ну, как там всё? Парень ответил кратким «всё плохо», заблокировал телефон и тупо уставился на дорожку трамвайных рельс перед остановкой. Нужно было решать, что делать дальше. В это сборище лицемеров и уродов Руслан не собирался возвращаться. Домой не пойти — столь тяжело выпрашиваемое разрешение провести Новый год вне дома не должно превратиться в запрет вообще выходить куда-либо, кроме школы и дополнительных занятий. Остальные друзья-приятели отмечают у себя дома с родителями, он будет банально неуместно смотреться в чужой семейной обстановке. Размышления прервал вибрирующий телефон. Вихлянцев не глядя дёрнул пальцем по экрану, принимая вызов. — Что произошло, Руслан? — раздался голос Миши Кшиштовского. На глаза сами собой навернулись слёзы, но Руслан сглотнул комок в горле. Нужно попытаться сделать вид, что лишь сама ситуация плохая, а самому Вихлянцеву плевать, как крутому парню. — Я ушёл оттуда, — всё же упавшим голосом ответил он. Не получилось, ладно. — Почему ушёл? — Я… ударил в лицо. Они достали. — Руслан, какого черта? Почему? — Да плевать уже. — Ты что, пьян? — Наверное. В телефоне раздался вздох. Руслан внутренне сжался, тысячу раз жалея, что вообще поставил кого-то в известность о произошедшем. — Прости, Миш. — Да черт тебя возьми, дуй ко мне. — А ты разве… — Да нет у меня сейчас никого, все уехали, забыл? Деньги есть на проезд? — Есть, но… я не запомнил, куда приехал. — Так, — вздох в телефоне, — ладно, посмотри по сторонам внимательно и скажи, что вокруг тебя. Я скажу, как доехать. Руслан встал с лавочки, чуть покачнувшись, и выглянул из-под крыши остановки. Сверху, сияя в отблеске фонарей, была видна табличка с названием остановки. — Я прям на остановке, — Вихлянцев повторил название. Кшиштовский в телефоне снова вздохнул, уже менее терпеливо. — На седьмом маршруте проедешь три остановки и доедешь, я встречу.

***

Чуть ёжась от холода и переминаясь на месте, Миша стоял в ожидании трамвая с Русланом. Мимо прошли какие-то подростки, явно подпитые и гогочущие. В голове невольно мелькнула ассоциация с Мэддисоном и его компанией, про которых говорил Вихлянцев уже несколько месяцев. Они не понравились Кшиштовскому с самого начала, но говорить влюблённому о недостатках возлюбленного — всё равно, что разговаривать со стенкой, Миша это уяснил еще со школьной скамьи. Сейчас он уже был студентом, но всё равно какого-то чёрта продолжал нянчиться с сердечными проблемами друзей. Может, восполнял таким образом собственный комплекс неполноценности, мол, раз я неудачник в любви сам, то хотя бы наставлю товарищей на путь истинный. Руслан вот только не собирался наставляться. Вот, как раз приехал. Из вагона почти выплыл Вихлянцев, румяный то ли от мороза, то ли от алкоголя, то ли ещё черт знает от чего. И трясется. Кшиштовский отметил незнакомое пальто, которое даже не потрудились застегнуть, голову без шапки, укрытую только капюшоном, со вздохом взял подошедшего за руку (еще и обморозил, скорее всего, господи, когда он начнёт головой думать?) и повёл в сторону своей квартиры. Расспросы подождут, сейчас этого недо-Кая надо размораживать. Да и сам Руслан что-то не горит желанием в красках рассказать, кого и при каких обстоятельствах он умудрился ударить по лицу. До дома идти всего пять минут, но даже за эти пять минут они и словом не перемолвились. Руслан смотрел куда-то под ноги, позволяя вести себя куда угодно. Двор, писк открываемой подъездной двери. Всего несколько лестничных пролётов, и Кшиштовский, повозившись ключом в двери, впускает Вихлянцева в пустую квартиру. Конкретно его родители уехали к своим друзьям на Новый год, а Миша разумно решил остаться, потому что редко когда ещё представится возможность поспать без постоянного шума и поиграть на ноутбуке в Скайрим без наушников. Студент скинул тёплую куртку и повесил её на крючок, вышагнул из ботинок и ушёл в свою комнату за хоть какой-то кофтой, чтобы согреть непутёвого товарища. Откопав какую-то толстовку с Бэтменом, Миша вернулся в коридор и кинул её уже разувшемуся Руслану. — Надевай и дуй на кухню, отогревать тебя будем. Парой минут спустя всё ещё румяный Руслан, но уже в Мишиной толстовке, сидел на кухне, поджав озябшие ноги. Перед пацаном стояла дымящаяся кружка с чаем, но Вихлянцев не торопился к ней притрагиваться. Миша стоял какое-то время поодаль, оперевшись на плиту и скрестив руки в ожидании, затем вздохнул и сел рядом. — Выкладывай, что там у вас произошло. Если Руслан до этого момента блуждал взглядом по окружающей обстановке, то сейчас он словно уменьшился в размерах, сгорбившись и опустив голову над кружкой. Молча отхлебнул и скривился: чай был всё ещё очень горячий. Обхватил кружку обеими руками, грея ладони. — Собираешься отвечать, нет? Вихлянцев нахмурился, словно собираясь с мыслями. Поджал губы. Он не знал, как адекватно объяснить произошедшее. Сошел с ума от ревности и зависти? В сердцах высказал Илье всё, что о нём думал, при всех. В ответ на какой-то гомофобный выкрик сломал нос. Всё испортил. Руслан злился на Илью, на всю их тусовку и на себя. Злился на себя, потому что дёрнул Мишу его встречать, потому что не смог сдержать эмоции и отпраздновать Новый год как человек. И как это выразить словами? — Руслан? В кружку капнула слеза, и Вихлянцев спешно вытер глаза кулаком. Миша не сводил взгляда с друга, но никак не прокомментировал это действие. Важно было понять, что произошло. — Он всё это время стыдился меня, — наконец-то совсем тихо ответил Руслан. — Наверное, всё было из жалости. Я устал это терпеть и вмазал Хованскому, а не ему, а хотелось бы, чтобы ему. Миша посмотрел на собственные руки, скрестил их в замок и снова перевел взгляд на друга, уже задумчивый. Явно все речи в духе «а я говорил» сейчас не нужны, а успокаивать Кшиштовский не умел. Но что-то сделать нужно. — Допивай чай и пригоняй в гостиную, — бросил Миша, вставая и направляясь в родительскую комнату за чистым постельным бельём. Он сразу решил, что не отпустит друга куда-то в ночь, а оставит у себя переночевать. Схватив свежий комплект — синий в какой-то мелкий розовый цветочек, Кшиштовский расстелил его на диване. По раздавшимся позади шаркающим шагам было понятно, что горе-влюбленный допил чай и пришел смотреть, зачем его вызвали сюда. — Ночуешь сегодня у меня, завтра в подробностях расскажешь, кто, зачем, почему и с кем, и я очень надеюсь, что ты не сбежишь до утра, — пробубнил Миша, заканчивая возиться с пододеяльником и поворачиваясь на диване к Руслану. Тот с непонятной эмоцией продолжал стоять и смотреть, — с этими гоп-компаниями разбираться будем потом. Вихлянцев подошел, сел рядом с Мишей и вдруг порывисто обнял, шмыгнув носом. Кшиштовский растерянно приобнял его одной рукой в ответ, молясь про себя, чтобы Руслан не устроил слёзоразлив, а то он в ещё больший ступор войдет. Тем более, Вихлянцев редко проявлял свои чувства больше, чем рукопожатием, и такое поведение вообще было ему несвойственно и непривычно для самого Миши. Руслан еле слышно всхлипнул. Плечо студента увлажнилось: ну вот, устроил слёзоразлив. Кшиштовский осторожно обнял друга второй рукой, позволяя тому выплакаться. Они просидели так минут десять, пока Вихлянцев не отстранился, обнимая себя за плечи и уткнувшись взглядом в пол. — Прости, что испортил Новый год, — пробормотал Руслан. Миша поперхнулся. — Ты где-то видишь накрытые столы и включенный «Голубой огонёк»? Вот и я не вижу. Я не планировал ничего отмечать, если ты об этом, я вообще планировал погамать, а потом лечь спать. А так я хотя бы не хернёй страдаю, а тебе помогаю хоть как-то. И не надо извиняться, всё хорошо, — Миша встал и отправился к выходу из гостиной, по дороге потрепав Руслана по макушке, — пойду чай себе сделаю, а ты ложись, если хочешь. Или пошли в Скайрим играть. Руслан проводил Кшиштовского взглядом, а затем откинулся спиной на разложенный диван, закрыв глаза. Развлекаться не хотелось, а вот в сон бросило. Чуть позже Миша заглянет проверить друга, увидит, что тот уже спит, фыркнет и перетащит его поближе к подушке и накинет сверху одеяло. В полночь Кшиштовский выглянет в окно и начнет материться на умников, которые запускают ночью салюты во дворе, когда все нормальные люди уже спят, и пойдет к себе играть в Скайрим, параллельно раздумывая, как же прийти к этим придурочным подросткам и забрать куртку Руслана. Пожалуй, это - самый странный Новый год, который только у них был.